Сапоги Сталина
Давно это было.
В сквере возле нашей конторы стоял Ленин, стоял себе, помалкивал, как оригинал в Мавзолее. Отличительной его чертой его была облезлость. Гипс, из которого он был изваян, совершенно не держал краску. Каждую весну памятник приходилось заново красить, а так, как краска облетала не сплошь, а лепестками, то остатки покрытия под свежим слоем серебрина выглядели, как жестокий псориаз на теле и одежде вождя. Поэтому он, даже изначально не слишком похожий, становился совершенно посторонним человеком бомжеватого вида и с сомнительной биографией.
Короче надоел он всем хуже горькой редьки, только глаза мозолил, да и пользовались им по прямому назначению только раз в год, для приема в пионеры учеников местной школы. Низкое качество вождя сказывалось и тут, ученики благословленные его бессмертным образом, подрастая в большинстве становились шпаной и шлюхами.
Когда же КПСС отошла от дел, мы порешили сквер очистить от скверны. Работа казалась простой и приятной, заводим петлю, дергаем трактором, грузим в кузов, а останки на отсыпку дороги к дачному кооперативу. Хоть какая-то польза.
Все так и сделали. Дернули..., дернули еще раз, ни с места. Подключили кран, стали дергать в два каната. С третьей попытки Ленин сломался в коленях и рухнул, разваливаясь. На пьедестале остались голени с торчащими из них толстыми арматуринами. Решили отбить остатки кувалдой. Гипс серебристых брючин вождя поддавался легко... Когда же его полностью оббили перед нами открылись два бетонных сапога. Общая реакция, - ни хера себе!
Нашелся, правда не сразу старожил, который вспомнил, что до Ильича тут стоял Виссарионыч. Того срубили в 54-м и вместо ученика поставили Учителя. А основа-то осталась сталинская.
Сапоги оказались прочными и плохо поддавались даже отбойному молотку, поэтому от греха, чтобы ненароком опять не вырос кто-нибудь, разрушили весь пьедестал, кирпичный, советской ударной, а значит непрочной кладки, державшийся на все тех же арматуринах.
Теперь там клумба.
В сквере возле нашей конторы стоял Ленин, стоял себе, помалкивал, как оригинал в Мавзолее. Отличительной его чертой его была облезлость. Гипс, из которого он был изваян, совершенно не держал краску. Каждую весну памятник приходилось заново красить, а так, как краска облетала не сплошь, а лепестками, то остатки покрытия под свежим слоем серебрина выглядели, как жестокий псориаз на теле и одежде вождя. Поэтому он, даже изначально не слишком похожий, становился совершенно посторонним человеком бомжеватого вида и с сомнительной биографией.
Короче надоел он всем хуже горькой редьки, только глаза мозолил, да и пользовались им по прямому назначению только раз в год, для приема в пионеры учеников местной школы. Низкое качество вождя сказывалось и тут, ученики благословленные его бессмертным образом, подрастая в большинстве становились шпаной и шлюхами.
Когда же КПСС отошла от дел, мы порешили сквер очистить от скверны. Работа казалась простой и приятной, заводим петлю, дергаем трактором, грузим в кузов, а останки на отсыпку дороги к дачному кооперативу. Хоть какая-то польза.
Все так и сделали. Дернули..., дернули еще раз, ни с места. Подключили кран, стали дергать в два каната. С третьей попытки Ленин сломался в коленях и рухнул, разваливаясь. На пьедестале остались голени с торчащими из них толстыми арматуринами. Решили отбить остатки кувалдой. Гипс серебристых брючин вождя поддавался легко... Когда же его полностью оббили перед нами открылись два бетонных сапога. Общая реакция, - ни хера себе!
Нашелся, правда не сразу старожил, который вспомнил, что до Ильича тут стоял Виссарионыч. Того срубили в 54-м и вместо ученика поставили Учителя. А основа-то осталась сталинская.
Сапоги оказались прочными и плохо поддавались даже отбойному молотку, поэтому от греха, чтобы ненароком опять не вырос кто-нибудь, разрушили весь пьедестал, кирпичный, советской ударной, а значит непрочной кладки, державшийся на все тех же арматуринах.
Теперь там клумба.