ПМОАЦ. Миф об отпадении (4)
Притом что, Армянская Церковь пребывает в единстве семьи православных Церквей древних восточных традиций, она не ограничивается этим и остается открытой для единства и с римо-католической и с греко-православными Церквями. Именно в этом единстве ААЦ видит соборную полноту Вселенской Церкви. Это объясняется тем, что у дохалкидонских Церквей нет того болезненного самомнения, которое позволило бы им хотя бы представить, что их группой поместных Церквей ограничивается вся Вселенская Церковь. А потому, как и в случае с дохалкидонскими Церквями, Армянская Апостольская Церковь не видит повода для разрушения христианского единства из-за богословских и уж тем более обрядовых различий с халкидонитами. Но именно эти различия и становятся «камнем преткновения» для сторонников церковного раскола и продолжения многовекового конфессионального противостояния.
Согласно принятой русскими от греков веры, единство Церкви определяется единством буквально во всем, и в богословии, и в канонах, и в обряде. Впрочем, в последнее время апологеты «православной» экклесиологии стали не столь категоричны относительно особенностей в обряде, а потому все реже рассказывают мифы про «еретические опресноки» и прочее тому подобное, что якобы «извергает из Церкви». Но относительно богословия и всего что с ним связано, как например отношение к соборам то богословие освящавшим, уровень конфессионального ригоризма по-прежнему высок. Даже те греко-православные, кто уже отказался от полемических ярлыков типа «армяне-монофизиты», не могут признать самой возможности того, что в единой Церкви Христовой возможны различные богословские мнения. Вердикт жесткий и однозначный - коль «армяне верят не так, как православные», то они не могут быть в той же Церкви, что и «православные». И тут не нужно выяснять кто именно верует правильно - «армяне или православные», ибо важен сам факт различий, из-за которых в любом случае кто-то да не в Церкви.
Сторонники церковного раскола даже удивляются, мол, как это ААЦ не считая их халкидонитское богословие правильным, отстаивая свои реальные вероучительные различия может говорить, что она состоит в единой Вселенской Церкви, к которой относятся халкидониты? Нет ли тут парадокса?
Притом, что различия в богословии между халкидонитами и нехалкидонитами действительно существуют, Армянская Церковь считает их делом важным лишь в плане теории, но второстепенным на практике, не влияющим прямо на Спасение и не могущим относиться к факторам извергающим целые поместные Апостольские Церкви из христианства. Ведь речь идет не о божественном Откровении и не искажении самой сути апостольской Вести данной в Священном Предании и кратко изложенной в Символе. Речь идет только лишь о претендующем на «наукообразие» познавательном процессе, когда с помощью философских рассуждений пытались описать Неописуемое, и что не совсем корректно было названо богословием. Следуя болезненному зову своего «метафизического гения» греческие религиозные философы увлеклись исследованием Божественного настолько, что потеряли то чувство, которое позволяло различить суть веры Христовой от человеческих попыток эту веру превратить в знание и изложить это знание с помощью философской терминологии. То есть, проще говоря, они не просто решили раскрыть запредельную Тайну языком тварного мира, но уверовали в то, что раскрыли ее правильно, как следствие обвинив своих конфессиональных оппонентов в, ни много ни мало, отпадении от Бога.
Конечно, апологеты Армянской Церкви тоже не чужды богословствования, и так же как и греки старались раскрыть Откровение ради обоснования догматов веры, при этом считая именно свое богословие правильным. И все же разница в понимании того, что такое догматика - то от чего действительно зависит и Спасение, и истинность Церкви, между армянскими и греческими богословами принципиальная. В отличие от греко-халкидонизма, где в статус божественных догматов возведена вера в природы, энергии, акциденции и прочее, что не имеет к Евангелию ровным счетом никакого отношения, для ААЦ к догматике относится вера в Самого живого и жизнедающего Бога в Троице прославляемого и Христа Господа - Бога Сына воплощенного и вочеловечившегося. Это то, в чем несомненно все исторические Церкви едины. Это есть то главное и достаточное, что отражено в Символе и объединяет всех спасаемых чад совсем даже не однообразной по византийскому имперскому образцу Вселенской Церкви. А потому, придерживаясь таких, на самом деле здравых экклесиологических и доктринальных представлений, святая Армянская Апостольская Церковь на практике реализует слова приписываемые блаженному Августину: «В главном единство, во второстепенном свобода, во всём любовь».
Таким образом, в отличие от взаимно признаваемого единства с другими дохалкидонскими Церквями, единство Армянской Церкви с халкидонитами остается пока однобоким. Римо-католики отказались от своей средневековой приверженности всему латинскому и допускают единство во Христе при различии во второстепенном. То есть они не возражают против различия в обряде, канонах и даже, пусть и негласно, в богословии. Но, к сожалению, к главному они относят не только веру во Христа Господа, но и веру в папу Римского, как викария Божьего. А без этого для них невозможно единство Вселенской Церкви, ибо именно папа олицетворяет это единство. Там где папа, там и Вселенская Церковь. И отказаться от этого «догмата» католики не могут, потому что без этого не может быть самой их конфессии.
Еще печальнее дела обстоят в греко-православии. И проблема даже не столько в том, что веру в евангельского Христа здесь подменяют верой в природы и акциденции, ибо все это можно было списать на «разъясняющие подробности» и особенности богословского языка. Проблема все больше в самом отношении ко всему греческому, то есть всему тому, что идет от Византии. Здесь не то что бы не допускают, но попросту не представляют того, что возможна невизантийская форма христианства, что может быть иная, негреческая церковная традиция, хоть и по-своему, но правильно излагающая веру в Бога воплощенного и правильно преподающая верным Таинства. А это означает только то, что этно-конфессиональный изоляционизм греко-православия буквально возведен в культ, а преемственность от Византии становится единственным критерием пребывания Церкви. Свобода же во второстепенном хоть и допускается в отношении тех, кто принял веру от греков, да и то с некоторых пор и с кучей оговорок, и понимается в лучшем случае как выбор языка богослужения, нюансы в покрое облачений или местные особенности национальной храмовой архитектуры.
ПМОАЦ. Миф об отпадении (1)
Церковь Христова и извращенная экклесиология греко-православия (2)
«Могучее Вселенское Православие» и «жалкие одинокие армяне» (3)
Единство веры как признак пребывания в единой Церкви (4)
Конфессиональная обособленность и церковная самобытность (5)
Ветка, возомнившая себя Древом (6)
Верность византийской лжи пока сильнее страха Божьего (7)