Прорвалось что-то важное и трудновербализуемое
Вот тут, в комментариях у excubitus. Да, прошу прощения, может, я поступил не вполне этично. Может, сразу стоило сочинять пост-реакцию у себя.
Это был очень странный период, 1990-91 годы. Период, когда я осознавал всю степень своей чуждости окружающему миру.
Мать пыталась ввести меня в некий круг туристов-походников, друзей ее молодости. И, что интересно, они совсем не были против мистики. Даже наоборот, вечером у костра, перед тем, как разойтись по палаткам, у них вполне допускалось поговорить и об астрологии, и об экстрасенсах, и об Агни-Йоге, да о чем угодно. Но в их среде была конвенция, никем и никогда не высказываемая вслух, однако же соблюдаемая неукоснительно: это все не всерьез. Серьезная работа - она где-то там, в официально признанных сферах. В науке, в преподавании, в инженерии. Можно порассуждать о тайном влиянии планет, но как-то так, на отдыхе, в лесу. Нельзя быть астрологом по-настоящему. Считать это главным делом своей жизни, а науку всего лишь данью, неизбежной уступкой обществу ради каких-то плюшек, которые там есть, а в областях эзотерических не предоставляются.
Было странно и неприятно. Может, даже неприятнее, чем если бы они оказались дубовыми материалистами. Трудно сравнить.
Такой кусочек прошлого.
Это был очень странный период, 1990-91 годы. Период, когда я осознавал всю степень своей чуждости окружающему миру.
Мать пыталась ввести меня в некий круг туристов-походников, друзей ее молодости. И, что интересно, они совсем не были против мистики. Даже наоборот, вечером у костра, перед тем, как разойтись по палаткам, у них вполне допускалось поговорить и об астрологии, и об экстрасенсах, и об Агни-Йоге, да о чем угодно. Но в их среде была конвенция, никем и никогда не высказываемая вслух, однако же соблюдаемая неукоснительно: это все не всерьез. Серьезная работа - она где-то там, в официально признанных сферах. В науке, в преподавании, в инженерии. Можно порассуждать о тайном влиянии планет, но как-то так, на отдыхе, в лесу. Нельзя быть астрологом по-настоящему. Считать это главным делом своей жизни, а науку всего лишь данью, неизбежной уступкой обществу ради каких-то плюшек, которые там есть, а в областях эзотерических не предоставляются.
Было странно и неприятно. Может, даже неприятнее, чем если бы они оказались дубовыми материалистами. Трудно сравнить.
Такой кусочек прошлого.