"Я люблю на букву С"
Обычно я сажусь писать о том или ином городе, когда в голове уже откристаллизовался более или менее целостный образ. Конечно, действительность всегда богаче и каждый город состоит из миллионов образов, но все же… Мне нужно целостное восприятие. Иногда этот образ складывается сразу - после однодневной прогулки по незнакомым улицам, иногда - долго, месяцами вынашивается. Но рано или поздно возникает. А со Стамбулом - незадача. Не единожды там бывал, очень люблю (один из самых моих любимых городов), а вот написать не получается. Потому что не складывается единый образ, целостный сюжет, который бы повел по крутым улочкам Галаты, по зелени парков, торговым рядам Капалычарши. Может, это особенность Стамбула - быть таким разным, не укладывающимся ни в какие схемы?
Я понял, что либо никогда не напишу про этот город, либо надо найти какой-то особый подход. И вспомнил детскую игру: «Я люблю на букву …» - называл ведущий, а остальные перечисляли, что же они любят на эту букву. Вот и я решил сперва попробовать составить такой алфавитный перечень любимого мной в Стамбуле. Но принцип выдержать не смог - и пошел перечислять всё подряд. Потому что, всё, что я люблю, так или иначе начинается на букву «С» - Стамбул. Итак…
Я люблю суету стамбульских базаров - не столько известного всем центрального крытого рынка Капалычарши, который ныне превратился в туристический аукцион, сколько пьянящий аромат Египетского базара (того, где пряности и сладости), района Лальели, прежде забитого российскими челноками, а сейчас слегка опустевшего. Можно купить что-нибудь нужное и радостно сравнить цены с московским Черкизовским рынком, можно купить, изрядно поторговавшись (что удовольствие особое), что-нибудь совершенно ненужное. Можно просто побродить, поторговаться опять же и не купить ничего. Я это люблю.
Я люблю стамбульских чистильщиков обуви с их роскошными ящиками, обитыми начищенной до блеска фальшивого золота и украшенными портретами неведомых красоток. Они так серьезно относятся к своему делу. Так виртуозно наводят лоск на и без того сияющие туфли клиента (не видел ни одного турка в нечищеных туфлях, но все они по три раза в день присаживаются к ящику чистильщика).
Я люблю стоять на площади, среди газонов, клумб и пальм между двумя громадами - розовым кубом Айя-Софии и серым каскадом куполов Султанахмета - Голубой мечети. Люблю сравнивать их, отдавая предпочтение то простоте одной, то изощренности другой, и усмехаться: христианский храм стал прототипом всех мечетей Ближнего Востока и Малой Азии, которые только строились после XV века. Различие - в крестах и минаретах. У Айя-Софии их четыре, у Султанахмета - шесть. Говорят, что султан хотел покрыть минареты Султанахмета золотом, так и сказал - «алтын» (золото). А архитектор услышал «алты» (шесть). И добавил парочку «ракет класса земля-воздух» (И. Бродский).
Кстати, Бродский Стамбул не любил, да и, похоже, мусульманский мир в целом не жаловал. Вот и сравнивал минареты - с ракетами, мечети - с раздувшимися жабами. Страшно не соглашаться с гением, но у меня - другие ассоциации: многочисленные купола прочно лежат на кубе-основании, не теряя связи с почвой, выпуклыми ступенями поднимаются вверх. И рядом - стремительный взлет минаретов. Земная твердь, стремящаяся к небу, штурмующая Рай.
Люблю торговцев всякой всячиной на стамбульских улицах - кулури (бублики с кунжутом), маринады и рассолы (вроде бы непьющий народ, зачем им рассол?), вареной кукурузой и жареными каштанами, вишневым соком и черт знает, чем еще. Одни степенны, другие суетливы и нагловаты. Но у всех - достоинство и спокойное веселье. Купил, съел-выпил, перебросился парой слов. Бывает, что попробуют надуть - более всего из любви к искусству.
Люблю набережную Золотого Рога и Галатский мост с непременной сотней рыбаков, вытаскивающих хамсу из мутноватой воды и тут же ее продающих. Раньше у Галатского моста был небольшой рыбный рынок, где на полиэтилене и деревянных ящиках была разложена ставрида и прочие чешуйчатые с картинно - для привлечения покупателей - вывернутыми жабрами. Теперь уж нет его. Но по-прежнему можно купить свежезажаренную рыбу - жарят на углях в раскрашенных лодках, пришвартованных у набережной. Свежую рыбу тут же подвозят с Босфора. Чистят, жарят и, вложив в полбатона белого хлеба, сдобрив луком и помидорами, передают на землю в руки покупателей. Не слишком вкусно, но колоритно.
Люблю крутые улицы Бейоглу - бывшей Перы. Когда-то фешенебельный европейский район (тут были «посольства полумира», теперь - консульства, включая английское, куда захаживал лорд Байрон, любивший Турцию, но погибший в войне против нее). Теперь обветшал, штукатурка осыпалась, но это добавило, пожалуй, таинственности и обаяния. Поднимаешься к Галатской башне (можно и на нее - ради панорамы Босфора и Золотого Рога, Исторического полуострова), а потом идешь к проспекту Истикляль. Его тоже люблю. Галдящую толпу праздношатающейся молодежи, витрины бутиков, допотопный, всегда битком набитый трамвайчик, курсирующий взад-вперед по единственной колее. Не так давно в переулках по обе стороны пешеходного Истикляля были довольно низкопробные ночные клубы, где якобы традиционный танец живота, а по сути - тривиальный стриптиз, исполняли украинские и русские девушки. Даже пели по-турецки с ужасающим малоросским акцентом. Теперь клубы поисчезали. Может, и к лучшему, но пикантности убавилось.
К напыщенно-шикарному дворцу Долмабахче (армянский зодчий обучался в Париже и вдохновлялся Версалем) не пойду - я ведь о том, что люблю. Строительство дворца разорило Османскую империю. Новый султан обнаружил пустую казну и так огорчился, что отказался жить в Долмабахче. Построил новый дворец.
А мне милее Топкапы - старый дворец с его уютными павильонами и фонтанами, сералем, который вовсе не гнездо разврата, а высокоорганизованное госучреждение (и важнейшие вопросы решались султаном тут, и наследник рос здесь), коллекцией драгоценностей - наивно-нелепо-крупных изумрудов и прочих побрякушек, бережно хранимыми святынями вроде волосков из бороды Пророка.
Люблю стамбульских кошек, коим несть числа, и бродячих собак с печальными глазами. Еще больше люблю, что о них заботятся. Не знаю - кто. Вероятно, добрые люди.
Люблю сочные кебабы всяческих видов и разновидностей, кислый айран, крепкий и терпкий чай из тонкостенных стаканчиков, сладковатый дым наргиле. Сесть в кафе в тенечке на коврах и подушках, пить чай и наблюдать за течением жизни. Можно было бы сыграть в нарды с кем-то из местных. Но я плохой игрок.
Люблю ветер и волну Босфора. Кораблик подпрыгивает на гребнях, а я любуюсь силуэтами мечетей, небольшими виллами у кромки воды (возникшими на месте старых деревянных вилл - яллы, об исчезновении которых поэтично сокрушается Памук). Вот и мосты, соединившие Европу и Азию (граница условна, хорошо это понимаешь, но все-таки немного волнительно пересекать невидимую линию: секунда - и ты в другой части света). Вот и крепость Румели Хисары - величественная и романтичная при взгляде с воды, изнутри она несколько разочаровывает, но все равно.
Я люблю даже азиатский берег Босфора, где чинные ухоженные домики, чурающиеся суеты и бестолковщины европейского берега. Турецкая европа, как ни парадоксально, тут - в Азии.
И наконец, я люблю стамбульцев - веселых и печальных, суетных и неспешных, мудрых и дурашливых, деловых и праздных. Одним словом: я люблю тебя, Стамбул!
