Полозкова опять вовремя и в точку
"...и это год серьезного детокса, переосмысления, подведения баланса; изменения никогда не касаются чего-то одного; стоит похудеть, как хочется ремонта, и как только ремонт, сразу нужно новой работы и помириться с родителями; долго же пришлось драться за возможность не соблюдать никакого режима, презирать быт (Р. говорил: "Убей меня в тот день, когда я куплю себе шкаф") и сбегать из дому в любую страну по любому поводу, чтобы обнаружить, что порядок и дисциплина - это другая, главная свобода, что любишь себя не тогда, когда спишь подольше и ешь погуще, а когда преодолеваешь и учишься, что путешествовать веселее, предвкушая чашку хорошего какао в любимом длинном зеленом кресле, для которого ты рулеточкой вымерял место, встанет ли; что правы не те, кто любит тебя таким, каков ты есть - но те, кто способен видеть, каким ты будешь, те, кто доставит тебе максимум дискомфорта, лишь бы ты не слеживался, не растлевался, не заплывал самодовольным жирком; <...> и так смешно дыхание перехватывает, когда думаешь, что все еще только начинается."
Да, типа того. А что я, Шалень-Мусус-хзч-чпх. Приходят времена-меняются. Легкость от творога с яблоком теперь приятнее, чем тяжесть пива с дошираком. Прохлада утреннего бега интереснее, чем пододеяльный уют. Контроль и наблюдательность трезвости веселит больше, чем отрывность кутежей. От чего, собственно, отрываться-то? Отрыв - когда падаешь в кровать и засыпаешь за минуту, конечно немного позже, чем планировал, и, конечно, не успев сделать всего, что хотел бы, но не потому что баланс тяжести смещен в область седалища, а потому что в сутках 24 часа, и надо как-то к этому ритму подстраиваться.
И пусть руки все еще чертовы крюки, которые от сухости то не сгибаются, а то такие "ладно, хочешь подвижности - вот тебе по нарыву на каждом сгибе, развлекайся", но крем-крем-крем, перчатки поплотнее - и работа-работа-работа. Пусть глаза такие же сине-складочные (это все-таки хроническое видимо), но брюшные понемногу контурируются, а при ходьбе, даже с двадцатью килограммами всяких брокколь и грейпфрутов, постоянно хочется сорваться на бег. Денег-денег конечно нет, но не как обычно, а нет уже на что-то конкретное-хорошее; нормальные кроссовки, чулки (ээ Иветте в смысле конечно), сходить-сводить к доктору. А так - без трагических голодовок и какие-то перспективы видятся даже.
В общем, все неплохо. По крайней мере, скучать некогда. Вопросы-решения-сомнения, движение. Жизнь, дыхание. И проч. проч.
Да, типа того. А что я, Шалень-Мусус-хзч-чпх. Приходят времена-меняются. Легкость от творога с яблоком теперь приятнее, чем тяжесть пива с дошираком. Прохлада утреннего бега интереснее, чем пододеяльный уют. Контроль и наблюдательность трезвости веселит больше, чем отрывность кутежей. От чего, собственно, отрываться-то? Отрыв - когда падаешь в кровать и засыпаешь за минуту, конечно немного позже, чем планировал, и, конечно, не успев сделать всего, что хотел бы, но не потому что баланс тяжести смещен в область седалища, а потому что в сутках 24 часа, и надо как-то к этому ритму подстраиваться.
И пусть руки все еще чертовы крюки, которые от сухости то не сгибаются, а то такие "ладно, хочешь подвижности - вот тебе по нарыву на каждом сгибе, развлекайся", но крем-крем-крем, перчатки поплотнее - и работа-работа-работа. Пусть глаза такие же сине-складочные (это все-таки хроническое видимо), но брюшные понемногу контурируются, а при ходьбе, даже с двадцатью килограммами всяких брокколь и грейпфрутов, постоянно хочется сорваться на бег. Денег-денег конечно нет, но не как обычно, а нет уже на что-то конкретное-хорошее; нормальные кроссовки, чулки (ээ Иветте в смысле конечно), сходить-сводить к доктору. А так - без трагических голодовок и какие-то перспективы видятся даже.
В общем, все неплохо. По крайней мере, скучать некогда. Вопросы-решения-сомнения, движение. Жизнь, дыхание. И проч. проч.