Умиротворение
"...слушали: дело об умиротворении досточтимого графа Дракулы. Постановили: рекомендовать вниманию досточтимого графа Дракулы крестьянина Иштвана."
Постановление приняли легко и практически единогласно. Подлинная драма разыгралась позже, у Иштвана на дворе.
- Если выйдешь сейчас, к полуночи десяток верст отмахаешь, а то и все пятнадцать, - увещевал староста.
- А зачем? - хозяин дома сидел, склонив голову, и отвечал устало, больше по привычке.
- Ну как зачем! Тебе-то все равно, где именно он тебя... кхе-кхе... а нам гораздо спокойнее. Мало ли, вдруг во вкус войдет, и захочет добавки! Да даже чисто эстетически, - староста был не чужд образования, и мог иногда ввернуть ученое словечко, - неприятно, знаешь ли, когда такие вещи прямо посреди деревни. Шум, крики, дети рыдают, матерям их успокаивать. Отойди подальше, разве трудно?
- Нетрудно, только с чего вдруг? Вы делаете со мной самое худшее, что вообще много людей способно сделать с одним: приносите в жертву. А мне, значит, еще беспокоиться, как бы вам поменьше переживать, - Иштван сплюнул.
- Эх, не хотел говорить, - староста вздохнул, - а ведь это не первое умиротворение на твоей памяти.
Настала тишина. Да, своя логика здесь была. Им могли пожертвовать раньше, и пять лет назад, и девять, и шестнадцать. Но тогда избрали других. Есть должок, небольшой, но есть.
Закат он встретил далеко за околицей. Позади остались огоньки домов, где детей укладывали спать, и рассказывали им сказки, в которых добро обязательно побеждает.
Постановление приняли легко и практически единогласно. Подлинная драма разыгралась позже, у Иштвана на дворе.
- Если выйдешь сейчас, к полуночи десяток верст отмахаешь, а то и все пятнадцать, - увещевал староста.
- А зачем? - хозяин дома сидел, склонив голову, и отвечал устало, больше по привычке.
- Ну как зачем! Тебе-то все равно, где именно он тебя... кхе-кхе... а нам гораздо спокойнее. Мало ли, вдруг во вкус войдет, и захочет добавки! Да даже чисто эстетически, - староста был не чужд образования, и мог иногда ввернуть ученое словечко, - неприятно, знаешь ли, когда такие вещи прямо посреди деревни. Шум, крики, дети рыдают, матерям их успокаивать. Отойди подальше, разве трудно?
- Нетрудно, только с чего вдруг? Вы делаете со мной самое худшее, что вообще много людей способно сделать с одним: приносите в жертву. А мне, значит, еще беспокоиться, как бы вам поменьше переживать, - Иштван сплюнул.
- Эх, не хотел говорить, - староста вздохнул, - а ведь это не первое умиротворение на твоей памяти.
Настала тишина. Да, своя логика здесь была. Им могли пожертвовать раньше, и пять лет назад, и девять, и шестнадцать. Но тогда избрали других. Есть должок, небольшой, но есть.
Закат он встретил далеко за околицей. Позади остались огоньки домов, где детей укладывали спать, и рассказывали им сказки, в которых добро обязательно побеждает.