Э!Тимология: Глава 25
Надо сказать о двух исходных обстоятельствах. Во-первых, детский сад Тимофея находится рядом с одним силовым ведомством. Во-вторых, когда утром я отводил его в сад, я принёс ему в шкафчик запасные трусы. Точно помню, что принёс.
Итак. Забираю Тимошу из сада. Идём по улице Свердлова и болтаем, как прошёл его день в саду. На обед был суп с капустой и запеканка. После обеда не спал, а лежал с закрытыми глазами. Так. Тимофей ведёт повествование неспешно, подробно, насыщая историю деталями, нюансами и уточнениями. Добираемся до печального эпизода детсадовского бытия, а именно случайного, оратор подчёркивает «случайного», описывания. «Ну, что, пап. Тётя Марина увидела, что трусы мокрые, немножко поворчала, пошла искать мои сменные трусы, не нашла, надела мне какие-то другие трусы…» Я перебиваю Тимофея. «Как чужие трусы?! Я же утром отнёс тебе запасные трусы!!!»
Надо сказать, я вообще человек мягкий, но когда моему сыну надевают чужое нижнее бельё, и, не дай бог, женское, я впадаю в бешенство.
- Да, пап, какие-то другие трусы…- совершенно равнодушно говорит этот «писатель».
Наши две фигуры остановились на солнцепёке Свердловой, не доходя до Калининой. Большая фигура истерично машет руками, доносятся обрывки гневных эпитетов, маленькая фигура спокойно стоит, глядя вверх на взбесившегося отца и поднимает медленно руки в стороны, мол, что поделаешь…
- Тима, дорогой, я же принёс утром тебе отличные чистые трусы с мультяшками там какими-то, положил в верхний ящик шкафчика, ты видел, почему тётя Марина не нашла…
Тимофей поднимает открытую ладонь, мол успокойся, не кипятись…
- Давай уточним! - и таким же резким и молниеносным движением, как этот восклицательный знак, стягивает до колен свои шорты.
Надо сказать, что в этот момент диалога мы с ним стоим прямо напротив главного выхода из Главного управления Федеральной службы безопасности РФ по Астраханской области. В завершении рабочего дня из учреждения выходят множество солидных и важных сотрудников, торопясь к своим тонированным внедорожникам.
Бронзовый усталый Феликс Дзержинский между двух клумб напряженно и тревожно вглядывается в Губку Боба, нарисованного на трусах младшего Миляшкина.
Я выхожу из оцепенения, вижу, что снайперы на крыше ведомства не появились, в секунду натягиваю шорты обратно. Хватаю ребёнка за руку и начинаю уводить из эпицентра нашего позора. Сквозь зубы выдавливаю ему семенящему за мной.
- Тима, это же те самые трусы, которые я принёс утром…
- Да, пап. Я ошибся…