15 октября - День Рождения Ицхака Шамира
15 октября - День Рождения Ицхака Шамира, при рождении Ицхака Езерницкого, израильского политика, восьмого и десятого премьер-министра Израиля, председателя Кнессета и министра внутренних дел. До 1948 года он был одним из руководителей подпольной организации «Лехи». Своего сына назвал Яиром. В память о Яире Штерне.
Ицхак Шамир родился в Белоруссии 15 октября 1915 года в поселке Ружаны, тогда это была Гродненская губерния. Нынче Брестская область.
Это ему приналдежит фраза:
„Столица Израиля никогда вновь не станет разделённой, не станет городом со стеной в центре, городом, над которым вьются два флага. В своей целостности этот город будет собирать иммигрантов, приветствовать паломников и навечно станет столицей Израиля.“
Во время немецкой оккупации вся его семья погибла, от рук соседей, с которыми они жили душа в душу. Англичане дважды сажали его в тюрьмы по наводке его старых друзей, ставших политическими противниками. Из тюрем он убегал, и, будучи фанатом и аскетом, вполне комфортно чувствовал себя в глубоком подполье. Считая будущего премьер-министра самым опасным еврейским террористом, англичане упрятали его за колючую проволоку в африканских дебрях. На новом месте он позволил себе пару дней отсыпаться и начал рыть подкоп. Затем, преодолев тысячи миль, через Эфиопию, он добрался до Парижа и как только англичане покинули Палестину, появился в Израиле.
Как и его земляк Менахем Бегин, Шамир в молодости примкнул к движению БЕЙТАР, и тоже изучал право в варшавском университете, но не успел закончить. После переезда в Эрец-Исраэль в 1935 году он продолжил учебу в Еврейском университете. Ее тоже пришлось прервать, когда Шамир присоединился к подпольной организации ЛЕХИ, где со временем вошел в руководящую тройку.
Новой еврейской власти и новой еврейской армии он предпочёл новое подполье, но обнаружив, что прятаться больше не от кого, а Война за независимость закончилась, он на прощанье застрелил представителя ООН графа Бернадотта, предлагавшего урезать территорию Израиля и только после этого сложил оружие.
Наступили невыносимые для истинного подпольщика банальные будни, но вскоре выяснилось, что война продолжается, и методы которыми она теперь ведется, в условиях строжайшей конспирации, это именно то, чем всю жизнь занимался маленького роста еврей. Будущий премьер-министр Израиля, снова оказался в Париже, но уже в качестве главы европейского, оперативного отдела Мосада.
Во многом благодаря Ицхаку Шамиру израильская разведка стала такой, какой мы видим ее сегодня. Через десять лет, покинув Мосад и подводя итоги, пятидесятилетний Ицхак Шамир заявил на всю страну, что допустил большую ошибку и никогда не простит себе, что в дни своей боевой молодости не совершил покушение на Гитлера. Именно ему это наверняка бы удалось, и вся история была бы другой.
Сначала он беспощадно боролся с англичанами, за что был арестован и сослан в Африку. Из ссылки он бежал. Потом с той же беспощадностью он боролся с политическими противниками: в 1978 году голосовал в кнессете против Кемп-Дэвидских соглашений, а в 1979 году, будучи председателем кнессета, воздержался при утверждении мирного договора с Египтом.
С точки зрения Шамира, Бегин допустил тяжелейшую ошибку: египтянам нельзя было отдавать ни одной пяди земли, а уж тем более разрушать еврейские поселения в Синае и силой эвакуировать поселенцев.
Ицхак Шамир сменил Бегина на посту премьер-министра в 1984 году. После победы на выборах в кнессет, не давшей «Ликуду» решающего перевеса, Шамир договорился с Шимоном Пересом о ротации на посту главы правительства. Такой механизм еще не был опробован ни в одной стране, но Шамир рискнул и даже уступил Пересу первенство: тот два года занимал пост премьер-министра, а Шамир - пост министра иностранных дел, после чего они поменялись местами.
Шамир продолжал проводить жесткую линию поведения по отношению к палестинцам, с которыми не хотел подписывать никаких соглашений. Как говорилось в популярном израильском анекдоте, «он готов был подписать, но никак не мог найти авторучку». Была и такая шутка: Шамир мечтает проснуться и увидеть в газете заголовок «Угроза мира миновала». А Шимону Пересу, который был готов заключить мирный договор с королем Иордании за спиной Шамира, и спросил, что же делать с договором, Шамир ответил: «Купите рамочку и повесьте его на стену».
При всем при этом в 1991 году под нажимом американцев Шамир поехал на Мадридскую конференцию, чем положил начало процессу переговоров с палестинцами, хотя избежал той идеологической метаморфозы, которую претерпели и Бегин, и Рабин.
Шамир безоговорочно поддерживал расширение поселенческой деятельности в Иудее, Самарии и в секторе Газа, не раз входил в конфликт с американской администрацией, что приводило к осложнению отношений между Израилем и Соединенными Штатами.
В том же 1991 году природная осторожность Шамира привела к тому, что Израиль в какой-то мере остался в стороне от первой войны, развязанной Ираком в Персидском заливе. Несмотря на иракские «скады», Израиль так и не нанес ответного удара, к чему Шамира призывали чуть ли не все израильские генералы и политики. Его «политика сдержанности», раскритикованная во время первой иракской войны, ко времени второй войны была признана правильной.
Ицхак Шамир баллотировался в премьер-министры три раза: дважды он победил, а в третий раз, в 1992 году, проиграл Ицхаку Рабину.
Через несколько месяцев после того, как он сложил с себя полномочия премьер-министра Израиля, Ицхак Шамир отправился в родное местечко Ружаны неподалеку от Гродно, где не был более полувека.
Потом он рассказывал: «Два вертолета, предоставленные в мое распоряжение главой правительства Белоруссии, приземлились прямо на зеленый луг на окраине местечка. Почти все жители Ружан высыпали навстречу. Раньше всего я пошел на еврейское кладбище. Если бы мне заранее не сказали, что это - кладбище, сам я, пожалуй, не догадался бы, что здесь похоронены несколько поколений моих предков и тысячи обитателей этого местечка: от большого, ухоженного кладбища, каким я его помню с детства, остались только несколько потрескавшихся надгробий. Моих родных среди них не было.
Потом я стоял возле того места, где когда-то был дом моих родителей, и внимательно вглядывался в окружающие дома, в лица людей. Должен признаться, в душе у меня ничего не дрогнуло. Я не почувствовал себя вернувшимся в далекое прошлое. Я даже не ощутил особого волнения. Когда я был ребенком, местечко было частью Польши, а сейчас - Белоруссии. Но не только это изменилось в Ружанах: в нашем местечке большую часть населения составляли евреи, там было семь, а то и больше синагог, еврейские школы, библиотеки, где полки ломились от книг на идише. От всего этого не осталось и следа. Дом моих родителей разрушили, на его месте построили новый, такой же одноэтажный. Я даже не попросил разрешения войти, чтобы поговорить с хозяйкой».
Уйдя из политики, Шамир не изменил своим симпатиям и антипатиям. На партсъезде «Ликуда» он публично отвернулся от Нетаниягу, не подав ему руки, так как не мог простить своему преемнику, что тот отдал Хеврон - Арафату.
Ицхак Шамир понимал, что после потери Хеврона, всерьёз воспринимать претензии евреев на свои святыни уже никто не будет, но Нетаниягу верил газетам и не верил Шамиру. Он не слышал еврея маленького роста, он слышал аплодисменты американского конгресса. Ицхак Шамир покинул Ликуд. Раньше Ликуд, потом политику. С Нетаниягу он больше никогда не разговаривал, и больше ни разу не поздоровался. Старый подпольщик, не знавший компромиссов, умел прощать ошибки, но не смог простить бесхребетность. Он знал, что бесхребетность это именно то, что погубит государство Израиль.
На пенсии Ицхак Шамир сохранил бодрость духа. Каждый день он быстрым шагом проходил по тель-авивскому взморью, утомляя телохранителя, положенного бывшему премьеру. Он не дожил всего четыре года до ста лет, скончавшись в забвении в 2012 году.
До последнего дня Ицхак Шамир сохранял осторожность старого подпольщика. Полвека спустя после убийства графа Бернадота бойцами ЛЕХИ в Иерусалиме, на вопрос, заданный Шамиру радиожурналистом «Кто из ваших людей принимал в этом участие?», он ответил вопросом: «А кто вам сказал, что я имею к этому какое-то отношение?»
Он умер и такого как он больше не будет. Нашёлся хотя бы похожий. Но надежд на это мало.
По материалам из различных источников