ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МЕДАЛИ
Интересное было времечко - конец правления императора Николая I. С одной стороны, откровенное скотство по отношению к подданным, с другой - совершенно непонятное нам, людям XX ст., миндальничание с врагами режима.
Вот вам, любі друзі, один из любимейших мною примеров на сей счёт. На дворе - июнь 1847 года, без пяти минут Мрачное семилетие. Только-только сотрудники Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии повязали всех участников тайного общества - Кирилло-Мефодиевского братства, кои, по навету одного нехорошего человека, якобы плели интриги супротив государства Российского, планируя отделить от него Малороссию.
«Автопортрет». Картина кисти художника Тараса Шевченко, 1840 год. Национальный музей Тараса Шевченко, Киев, Украина.
В ходе проведённого дознания было выяснено, что, во-первых, само по себе братство - это не тайная организация украинских сепаратистов, но кружок «ботаников» - людей, кои, собираясь в тесном кругу, обсуждали народные песни, обычаи и выступали за общеславянское единство, короче говоря, за всё хорошее и против всего плохого, что, впрочем, не помешало - и это уже во-вторых, - раздать каждой сестре по серьгам и особо тяжёлое наказание «впаять» Тарасу Шевченко, чьё членство в братстве доказано так и не было.
Однако рядом с этим свинством царя-батюшки оказывается и его, я бы сказал, какое-то противоестественное - с точки зрения человека ХХ века, вестимо, - милосердие: по велению Николая Павловича, матери государственного преступника Николая Костомарова за всё время заключения её сына в Алексеевском равелине Петропавловской крепости - а он провёл там один год, - выплачивается жалование в том размере, который её сын получал до ареста; жена же коллежского асессора Мазурова, мать невесты Николая Костомарова, вместе с дочерью приехавшая в столицу добиваться освобождения будущего зятя, а ныне, напомню, государственного преступника, по велению государя, получает 300 руб. серебром в качестве пособия для возвращения в Киев.
Больше интересного - тут и тут.
Вот вам, любі друзі, один из любимейших мною примеров на сей счёт. На дворе - июнь 1847 года, без пяти минут Мрачное семилетие. Только-только сотрудники Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии повязали всех участников тайного общества - Кирилло-Мефодиевского братства, кои, по навету одного нехорошего человека, якобы плели интриги супротив государства Российского, планируя отделить от него Малороссию.
«Автопортрет». Картина кисти художника Тараса Шевченко, 1840 год. Национальный музей Тараса Шевченко, Киев, Украина.
В ходе проведённого дознания было выяснено, что, во-первых, само по себе братство - это не тайная организация украинских сепаратистов, но кружок «ботаников» - людей, кои, собираясь в тесном кругу, обсуждали народные песни, обычаи и выступали за общеславянское единство, короче говоря, за всё хорошее и против всего плохого, что, впрочем, не помешало - и это уже во-вторых, - раздать каждой сестре по серьгам и особо тяжёлое наказание «впаять» Тарасу Шевченко, чьё членство в братстве доказано так и не было.
Однако рядом с этим свинством царя-батюшки оказывается и его, я бы сказал, какое-то противоестественное - с точки зрения человека ХХ века, вестимо, - милосердие: по велению Николая Павловича, матери государственного преступника Николая Костомарова за всё время заключения её сына в Алексеевском равелине Петропавловской крепости - а он провёл там один год, - выплачивается жалование в том размере, который её сын получал до ареста; жена же коллежского асессора Мазурова, мать невесты Николая Костомарова, вместе с дочерью приехавшая в столицу добиваться освобождения будущего зятя, а ныне, напомню, государственного преступника, по велению государя, получает 300 руб. серебром в качестве пособия для возвращения в Киев.
Больше интересного - тут и тут.