ПРИВЕТ БИЛЕТЕРШАМ ОТ 'БЕЛОЙ ВОРОНЫ'
В Театре армии спасали Тибет
Если на МХАТ, 'Ленком' или, не дай Бог, Театр оперетты в поисках крова и защиты свалится группа униженных и оскорбленных нацменьшинств, известно чем дело кончится - ментовкой при недовольных лицах господ артистов: театр - это вам не ночлежка, а храм! Нормальный ход рассуждений, только не для француженки Арианы Мнушкин, в биографии которой есть такой факт: несколько лет назад она пригрела в своем театре под Парижем группу гонимых из Франции африканцев. И более того - осмыслила это художественно, сделав спектакль, поставивший всех перед фактом: театр - это всегда борьба: за, против и с... В которой зритель проверяется на 'вшивость'. Этот принцип режиссер Мнушкин опробовала на нашем зрителе аккурат в День независимости России спектаклем 'И вдруг ночи стали бессонными'. Наш зритель к подобным экспериментам оказался явно не готов. Через 15 минут некоторые как-то занервничали и выползли из зала Театра Армии, в душе пожалев о пропавших деньгах. Оставшиеся же в течение четырех часов проходили проверку на прочность гражданской совести и человечности. Что это такое? Забыли? Госпожа Мнушкин всем напомнила. Выглядело это так. По сцене и огромному залу в истерике носились артисты, не зная, что делать: на их творческие головы свалилось 300 тибетцев, которые добиваются от французского правительства прекратить продажу самолетов Китаю, с помощью которых тот уничтожает Тибет. В зале подсадные митингуют и предлагают свою помощь. Время от времени по рядам пускают тарелки с чем-то там тибетским и делятся со зрителем последним куском французского багета. Режиссерски придумано все безупречно: социальные и политические проблемы современной Франции завернуты в фарсовую, умопомрачительно смешную упаковку при восточном музыкальном оформлении. А французские актеры, которые перед спектаклем, по настоянию Мнушкин, пожили тибетским бытом, искренне верят в то, что они несут со сцены. Вопрос в одном: способны ли обнищавшие россияне, готовые вместе с шахтерами залечь на рельсы, переживать из-за каких-то там тибетцев? И что сегодня эффективнее 'пробирает' зрителя - мощная эмоциональная метафора, шоковое зрелище или прямое обращение со сцены в зал к гражданской совести каждого, как это было принято на театре в 60-е годы? Похоже, что Мнушкин приписка ко времени мало волнует. Так же, как ей безразличны театральные деятели, называющие ее 'белой вороной' и 'динозавром' мирового театра. На самом деле на месте каких-то там тибетцев могли быть китайцы или даже российские шахтеры. Это не мешало бы ей серьезно рассматривать человека как часть космоса, снизив пафос приземленностью людской природы: граждане уважают комфорт души и тела и болезненно переносят чужие несчастья, мешающие комфорту. Харизматическая фигура Мнушкин полностью проявилась в Москве на последней премьере. Ее не заботило собственное физическое состояние и состояние публики в 30-градусную жару после четырехчасового марафона. Она устроила диспут о спектакле, чего давно не припомнят на театре даже старожилы. А в завершение выступления французской труппы неформально доказала, что личность ее интересует не только на сцене: каждая из билетерш Театра Армии получила от легендарной французской режиссерши трогательный конвертик с надписью 'Вскрыть после отъезда Мнушкин'. Что было в письме - знают только билетерши.
Если на МХАТ, 'Ленком' или, не дай Бог, Театр оперетты в поисках крова и защиты свалится группа униженных и оскорбленных нацменьшинств, известно чем дело кончится - ментовкой при недовольных лицах господ артистов: театр - это вам не ночлежка, а храм! Нормальный ход рассуждений, только не для француженки Арианы Мнушкин, в биографии которой есть такой факт: несколько лет назад она пригрела в своем театре под Парижем группу гонимых из Франции африканцев. И более того - осмыслила это художественно, сделав спектакль, поставивший всех перед фактом: театр - это всегда борьба: за, против и с... В которой зритель проверяется на 'вшивость'. Этот принцип режиссер Мнушкин опробовала на нашем зрителе аккурат в День независимости России спектаклем 'И вдруг ночи стали бессонными'. Наш зритель к подобным экспериментам оказался явно не готов. Через 15 минут некоторые как-то занервничали и выползли из зала Театра Армии, в душе пожалев о пропавших деньгах. Оставшиеся же в течение четырех часов проходили проверку на прочность гражданской совести и человечности. Что это такое? Забыли? Госпожа Мнушкин всем напомнила. Выглядело это так. По сцене и огромному залу в истерике носились артисты, не зная, что делать: на их творческие головы свалилось 300 тибетцев, которые добиваются от французского правительства прекратить продажу самолетов Китаю, с помощью которых тот уничтожает Тибет. В зале подсадные митингуют и предлагают свою помощь. Время от времени по рядам пускают тарелки с чем-то там тибетским и делятся со зрителем последним куском французского багета. Режиссерски придумано все безупречно: социальные и политические проблемы современной Франции завернуты в фарсовую, умопомрачительно смешную упаковку при восточном музыкальном оформлении. А французские актеры, которые перед спектаклем, по настоянию Мнушкин, пожили тибетским бытом, искренне верят в то, что они несут со сцены. Вопрос в одном: способны ли обнищавшие россияне, готовые вместе с шахтерами залечь на рельсы, переживать из-за каких-то там тибетцев? И что сегодня эффективнее 'пробирает' зрителя - мощная эмоциональная метафора, шоковое зрелище или прямое обращение со сцены в зал к гражданской совести каждого, как это было принято на театре в 60-е годы? Похоже, что Мнушкин приписка ко времени мало волнует. Так же, как ей безразличны театральные деятели, называющие ее 'белой вороной' и 'динозавром' мирового театра. На самом деле на месте каких-то там тибетцев могли быть китайцы или даже российские шахтеры. Это не мешало бы ей серьезно рассматривать человека как часть космоса, снизив пафос приземленностью людской природы: граждане уважают комфорт души и тела и болезненно переносят чужие несчастья, мешающие комфорту. Харизматическая фигура Мнушкин полностью проявилась в Москве на последней премьере. Ее не заботило собственное физическое состояние и состояние публики в 30-градусную жару после четырехчасового марафона. Она устроила диспут о спектакле, чего давно не припомнят на театре даже старожилы. А в завершение выступления французской труппы неформально доказала, что личность ее интересует не только на сцене: каждая из билетерш Театра Армии получила от легендарной французской режиссерши трогательный конвертик с надписью 'Вскрыть после отъезда Мнушкин'. Что было в письме - знают только билетерши.