Королевство сбывшейся мечты. Окончание: Вниз и вверх
После двухнедельной вегетарианской диеты в Лантанге в столице были съедены два огромных свиных стейка (говядину что в Индии, что в Непале не едят, правда, мясо яков и волов за говядину не считается), после чего наш путь лежал на южные равнины - в Королевский национальный парк Читван. Но по перед тем туроператор решил развлечь нас однодневным рафтингом по реке Калигандаки. Искателей острых ощущений набралось на два рафта, а вот действительно острых ощущений не было вовсе: в этой части Калигандаки теряет свою агрессию и опасности не представляет. Собственно, и умений не требуется - тур был рассчитан на «чайников». Речные гиды специально направляли наши надувные плоты в каждый бурун, под каждую волну, чтоб было побольше визга и смеха, чтоб хоть кто-нибудь не усидел на надувном борту и свалился в мутную желтую воду. У меня имелся некоторый опыт байдарочных походов по Карелии, Приполярному и Полярному Уралу, так что полноводная Калигандаки не сильно впечатлила.
А вот окончание этих водных процедур получилось забавным. Группа должна была продолжить сплав на следующий день, а нас с Ольгой от места ночевки предполагалось отправить вечерним рейсовым автобусом в Читван. Но речка ли была чересчур неспешной, гиды нерасторопны или гребцы ленивы, но на последний автобус мы опоздали. Гид тормознул попутный грузовик, объяснил водителю, где нас высадить, и умыл руки. В полной темноте грузовик затормозил на каком-то перекрестке, где нас должна была ждать машина забронированного фирмой отеля. Надо ли говорить, что машины не было. Ни от отеля, ни какой другой. Была только маленькая лавка, тускло освещенная единственной лампочкой, работавшей от старого генератора. Вокруг, кажется, имелась немалая деревня, а может и городок, но темнота скрывала все. Нашелся телефон, но номер отеля молчал. Ольга слегка занервничала, предложила найти отель поблизости, а уже утром отправиться в Читван. Но отеля не было, да и терять утро следующего дня не хотелось. Хозяин лавки предложил в качестве транспортного средства мальчишку-велорикшу, будто бы знающего дорогу, или двух парней на мотоциклах. Ольга сочла велорикшу меньшим злом.
Мы катили по абсолютно темной (зато асфальтированной) дороге сквозь безлунную и беззвездную ночь, влажную и теплую, вокруг слышалось пение цикад, не шелест, а почти скрежет тяжелой жесткой листвы. Запахи, влажность, звуки создавали весьма достоверную атмосферу тропиков. Мальчишка-рикша каждые две минуты оборачивался к нам и произносил: “Sorry, sir! I don’t speak English” - единственное, что он знал на языке Шекспира, и весело хохотал, довольный своими лингвистическими способностями. Через полчаса наша трехколесная повозка остановилась, паренек знаками показал, что надо слезть. Вокруг по-прежнему ничего не было видно. Чуть позже я узнал, что требовалось переехать через реку по весьма ненадежному мосту, что запрещалось делать с пассажирами, а тогда был в недоумении. Тут из темноты вынырнул какой-то мужик и на ломаном английском предложил нам расплатиться с рикшей и отпустить его. Я повиновался, поскольку сам не знал - что делать и как лучше. Мужик махнул рукой, мы пошли за ним и оказались возле еще одной лавке. Мужик, даже не взглянув на нас, сел заканчивать стывший на столе под навесом ужин, а мы стояли рядом в полнейшем недоумении.
К счастью, тут появился еще один персонаж - молодой европеец с небольшим рюкзачком и путеводителем в руках. Ему это все явно было не внове. Молчавшая всю дорогу Ольга заметно расслабилась и приободрилась. Спустя еще минут пятнадцать мы пешком перешли через мостик и увидели ожидавший нас транспорт - на импровизированной автостоянке под кронами деревьев ждали пассажиров несколько сильно потрепанных джипов. Среди них был «виллис» времен второй мировой и ГАЗ-69. Нам досталось что-то менее экзотичное (кажется, старенький «дефендер»). Заводился он только одним способом: прежде чем погрузиться, потенциальные пассажиры дружно толкали его метров пятьдесят. И вот - Читван, наш отель из нескольких бунгало. Москитные сетки над кроватями, пучеглазые ящерки - гекконы, ловящие на стенах террасы слетевшихся на свет насекомых. Тропики! Ну, почти…
Два дня мы гуляли по парку в сопровождении гидов, любовались огромными бабочками, пестрыми птицами. Мерно покачивались на слоновьих спинах: погонщик продлил экскурсию сверх положенных трех часов, чтобы во что бы то ни стало отыскать и показать нам носорогов. И мы нашли их - будто закованную в латы (точь-в-точь как на гравюре Дюрера) семейку, нежившуюся в глубокой луже. Покидать эту ванну и демонстрировать стать им совсем не хотелось - лишь когда наш слон вошел в воду, они подвинулись. Были встречены пугливые олени, семейство павлинов, устроившееся на ночлег на ветке дерева. Были индийские буйволы с белыми цаплями на спинах, пасшиеся возле деревни. Была демонстрация национальных танцев с бубнами, павлиньими перьями, стремительными ритмичными постукиваниями бамбуковых палок - танцоры изображали сражения с врагами. Жаль, не успели съездить на крокодилью ферму. Зато впервые в жизни я увидел настоящую мимозу - мимозу стыдливую. Которая складывает листочки при прикосновении к ним. А не ту серебристую акацию, веточки которой заполняют Москву перед 8 марта.
После двух дней экзотики в духе Киплинга туристический автобус доставил нас в городок Покара. Где мы вновь повстречались с Нараяном. Предстоял маршрут возле Аннапурны - второго по знаменитости восьмитысячника после Джомолунгмы.
Сама по себе Покара (часто пишут Покхара, но в английской транскрипции непальских названий - Pokhara - “h” не произносится, а подчеркивает взрывной характер предшествующей согласной) малоинтересна. Из достопримечательностей - озеро Фева (второе по величине в Непале) с маленьким храмом на островке и водопад Дэвида: ручей, вытекающий из озера с ревом обрушивается под землю, чтоб через несколько километров вновь выйти на поверхность. Остальное - лагерь тибетских беженцев, пара музейчиков, отели, рестораны. И потрясающий гималайский пейзаж на горизонте. Туда и отправились.
Южные склоны Аннапурны теплее и влажнее Лантанга, а потому растительность тут иная: место дубов занимают леса из рододендрона. Тот, кто привык встречать рододендроны на Кавказе или в виде трогательных веточек, продающихся весной на московских улицах под названием «багульник» (на самом деле - рододендрон даурский), искренне считает, что это - относительно небольшой кустарник. А тут - огромные деревья высотой до 15 метров! Цветет рододендрон в марте и тогда, как говорят, склоны гор окрашиваются в красный - так обильны крупные цветки. Увы, я был в сентябре.
И народы тут живут совсем другие. В основном это гурунги - рослые, крепкие и воинственные. Именно из них вербуются элитные гуркхские войска индийской армии, большинство офицеров армии Непала - опять же гурунги. Отсюда и относительная зажиточность района: выйдя на раннюю военную пенсию отставные офицеры имеют достаточно средств, чтоб построить гостиницу - лоджу или затеять еще какой мелкий бизнес. Например, торговлю сувенирами - их предложат в каждой деревне. Будут, разумеется, уверять, что это «очень, очень старая» вещь. Я взял в руки крошечный флакончик для благовоний, сделанный из двух погнутых по центру монет, поднес к глазам и разобрал надпись: Бутан, 1989 год. Такая вот древность. Лучшим, пожалуй, приобретнием будет длинный, широкий и тяжелый нож-тесак кукри - что-то вроде мачете. В неспокойные времена кукри были грозным оружием в руках гурунгов, а сейчас используются для мирных хозяйственных надобностей. Но и поныне каждый полицейский или солдат имеют на поясе внушительный кукри «армейского» образца (форма ножей немного различна - своя в каждом районе, у каждого народа).
Каменные дома обычно «полутораэтажные» - с высокими подклетями. Украшений никаких, разве что покрашенные синим стропила, карниза, ограждения балконов. Осенью к ним подвешивают для просушки снизки ярко-желтых кукрузных початков - чем не декор в стиле «кантри»!
Путешествие протекало в расслабленном ритме - в заоблачные выси не карабкались, каждый час-другой пути встречалась деревенька. Тут чаю попить, там - пообедать. В общем, легкая прогулка. Поэтому маршрут в предгорьях Аннапурны популярен среди пенсионеров из Европы и Японии, а также среди супругов с маленькими детьми: малыша (встречал чуть ли не годовалых) сажают в корзину за спину шерпу, едет себе дитё, любуется Гималаями. А кому и вовсе ходить лень - может взгромоздиться на ослика.
Соответственно, туристов тут побольше, чем в Лантанге, хотя затянувшийся муссон (ох, как надоели дожди за истекшие четыре недели!) все же ограничили количество праздношатающихся. Лишь в последний день, когда мы уже спускались к шоссе, чтоб вернуться в Покару, на небе не появилось ни тучки. И туристы, воспрянув духом, шли нам навстречу нескончаемой вереницей. Я устал от бесконечных “Hello!” и перешел на непали: складывал молитвенно ладони у груди, затем с легким поклоном подносил их ко лбу и произносил - “Namaste!”
… Путешествие закончилось. Было возвращение в Катманду и отъезд в аэропорт. Провожавший нас Нараян повязал каждому на шею шелковый ярко-желтый шарф, на руку надел браслет из скрученных медных и оловянных полосок - на счастье и легкий путь, согласно непальскому обычаю. Самолет взмыл в безоблачное небо и взору открылась вся главная гряда Гималаев - Даулагири, Аннапурна, Лхотце, Джомолунгма, Канченджанга… Дыхание перехватило… Рука потянулась к фотоаппарату… Увы, у меня не осталось ни миллиметра пленки.