Detaly.co.il: Продавец свитков
4 ноября 1993 года Управление охраны памятников древности при израильском Министерстве культуры начало массированную недельную операцию раскопок в районе Мертвого моря в последней отчаянной попытке обнаружить хотя бы еще одну малую часть того сокровища, которое больше 70 лет известно всему миру как Свитки Мертвого моря, или Кумранские свитки.
Такая спешка объяснялась тем, что с созданием палестинской автономии израильтянам был закрыт свободный доступ в этот район, и палестинцы заявили, что потребуют возвращения всех археологических ценностей, обнаруженных на контролируемых территориях после Шестидневной войны. В этом требовании их поддержала Гаагская конвенция, подписанная Израилем в 1954 году, а также прецедент, по которому Израиль передал Египту все, что было найдено в Синае израильскими археологами.
Но все же история нахождения Свитков Мертвого моря стоит особняком, и, хотя о ней были написаны десятки книг, мало кто слышал о человеке, которому волей случая довелось принять участие в одном из крупнейших открытий XX века.
Весной 1992 года в Бейт-Лехеме состоялись похороны состоятельного арабского торговца Халиля Искандера Шеина, более известного по прозвищу Кандо. Это событие могло бы пройти совершенно незамеченным, если бы 83-летний Кандо не был известен среди археологов Израиля как тот самый человек, с помощью которого изумленный мир узнал о Кумранских свитках летом 1947 года.
В то время Кандо был всего лишь бедным сапожником, который сидел в закопченной стенной нише и за гроши чинил ботинки и сандалии. Но как раз его ремесло и помогло Кандо завязать дружеские связи с бедуинами из племени Атамра, кочевавшими от окраин Бейт-Лехема до самого Иерихона. Один из бедуинов, мальчик-пастух, в поисках потерявшейся овцы как раз и набрел на пещеру с гигантскими глиняными кувшинами, в которых лежали древние кожаные полоски, испещренные квадратными буквами.
Почему бедуины принесли свою находку именно Кандо? Одни исследователи предположили, что они просто рассчитывали использовать добротную кожу для починки сандалий. Другие полагают, что бедуины обратились к христианину Кандо, будучи уверенными, что он легко разберет непонятный квадратный шрифт. Кандо ничего не смог разобрать и обратился к иерусалимскому митрополиту Антонию. Митрополит купил у Кандо четыре свитка, заплатив за них четыре палестинских лиры (эквивалентных сегодня ста пятидесяти долларам).
29 ноября 1947 года, в день принятия резолюции ООН о разделе Палестины, профессор археологии Элиэзер Сукеник поехал в Бейт-Лехем и купил у Кандо еще три свитка за тридцать пять лир. Только через полгода, весной 1948 года, митрополит Антоний узнал, какое сокровище попало к нему в руки, и в самый разгар битвы за Иерусалим уехал в Америку. Там он дал объявление о продаже свитков, и, к счастью, они попали в руки израильского правительства, благодаря расторопности будущего мэра Иерусалима Тедди Колека.
В течение пяти последующих лет израильскому правительству было не до организации археологических экспедиций, и бедуины из племени Атамра успели набрать в обнаруженных ими пещерах богатую добычу - все новые и новые свитки, которые у них с готовностью за большие деньги покупало правительство Иордании.
Посредником в этих сделках как раз и стал сапожник Кандо, который начал богатеть как на дрожжах. Он покупал свитки у своих друзей бедуинов и перепродавал их втридорога отделу древностей иорданского Музея Рокфеллера в Аммане. Бедуины предпочитали обращаться к Кандо, потому что опасались контактов с любыми правительственными чиновниками, да и сам Кандо оказался ловким и хитрым дельцом, сумевшим заручиться доверием всех сторон. Деньги, вырученные на этом прибыльном деле, он осмотрительно вложил в самые разные предприятия и очень скоро стал владельцем обширных земельных участков около Бейт-Лехема, открыл бензозаправочную станцию, столярную мастерскую и большой антикварный магазин в Восточном Иерусалиме в дополнение к такому же магазину в Бейт-Лехеме.
Деловое сотрудничество Кандо с иорданскими властями успешно продолжалось вплоть до 1956 года, когда бедуины принесли ему сразу двадцать пять свитков, один из которых сохранился почти полностью. Вот его-то хитрый Кандо и не стал продавать, а спрятал под полом в коробке из-под ботинок, рассчитывая со временем выручить за него огромные деньги. Ходили слухи, что один из американских клиентов предложил ему за свиток миллион долларов, но Кандо хотел два миллиона - и сделка не состоялась.
Время от времени Кандо показывал кусочек от свитка тем или иным потенциальным покупателям, и так слух о сокровище дошел до известного израильского археолога, профессора Игаля Ядина, который знал о Кандо от своего отца, профессора Сукеника.
Долгие годы Ядину не удавалось ничего сделать, но его звездный час наступил сразу по окончании Шестидневной войны. Он послал нескольких верных и опытных коллег в магазин Кандо, и тем понадобилось почти трое суток долгих бесед, уговоров, угроз и посул, чтобы добиться от Кандо ответа, где же он прячет заветный свиток. Свиток был конфискован, и в качестве жеста доброй воли Кандо было уплачено сто тысяч долларов. Кандо пошел жаловаться самому Моше Даяну, и тот настоял, чтобы израильское правительство и дирекция Иерусалимского музея уплатили Кандо еще двадцать пять тысяч долларов.
Как только в Иордании узнали, что их доверенный посредник скрыл один из свитков, попавший в результате в руки израильтян, с ним прекратили все дела. Но на благосостояние Кандо разрыв с Иорданией уже не оказал никакого воздействия. Он продолжал продавать те или иные находки израильским музеям, а его предприятия приносили достаточный доход, чтобы он спокойно разъезжал в роскошном черном «Мерседесе» и жил на ренту со своих миллионов.
Что касается жителей Бейт-Лехема, то красная феска и прозвище Кандо надолго останутся частью местного фольклора, а Кумранские рукописи, или Свитки Мертвого моря, обретшие покой и бессмертие в иерусалимском Храме Книги, останутся частью еврейского культурного наследия и истории.
Владимир Лазарис https://detaly.co.il/prodavets-svitkov/