(no subject)

[grigvas]

Вечер ответов


maxdianov

Q: Разведка и контрразведка

A:

• В Семилетнюю войну отсутствовали отдельные органы разведки либо персонажи, только оной занимающиеся по своим должностным инструкциям. Это облегчает иногда вопрос, иногда осложняет. Разведкой и контразведкой должны были заниматься  в с е, кто мог получить нужные сведения. В этой связи надо отметить ещё один положительный нюанс учреждения Конференции: военные, штатские и дипломатические работники могли обменяться полученной информацией лицом к лицу в режиме реального времени. Без такого совещания бумаги ходили бы по канцеляриям месяцами, и не факт, что попали бы к тому человеку, кого эта информация интересует.


• Высшим видом разведки являлась вербовка человека, имеющего доступ к секретным делам враждебного государства и/или армии. Таким был секретарь канцелярии саксонского премьер-министра Менцель, подкупленный задолго до войны Фридрихом II. Дела самой Саксонии были ему малоинтересны, но Дрезден активно участвовал в рассмотрении проектов уничтожения могущества Пруссии силами Австрии и России. В самом преддверии войны стало понятно, что Саксония не выступит в едином ряду, а присоединится позже, когда исход станет ясен. Поэтому объём общения через дрезденскую канцелярию резко сократился, канал, как говорится, пересох.


• Вторым высокопоставленным агентом придётся назвать российского генерал-лейтенант Тотлебена, инициативно пошедшего на контакт где-то зимой 1760-61 годов. Ему были нужны не деньги, а милость Фридриха после войны, когда он намеревался оставить российскую службу и поселиться в Пруссии. В 1761 году он возглавлял корпус лёгких войск, оперирующий в Померании и передавал противнику планы русского командования.

Оба агента были вскрыты. Менцель уехал с саксонским двором в Польшу, там был арестован, приговорён к пожизненному заключению, которое и отбывал до конца жизни. Тотлебен был выслежен офицерами своего штаба, по совместному (и рискованному) решению арестован, причём удалось взять с поличным; осуждён к высшей мере наказания.

• Недавно всплыла история с попыткой подкупа канцлера Бестужева-Рюмина через британского посла за несколько месяцев до начала Семилетней войны. Деньги, как оказалось, выписал не Лондон, а Фридрих II (а считается, что Бестужев не брал взятки у откровенных врагов России). Дальше тишина, ничего не известно, взял, не взял… Я склоняюсь к последнему, потому что позже он оправдывался перед послом, что машина войны запущена, он с подорванным кредитом в одиночку бессилен остановить движение России к войне с Пруссией.


• Сильнейшим образом в тайной связи с Фридрихом II подозревался и великий князь Пётр Фёдорович, отчего с началом реальных боевых действий ему пришлось закрыть доступ в Конференцию, что, в общем-то, было довольно невежливо и, как говорят наши соседи, являлось настоящим «об’явлением пiдзору». Уже десятки лет спустя, когда все действующие персоны ушли из жизни, пришлось признать, что никаких доказательств подозрений не существует. Видимо, наследник трона понимал, что под такими софитами и лупами его малейшая попытка поиграть в Штирлица закончится провалом. Поэтому отчаянно фриковал, расхаживая в прусском мундире и поднимая кубок за здоровье Его прусского Величества, но реально от людей, пахнущих какими-то структурами прусского государства шугался.

• На нижайшем уровне можно говорить о том, что долговраждующие страны (Франция и Англия, Пруссия и Австрия) в мирное время организовывали на территории противника россыпь (именно такое слово верно, не сеть!) микро-агентов, сообщавших микро-сведения за небольшой прайс. «В крепость Х завезено 12 орудий и сто пудов пороха». Всё, человек больше ничего не знает, но и такие зёрнышки шли в рассмотрение. Имена их знал только посол, нигде в бумагах не упоминая. После начала войны произошёл разрыв дипломатических отношений, и что с этими людьми стало потом - неизвестно. Десятилетиями считалось, что конфликт между Пруссией и Францией невозможен, это боевые друзья, объединённые общими врагами. Поэтому прусский посол добывал информацию только в среде высших чиновников Версаля. Когда таковая война вдруг стала реальностью, то уезжающего из Парижа посла король молил создать каналы информации, чтобы получать хоть какие-то сведения из Франции, деньги будут выделены любые. Но, скорее всего, в горячке этого сделать не удалось, потому что дальше в переписке Фридриха ничего похожего на связь с Парижем найти не удалось.

• Разведка дипломатическая. Каждый дипломат являлся и разведчиком, обязанным обращать внимание и на военные аспекты жизни страны своего пребывания. Если страны официально разрывали отношения, то пользовались услугами дружественных дипломатов. Так, в Петербурге у Фридриха не было ни единого агента, но в связи с потеплением отношений с Великобританией кабинет авторизовал передачу добытых сведений британского посла в Берлин. Проезжая через Берлин, возвращающиеся английские коммерсанты и курьеры опрашивались прусскими министрами. Так, ими летом 1756 года был зафиксирован факт многотысячного движения войск по дорогам Прибалтики в сторону Восточной Пруссии.


• Нейтральные столицы всегда были клубом, где все пытались выведать у коллег сведения военно-политического характера. Так, голландский врач Елизаветы предрёк её скорую кончину в письме к своим чиновникам, те поделились с испанцем, который был дружен с французом, а тот разболтал на куртаге, что и услышал пруссак, передав в Берлин. Получив ещё несколько похожих заверений, Фридрих вёл себя по отношению к России довольно непримиримо, твёрдо зная, что надо держаться и терпеть, пруссофил Пётр III не за горами.


• Или вот эпопея 1758 года французского дипломата маркиза Френя, обосновавшегося в нейтральном Цербсте и ведущего в этом важном узле дорог контроль и учёт всех передвижений прусской армии. Подробности усилий Фридриха его оттуда вытравить читайте в IX КиС. Но ещё более полезен выпуск с корреспонденцией за 1756 год, когда переворот альянсов взбудоражил Европу и прусский король настойчиво требовал информации и сведений обо всём и у всех.

• На армейском уровне главнокомандующий организовывал разведку сам, специальных органов или подразделений для этого не было. Если говорить о довоенном периоде, то на театр грядущих операций высылались офицеры в штатском, едущие якобы по своим делам. Известно о серьёзном разведывании в 1756-57 годах Восточной Пруссии со стороны штаба Апраксина. Когда военные действия открывались, таким офицерам грозила виселица, поэтому для дальней разведки прибегали к помощи еврейских коммерсантов. Они не принадлежали ни к каким воюющим сторонам и совершали деловые поездки через фронты враждующих армий, имея комплект действительных паспортов, подтверждающих нейтральность занятий купца. В конечном пункте маршрута их опрашивал русский главнокомандующий, что приметного было по пути, и оплачивал услуги по таксе. Практически точно можно заявить, что при возвращении коммерсант шёл в палатку к прусскому генералу и рассказывал впечатления от российской армии.

• Войсковая разведка осуществлялась лёгкими конными силами, окружающими лагерь и патрулирующими по дорогам. Усердие и бдительность тут могли сыграть ключевую роль. Так, русские казаки при Гросс-Егерсдорфе проморгали приближение противника, зато далее регулярно оповещали главнокомандующего о подходе неприятельских сил, что давало часы для организации войска к сражению. Или, например, прусские гусары-разгильдяи в 1761 году выехали ночью из крепости Швейдниц на освещение местности, но завалились спать - а в эту ночь австрийцы ринулись на штурм без предварительных мероприятий и даже артобстрела. Важнейшую роль наземная разведка сыграла при разгроме прусского конвоя в 1758 году при Ольмюце. Австрийские разведчики обнаружили его достаточно далеко, чтобы Даун смог организовать несколько групп войск и вывести их на маршрут движения конвоя, как это позже делали немцы в Атлантике.


• Особым видом разведки, уже даже лучше сказать обсервацией, была практика наблюдения за лагерем противника, когда армии стояли вблизи друг друга. Пересчёт палаток днём и костров ночью являлся обязанностью младших офицеров штабов и выполнялся по несколько раз в сутки. Небрежность или неправильная оценка могли тут дорого обойтись. В 1757 году при Россбахе было обнаружено, что пруссаки снимают палатки, причем поспешно, и покидают лагерь. Местность лесисто-холмистая, дальше было не разглядеть. Попытавшийся провести разведку французский офицер был не допущен на вершины холмов дежурящими гусарами, поэтому было решено, что пруссаки бегут. А они выходили в атаку.


• В 1758 году при Гохкирхе прусские обсерваторы всю ночь докладывали, что в австрийском лагере горят костры и слышится обычный бытовой шум, а в это время австрийцы несколькими колоннами лагерь покинули и атаковали внезапно, передовые караулы успели только разрядить ружья в толпу, как были смяты атакующими.

• Осуществлялась разведка по открытым источникам, западные газеты были порой довольно откровенны. В частности, в 1756 году был выболтан план французов высадиться не в Великобритании, а на острове Минорка. Для французов всё кончилось удачно, поэтому министр иностранных дел Франции с усмешкой сказал: «Надо признать, что англичанам было сложно считать серьёзной операцию, о которой болтали на каждом углу. Видимо, это тот редкий случай в истории, когда для правительства оказалось полезно не уметь хранить секреты». Подробности в моей статье в жёлтом сборние Германского института.

• Наконец, особым видом - я уж не знаю, разведка это или контрразведка, - можно назвать перлюстрационную активность и борьбу криптологов. Про российскую «чёрную комнату» известно довольно много, думаю, такие же были в каждом более-менее крупном государстве. Уже после Семилетней войны британцам удалось вскрыть французского агента, действовавшего под видом купца и посылавшего во Францию сообщения типа «в Портсмуте рожь 74, купорос 300» (вышел 74-пушечный линкор с 300 солдат на борту). Повешен.

(с) mos-art