Завод.
На ЗИЛе я проработал в общей сложности года четыре. Все эти годы провёл в ГКЦ - главном кузнечном цехе. То есть работал по так называемой горячей сетке. Хотя, если считать дотошно, то получается раза в полтора меньше: большинство из этих лет я проработал на пол-ставки. А начал я свой трудовой путь сразу же после окончания первого курса в Олимпийском году. Закончил я курс на круглые пятёрки по всем сданным предметам. А предметов было пять.
И вот направили меня в отдел главного механика этого самого ГКЦ, по сути корпуса, так как внутри него было ещё немало цехов со своими начальниками. В целом трудилось порядка двух тысяч работников. При цехе ещё было несколько лабораторий, подчинявшихся Управлению Главного Металлурга. В общем сложная была структура - по существу целый завод.
Сперва я попал к станочникам - токарям , фрезеровщикам, строгальщикам. Народ там обитал спокойный и грамотный, читающий книги и слушающий пластинки. Меня поставили к токарям наблюдать их работу: странное занятие. Самым сложным оказалось целый день стоять - молодые ноги быстро начинали гудеть.
Однако через несколько месяцев пришёл главный механик - крупный мужчина под шестьдесят со строгой фамилией Ватулин - и перевёл меня и ещё нескольких молодых в слесарку. Зачем не знаю. Сперва меня отвели в какую-то каморку слесарей, где мужичок лет сорока пяти подошёл ко мне и, протянув большую мозолистую руку представился: Степан. И я вспомнил как отец рассказывал, что на заводе большинство людей общаются на "ты" и по имени. Проболтался я в этой каморки безо всякого дела несколько часов, понаблюдал за мужичками, а потом меня отвели в другую , похожую каморку, где обитала другая бригада слесарей. Вот там-то с некоторыми перерывами я проработал где-то два с половиной года.
По половине периметра помещения стояли, примыкая друг к другу верстаки, в которых рабочие хранили инструмент. У каждого был свой отсек, запиравшийся на ключ (вообще запирать там приходилось всё , ибо непременно что-нибудь своруют, даже абсолютно бесполезное). Около выхода в цех стоял ящик набитый ключами с длинными ручками - "рычагами" (слесари эти обслуживали кузнечный цех и иногда надо было что-то там в устройстве молота развинтить , чтобы проложить какой-нибудь там "сальник"). Оборудование в цехе было очень старое ,ещё немецкое, а потому ломалось постоянно. Бригада состояла примерно из десяти - двенадцати человек , двое из которых попеременно были дежурными. Остальные выполняли какую-то рутинную работу. Старшим у них был бригадир Егор - высокий под два метра сухой старик лет шестидесяти, строгий ,но как позже оказалось, очень добрый. Ну а самым главным - Саша Назаров - огромный мужик с инженерным образованием и железной хваткой: все рабочих его уважали и побаивались. Появлялся он в каморке лишь несколько раз за день, но всегда неожиданно.
Цех (точнее корпус) был огромным и изгибался большой буквой "П". В самом изгибе находился термический участок с небольшой каморкой мастера. Термичкой заведовал высокий мужчина средних лет с украинской фамилией Величко. Его за что-то разжаловали из начальников цеха и отправили работать старшим мастером над термистами.
Сбоку была дверь, ведущая к лестнице на второй этаж, где располагались лаборатории по исследованию качества выпускаемых изделий. Там в основном с утра до вечера пили чай и сплетничали, временами действительно там что-то исследуя под микроскопом. Одной такой лабораторией заведовала пожилая тётка под фамилией Маслова, другой - человек вообще со смешной фамилией Арифметчиков. Как-то он мне сказал "Знаешь, Гриша, вот защищу кандидатскую и повешу на своей двери надпись "МАНДА"!". И, заметив мой удивлённый взгляд, радостно пояснил: "Малая Академия Наук Директор Арифметчиков". Я к нему потом как-то зашёл, когда уже на кафедре работал: в костюме, в галстуке, с дипломатом. Так он меня не узнал: вот как на людей одежда влияет - он меня видимо только по грязной робе и каске признавал.
В левой части буквы "П" (ближайшей к главному входу с табельной , куда все кидали свои пропуска при входе) находился главный цех - цех тяжёлых молотов, где командовал старший мастер (начальник участка) Саша Акельев. Там позже (уже на последних курсах) я работал помощником мастера. В цехе люди трудились мини конвейером - нагревальщик на печи, кузнец и прессовщик (для удаления облоя с заготовки). Самая сложная квалификация - кузнец, а на всех остальных местах я потом поработал. Этот участок реально был самым тяжёлым в ГКЦ - там стоял неимоверный шум от ударов тяжелого молота. При этом земля сотрясалась и искры валили в разные стороны.
Дальше шла так никогда и не освоенная японская установка последовательной штамповки "Сумитомо". Рабошие шутили : "Сумитома - сиди дома". Дело в том, что там требовалась точность цилиндрической заготовки плюс минус сантиметр, которую так и не достигли. В итоге всё прикрыли.
В районе этой установки в стене находилась дверь, ведущая к главному механику и его заместителю. Туда мы ходили, чтобы подписать отпуск. После этого следовали лёгкие молота, где всем заправлял жуликоватый Феллер (фамилию я его запомнил от Рокфеллер) - крупный злой и грубый мужик, по отзывам рабочих довольлно жуликоватый. На этом участке всё было тоже самое только меньшего размера, а соответственно и шума.
В правой части буквы "П" находились какие-то прессы. Там я бывал крайне редко. В самом конце располагались как раз те самые механические мастерские, в которых я и начинал.
Перед главным входом с табельной направо был кабинет строгого начальника кадров, который грязных рабочих дальше порога не пускал. Потом он почему-то последние годы до пенсии решил поработать простым рабочим (видимо, чтобы получить какую-то выслугу по горячей сетке) и весь народ над ним мстительно посмеивался.
Ну а дальше находилась раздевалка со множеством металлических ящиков, в которой была большая душевая, где рабочие любили поорать матом и друг над другом подтрунить.
А в районе табельной на втором этаже располагалась столовая и кабинеты начальства, где сидел начальник всего корпуса и начальник цеха всех молотов низкорослый коренастый Буянов - в народе "Буяныч". С самого утра он подходил к длинной лавке перед цехом и здоровался с каждым рабочим. Позже ,будучи помощником мастера, я тоже стал так делать.
(Продолжение следует)