Мидас
Короче. Это была кульная музыка. Возможно не такая клёвая, как у Аполлона, но достаточно прикольная и драйвовая, чтобы нимфы писали кипятком и откидывали копыта. Кстати про копыта. Пан был козлоног и довольно быкаст собою. Не шёл ни в какое сравнение со златокудрым. Но музыка была реально зашибись.
«Ну и что, что он козлоног?» - думал Мидас. «Ну и что, что он не похож на всеобщего любимца Аполлона своей антилопьей осанкой? Зато как он искренен, как тонок душой»
«Пан!» - базарили нимфы. «Пан! Ты просто крутой чувак. Ты определённо круче Аполлона. Ты крут, круче только яйца, крутой парень, крутой козлоног, наикрутейший крутень Круто-Крут, крутяга, куча-круча» и так далее. «А слабо тебе, Пан, перемузонить самого Феба-Аполлоныча?»
«Ну, что вы, девочки», - смеялся Пан. Я таки для вас играю, для вашего настроения. Куда мне до Феба».
«Не прибедняйся, Пан!» - атаковали нимфы. «Ты - супер! Ты - чёткий пацан!»
Мидас скромно молчал. Ему просто нравился Пан. Нравилась его тихая, незамысловатая игра. Но он не пускался в красноречивые сравнения. Он уважал и Феба.
Дело было на горе Тмола. Аполлон как раз зашёл туда к Тмолу, услышал этот базар и офигел. Его конкретно пропёрло. Ну и решил прикольнуться над Паном: «Быкуешь, Пан? Давай позырим, кто лучше играет. А Тмол и нимфы нас рассудят»
Увидели нимфы Аполлона и пропали. От красоты его просто конкретно заторчали. И потому, когда сбацали оба - Пан и Аполлон - свою музыку (Пан светлую, лучистую, Аполлон праздничную, патетическую ужасно) сразу закричали они, что Аполлон - красавец - натурально победил. Друг Аполлона, Тмол, тихо подбрёхивал нимфам.
«С тебя лычка!» - сказал Аполлон, обращаясь к Пану. Пан растерялся, а Мидас, услышав такую несправедливость, вступился за Пана: «Феб! Твоя кифара хороша, но не рождает она того нежного чувства, что простая свирель Пана. Делай со мной что хочешь, но Панова музыка мне милей»
Рассвирепел от этого Аполлон. Счёл за наезд. «Получай и ты!» - крикнул он Мидасу, «олух безухий!» И сильно дёрнул Мидаса за уши.
С тех пор ходит Мидас, справедливый и честный царь, поплатившись за своё неподкупное ИМХО, с ослиными ушами, стыдясь их и пряча под большой шапкой. И всё-таки просит иногда опозоренного Пана побренчать для себя что-нибудь ностальгическое.