Это письмо 15 из 41 ни о чем
НОЯБРЬ
(Распута. Начало.)
Пришел ноябрь, межсезонье. И подступала очередная Распута. Каждый день, наверное, благодарил Господа за то, что терпит меня такого в этих святых местах.
Через десять дней должен был начаться отпуск, длящийся до Нового года, но решил никуда не ехать. Я и так был дома, от трудов и обстановки почти не устал и скучать по ближним мне нравится. Очень хорошо, что ближние легко обходятся без меня, и чем я дальше - тем сильнее их любовь.
Числа пятого ждал на вахту соседа Андрея. Больше ждал, конечно, вести от ближних и посылку от сына, в которой тот должен был прислать спутниковый телефон, кино, книги, коньяк, сигареты, чай и печеньки.
В свободное время вдвоём продолжали гулять в Парке, запирая на хозяйстве Хилю. Та смирилась с изоляцией и, в общем, не тяготилась, а Арчи в лесу не терял от неё голову. Когда они вдвоем - это невозможно видеть - одни салки и свара.
Ударил первый мороз и застыла земля, и словно из бетона стали непокрытые снегом тропы. Трава, мох, листва и кусты брусники, черники и прочего ломались и хрустели под сапогами, как ни старайся ступать мягче. Слышно нас было за сотни метров и увидеть мир животных стало намного труднее. А Арчи так и понятия не имеет, что значит «тише» - носится с треском и топотом, как лось себе не позволяет. Но опять пришло потепление и всё враз раскисло. Осень, всё-таки, а Север наш уже и не север давно. Смириться с этим тяжело. По радио не раз передавали, что зима будет теплее обычного, особенно на северо-западе. Вот ещё фактор, думаешь, который повлиять может на очень-очень многое. Главное, конечно, на дороги. Не будет дорог - не будет не только гостей - вообще ничего не будет, но совсем уж в изоляцию не верилось. В январе «мост» через реку будет, а ездить раскисшими болотами не привыкать. Плохо, конечно, потому что бензин тает, много не увезти, техника ломается. Обматеришься, предчувствую, в пути, а ругаться - грех.
Дел по хозяйству было не много, в основном повседневная суета. Светлый день был короткий, но успевали до темноты и погулять, и переделать всё, а долгие вечера проводили в избе возле печи с радио и книжками. Арчи жил на улице - он читать не может. Запустить его в избу было бы ошибкой. Изнежить такую собаку равно испортить, а ещё привыкнет в дом заходить - к другим лезть начнет в гостях, а что в избе начнется, если он поселится - это пером не описать, только топором вырубить. Он на улице всё перетаскал и перегрыз, а Хиле не дает шагу ступить и нужду справить. Так и дом развалит. Пусть живет в изоляторе, дармоед, тем более, зимы сейчас ни о чём.
Радио слушал и впечатлялся, насколько всё сложно в стране и мире. Обсуждать всё мог только с Хилей, соседям это не интересно. Володя правильно живет, ему «лишь бы рыбка ловилась и на мушку садилось», а тут часто разрывало - и в церковь пора и радио дослушать хочу, пока ловит. Много, что впечатлило, отдельной строкой записывал в дневник. Говорила мать, что моя прабабка до последнего страдала этим же заболеванием. Вела блокнот с пометками у приемника и в свои 90 с лишним лет могла рассказать, что было давным-давно. Смеялись над ней, мол, на что тебе? Ты хоть помнишь, что вчера-то было? А память у неё была отличная! Она такая - Ща, мол, минуточку! - сама в тетради пороется, каракули свои глянет и дальше как Левитан все тогдашние новости выдаст, как магнитофон. Но по-русски не говорила вообще ни слова, будучи с Западной Украины, хотя понимала всё. Такая у меня наследственность, однако.
Четвертого была Казанская. Накануне первый раз затопил в церкви. Холодина внутри была - руки сводило. Но топить не люблю, слишком много мусора после и вылизывать потом притвор в темноте с фонариком утомишься. А не уберешь сразу - разнесешь мусор по всей церкви, а там ковров поп натаскал, как узбек в юрту. Красиво, мол! Откуда навезли этой «красоты», ему и моли на радость, будь она неладна? Летом все лампады в этой дряни. Я уж молчу про пыль и грязь в половиках после служб, когда приезжают толпой. В раннехристианской Церкви перед храмом все оставляли свою обувь - это и символизм был, и вообще правильное решение! И нигде в церквях, кроме нашей, я ковры что-то не видел, да раньше их и не было просто. Грозился отцу Олегу, что вывезу их сам, если обратно не заберешь - не верит. Ну, поживем - увидим.
Встал поздно и в девять только начал Утреню. Ветер был тише, чем накануне, семь градусов тепла и пасмурно, но после службы начало появляться солнце и глазу стало сразу празднично! После службы всегда празднично, а если и Небо явственно радуется, как о том и писано в Каноне, и ты видишь это, понимаешь, что неспроста эти знаки, то сердце радуется. Слава Богу за всё!
Тогда же отмечали и День народного единства, которого нет и в помине со времен царя Гороха. Как не пыталась власть уничтожить всех несогласных, их только больше стало. Потому как сама власть безбожная и знамена ее от лукавого. Народ в основном темный и как с ним единяться? Сам он объединиться может только принудительно, и разбежится при первом удобном случае. Слишком все разные. Нет ничего общего, кроме Бога, у бедного и богатого, москвича и питерца, старого и молодого, больного и здорового, мента и бродяги, врача и поциэнта. Общее будущее? Нет. Общий пенсионный фонд? Тоже нет. Общий враг? Ни разу. Общий закон? Не смешите. Придумали праздник, ежа с ужом скрестили, одни плюются, другим насрать, одни пустые слова и вранье про единство. Общий помню только ссаный вагон для скота и билеты картонные, с дырочкой посредине, как намек на жопу, а сами призывающие к единству лжецы, что наши, что европейские, что американские всегда ездили в СВ. Один лишь Исус Христос, Сын Божий, ходил ногами и только раз, наверное, проехался, и то на осляти. За то и распяли.
Рация традиционно молчала. В конторе привыкли, что я как бы и не сотрудник Парка, а так, больше местный житель, и когда инспекторы в отгулах, то они почти не включают её.
(Если кто-то считает, что в конторе порядок - зря. Контора - это просто рабочие места в депрессивном городке, где и так безработица. За бюджетные деньги в ней днями гоняют чаи и изводят бумагу десяток женщин и три очковтирателя. Работает там один Миша - рабочий по должности да еще Надежда, что выращивает там ботанический сад и ведет уроки природоведения школоте. Остальные просто пишут больше меня и сводят концы с концами. За такую зарплату, впрочем, ты «имеешь право не только ничего не делать, но и немножечко вредить». Так же по всей нашей стране. Где руками работать не надо, там и результат лишь на бумаге, а писать научились. Директор мой, что ли, в этом виноват или бабы конторские? Требуете - получите! Не можете или не хотите проверить - идите в лес и ищите. Найдете - еще раз отпишемся, делов-то. Больше бумаги - чище жопа. А в лесу порядок - безпорядок хрен ты найдешь. Прокуратура как-то рассмешила: Сане на Калгачихе вопрос задали: «а почему у тебя две кровати в помещении, если ты здесь один?» - Саня сразу и не нашелся, что ответить! «Так могут же ещё люди приехать! Инспекторы, гости, то же руководство!» - нет, это нарушение! Вот что он после мог сказать этим придуркам? А они до сих пор служат. Именно, что «придурки лагерные», гниды на всех хлебных местах. У Солженицына про них тема раскрыта полностью, кстати. Так что за контору нашу я рад.)
Будни
С четвертого числа Онега начала вызывать меня в эфире. Я контору всегда слышу, они же меня не слышали вообще. На связь там выходит Борисыч, наш старший инспектор, а если он в отпуске, тогда Николаич, директор. Все там знают, что связь односторонняя, и чего тогда просто не передать в эфир информацию? Думаешь, что никто не включился, что ли? Так продублируй на следующем сеансе! Нет, Борисыч какой-то тугой в этом плане и подсказать ему некому. Вот и гадал я, чего он хотел? Сказать, что мужики заезжают или не заезжают? Дату сообщить? Про отпуск спросить? Может, поздравить с Казанской? Ещё что-нибудь?
Пятого вечером сквозь дикие помехи услышал валдайских. С ними я без крайней нужды не общаюсь, в разных мирах существуем. Но календарь у нас одинаковый, всегда считал, так что и мои соседи должны шестого появиться. Просто у тех заброска три-четыре часа на машине, а у нас сутки на чем только не едешь. Приготовился к встрече, настроение поднялось!
Должны заехать все - Андрей, мужики с Туна, Калгачихи, Нюхчи, может, и на Лузу спустят Фёдора, если не перевели. Кто-то в отпуске, как Володя. Теперь рация оживет! Хоть включаться интересней станет. Все заезжают с прицелом уже на Распуту, не на три недели вахта, а на все пять-шесть, пока снегоходом из тайги не выскочишь.
Утром шестого издали слышал Фуксию и Пелозеро. Андрей тамошний позабыл дома кучу всего, о чем ему выговорили. Там чуть ли не все родственники, семейный подряд. Онега и Калгачиха на связь не вышли, причины могли быть разные. От банального проспали до «нахер это надо». Или не доехали. Сам их вызывать тоже не стал. Посему днем решил заняться дровами, к соседям пока не ездить и ждать вечерний сеанс. Погода с утра была ноябрьская, хмарь, плюс три и довольно тихо. По новостям рассказали, что дом с семьей сгорел и пять детей погибли. И что семья была не маргиналы. За этот год эта печальная весть, наверное, уже десятая.
Ветер был северо-западный и небо начало разъяснять. Солнце в дар! Слава Богу! Каждый такой день как бальзам на душу. У дома появилось много синиц, а сойка так давно пасется и доедает за Арчи. Собаки начали более-менее нормально жрать, но понадобилось неделю продержать обеих на голодном пайке. Вот когда был высран последний дар природы, растоптан и забыт, тогда и нервы перестали мотать. Хиля, правда, по-кошачьи продолжала выискивать в миске самый цимес, но после все-равно доедала по ночам.
***
Димитриевская родительская суббота случилась в этом году 7-го ноября. Светлый день! И солнечный, не смотря на то, что обещали дождь с мокрым снегом. В церкви прочел службу по усопшим из канонника. Помянул всех своих сродников, братию сей обители, всех братьев и сестер здесь, на Монастырском погосте, и повсюду лежащих православных христиан. Еще особо помянул своих подруг из интернета - Свету из Стамбула, Вику из Питера и Галю из Висагиноса. Было время, когда люди не делили друзей на реальных и виртуальных, просто дружили, а интернет был обычным дополнением к телефону. Ну и всё об этом. Чего особо расписывать?
Съездил на Мельничный. Думал, может, Андрей уже там или дождусь его к обеду, поброжу по тайге. Собак с собой не стал брать. Но, к моему сожалению, соседа на кордоне не было. Не появился он и в обед. Погулял немного по их чудным местам, выпил чашку кофе и уехал к себе. Как раз успел на связь, чтобы убедиться в том, что кроме меня и валдайских в лесу только зверьё. У речки Шайдоша увидел лося, остановился и сфотографировал его в сумерках.
Тот тоже спокойно стоял и смотрел на меня, а после ушел через болото в лес. Мыльница есть мыльница, резкости в сумерках никакой, хотя был он совсем, казалось, недалеко.
Дома был традиционный вечер - радио, планшет, кофе и печка. Слушал про пандемию, про жизнь в бывших союзных республиках и другие новости. А когда надоело - выключил радио и почитал перед сном Толкование на Апокалипсис Иоанна Богослова. Так день и прошёл.
***
Ноябрь продолжался, шла вторая неделя. Передали, что в Москву шло похолодание и наступает зима. Холод шел от нас, с Севера. В тайгу начал ходить в перчатках, а на лодке ездил в двух куртках. Никаких сетований, что осень прошла.
Изредка встречались не улетевшие со всеми лебеди и утки. Странное для меня явление, хотя всему есть и объяснение. Однажды с Арчи у лесного ручья наткнулись на пару уток и очень быстро, не успев толком их рассмотреть, но внутри ликуя, я обе утки застрелил одним удачным выстрелом. Но они оказались морские, несъедобные, потому как их мясо сильно воняет рыбой, как не вари. Такой опыт тоже есть.
Этих красавиц отказался жрать и Арчи. Я достал их палкой из ручья и расстроенный пошел прочь, а тот потрогал лапой тушки, обнюхал и побежал за мной. Кто-нибудь их, конечно, найдет и съест, но утешало это мало. И надо сказать, что так бывает довольно часто. Ладно, если убита не та утка, а если вместо лося убивают корову? Или выдру вместо бобра? На всё-про-всё дана тебе секунда-вторая и не зевай, иначе жри макароны с соленой рыбой.
Восьмого числа солнце опять с самого утра! Служил Утреню и Первый Час и не нужно было включать светильник. У дома плавала утка и я долго изучал ее в бинокль. Не, не морская, вроде… хрен пойму. Их столько разных, что не запомнить всех, но тут Арчи все мои сомнения разрешил - прогнал ее, балбес.
Люблю тайгу. Загадочная, живая, разная. Много тайн она хранит и иные до скончания веков не узнаем. Древние затески находил, уже выше головы, вросшие в стволы и все в смоле - куда вели эти тропы? Говорили, что на западе были три совсем маленьких поселения. На карте там полно болот. Конечно, их гатили. Попробовал сунуться напрямки - стремно, а в обход далеко. Знать бы точно те места, можно было бы экспедицию снарядить. Интересно же! Выговские монастыри недалеко стояли, знаменитая Выгореция! Но летом гнус сожрет да и хозяйство не бросишь из-за гостей, а весной и осенью воды полно в болотах, пройти их очень тяжело, многие отмечены как непроходимые.
Всяких здесь пейзажей хватает, ходи только и любуйся.
А от морских уток остались только перья, как и думал. Есть, кому жрать в тайге, кроме Арчи, он этого просто еще не понял. Обнюхал всё, пожевал пёрышко и пошел задумчивый и голодный.
Андрея в воскресенье так и не было, не выходил он и на связь. Чему здесь учишься, так это ждать и терпеть. Вечно чего-нибудь ждешь. Встреч и расставаний, погоду, письма, неприятности, дождь, мороз, солнце, начало распуты - конец распуты, урожай, конец дороги, начало поста - окончание поста и много чего ещё. В конце концов, это даже начинает нравиться. Если еще потренироваться лет десять, то другим человеком, может, стану.
Наконец, вечером 9-го Борисыч сообщил нюхчанам, а я подслушал, что мужики 10-го будут на Калгачихе. Андрей сразу двинет к себе, думал, и в обед решил ехать к нему на Мельничный. Накануне с обеда шел снег и насыпало его не мало. Гора опять побелела и зимний пейзаж радовал, но и это всё растает, был уверен.
Утром 10-го Калгачиха на связь снова не вышла. Наверное, ночевали в Золотухе, ночью не захотели ехать, что разумно. Андрею плыть не как мне, мотор у него сильнее, часа за три сможет добраться до кордона. Ехать в обед на Мельничный или в среду уже? Уговорил себя выйти на рацию вечером и узнать всё точно, а на следующий день уже ехать. Просил Господа оказать мне милость и послать всё, что так долго ждал и терпел. Впереди ждало целых два месяца Распуты, и если не сейчас, то когда? Правда, у Бога всё своевременно и через год. Ему виднее.
Надо сказать, что мясо уже надоело. Присо'леное, его двое суток сначала нужно вымачивать и на вкус оно уже не торт. Хорошо идёт на первое, но на второе мне уже не нравится. Сварил собакам кашу из соленой и тоже вымоченной рыбы, которую они не очень любят. Они и из свежей не шибко-то жаловали. Молодой, крупный и здоровый Арчи, что живет на улице, много двигается и напоминает деревенского парня, который молотит всё, что даст ему мама, и то эту кашу не хотел. А Хиля так вообще старая дева, целыми днями только спит на подушках, выходит попудрить носик, тявкнуть что-то там, надерзить Арчи и уйти обратно, виляя тощими бедрами. Потом что-нибудь клянчит повкуснее своими бесподобными глазами. Она потому и была частенько голодная, как моя старшая дочь Маша. Но их аппетит меня больше не волновал. Правда, что с одним ребенком нянчишься, а с двумя уже проще. С собаками так же. Не жрете? Значит, не хотите. Идите тогда мышкуйте.
Хорошо, что не поехал в этот день на Мельничный - Андрей с ночевкой остался в Калгачихе и не спешил в лес. По рации слышал их разговоры, но сам в эфир не выходил, меня и не вызывал никто и лишний раз трепаться не хотел. Вечером пек блины и заварил свежий чай. Посмотрел, кофе осталась одна пачка молотого, но Андрею я заказывал и на посылку сына рассчитывал, тому тоже заказывал. А вдруг и знакомая пришлет? Случаются чудеса. В столицах же не запретили еще ходить в магазины и на почту?
Хотел бы я попасть в столицы? Да, пожалуй. Ненадолго, по неделе бы на каждую. Но не смог бы обратно заехать, вот в чем преткновение. Все озера бы наверняка замерзли, но не река, и до января пришлось бы застрять на Большой земле. Не было бы собак, возможно, и выехал бы маски поносить, но соседи перед Новым годом уже всяко смогут выбраться из тайги, собак моих куда денут? Где мне их искать потом? Домой к себе они их не возьмут. В общем, когда я их брал, то знал, что меня ждёт. Жалею? Нет. Не представляю, как бы жил без Хили, а теперь и к Арчи привык. Замечательный пес. Ещё совсем балбес, но такой интересный!
Очередную ночь засыпал с думами, что настанет новый день и наконец-то встречу Андрея, получу несколько писем и посылки от брата, детей, подруг Олеси и Марины, сестры Наташи! Может быть, и ещё кто-нибудь сподобится пару строк написать, хотя больше, вроде бы, и некому. И боялся, что тот мне объявит, что ничего тебе, Саня, нет. А впереди два месяца без почты, и ни отправить, и не получить уже ничего точно. И рад буду уже тому, что сосед мне хотя бы водки привезет! Господи! - думаю - Ты всё видишь и знаешь! Зри и сотвори по милости Твоей!
Вот и наступил тот день! Слава Богу за всё! В обед поехал к Андрею и тот всего на полчаса раньше приехал. «Я думал, что приеду, а ты уже хату натопил!» - Хотел, говорю, но сам знаешь, что инициатива у вас наказуема - Вован научил. Ну да - смеется. Рассказал, что дорога тяжелая была, Калгачиха вся во льду, Илекса до самих Мельничных порогов тоже и хотели уже возвращаться. Мне аж плохо стало - как возвращаться?! Да я б тут охренел! Посмеялись.
Да, мне была большая коробка от сына, в ней два письма из дома и ещё одно письмо от сестры из Петрозаводска. Ещё была передача из Онеги от товарища и мои заказы самому Андрею - кофе и сигареты.
Передача из Онеги так хорошо пошла, что не было понятно, куда я еду - вперед, назад или работаю на холостых. В итоге ночью пошел на улицу и забыл, что, вообще-то, сплю на втором этаже, и пролетел всю лестницу на спине. Откуда-то снизу меня выковыривал уже Андрей. «Хорошо, что ты легкий!» - сказал. Согласен! Тяжелый и трезвый я бы уже летел в больницу на вертолете, думаю! Слава Богу за всё! Болел я потом не слабо. Руки словно вообще не было, нога работала вполовину, а спина не гнулась пару недель, когда надо было и лодку на берег вытащить, и снегоход ворочать, и дрова доколоть, пока снегом не занесло. Наказание было по грехам, спору нет. Могло и сильнее прилететь. Господь Милостивый! Слава Богу!
Спутниковый телефон сын не прислал, цены совсем иного порядка, чем мне называл один липецкий рыбак. Значит, до зимы поживу без телефона. Делать нечего. Зато полная коробка была с кофе, печеньем, сигаретами, яичным порошком и прочим полезным! Сын проявил и оцифровал пленки, прислал флешку с фотографиями и заодно накачал мне фильмы и музыку - у нас вкусы совпадают во многом.
Письма были очень теплыми и светлыми, нежность и радость переполняли меня. Горчинка была лишь в том, что не написали брат и одна хорошая подруга, а от них-то я ждал писем и почти не сомневался. Ладно, лишь бы у них всё было хорошо.
Лодку я кое-как вытянул на берег, мотор убрал и, значит, Распута моя началась с середины ноября. Хороший заряд бодрости и настроя я всё-таки получил к этому моменту! Подарок от Господа невероятно щедрый! И пришла пора готовиться к Рождественскому посту. Это тоже событие. До Рождества с постом легче жить, хотя и тяжелее. Это только кажется, что есть противоречие, на самом деле как пост воспринимать. Если правильно, а не как диету, то Господь поможет радоваться даже чаще, чем обычно.
***
Ну и, собственно, сама Распута. Ноябрь сложный месяц из-за погоды, а жизнь на лоне природы от неё еще как зависит. Как и в городе, впрочем. Так же больше в избе просиживать хочется. Да и куда ты понесешься в такой ветер? В какой лес? Что ты там найдешь, кроме насморка? И лошадь еще такую не придумали, чтобы в межсезонье здесь ездить. Потому с соседями общался по рации, рассказывали друг-другу, какая у кого погода. Особо никто уже не рыбачил, руки только морозить, а если сеть поставить, то запросто ее и вморозить в лед может за ночь, и унести вместе с рыбой. Сети мужики берегут. С Туна, может, в гости и ездили на Мельничный по реке, не знаю, но я мерзнуть уже не хотел.
И только я начал распутную жизнь в своем затерянном мире, залечивая травмы и разговаривая с собаками на понятном им языке, как вдруг с Туна приехали гости! И на рыбалку! Всё-таки Господу мои мнения смешны. Погода такая сложная стояла, но ведь не остановила их!
Вася с Серегой долго решали, ставить сети или не стоит, но в итоге поставили, раз приехали. Не понимаю я эту страсть, ладно бы голод настал! Мерзнуть и мокнуть в ноябре при таких волне и ветре. Ну, это видеть надо, а лучше раз хотя бы так порыбачить. Вернулись мужики разговорчивые. Серега сразу стал готовить, а готовит он здесь лучше всех. Печь кочегарила, кастрюли бурлили, а за стеной стенала непогода. Говорили за жизнь, встречаемся мы редко и особо не дружим.
- Не привычно без телевизора - говорит Вася.
- Радио есть, книги, планшет с фильмами. Телевизор не могу смотреть - ответил.
- Раньше тоже только приемник был… Во! Точь в точь, как твой! Нихера не ловил, ни Маяк, ни хера, а по мне пусть хоть хрипит, лишь бы не тишина.
- Да так же, в общем. Если не читаю, то чаще что-нибудь слушаю. Но у меня аудиозаписи есть всякие, церковные, не предлагаю!
- Ну да, не надо - смеётся.
Скинул им фильмы, чтобы не скучали, и выдал наушники. Они потом оба смеялись над «Последним богатырем», мне этот фильм тоже нравится.
Вечером шикарно ужинали, делились планами и мыслями до полуночи, переночевали кое-как, а с утра уже охнули - озеро было во льду! Понятно, что сети вморозило и теперь их хотя бы без поплавков вырвать, но сначала бы просто доехать. Ветер не стих, а стал еще сильнее. Лед был еще не настоящий, скорее, прихваченная морозцем шуга и казанка ее резала, поэтому всё это было крайне неприятно, но не край совсем. Здесь не впервые так попадают.
Они съездили, вернулись с матюгами и рваными сетями, привезли мне пару щук и сразу же рванули домой. Просили помолиться, а Вася даже осенял себя крестом. Я, впрочем, этому не сильно удивился. Вечером, не особо распространяясь, сообщили, что каким-то чудом добрались, уже хотели было вернуться назад. Не зря молились, значит.
Зима, что ли, пришла? - думал. Ветер такой злой, который день уже всё тепло из избы выносил и казалось, что дров не так уж и много. На Стороннице - в полусотне километрах от меня - снега на пятнадцать сантиметров насыпало, но тут же Валдай сообщил прогноз погоды - на днях, мол, потечет всё. Оставалось проверить его временем.
И долго ждать не пришлось. В тот же вечер 18-го ноября ветер резко стих и смотрю, как градусник полез вверх. А с утра было уже пять с плюсом и всё, естественно, потекло. В эфире из-за помех никто не смог разобрать Онегу, а на связь выходил сам директор и что-то там передавал для «Александра Николаевича» - а их у нас два есть точно, и один из них я. Ждал с нетерпением вечерний сеанс, вдруг мне? И вдруг что-нибудь доброе? Но выехать уже точно бы не смог. Тут еще и рука разболелась так, что ружье было не вскинуть, не то что стакан поднять. А вечером с Онегой всё разъяснилось - колокол звонил не по мне, и слава Богу.
Мог принести в дом зайца, но был без палки и просто пару минут всего с двадцати метров на него смотрел, как тот столбиком смотрел на Арчи, а балбес этот считал звезды.
Отпуск продолжался. Ноябрю оставалось жить всего десять дней. Радио сообщало, что погода чуть ли не по всей России испытывала людей. Москве и Питеру тоже досталось и снова думал, что в отпуске я бы намучился. Из квартир не выходил бы, наверное. Ни в церковь, ни в кабак, ни в гости. И чем бы занимался? Интернет да пьянки, что ли, как в Онеге? Из пустого в порожнее переливали бы в разговорах? Да с ума сошел бы.
Мужики после отгулов стали серьезно относиться к вирусу и мерам, вразумляли и меня, мол, зря я не верю в пандемию. Присоединился бы! А я забыл спросить, сами-то они верят в меры? Маски же нужны только ездить да чтобы в магазею пускали, а в остальном соблюдаете? В конторе наши девки соблюдают? А дома соседи и гости в масках и перчатках? Горбатого мне лепят. Это не меры - это полумеры, что еще хуже. И результата нет, и народ измучили. И конца этому не видать. «Скорые только одна за одной, прикинь?» - И что? Везут просто здоровых. В «37-м» в воронка'х «врагов народа» тоже возили одного за другим лечиться - они что, все враги были? Лечат нас уже больше века, всё вылечить не могут. Хуже всего, мол, старикам, хронически больным и курящим. Мрут, как мухи. Ага, в 70 и 80 лет! Ты и здоровым в эти годы помрешь.
Так что я «ковидный диссидент», как ни крути, но ни за что агитировать не стану. Не хочешь носить маски - езжай туда, где никто тебе не запрещает. Делай, а не болтай.
Вася спросил, мол, мне скучно бывает? Бывает, говорю, но редко, если срань на улице и не выйти. Больше тоска или хандра наваливается, но терпимо. В городе ведь такая же херня, только еще чаще. Тот согласился, что так и есть. Сам в отпуске дома просидел, почти никуда не ходил - просто не хотел. Это молодым нужны танцы-шманцы, а нам лишь бы не голодовка.
Заговорили о правильном питании и культуре пития. Пить уже неделю было нечего и Вася не привез ни грамма, слава Богу, поэтому рассуждали трезво и в теории. Цены выросли на всё, а зарплату на три процента лишь подняли. Разве это нормально? Зверь, рыба, птица, грибы-ягоды есть, Господь питает, слава Ему! Что себе, что продать - жить можно, но это пока можно. Всем просто плевать. А сменится власть - и всё, сосиски да пельмешки станешь по воскресеньям жрать. К тому всё и идёт. Так что какой смысл жить до ста? Ты в семьдесят уже по тайге не походишь, и положенный тебе навигатор это подтвердит, и спишут тебя с почетом нахер на пенсию смотреть блядское это Поле Чудес. Да и детям ты старый не нужен без капитала, не те сейчас дети. Как в Америке и Европе скоро и у нас будет. Я - говорю - в дом престарелых не хочу, лучше в монастырь какой уйду. Вася согласился, что мне лучше в монастырь. А потом думал один, что старик и в монастыре не нужен, не примут, и куда тогда? В тюрьму? Хотя это выход. На зоне тоже церковь есть и люди такие же, больничка есть, крыша над головой, библиотека, охраняют, берегут, кино кажут, обстирывают, обувают-одевают, кормят и атмосфера более здоровая, чем в стране.
Федор, кстати, уволился и место инспектора на Лузе стало свободно. Интересно, а Николаич - директор - знал о моем желании там поработать? Такое ощущение, что ему ничего не передавали ни Ваня, ни Володя.
Хиля не ловит мышей
У них какой-то договор есть. Пакт о ненападении, уверен. Как-то раз не могу заснуть, но старался. Где-то на границе миров балансировал. Каждый подлый Хилин бздежъ слышал, как гвоздь в мозг заходил со скрипом. И тут слышу совсем уж запредельное! А это мышь жрет с ее миски, скребет аж зубами! Да что ж такое?! Эта сучонка в одном прыжке от неё, а ей лень задницу оторвать?! Кого прибить, кого за дверь выкинуть - я уже не знал.
Ведь ловит же их на улице пачками, а дома икон, может, стесняется? И мыши наглые такие пошли! Мышеловки игнорируют, хотя и сала им не пожалел. Кошку у Жени с Лузы взял бы - здоровую, как рысь с кисточками на ушах, так Хиле вообще не жить стало бы ни на улице, ни дома. Жалко Халявушку. Вроде бы живая, но словно постарела. Поела хорошо, тушенку всю вылизала из макарон, умница, но потянулась так осторожно, словно что-то болит. Она не скулит, не жалуется. Может, нервное? Девичье? Молодая еще собачка-то.
***
Дальше жизнь текла. Пересмотрел кино, что прислал Иван. Всё понравилось, вкус у сына отличный. Тяжело ему жить среди гоблинов, которые скурили букварь, а дальше только тяжелее будет. Помоги ему Бог!
Читал мало, надо признать, часто не дочитывал книгу и брался за другую. Было из нового что-то, и прочитанное перечитать мог, и желал читать, но вот не заходило. И еще засыпал постоянно с книгой. Пять-десять минут и глаза сами закрылись. За то в церковь ходилось с бо'льшим желанием. Когда рядом никого, кроме Бога нет - это сближает. Кто-то появится - уже не то. У меня так, у других как - их дело.
В четыре часа на улице уже темень и солнечная батарея в это время года просто не работает, а дома свет хоть не выключай. Два раза в неделю гонял генератор, заряжал аккумуляторы. С десяти до двух еще нормально в избе, а в остальное время что-то делать или читать можно только с лампой или фонариком. Это уже зима. Как-то ведь жили раньше с керосинками и успевали при этом всё. Наощупь, что ли? А с лучинами вообще не представляю, как на Севере жили. Свечей не хватало всем. Или хватало? Читать при свечах тяжело, глаза выгорают и слепнешь - отец Михаил рассказывал о своих опытах. Сколько я прожил в обители, столько и он жил в тайге, в пустыньке, избушечке два на два у ручья. Бобры его в итоге затопили, как комуняки Мологу - такие же звери - и в Ильинскую пустынь вернулся. Этого и не понять сегодня людям - зачем? На полчаса погрузиться в романтику еще можем, но жить так?
Тьма - это отсутствие света.
Когда растаяло озеро, захотелось доехать до Андрея. Для этого всего-то нужно было спустить лодку. Останавливала больная рука. Спина восстанавливалась быстрее. Тоже знак мне. Чтобы всё через боль шло. Спине - поклоны класть, руке - перекреститься. На пользу, конечно. Я, в общем, и не роптал. А потом и заморозки пообещали и поездка стала просто опасной. Для лодки из пвх даже тонкого льда может хватить.
Где-то с двадцатого числа осень ушла с концами. Пришёл циклон «Таня» с сильными южными и западными ветрами, которые не несли большого холода, но ветер есть ветер, первый враг тепла. Часто были метели и Гору потихоньку покрывало снегом, как и всю тайгу. Готовилось встать озеро, ему нужно было всего лишь одну хорошую морозную ночь.
В самом конце месяца на радость людям ударил морозец в семь градусов! Тайга покрылась инеем и стояла словно невеста в тонком кружеве, но еще без платья. Толстел и крепчал лёд. Можно было не проваливаясь в ручевины ходить в церковь в валенках, а не в зимних сапогах, которые дольше одевать. Мелочь, а приятно.
28-го начался Рождественский пост. Конечно, было желание провести его с пользой, а как оно в реальности получится - жизнь покажет. Кажется, что все условия для этого есть, но очень трудно перестать любить себя.
Вовремя доел всё мясное, хотя это и не главное в посте, но всё же. Теперь у собак стол стал богаче, чем мой! Впервые сварил им гороховую кашу - с салом и тушенкой - лопала и просила добавку даже Хиля. Гороха у меня много, так что музыкальные вечера Хилюша анонсировала. Сам меньше жрать не стал, я и так ем мало, лишь рацион поменял. Стал чаще ходить в церковь, что понятно. Полунощница, Часы, Обедница, Великое Павечерье. Читал больше душеполезного святоотеческого. Радио, наоборот, меньше стало бормотать в избе. Из музыки оставил лишь Алексея Архиповского, фильмы все убрал. Вкусняшки дозволялись только в субботу и воскресенье, как и рыба, но свежей ещё не было, а соленую не люблю, так что белки мне заменяли фасоль, чечевица и горох. В общем, совсем не голодал, что не очень дже хорошо. С курением начал борьбу, но бес этот во мне сидит крепко.
До Рождества никто ко мне приехать был не должен, как и сам не мог куда-то деться с Горы (если только на Страшный Суд?) Лишь радио и рация двумя ниточками связывали с Большой землей, и ещё верю, что молитвы соединяют нас с родными и близкими, общиной и всеми отцами, братьями и сестрами, по которым сильно скучаю и всегда желаю им самого доброго и полезного.
В самом конце месяца на Калгачиху заехал Володя, который был в отпуске. Дома делать нечего, сказал. Еще он хотел в это время подлечиться, но из-за пандемии в Архангельск не поехал. Отговорили. Больницы переполнены и заразиться там запросто. Знал бы он всё заранее, конечно, заехал бы с Андреем на кордон, а река уже встала и добраться лодкой стало нельзя. Осталось только снегоход ждать, а это мороз и снег нужны. Теперь до нового года торчать на Калгачихе - очумеешь. Судьба тоже - дома не в радость, всё счастье в тайге, и завис между мирами. И телевизора там нет, кстати.
Ноябрь прошел и Богу нашему Слава!
(Распута. Начало.)
Пришел ноябрь, межсезонье. И подступала очередная Распута. Каждый день, наверное, благодарил Господа за то, что терпит меня такого в этих святых местах.
Через десять дней должен был начаться отпуск, длящийся до Нового года, но решил никуда не ехать. Я и так был дома, от трудов и обстановки почти не устал и скучать по ближним мне нравится. Очень хорошо, что ближние легко обходятся без меня, и чем я дальше - тем сильнее их любовь.
Числа пятого ждал на вахту соседа Андрея. Больше ждал, конечно, вести от ближних и посылку от сына, в которой тот должен был прислать спутниковый телефон, кино, книги, коньяк, сигареты, чай и печеньки.
В свободное время вдвоём продолжали гулять в Парке, запирая на хозяйстве Хилю. Та смирилась с изоляцией и, в общем, не тяготилась, а Арчи в лесу не терял от неё голову. Когда они вдвоем - это невозможно видеть - одни салки и свара.
Ударил первый мороз и застыла земля, и словно из бетона стали непокрытые снегом тропы. Трава, мох, листва и кусты брусники, черники и прочего ломались и хрустели под сапогами, как ни старайся ступать мягче. Слышно нас было за сотни метров и увидеть мир животных стало намного труднее. А Арчи так и понятия не имеет, что значит «тише» - носится с треском и топотом, как лось себе не позволяет. Но опять пришло потепление и всё враз раскисло. Осень, всё-таки, а Север наш уже и не север давно. Смириться с этим тяжело. По радио не раз передавали, что зима будет теплее обычного, особенно на северо-западе. Вот ещё фактор, думаешь, который повлиять может на очень-очень многое. Главное, конечно, на дороги. Не будет дорог - не будет не только гостей - вообще ничего не будет, но совсем уж в изоляцию не верилось. В январе «мост» через реку будет, а ездить раскисшими болотами не привыкать. Плохо, конечно, потому что бензин тает, много не увезти, техника ломается. Обматеришься, предчувствую, в пути, а ругаться - грех.
Дел по хозяйству было не много, в основном повседневная суета. Светлый день был короткий, но успевали до темноты и погулять, и переделать всё, а долгие вечера проводили в избе возле печи с радио и книжками. Арчи жил на улице - он читать не может. Запустить его в избу было бы ошибкой. Изнежить такую собаку равно испортить, а ещё привыкнет в дом заходить - к другим лезть начнет в гостях, а что в избе начнется, если он поселится - это пером не описать, только топором вырубить. Он на улице всё перетаскал и перегрыз, а Хиле не дает шагу ступить и нужду справить. Так и дом развалит. Пусть живет в изоляторе, дармоед, тем более, зимы сейчас ни о чём.
Радио слушал и впечатлялся, насколько всё сложно в стране и мире. Обсуждать всё мог только с Хилей, соседям это не интересно. Володя правильно живет, ему «лишь бы рыбка ловилась и на мушку садилось», а тут часто разрывало - и в церковь пора и радио дослушать хочу, пока ловит. Много, что впечатлило, отдельной строкой записывал в дневник. Говорила мать, что моя прабабка до последнего страдала этим же заболеванием. Вела блокнот с пометками у приемника и в свои 90 с лишним лет могла рассказать, что было давным-давно. Смеялись над ней, мол, на что тебе? Ты хоть помнишь, что вчера-то было? А память у неё была отличная! Она такая - Ща, мол, минуточку! - сама в тетради пороется, каракули свои глянет и дальше как Левитан все тогдашние новости выдаст, как магнитофон. Но по-русски не говорила вообще ни слова, будучи с Западной Украины, хотя понимала всё. Такая у меня наследственность, однако.
Четвертого была Казанская. Накануне первый раз затопил в церкви. Холодина внутри была - руки сводило. Но топить не люблю, слишком много мусора после и вылизывать потом притвор в темноте с фонариком утомишься. А не уберешь сразу - разнесешь мусор по всей церкви, а там ковров поп натаскал, как узбек в юрту. Красиво, мол! Откуда навезли этой «красоты», ему и моли на радость, будь она неладна? Летом все лампады в этой дряни. Я уж молчу про пыль и грязь в половиках после служб, когда приезжают толпой. В раннехристианской Церкви перед храмом все оставляли свою обувь - это и символизм был, и вообще правильное решение! И нигде в церквях, кроме нашей, я ковры что-то не видел, да раньше их и не было просто. Грозился отцу Олегу, что вывезу их сам, если обратно не заберешь - не верит. Ну, поживем - увидим.
Встал поздно и в девять только начал Утреню. Ветер был тише, чем накануне, семь градусов тепла и пасмурно, но после службы начало появляться солнце и глазу стало сразу празднично! После службы всегда празднично, а если и Небо явственно радуется, как о том и писано в Каноне, и ты видишь это, понимаешь, что неспроста эти знаки, то сердце радуется. Слава Богу за всё!
Тогда же отмечали и День народного единства, которого нет и в помине со времен царя Гороха. Как не пыталась власть уничтожить всех несогласных, их только больше стало. Потому как сама власть безбожная и знамена ее от лукавого. Народ в основном темный и как с ним единяться? Сам он объединиться может только принудительно, и разбежится при первом удобном случае. Слишком все разные. Нет ничего общего, кроме Бога, у бедного и богатого, москвича и питерца, старого и молодого, больного и здорового, мента и бродяги, врача и поциэнта. Общее будущее? Нет. Общий пенсионный фонд? Тоже нет. Общий враг? Ни разу. Общий закон? Не смешите. Придумали праздник, ежа с ужом скрестили, одни плюются, другим насрать, одни пустые слова и вранье про единство. Общий помню только ссаный вагон для скота и билеты картонные, с дырочкой посредине, как намек на жопу, а сами призывающие к единству лжецы, что наши, что европейские, что американские всегда ездили в СВ. Один лишь Исус Христос, Сын Божий, ходил ногами и только раз, наверное, проехался, и то на осляти. За то и распяли.
Рация традиционно молчала. В конторе привыкли, что я как бы и не сотрудник Парка, а так, больше местный житель, и когда инспекторы в отгулах, то они почти не включают её.
(Если кто-то считает, что в конторе порядок - зря. Контора - это просто рабочие места в депрессивном городке, где и так безработица. За бюджетные деньги в ней днями гоняют чаи и изводят бумагу десяток женщин и три очковтирателя. Работает там один Миша - рабочий по должности да еще Надежда, что выращивает там ботанический сад и ведет уроки природоведения школоте. Остальные просто пишут больше меня и сводят концы с концами. За такую зарплату, впрочем, ты «имеешь право не только ничего не делать, но и немножечко вредить». Так же по всей нашей стране. Где руками работать не надо, там и результат лишь на бумаге, а писать научились. Директор мой, что ли, в этом виноват или бабы конторские? Требуете - получите! Не можете или не хотите проверить - идите в лес и ищите. Найдете - еще раз отпишемся, делов-то. Больше бумаги - чище жопа. А в лесу порядок - безпорядок хрен ты найдешь. Прокуратура как-то рассмешила: Сане на Калгачихе вопрос задали: «а почему у тебя две кровати в помещении, если ты здесь один?» - Саня сразу и не нашелся, что ответить! «Так могут же ещё люди приехать! Инспекторы, гости, то же руководство!» - нет, это нарушение! Вот что он после мог сказать этим придуркам? А они до сих пор служат. Именно, что «придурки лагерные», гниды на всех хлебных местах. У Солженицына про них тема раскрыта полностью, кстати. Так что за контору нашу я рад.)
Будни
С четвертого числа Онега начала вызывать меня в эфире. Я контору всегда слышу, они же меня не слышали вообще. На связь там выходит Борисыч, наш старший инспектор, а если он в отпуске, тогда Николаич, директор. Все там знают, что связь односторонняя, и чего тогда просто не передать в эфир информацию? Думаешь, что никто не включился, что ли? Так продублируй на следующем сеансе! Нет, Борисыч какой-то тугой в этом плане и подсказать ему некому. Вот и гадал я, чего он хотел? Сказать, что мужики заезжают или не заезжают? Дату сообщить? Про отпуск спросить? Может, поздравить с Казанской? Ещё что-нибудь?
Пятого вечером сквозь дикие помехи услышал валдайских. С ними я без крайней нужды не общаюсь, в разных мирах существуем. Но календарь у нас одинаковый, всегда считал, так что и мои соседи должны шестого появиться. Просто у тех заброска три-четыре часа на машине, а у нас сутки на чем только не едешь. Приготовился к встрече, настроение поднялось!
Должны заехать все - Андрей, мужики с Туна, Калгачихи, Нюхчи, может, и на Лузу спустят Фёдора, если не перевели. Кто-то в отпуске, как Володя. Теперь рация оживет! Хоть включаться интересней станет. Все заезжают с прицелом уже на Распуту, не на три недели вахта, а на все пять-шесть, пока снегоходом из тайги не выскочишь.
Утром шестого издали слышал Фуксию и Пелозеро. Андрей тамошний позабыл дома кучу всего, о чем ему выговорили. Там чуть ли не все родственники, семейный подряд. Онега и Калгачиха на связь не вышли, причины могли быть разные. От банального проспали до «нахер это надо». Или не доехали. Сам их вызывать тоже не стал. Посему днем решил заняться дровами, к соседям пока не ездить и ждать вечерний сеанс. Погода с утра была ноябрьская, хмарь, плюс три и довольно тихо. По новостям рассказали, что дом с семьей сгорел и пять детей погибли. И что семья была не маргиналы. За этот год эта печальная весть, наверное, уже десятая.
Ветер был северо-западный и небо начало разъяснять. Солнце в дар! Слава Богу! Каждый такой день как бальзам на душу. У дома появилось много синиц, а сойка так давно пасется и доедает за Арчи. Собаки начали более-менее нормально жрать, но понадобилось неделю продержать обеих на голодном пайке. Вот когда был высран последний дар природы, растоптан и забыт, тогда и нервы перестали мотать. Хиля, правда, по-кошачьи продолжала выискивать в миске самый цимес, но после все-равно доедала по ночам.
***
Димитриевская родительская суббота случилась в этом году 7-го ноября. Светлый день! И солнечный, не смотря на то, что обещали дождь с мокрым снегом. В церкви прочел службу по усопшим из канонника. Помянул всех своих сродников, братию сей обители, всех братьев и сестер здесь, на Монастырском погосте, и повсюду лежащих православных христиан. Еще особо помянул своих подруг из интернета - Свету из Стамбула, Вику из Питера и Галю из Висагиноса. Было время, когда люди не делили друзей на реальных и виртуальных, просто дружили, а интернет был обычным дополнением к телефону. Ну и всё об этом. Чего особо расписывать?
Съездил на Мельничный. Думал, может, Андрей уже там или дождусь его к обеду, поброжу по тайге. Собак с собой не стал брать. Но, к моему сожалению, соседа на кордоне не было. Не появился он и в обед. Погулял немного по их чудным местам, выпил чашку кофе и уехал к себе. Как раз успел на связь, чтобы убедиться в том, что кроме меня и валдайских в лесу только зверьё. У речки Шайдоша увидел лося, остановился и сфотографировал его в сумерках.
Тот тоже спокойно стоял и смотрел на меня, а после ушел через болото в лес. Мыльница есть мыльница, резкости в сумерках никакой, хотя был он совсем, казалось, недалеко.
Дома был традиционный вечер - радио, планшет, кофе и печка. Слушал про пандемию, про жизнь в бывших союзных республиках и другие новости. А когда надоело - выключил радио и почитал перед сном Толкование на Апокалипсис Иоанна Богослова. Так день и прошёл.
***
Ноябрь продолжался, шла вторая неделя. Передали, что в Москву шло похолодание и наступает зима. Холод шел от нас, с Севера. В тайгу начал ходить в перчатках, а на лодке ездил в двух куртках. Никаких сетований, что осень прошла.
Изредка встречались не улетевшие со всеми лебеди и утки. Странное для меня явление, хотя всему есть и объяснение. Однажды с Арчи у лесного ручья наткнулись на пару уток и очень быстро, не успев толком их рассмотреть, но внутри ликуя, я обе утки застрелил одним удачным выстрелом. Но они оказались морские, несъедобные, потому как их мясо сильно воняет рыбой, как не вари. Такой опыт тоже есть.
Этих красавиц отказался жрать и Арчи. Я достал их палкой из ручья и расстроенный пошел прочь, а тот потрогал лапой тушки, обнюхал и побежал за мной. Кто-нибудь их, конечно, найдет и съест, но утешало это мало. И надо сказать, что так бывает довольно часто. Ладно, если убита не та утка, а если вместо лося убивают корову? Или выдру вместо бобра? На всё-про-всё дана тебе секунда-вторая и не зевай, иначе жри макароны с соленой рыбой.
Восьмого числа солнце опять с самого утра! Служил Утреню и Первый Час и не нужно было включать светильник. У дома плавала утка и я долго изучал ее в бинокль. Не, не морская, вроде… хрен пойму. Их столько разных, что не запомнить всех, но тут Арчи все мои сомнения разрешил - прогнал ее, балбес.
Люблю тайгу. Загадочная, живая, разная. Много тайн она хранит и иные до скончания веков не узнаем. Древние затески находил, уже выше головы, вросшие в стволы и все в смоле - куда вели эти тропы? Говорили, что на западе были три совсем маленьких поселения. На карте там полно болот. Конечно, их гатили. Попробовал сунуться напрямки - стремно, а в обход далеко. Знать бы точно те места, можно было бы экспедицию снарядить. Интересно же! Выговские монастыри недалеко стояли, знаменитая Выгореция! Но летом гнус сожрет да и хозяйство не бросишь из-за гостей, а весной и осенью воды полно в болотах, пройти их очень тяжело, многие отмечены как непроходимые.
Всяких здесь пейзажей хватает, ходи только и любуйся.
А от морских уток остались только перья, как и думал. Есть, кому жрать в тайге, кроме Арчи, он этого просто еще не понял. Обнюхал всё, пожевал пёрышко и пошел задумчивый и голодный.
Андрея в воскресенье так и не было, не выходил он и на связь. Чему здесь учишься, так это ждать и терпеть. Вечно чего-нибудь ждешь. Встреч и расставаний, погоду, письма, неприятности, дождь, мороз, солнце, начало распуты - конец распуты, урожай, конец дороги, начало поста - окончание поста и много чего ещё. В конце концов, это даже начинает нравиться. Если еще потренироваться лет десять, то другим человеком, может, стану.
Наконец, вечером 9-го Борисыч сообщил нюхчанам, а я подслушал, что мужики 10-го будут на Калгачихе. Андрей сразу двинет к себе, думал, и в обед решил ехать к нему на Мельничный. Накануне с обеда шел снег и насыпало его не мало. Гора опять побелела и зимний пейзаж радовал, но и это всё растает, был уверен.
Утром 10-го Калгачиха на связь снова не вышла. Наверное, ночевали в Золотухе, ночью не захотели ехать, что разумно. Андрею плыть не как мне, мотор у него сильнее, часа за три сможет добраться до кордона. Ехать в обед на Мельничный или в среду уже? Уговорил себя выйти на рацию вечером и узнать всё точно, а на следующий день уже ехать. Просил Господа оказать мне милость и послать всё, что так долго ждал и терпел. Впереди ждало целых два месяца Распуты, и если не сейчас, то когда? Правда, у Бога всё своевременно и через год. Ему виднее.
Надо сказать, что мясо уже надоело. Присо'леное, его двое суток сначала нужно вымачивать и на вкус оно уже не торт. Хорошо идёт на первое, но на второе мне уже не нравится. Сварил собакам кашу из соленой и тоже вымоченной рыбы, которую они не очень любят. Они и из свежей не шибко-то жаловали. Молодой, крупный и здоровый Арчи, что живет на улице, много двигается и напоминает деревенского парня, который молотит всё, что даст ему мама, и то эту кашу не хотел. А Хиля так вообще старая дева, целыми днями только спит на подушках, выходит попудрить носик, тявкнуть что-то там, надерзить Арчи и уйти обратно, виляя тощими бедрами. Потом что-нибудь клянчит повкуснее своими бесподобными глазами. Она потому и была частенько голодная, как моя старшая дочь Маша. Но их аппетит меня больше не волновал. Правда, что с одним ребенком нянчишься, а с двумя уже проще. С собаками так же. Не жрете? Значит, не хотите. Идите тогда мышкуйте.
Хорошо, что не поехал в этот день на Мельничный - Андрей с ночевкой остался в Калгачихе и не спешил в лес. По рации слышал их разговоры, но сам в эфир не выходил, меня и не вызывал никто и лишний раз трепаться не хотел. Вечером пек блины и заварил свежий чай. Посмотрел, кофе осталась одна пачка молотого, но Андрею я заказывал и на посылку сына рассчитывал, тому тоже заказывал. А вдруг и знакомая пришлет? Случаются чудеса. В столицах же не запретили еще ходить в магазины и на почту?
Хотел бы я попасть в столицы? Да, пожалуй. Ненадолго, по неделе бы на каждую. Но не смог бы обратно заехать, вот в чем преткновение. Все озера бы наверняка замерзли, но не река, и до января пришлось бы застрять на Большой земле. Не было бы собак, возможно, и выехал бы маски поносить, но соседи перед Новым годом уже всяко смогут выбраться из тайги, собак моих куда денут? Где мне их искать потом? Домой к себе они их не возьмут. В общем, когда я их брал, то знал, что меня ждёт. Жалею? Нет. Не представляю, как бы жил без Хили, а теперь и к Арчи привык. Замечательный пес. Ещё совсем балбес, но такой интересный!
Очередную ночь засыпал с думами, что настанет новый день и наконец-то встречу Андрея, получу несколько писем и посылки от брата, детей, подруг Олеси и Марины, сестры Наташи! Может быть, и ещё кто-нибудь сподобится пару строк написать, хотя больше, вроде бы, и некому. И боялся, что тот мне объявит, что ничего тебе, Саня, нет. А впереди два месяца без почты, и ни отправить, и не получить уже ничего точно. И рад буду уже тому, что сосед мне хотя бы водки привезет! Господи! - думаю - Ты всё видишь и знаешь! Зри и сотвори по милости Твоей!
Вот и наступил тот день! Слава Богу за всё! В обед поехал к Андрею и тот всего на полчаса раньше приехал. «Я думал, что приеду, а ты уже хату натопил!» - Хотел, говорю, но сам знаешь, что инициатива у вас наказуема - Вован научил. Ну да - смеется. Рассказал, что дорога тяжелая была, Калгачиха вся во льду, Илекса до самих Мельничных порогов тоже и хотели уже возвращаться. Мне аж плохо стало - как возвращаться?! Да я б тут охренел! Посмеялись.
Да, мне была большая коробка от сына, в ней два письма из дома и ещё одно письмо от сестры из Петрозаводска. Ещё была передача из Онеги от товарища и мои заказы самому Андрею - кофе и сигареты.
Передача из Онеги так хорошо пошла, что не было понятно, куда я еду - вперед, назад или работаю на холостых. В итоге ночью пошел на улицу и забыл, что, вообще-то, сплю на втором этаже, и пролетел всю лестницу на спине. Откуда-то снизу меня выковыривал уже Андрей. «Хорошо, что ты легкий!» - сказал. Согласен! Тяжелый и трезвый я бы уже летел в больницу на вертолете, думаю! Слава Богу за всё! Болел я потом не слабо. Руки словно вообще не было, нога работала вполовину, а спина не гнулась пару недель, когда надо было и лодку на берег вытащить, и снегоход ворочать, и дрова доколоть, пока снегом не занесло. Наказание было по грехам, спору нет. Могло и сильнее прилететь. Господь Милостивый! Слава Богу!
Спутниковый телефон сын не прислал, цены совсем иного порядка, чем мне называл один липецкий рыбак. Значит, до зимы поживу без телефона. Делать нечего. Зато полная коробка была с кофе, печеньем, сигаретами, яичным порошком и прочим полезным! Сын проявил и оцифровал пленки, прислал флешку с фотографиями и заодно накачал мне фильмы и музыку - у нас вкусы совпадают во многом.
Письма были очень теплыми и светлыми, нежность и радость переполняли меня. Горчинка была лишь в том, что не написали брат и одна хорошая подруга, а от них-то я ждал писем и почти не сомневался. Ладно, лишь бы у них всё было хорошо.
Лодку я кое-как вытянул на берег, мотор убрал и, значит, Распута моя началась с середины ноября. Хороший заряд бодрости и настроя я всё-таки получил к этому моменту! Подарок от Господа невероятно щедрый! И пришла пора готовиться к Рождественскому посту. Это тоже событие. До Рождества с постом легче жить, хотя и тяжелее. Это только кажется, что есть противоречие, на самом деле как пост воспринимать. Если правильно, а не как диету, то Господь поможет радоваться даже чаще, чем обычно.
***
Ну и, собственно, сама Распута. Ноябрь сложный месяц из-за погоды, а жизнь на лоне природы от неё еще как зависит. Как и в городе, впрочем. Так же больше в избе просиживать хочется. Да и куда ты понесешься в такой ветер? В какой лес? Что ты там найдешь, кроме насморка? И лошадь еще такую не придумали, чтобы в межсезонье здесь ездить. Потому с соседями общался по рации, рассказывали друг-другу, какая у кого погода. Особо никто уже не рыбачил, руки только морозить, а если сеть поставить, то запросто ее и вморозить в лед может за ночь, и унести вместе с рыбой. Сети мужики берегут. С Туна, может, в гости и ездили на Мельничный по реке, не знаю, но я мерзнуть уже не хотел.
И только я начал распутную жизнь в своем затерянном мире, залечивая травмы и разговаривая с собаками на понятном им языке, как вдруг с Туна приехали гости! И на рыбалку! Всё-таки Господу мои мнения смешны. Погода такая сложная стояла, но ведь не остановила их!
Вася с Серегой долго решали, ставить сети или не стоит, но в итоге поставили, раз приехали. Не понимаю я эту страсть, ладно бы голод настал! Мерзнуть и мокнуть в ноябре при таких волне и ветре. Ну, это видеть надо, а лучше раз хотя бы так порыбачить. Вернулись мужики разговорчивые. Серега сразу стал готовить, а готовит он здесь лучше всех. Печь кочегарила, кастрюли бурлили, а за стеной стенала непогода. Говорили за жизнь, встречаемся мы редко и особо не дружим.
- Не привычно без телевизора - говорит Вася.
- Радио есть, книги, планшет с фильмами. Телевизор не могу смотреть - ответил.
- Раньше тоже только приемник был… Во! Точь в точь, как твой! Нихера не ловил, ни Маяк, ни хера, а по мне пусть хоть хрипит, лишь бы не тишина.
- Да так же, в общем. Если не читаю, то чаще что-нибудь слушаю. Но у меня аудиозаписи есть всякие, церковные, не предлагаю!
- Ну да, не надо - смеётся.
Скинул им фильмы, чтобы не скучали, и выдал наушники. Они потом оба смеялись над «Последним богатырем», мне этот фильм тоже нравится.
Вечером шикарно ужинали, делились планами и мыслями до полуночи, переночевали кое-как, а с утра уже охнули - озеро было во льду! Понятно, что сети вморозило и теперь их хотя бы без поплавков вырвать, но сначала бы просто доехать. Ветер не стих, а стал еще сильнее. Лед был еще не настоящий, скорее, прихваченная морозцем шуга и казанка ее резала, поэтому всё это было крайне неприятно, но не край совсем. Здесь не впервые так попадают.
Они съездили, вернулись с матюгами и рваными сетями, привезли мне пару щук и сразу же рванули домой. Просили помолиться, а Вася даже осенял себя крестом. Я, впрочем, этому не сильно удивился. Вечером, не особо распространяясь, сообщили, что каким-то чудом добрались, уже хотели было вернуться назад. Не зря молились, значит.
Зима, что ли, пришла? - думал. Ветер такой злой, который день уже всё тепло из избы выносил и казалось, что дров не так уж и много. На Стороннице - в полусотне километрах от меня - снега на пятнадцать сантиметров насыпало, но тут же Валдай сообщил прогноз погоды - на днях, мол, потечет всё. Оставалось проверить его временем.
И долго ждать не пришлось. В тот же вечер 18-го ноября ветер резко стих и смотрю, как градусник полез вверх. А с утра было уже пять с плюсом и всё, естественно, потекло. В эфире из-за помех никто не смог разобрать Онегу, а на связь выходил сам директор и что-то там передавал для «Александра Николаевича» - а их у нас два есть точно, и один из них я. Ждал с нетерпением вечерний сеанс, вдруг мне? И вдруг что-нибудь доброе? Но выехать уже точно бы не смог. Тут еще и рука разболелась так, что ружье было не вскинуть, не то что стакан поднять. А вечером с Онегой всё разъяснилось - колокол звонил не по мне, и слава Богу.
Мог принести в дом зайца, но был без палки и просто пару минут всего с двадцати метров на него смотрел, как тот столбиком смотрел на Арчи, а балбес этот считал звезды.
Отпуск продолжался. Ноябрю оставалось жить всего десять дней. Радио сообщало, что погода чуть ли не по всей России испытывала людей. Москве и Питеру тоже досталось и снова думал, что в отпуске я бы намучился. Из квартир не выходил бы, наверное. Ни в церковь, ни в кабак, ни в гости. И чем бы занимался? Интернет да пьянки, что ли, как в Онеге? Из пустого в порожнее переливали бы в разговорах? Да с ума сошел бы.
Мужики после отгулов стали серьезно относиться к вирусу и мерам, вразумляли и меня, мол, зря я не верю в пандемию. Присоединился бы! А я забыл спросить, сами-то они верят в меры? Маски же нужны только ездить да чтобы в магазею пускали, а в остальном соблюдаете? В конторе наши девки соблюдают? А дома соседи и гости в масках и перчатках? Горбатого мне лепят. Это не меры - это полумеры, что еще хуже. И результата нет, и народ измучили. И конца этому не видать. «Скорые только одна за одной, прикинь?» - И что? Везут просто здоровых. В «37-м» в воронка'х «врагов народа» тоже возили одного за другим лечиться - они что, все враги были? Лечат нас уже больше века, всё вылечить не могут. Хуже всего, мол, старикам, хронически больным и курящим. Мрут, как мухи. Ага, в 70 и 80 лет! Ты и здоровым в эти годы помрешь.
Так что я «ковидный диссидент», как ни крути, но ни за что агитировать не стану. Не хочешь носить маски - езжай туда, где никто тебе не запрещает. Делай, а не болтай.
Вася спросил, мол, мне скучно бывает? Бывает, говорю, но редко, если срань на улице и не выйти. Больше тоска или хандра наваливается, но терпимо. В городе ведь такая же херня, только еще чаще. Тот согласился, что так и есть. Сам в отпуске дома просидел, почти никуда не ходил - просто не хотел. Это молодым нужны танцы-шманцы, а нам лишь бы не голодовка.
Заговорили о правильном питании и культуре пития. Пить уже неделю было нечего и Вася не привез ни грамма, слава Богу, поэтому рассуждали трезво и в теории. Цены выросли на всё, а зарплату на три процента лишь подняли. Разве это нормально? Зверь, рыба, птица, грибы-ягоды есть, Господь питает, слава Ему! Что себе, что продать - жить можно, но это пока можно. Всем просто плевать. А сменится власть - и всё, сосиски да пельмешки станешь по воскресеньям жрать. К тому всё и идёт. Так что какой смысл жить до ста? Ты в семьдесят уже по тайге не походишь, и положенный тебе навигатор это подтвердит, и спишут тебя с почетом нахер на пенсию смотреть блядское это Поле Чудес. Да и детям ты старый не нужен без капитала, не те сейчас дети. Как в Америке и Европе скоро и у нас будет. Я - говорю - в дом престарелых не хочу, лучше в монастырь какой уйду. Вася согласился, что мне лучше в монастырь. А потом думал один, что старик и в монастыре не нужен, не примут, и куда тогда? В тюрьму? Хотя это выход. На зоне тоже церковь есть и люди такие же, больничка есть, крыша над головой, библиотека, охраняют, берегут, кино кажут, обстирывают, обувают-одевают, кормят и атмосфера более здоровая, чем в стране.
Федор, кстати, уволился и место инспектора на Лузе стало свободно. Интересно, а Николаич - директор - знал о моем желании там поработать? Такое ощущение, что ему ничего не передавали ни Ваня, ни Володя.
Хиля не ловит мышей
У них какой-то договор есть. Пакт о ненападении, уверен. Как-то раз не могу заснуть, но старался. Где-то на границе миров балансировал. Каждый подлый Хилин бздежъ слышал, как гвоздь в мозг заходил со скрипом. И тут слышу совсем уж запредельное! А это мышь жрет с ее миски, скребет аж зубами! Да что ж такое?! Эта сучонка в одном прыжке от неё, а ей лень задницу оторвать?! Кого прибить, кого за дверь выкинуть - я уже не знал.
Ведь ловит же их на улице пачками, а дома икон, может, стесняется? И мыши наглые такие пошли! Мышеловки игнорируют, хотя и сала им не пожалел. Кошку у Жени с Лузы взял бы - здоровую, как рысь с кисточками на ушах, так Хиле вообще не жить стало бы ни на улице, ни дома. Жалко Халявушку. Вроде бы живая, но словно постарела. Поела хорошо, тушенку всю вылизала из макарон, умница, но потянулась так осторожно, словно что-то болит. Она не скулит, не жалуется. Может, нервное? Девичье? Молодая еще собачка-то.
***
Дальше жизнь текла. Пересмотрел кино, что прислал Иван. Всё понравилось, вкус у сына отличный. Тяжело ему жить среди гоблинов, которые скурили букварь, а дальше только тяжелее будет. Помоги ему Бог!
Читал мало, надо признать, часто не дочитывал книгу и брался за другую. Было из нового что-то, и прочитанное перечитать мог, и желал читать, но вот не заходило. И еще засыпал постоянно с книгой. Пять-десять минут и глаза сами закрылись. За то в церковь ходилось с бо'льшим желанием. Когда рядом никого, кроме Бога нет - это сближает. Кто-то появится - уже не то. У меня так, у других как - их дело.
В четыре часа на улице уже темень и солнечная батарея в это время года просто не работает, а дома свет хоть не выключай. Два раза в неделю гонял генератор, заряжал аккумуляторы. С десяти до двух еще нормально в избе, а в остальное время что-то делать или читать можно только с лампой или фонариком. Это уже зима. Как-то ведь жили раньше с керосинками и успевали при этом всё. Наощупь, что ли? А с лучинами вообще не представляю, как на Севере жили. Свечей не хватало всем. Или хватало? Читать при свечах тяжело, глаза выгорают и слепнешь - отец Михаил рассказывал о своих опытах. Сколько я прожил в обители, столько и он жил в тайге, в пустыньке, избушечке два на два у ручья. Бобры его в итоге затопили, как комуняки Мологу - такие же звери - и в Ильинскую пустынь вернулся. Этого и не понять сегодня людям - зачем? На полчаса погрузиться в романтику еще можем, но жить так?
Тьма - это отсутствие света.
Когда растаяло озеро, захотелось доехать до Андрея. Для этого всего-то нужно было спустить лодку. Останавливала больная рука. Спина восстанавливалась быстрее. Тоже знак мне. Чтобы всё через боль шло. Спине - поклоны класть, руке - перекреститься. На пользу, конечно. Я, в общем, и не роптал. А потом и заморозки пообещали и поездка стала просто опасной. Для лодки из пвх даже тонкого льда может хватить.
Где-то с двадцатого числа осень ушла с концами. Пришёл циклон «Таня» с сильными южными и западными ветрами, которые не несли большого холода, но ветер есть ветер, первый враг тепла. Часто были метели и Гору потихоньку покрывало снегом, как и всю тайгу. Готовилось встать озеро, ему нужно было всего лишь одну хорошую морозную ночь.
В самом конце месяца на радость людям ударил морозец в семь градусов! Тайга покрылась инеем и стояла словно невеста в тонком кружеве, но еще без платья. Толстел и крепчал лёд. Можно было не проваливаясь в ручевины ходить в церковь в валенках, а не в зимних сапогах, которые дольше одевать. Мелочь, а приятно.
28-го начался Рождественский пост. Конечно, было желание провести его с пользой, а как оно в реальности получится - жизнь покажет. Кажется, что все условия для этого есть, но очень трудно перестать любить себя.
Вовремя доел всё мясное, хотя это и не главное в посте, но всё же. Теперь у собак стол стал богаче, чем мой! Впервые сварил им гороховую кашу - с салом и тушенкой - лопала и просила добавку даже Хиля. Гороха у меня много, так что музыкальные вечера Хилюша анонсировала. Сам меньше жрать не стал, я и так ем мало, лишь рацион поменял. Стал чаще ходить в церковь, что понятно. Полунощница, Часы, Обедница, Великое Павечерье. Читал больше душеполезного святоотеческого. Радио, наоборот, меньше стало бормотать в избе. Из музыки оставил лишь Алексея Архиповского, фильмы все убрал. Вкусняшки дозволялись только в субботу и воскресенье, как и рыба, но свежей ещё не было, а соленую не люблю, так что белки мне заменяли фасоль, чечевица и горох. В общем, совсем не голодал, что не очень дже хорошо. С курением начал борьбу, но бес этот во мне сидит крепко.
До Рождества никто ко мне приехать был не должен, как и сам не мог куда-то деться с Горы (если только на Страшный Суд?) Лишь радио и рация двумя ниточками связывали с Большой землей, и ещё верю, что молитвы соединяют нас с родными и близкими, общиной и всеми отцами, братьями и сестрами, по которым сильно скучаю и всегда желаю им самого доброго и полезного.
В самом конце месяца на Калгачиху заехал Володя, который был в отпуске. Дома делать нечего, сказал. Еще он хотел в это время подлечиться, но из-за пандемии в Архангельск не поехал. Отговорили. Больницы переполнены и заразиться там запросто. Знал бы он всё заранее, конечно, заехал бы с Андреем на кордон, а река уже встала и добраться лодкой стало нельзя. Осталось только снегоход ждать, а это мороз и снег нужны. Теперь до нового года торчать на Калгачихе - очумеешь. Судьба тоже - дома не в радость, всё счастье в тайге, и завис между мирами. И телевизора там нет, кстати.
Ноябрь прошел и Богу нашему Слава!