Нанжо и его друзья.
Роман о докторе Нанжо и Джессике во время тайфуна.
Я встал этим вечером. Постойте, вечер ли был вокруг? Темно, сыро, дождь, - все за окном. В комнате сухо, но тоже темно.
Я тяжело встаю с кресла. Да, 60 лет, спина уже не та - но внешность почти не тронута. Гляжу в зеркало: маленькие, задорные глазки, густые седые усы, плавные очертания тела, s-образный изгиб фигуры. О да, я прекрасен.
Улыбаюсь отражению, показываю большой палец. Красавец в зеркале повторяет жест, поблескивая румянцем на лице. Пора идти наверх, ведь я доктор. Подтягиваю кружевные носки, беру в охапку шахматы и иду.
Детка, я так жду тебя. Я хочу обнять тебя, Джессика. Подумай о своих мечтах, и ты увидишь мое лицо, детка. О да. Потому что твоя мечта - это...
...Джессика поднималась вверх по лестнице, грезя о докторе. Он словно занимал не только весь внутренний взор, но и весь мир, и все и каждую ее мысли. И даже плафоны были похожи на светящиеся лица доктора, что смотрели с потолка. И разводы на ковре повторяли его силуэты, она даже наступала с наслаждением. И дверь - как рамка, которая держит в себе незримую картину доктора... доктора с гроздью винограда, запрокинутой головой, под струями водопада...
И тут с лестницы скатилось туго скатанное одеяло и впечатало ее коленом в тумбочку.
И сверху посыпались булки с творогом и черносливом.
Но это уже не увидел никто.
Я встал этим вечером. Постойте, вечер ли был вокруг? Темно, сыро, дождь, - все за окном. В комнате сухо, но тоже темно.
Я тяжело встаю с кресла. Да, 60 лет, спина уже не та - но внешность почти не тронута. Гляжу в зеркало: маленькие, задорные глазки, густые седые усы, плавные очертания тела, s-образный изгиб фигуры. О да, я прекрасен.
Улыбаюсь отражению, показываю большой палец. Красавец в зеркале повторяет жест, поблескивая румянцем на лице. Пора идти наверх, ведь я доктор. Подтягиваю кружевные носки, беру в охапку шахматы и иду.
Детка, я так жду тебя. Я хочу обнять тебя, Джессика. Подумай о своих мечтах, и ты увидишь мое лицо, детка. О да. Потому что твоя мечта - это...
...Джессика поднималась вверх по лестнице, грезя о докторе. Он словно занимал не только весь внутренний взор, но и весь мир, и все и каждую ее мысли. И даже плафоны были похожи на светящиеся лица доктора, что смотрели с потолка. И разводы на ковре повторяли его силуэты, она даже наступала с наслаждением. И дверь - как рамка, которая держит в себе незримую картину доктора... доктора с гроздью винограда, запрокинутой головой, под струями водопада...
И тут с лестницы скатилось туго скатанное одеяло и впечатало ее коленом в тумбочку.
И сверху посыпались булки с творогом и черносливом.
Но это уже не увидел никто.