Как я ушла из дома. О взаимоотношениях с тираничной матерью.
Недавно на работе на вопрос сотрудницы о моей маме я честно ответила: «С мамой мы не общаемся около 10 лет». Реакция коллеги была предсказуемой: она посчитала это ненормальным и неестественным.
- Вы помиритесь, это же мама!
Подобные комментарии я слышала уже много раз. Окружающие, что из нормальных семей, не понимают как возможно не общаться с мамой. Ведь не зря же придумали материнский инстинкт и образ любящей, доброй матери, держащей на руках своих младенцев. А я вам скажу - мой случай не уникальный, и за свою жизнь я неоднократно сталкивалась с подобными отношениями между мамами и их дочерьми. Да что там - бывали судьбы и пожестче. Но я расскажу о своей.
В первые годы одного из самых тяжелых периодов моей жизни, при любом упоминании слова «мама», я начинала рыдать. С недавних пор эмоции поутихли, но вспоминая детство, говоря о нем, мое тело продолжает реагировать: дрожит челюсть и трясутся руки. Сейчас появилась нужда честно порассуждать о причинах моего ухода из дома и прекращении контакта с матерью, о чем ниже мой пост.
Желание сбежать из дома настигло меня, быть может, лет в 8, в связи с нездоровой обстановкой в семье. Нас было четверо: я, мой старший брат, папа и...мама. Всегда холодная, деспотичная и непреклонная. Она орала почти каждый день. Казалось, что никто так не подвергался ее истерическим выпадам, как подвергалась я. Физическое насилие тоже было «в почете» и оправдывалось оно тем, что детей положено воспитывать избивая их, иначе они становятся неуправляемыми. С кнутом все ясно. Пряником же он никогда не чередовался. Поцелуи, объятия и добрые слова не допускались. Детство - счастливая пора? Надеюсь, у вас - да. Ибо перед моими глазами, при воспоминаниях о детстве, возникает ужас: кричит мама, бьет меня по голове - это называлось подзатыльником, но поверьте, сил на удары мама не жалела, поэтому буду называть вещи своими именами - это было именно избиение, а не шлепок ладонью по голове в качестве профилактики. Не редко использовался ремень. Им мать хлестала меня по всему телу, оскорбляя никчемной и тупой. Рядом в кресле сидел папа, за столом или в соседней комнате брат. Они молча и словно равнодушно существовали при этом насилии, никогда не пытаясь встать на мою защиту. Все боялись попасть под смерч маминой жестокости. Помню, когда можно было загадывать желания, например, на Новый год под бой курантов или бросая монетку в фонтан, я всегда шептала: "Пусть мама никогда не будет меня бить". Отчасти, это желание исполнилось немного погодя.
Первым из семьи оторвался мой брат. Он уехал жить и работать зарубеж. Затем отец. Родители развелись. Мы остались жить с мамой вдвоем. На тот момент мне было около 16 лет. Наступил самый лучший период в моей жизни! Мамино преображение после развода, мягко сказать, поражало. Мама начала оттаивать. Она много плакала и откровенно делилась со мной своими мыслями и переживаниями, будто мы всегда были друг для друга равными взрослыми людьми. На моих глазах, словно феникс из праха, умирала и перерождалась новая личность. Под жирным слоем черствости и злости начал вырисовываться мягкий, добрый, веселый человек. С такой мамой я быстро подружилась. Я стала с удовольствием встречать ее после работы, мы болтали на кухне обо всем на свете, гуляли вдвоем по выходным. Она взяла меня с собой в командировку на Байкал, где мы чудесно провели время вместе. А что самое для меня важное: я наконец-то могла быть честной с ней, потому что сказанное перестало быть использованным против меня, как раньше во время скандалов. Скандалы, кстати, прекратились. Мы научились вести диалоги. Впервые за, казалось, бесконечно тяжелый период, полный унижений, мне хотелось возвращаться домой. Я чувствовала себя в безопасности. И, конечно, надеялась, что обновленные отношения между нами будут и впредь.
Время шло, мама давно оправилась после разрыва с папой, у неё появился новый мужчина. Он часто приходил в гости. Но не мог жить с нами. Возможно поэтому, а возможно и потому, что тирания, в свое время, проникла маме слишком глубоко под кожу, произошло то, чего я очень боялась. Та мама вернулась.
Все началось с недовольства. Я заметила, со временем, что именно это состояние ума порождает целые войны между близкими людьми. Недовольство стало сжигать мою маму заживо. Постепенно, день за днем, мы начали пререкаться по мелочам, потом днями не разговаривали друг с другом, а затем пришли к взрывоопасным отношениям, когда слова бьют сильнее рук. В мою сторону снова полетели обвинения в никчемности и несостоятельности. Мне было 20 лет, и я была на 4 курсе института. Несмотря на уже вполне адекватный возраст, гулять допоздна мне не разрешалось, оставаться на ночь у друзей тем более (так только шалавы делают), запрещено было краситься или самостоятельно покупать одежду. Мои подруги, а так же интересы и увлечения осуждались и запрещались. Мама хотела контролировать все, вплоть до моих мыслей. В ответ я пыталась делать все по-бунтарски, наперекор, понтуясь, мол, не боюсь тебя! Тогда как на самом деле боялась её до ужаса. Чтобы заглушить свои страхи, я начала много пить. Думаю именно тогда стала проявляться моя зависимость. Мама об этом ничего не знала: вечерами я ждала, когда она уснет и спокойно напивалась в своей комнате, пряча бутылки в рюкзаке. Но оказывается даже у патологически сильного страха есть свой предел. Дальше так жить было нельзя: вечные скандалы, упреки и наказание игнором приводили меня то в агонию, то в депрессию. Начали появляться суицидальные мысли. Я была в отчаянии. Любые мои попытки объясниться провоцировали в маме буйство. Она умела манипулировать словами так, что ты действительно казался себе жалким и ущербным. Бежать, бежать! - мысль об уходе из дома казалась единственно верной в моей ситуации, ибо противостоять жестокой матери было невозможно.
И вот однажды, уловив момент, когда мама была на работе, я собрала все свои вещи и документы, написала прощальную записку и ушла жить к своему парню. Рассказывать о нем не стану, тут история на отдельный пост. Скажу одно: жизнь с ним оказалась даже хуже, чем с мамой. Впоследствии он проявил себя, как больной неврастенией человек, был контролирующим и патологически ревнивым. Парадоксально, не правда ли? Сейчас, смотря сквозь призму времени, это уже не кажется таковым.
Поначалу, после побега, я чувствовала себя невероятно счастливой, свободной и независимой. При всем этом восторге отдельной жизни, у меня не было намерения никогда больше не общаться с мамой. Я была уверена - пройдет немного времени, и она поймет, что я уже взрослый человек, который не нуждается в контроле и навязывании позиций. Верила в перемену между нашими отношениями, которые обязательно будут без стресса и требований друг к другу. Но сценарий вновь потерпел фиаско. После моего переезда реакции никакой не последовало. Мама не писала, не звонила и не искала меня. Проходили наши Дни Рождения, Новые Года, 8 марта...и ни слова. Год за годом ни она, ни я не решались пойти на контакт. Я - из страха, она - из гордости.
Лишь спустя 3 года я осмелилась ей позвонить. В телефонной трубке послышался ее холодной тон. Она сразу же начала разговор с обвинений, чем довела меня до истерики. Молчание между нами возобновилось.
Через несколько лет я сбежала от того самого парня, перебралась в Питер, нашла работу и обустраивала быт. Навязчивое желание обрести ту самую маму, которая любит вопреки и во всем тебя поддерживает, разрывало сердце, и я снова позвонила ей. На сей раз луч солнца пробил черные тучи. Мама оказалась готова к общению. Аккуратно, смс за смс, звонок за звонком, мы начали сближаться. Условились, что когда я буду в родном городе, заеду к ней в гости. Все эти годы я очень тосковала по созданному образу всепрощающего любящего родителя, поэтому обрадовалась перспективе обрести его. Увы. На тот момент моя алкогольная зависимость уже успела принять масштабные обороты. Буквально перед самым своим приездом я напилась. Остаться там, где пила, оказалось бы мудрым решением, но залив страх, я смело поехала прямиком на встречу с матерью. Сейчас я понимаю, что продолжала ужасно её бояться и именно поэтому я поступила так как поступила. Конечно же, увидев меня в таком состоянии, она была недовольна. Первая встреча, спустя пять лет полного незнания кто и чем живет, а я в драбадан, от меня пахнет алкоголем, ноги не слушаются. Она почему-то решила оставить меня ночевать, молча расстелив старую тахту. А на утро мы поругались. Все началось, как обычно, с мелочей. Напрямую о моём непристойном виде не было ни слова. Но очевидно, что основной причиной для ссоры было именно это. Она не хотела принимать ситуацию, в которой ее дочь пьёт, а я не понимала, почему моих извинений было недостаточно. Мы облили друг друга ядом и желчью, я наспех оделась и хлопнув дверью ушла.
Это был последний раз, когда мы виделись. Через год я хотела ей написать, но обнаружила, что добавлена в черный список.
Сегодняшние дни.
Благодаря своему выздоровлению от зависимостей, я учусь смотреть с другой плоскости на многое из своего прошлого. Сразу скажу: боль и страх никуда не ушли. Я все еще боюсь свою мать, одновременно с тем веря в существование той самой любящей мамы, которая вдруг окажется рядом, обнимет и поддержит. Мне сложно смириться с действительностью.
И все же, отношение к своей семье начало меняться. Раньше я вечно жаловалась на судьбу, обвиняя во всех бедах своих родителей. Но кто же пожалеет их? Разве моя мама стала бы такой жестокой, если бы не жизненные обстоятельства, которые закрыли ее в клетке озлобленности? В свое время она сама сбежала от своих родителей. Затем вышла замуж за моего папу, который неоднократно обманывал ее ожидания и доверие. Унижения и разочарования, а также чувство собственной несостоятельности преследовали ее, пока за окном не грянула новая напасть: нищие и безработные 90-е годы. Все это время она пыталась быть сильной, но сломалась. Каждый по-своему справляется с одиночеством. Она - через закрытое сердце. Я - через бутылку. Но с этим можно жить. Если начать меняться. Некий намек на душевное спокойствие пришел ко мне только сейчас, в 30 лет, когда я начала заниматься собой и своей жизнью. Во мне нет прежних детских обид, осталось лишь сожаление и как я уже писала выше - тупая боль, которая нитью прошла через всю меня с ранних лет. Иногда я все еще слышу мамин голос в своей голове, который периодически осуждает происходящее. Словно ее оценками, я, порой, мыслю плохо о своем муже, о своей работе, внешнем виде, хобби. Моя задача на сегодня - выключать суждения и жалость к себе. Принимать и отдавать. Любить и быть полезной. Жить и давать жить другим.
Хотела бы я вновь попытаться выйти на связь с мамой? На этот вопрос хочется ответить и да, и нет. Конечно есть желание, чтобы между нами все было хорошо, но в связи с глубоким обрывом (которому уже 10 лет), над новыми отношениями пришлось бы много работать. Причем нам обеим. Отсюда вытекает «нет». Работы хватает. Мне предстоит справиться с большим перечнем последствий травмирующего детства, например, такими как:
- Нерешительность,
- Страх перед авторитетными людьми,
- Маниакальная жажда всем нравиться (отсюда же мое угодничество и лизоблюдство),
- Желание причинять боль близким людям, когда я чем-то недовольна,
- Финансовая безграмотность,
- Эмоциональная нестабильность,
Этот список далеко не полон. Я верю, что день за днем, устремляясь поступать по-новому, честно и с любовью - я приближаюсь к заветному исцелению и эмоциональной зрелости. Необходимо помнить, что я не в ответе за ошибки своих родителей. Цепь из причинения страданий должна на мне замкнуться.
Если у кого-то откликнулась моя история, помните - вы не одиноки. Быть ребенком из дисфункциональной семьи неприятно, но жить счастливым и свободным человеком при этом возможно. Ищите помощи у взрослых детей с идентичной участью, и вы удивитесь, как много понимания и тепла вы встретите! Являясь свидетелем этого чуда, я бесконечно благодарна каждому, кто рассказал мне о себе, показав на своем примере, что можно научиться новым чувствам и действиям!
И я продолжаю шагать по этому пути дальше...
