Срыв „Плана Б” (отрывок)
Оригинал взят у ss69100 в Срыв „Плана Б” (отрывок)
(***)Когда началась гражданская война на Юго-Востоке Украины, стало ясно: если позволить процессу развиваться по принципу «плыви, мой челн, по воле волн», то энергии сопротивления бандеровцам хватит ровно на то, чтобы реализовать мечту бандеровцев о демоскализации опасного для них региона Украины. Эту мечту бандеровцев я называю «планом Б».
Почему после слова «план» стоит буква «Б»? Ну хотя бы потому, что речь идет о плане бандеровцев. А также потому, что загадочным образом этот план бандеровцев является еще и планом Бжезинского, который очень подробно обсуждал с бандеровцами именно этот план. А также потому, что руководство Украины бормотало нечто по поводу того, что если не реализуется «план А», то будет реализован «план Б». А еще потому, что действительно был «план А», по отношению к которому тот план, который мы сорвали, был резервным. А резервный план всегда называется «планом Б».
Но каков же был тогда основной «план А»? Для того, чтобы это понять, достаточно внимательно прочитать всё, что говорили враги России по поводу желательного для них развития событий на Украине. Если, прочитав всё это, отбросить шелуху, восклицания, пропагандистскую демагогию, то станет ясно, что все враги России мечтали о прямом и однозначном вводе Россией своих войск на территорию Юго-Востока Украины. Подчеркиваю - об этом мечтали именно враги России. Эти враги очень огорчались по поводу того, что Россия этого не делает. Они всячески побуждали Россию к тому, чтобы она это сделала. Да, о том же самом мечтали и российские патриоты, а также настоящие друзья России. Но почему они об этом мечтали?
Тут трудно всё свести к общему знаменателю.
Одни мечтали об этом потому, что не видели другой возможности спасти украинцев, ориентированных на Россию, от унизительного кровавого ига бандеровцев. То есть в каком-то смысле такие русские патриоты (а также друзья России), мечтавшие о введении наших войск на территорию Украины, мечтали об этом от безысходности.
Другие русские патриоты (а также друзья России) мечтали о том же самом потому, что связывали с вводом войск на территорию Украины окончательный разрыв отношений между Россией и Западом. Мечтавших об этом спрашивали: «А что будет с Россией после такого окончательного и именно окончательного разрыва с Западом? Каким будет содержание этой окончательности? Как на такой разрыв отреагирует не Россия вообще, а та реальная и далеко не безупречная Россия, которая, увы, является объективной реальностью, данной нам в каждодневных, весьма болезненных для нас, ощущениях?»
Они отвечали: «После окончательного - и именно окончательного! - разрыва России с Западом начнется новая русская жизнь. Россия постепенно будет воскресать. Антинациональные силы сбегут из России или будут подавлены. Национальные силы призовут народ к мобилизации. Народ откликнется на этот призыв со всей вековечной русской страстностью. Враг, увидев это, отпрянет и будет просить пощады».
Кстати, нельзя сказать, что вероятность такого разворота событий была равна нулю. Но она была очень мала. Можно даже сказать - ничтожно мала. И, в общем-то, понятно, почему. За 25 лет (23 постсоветских года и 2 последних квазисоветских) в России оказалось построено потребительское общество. Да-да, именно потребительское. Потребительство пропитало собой отнюдь не только высший слой, так называемую элиту. Конечно же, в элите потребительское отношение к жизни приобрело наиболее концентрированный и омерзительный характер. Но говорить о том, что своеобразное потребительство не проникло в низы общества, в средний класс и так далее - просто нечестно. Потребительство проникло во все слои нашего общества, да еще как.
Нечестно говорить и о том, что Запад - это колосс на глиняных ногах, чье могущество вполне соизмеримо с трусостью и неготовностью бороться с противником, способным нанести ему существенный ущерб. Да, сегодняшний Запад очень труслив, очень себялюбив и вовсе не готов к тому, чтобы сгорать в ядерном огне во имя какой-то там Украины. На это он и впрямь не готов. Но если задеть его, этого самого Запада, ретивое, то можно нарваться на очень серьезные неприятности. Которые мобилизованная, патриотическая, антипотребительская Россия, конечно, способна снести и победительно преодолеть.
Но реально существующая Россия а) не способна к серьезной мобилизации, б) не является патриотической в том смысле, в каком это необходимо для победительного преодоления крупных неприятностей социально-экономического и иного характера, в) является существенно потребительской. И заявления патриотов о том, что окончательный разрыв России с Западом, такой разрыв, который и впрямь заденет западное ретивое (а, поверьте, оно имеется даже у Европы и уж тем более - у США), чудесным образом преобразует Россию потребительскую в Россию аскетично-мобилизационную, Россию многовекторную в Россию консолидированно-патриотическую не на словах, а на деле, - это даже не авантюризм. Это, знаете ли, нечто сродни сознательному суициду. Или страстному желанию поиграть в так называемую офицерскую рулетку.
Впрочем, на самом деле всё, увы, намного проще. Лица, делающие такие заявления, элементарно безответственны. И понятно, почему они безответственны. Потому что они не привыкли ни за что отвечать. Они никогда не волокли на себе груз окончательной ответственности за что-либо достаточно масштабное. Дернувшись в сторону прямого, тупого ввода войск России на территорию Украины и нарвавшись на неожиданную для них реакцию реальной России, эти люди начали бы охать да ахать, разводить руками, сетовать на то, что народишко не ахти. А после этого приспосабливаться к ситуации разгрома и расчленения России.
Мне горько говорить эти слова. Но наблюдая за поведением наших «трубадуров понятно чего», я убедился, причем однажды и навсегда, что для этой категории сторонников введения наших войск на Украину категория фундаментальной ответственности просто не существует. Дернуться, нарваться и заскулить - вот поведенческая программа, сформированная длительным периодом безответственности, отнюдь не сводимым к постсоветскому, тоже ведь отнюдь не малому временному интервалу.
Увы, всё началось намного раньше. И имеет гораздо более глубокие корни. И, конечно же, социокультурный код ДНС («дергаться, нарываться, скулить») имеет самое прямое отношение к анафематствованию гражданственности как таковой, патернализму, подданству как якобы единственной патриотической альтернативе гражданственности (будто бы гражданственность не может быть патриотической - между прочим, только она и может).
Повторю еще раз, что какой-то шанс на русское чудо, на превращение России потребительской в Россию аскетическо-мобилизационную, консолидированно-антизападную, готовую к невероятным трудовым усилиям и так далее - был. К нулю его сводила даже не степень поврежденности российского общества (а она, поверьте, крайне велика), а ситуация в элите.
Может быть, в России и обнаружилась бы чудесным образом какая-то общественная низовая сила, готовая на подвижничество. Может быть, обнаружилась бы, а может быть, и нет. Но в элите такая сила наверняка не сформировалась бы в результате прямого ввода наших войск на Украину. И если вероятность формирования искомой общественно-низовой силы была просто крайне мала, то вероятность формирования аналогичной силы в элите была строго равна нулю. Возможно, на эти рельсы перешли бы отдельные люди. И даже наверняка нашлось бы сколько-то таких людей. Но они бы потонули в той актуальной элите, которую мы имеем.
Что же касается актуальной элиты, то она отреагировала бы на прямой и прямолинейный ввод наших войск на Украину абсолютно так же, как она же отреагировала на присоединение Крыма. По лицу текли бы слезы искренней радости, яростные аплодисменты, перерастающие в овации, сотрясали бы Георгиевский или какой-нибудь другой зал.
После чего возникла бы реальная хмурая пауза (что будет с активами на Западе, с поездками на Запад, с семьями, оказавшимися на Западе?). Такая пауза дополнялась бы нестройным хором не слишком убедительных пропагандистских голосов. Отдельные убедительные голоса буквально утонули бы в этом хоре. Через месяц, максимум два, яростная поддержка данного шага превратилась бы в скучное «одобрямс». Еще через пару месяцев мы бы столкнулись даже не с расколом, а с распадом элиты. А дальше...
Коль скоро нынешняя актуальная элита (а спасительной дееспособной контрэлиты пока что нет и в помине) повела бы себя таким образом (а она ровно на 100 % повела бы себя именно таким способом), то никакого «русского чуда» не состоялось бы. Даже малые шансы на него были бы потеряны безвозвратно. Повторю еще раз, что шансы эти были столь чудовищно малы, что делать на них ставку - это недопустимый авантюризм. Но при имеющемся элитном раскладе делать на это ставку - это даже не авантюризм. Это просто самоубийство.
Еще одна группа так называемых патриотов, мечтавшая о прямом и однозначном введении российских войск на Украину, элементарно грезила концом света, то есть большой ядерной войной. У нас, представьте себе, и такие «патриоты» имеются. И это все знают.
Спросят: «А как же друзья России, живущие на Западе? В том числе, обладающие определенным аналитическим опытом? Почему они желали ввода войск России на территорию Украины и рассматривали этот ввод войск как желательный и неизбежный?»
Лично мне очень понятно, почему. Потому что эти друзья России а) ощущают свою вину за развал СССР и последовавшую за этим фашизацию мира, б) страшно далеки от реальной России и выдают желаемое за действительное.
Что же касается патриотов, находящихся не за бугром, а внутри Отечества нашего, то часть из них тоже очень любит выдавать желаемое за действительное. И очень не любит что-либо просчитывать, анализировать, моделировать, прогнозировать и так далее. Этим главное - прокукарекать, а там хоть не рассветай.
А вот враги России прекрасно просчитывали последствия прямого, лобового и однозначного ввода войск на территорию Украины.
Они прекрасно понимали, например, что любые войска (в том числе и русские) вводятся не вообще куда-то, а на какую-то конкретную территорию (в данном случае - на конкретную украинскую территорию).
Они прекрасно понимали также, что на определенной части этой территории реальные настроения украинского населения существенно повернуты в антирусскую сторону. Что население удалось оболванить, заразить бандеровским психозом или страхом перед бандеровцами. И что в подобных случаях всё начинается со страха, а переходит в психоз, который не снимается автоматически в момент, когда исчезает страх.
И, наконец, они прекрасно понимали, что при таком (еще раз подчеркну - лобовом, грубом и однозначном) введении русских войск на территорию Украины, антирусская Украина наконец-то получит мощную поддержку. Что тут-то и поступит материальная помощь, финансовая помощь, военная помощь. Что из антирусской Украины начнут делать супер-Хорватию, которая должна сдерживать русскую супер-Сербию. Что введение русских войск на всю территорию Украины невозможно. Что если у кого-то хватит глупости решиться на такое введение, то этот кто-то столкнется с массовым сопротивлением украинцев, настроенных антирусски. И что это сопротивление нельзя подавлять бериевско-сталинскими методами в XXI столетии.
Что даже новые Берия и Сталин, как люди талантливые и ответственные, никогда бы не стали применять прежние методы в XXI столетии.
И наконец, что вся эта ультрапатриотическая лепота не имеет никакого отношения к реальной России. И особенно к реальной элите. А значит, прямой ввод русских войск будет осуществлен на достаточно малой украинской территории с достаточно сомнительным политическим обоснованием, достаточно разлаписто и с элементами внутренней неуверенности.
А вот такой ввод для украинской элиты по понятным причинам является единственным спасением от грядущих экономических неурядиц, единственным способом привлечь по-настоящему к себе внимание Запада, получить настоящую, искомую поддержку (а не заверения в симпатиях и обещания поддержки весьма условной) и так далее.
Таким образом, и впрямь реализация «плана А» отвечала:
1) интересам не додумывающих всё до конца, но очень страстных патриотических групп российского общества,
2) интересам русских групп и кругов якобы ультрапатриотических, а на самом деле - провокативных (Просвирнин, Дугин и компания),
3) интересам украинских групп и кругов, настроенных на окончательную расправу с Россией с помощью Запада и окормляемых западными специалистами, способными всё додумывать до конца - в отличие, увы, от наших страстных до безоглядности патриотов.
Долгое время украинские русофобы рассчитывали на то, что Россия заглотнет наживку их «плана А». И всячески подзуживали те группы в русском обществе, которые костерили почем зря российское государство - за то, что оно не вводит войска на территорию Украины, предает тем самым ориентированных на Россию жителей Юго-Востока Украины (шире - Новороссии). Но это не давало искомого результата. Российская власть упрямо не желала лезть в ловушку «плана А».
И тогда против нее решили задействовать «план Б». Говоря о «плане Б», я не грежу наяву и не занимаюсь аналитическими интерпретациями всего того, что происходит в действительности. Я не догадываюсь, не предполагаю, а знаю наверняка, что «план Б» прорабатывался совместно достаточно продвинутыми украинцами и их западными кураторами. Речь идет о конкретных людях, конкретных проработках, конкретных сведениях, попавших ко мне отнюдь не вчера. Сведения из более чем достоверных источников.
В силу наличия этих сведений я был отчасти готов к тому, что обнаружил, оказавшись в Донецке 5 июля 2014 года. Но готов к этому я был все-таки лишь отчасти.
Что же конкретно представляет собой этот самый «план Б», родившийся в головах наших далеко не глупых врагов отнюдь не в 2014 году? Этот конкретный план содержит в себе 12 конкретных пунктов. Излагаю их так, как их формулировали враги России, именующие наших братьев «омоскаленными», нас - «москалями» и так далее.
Пункт 1 - активизировать деятельную часть «омоскаленных» (она же - антибандеровский актив) всеми способами, включая дозированное снабжение оружием. В самом деле, антибандеровские активисты, заходя в определенные здания, находили в подвалах этих зданий хоть и плохонькое, но вполне работающее оружие. При этом те, кто до такого захода работали в этих зданиях, разводили руками и говорили, что еще вчера этого оружия в подвалах не было. Подчеркну еще раз, что речь, конечно, шла о плохоньком оружии и в количестве, совершенно недостаточном для того, чтобы сопротивляться. Но его подкладывали. И делали это отнюдь не агенты Москвы, а агенты Львова и США. Несу ответственность за достоверность своих сведений.
Расчет был очевиден. Антибандеровские активисты восстанут... Их вдохновят легкими победами и жалкими подачками в виде небольшого количества плохонького оружия... В их ряды бандеровцы встроят своих людей... Восстание поначалу будет развиваться успешно... К нему потянутся все те, кто готов сопротивляться бандеровцам. И хорошо, что подтянутся!.. Это продвинутые бандеровцы говорили - «хорошо, что подтянутся», понимаете?..
Пункт 2 - омоскаленному контингенту, подтянувшемуся к антибандеровскому активу (еще раз оговорю, что использую здесь лексику врага, создававшего этот план), надо задать определенную программу сопротивления. При этом сам этот контингент будет двигаться в определенном русле. Поэтому задать ему эту программу будет совсем нетрудно.
Поясняю, что имеется в виду программа благородного (и, кстати, вполне легитимного в данном случае) сопротивления с оружием в руках реальным бесчинствам распоясавшейся бандеровской сволочи. Но такое сопротивление должно осуществляться на материальной да и социальной базе, вопиющим образом недостаточной для победы. Это должно было быть, по мнению врагов России, сопротивление, обреченное на окончательный провал после быстрого и кружащего голову успеха. За время этого быстрого успеха в сопротивление предполагалось включить всё то, что потом предполагалось зачистить.
И тут я просто обязан провести одну, между прочим, не только умственную, но и оперативную, параллель. В то, что она носит еще и оперативный характер, прошу поверить (у меня нет ни возможности развернуто это доказывать в газете, ни желания приводить такие доказательства). Те, кто в это не верят, пусть рассматривают эту параллель как чисто умственную.
Итак, Прибалтика. Конец 80-х годов ХХ века. На территории Прибалтики при очень серьезной помощи определенных кругов нашего КГБ активизируются националисты, требующие отделения от СССР.
Активность националистов, конечно, можно просто подавить с помощью репрессивного аппарата, имеющегося в распоряжении у любого, сколь угодно демократического, государства. Как можно было подавить и молодчиков из «Правого сектора» зимой 2014 года. Но этого долго не делают, ссылаясь на перестройку и распаляя круги прибалтийских национал-сепаратистов.
Но у этих национал-сепаратистов есть серьезные противники - не в репрессивном аппарате, который парализован, а в широких кругах того же прибалтийского общества. Это и коммунисты (в Прибалтике, как, кстати, и в ГДР, вплоть до полного краха советского проекта, да и после этого краха, убежденных коммунистов было достаточно много), и просто русскоязычное население, которое прибалтийские национал-сепаратисты оскорбляли, называя примерно так же, как сейчас такое население оскорбляют украинские бандеровцы.
Соедините эти группы населения и противопоставьте митингам национал-сепаратистов, подстрекаемых Западом, другие митинги. Такие же демократические, раз уж заварена вся эта перестроечная каша. В сущности, речь шла о том, чтобы тогда реализовать то, что было потом реализовано на Поклонной горе. И что, кстати, могло бы быть реализовано в августе 1991 года вместо ввода танков в Москву.
Как только это начинает реализовываться в Прибалтике, из Москвы требуют прекращения опасных авантюр: «Вы что же это делаете? Раскалываете прибалтийский сегмент российского общества! Провоцируете гражданскую войну! Ужас!»
Окрики эти на самом деле исходят от московских предателей, встроенных в высший эшелон власти. Но на местах никто не предполагает возможности предательства на таком уровне. И гражданское сопротивление прибалтийским нацистам дезорганизуется.
Но даже в условиях подобной дезорганизации оно развивается и начинает приобретать характер, опасный для прибалтийских нацистов. И как же их спасают тогда? А вот как. Их спасают прямым и бездарным вводом войск, которым дается задание усмирять сепаратистов, то есть как бы работать в русле спасения целостности СССР.
Войска входят. К ним - с ума великого - с распростертыми объятиями кидаются все гражданские антинацистские просоветские силы, уверовавшие, что пришло время спасения от нацизма. И что этим спасителем является советский воин.
Кинувшись в эту ловушку, прибалтийские антинацистские гражданские силы получают ярлык «пособники оккупантов». От них отворачиваются те слои прибалтийского общества, которые готовы были их поддержать. Начинается мобилизация антисоветских сил в прибалтийских обществах. Эта мобилизация становится эффективной благодаря тому, что в прибалтийском обществе, уже очень серьезно зараженном антисоветизмом и русофобией, начинает разыгрываться карта антидемократического насилия, второй русско-советской оккупации и так далее. После чего введенные войска уводят из Прибалтики, оставляя просоветские антинацистские силы, скомпрометированные их вводом, наедине с национал-сепаратистами, которым придает новые силы и этот ввод, и его провал.
В чем тут аналогия? В том, чтобы вызвать слабый, но активный импульс сопротивления, сконцентрировать вокруг этого импульса всё то, что в дальнейшем должно быть зачищено, и подготовить зачистку.
Содержание пункта 2 «плана Б» в том, чтобы сформировать именно такой импульс сопротивления, который нужен тем, кто готовит зачистку и самого этого сопротивления, и омоскаленного населения Юго-Востока Украины.
Содержание пункта 3 «плана Б» - в том, чтобы собрать вокруг этого импульса определенное, не малое, но и не слишком большое, число пророссийски и антибандеровски настроенных людей, возмущенных бесчинствами фашиствующей бандеровской хунты. И верящих в то, что активисты, сформировавшие импульс сопротивления, - дееспособны, знают, что делают, будут поддержаны русскими войсками и так далее. Активисты убеждают в этом поддерживающих.
Пункт 4 - нанести удар по собранным сторонникам России, использовав тотальное преимущество, вытекающее из захвата бандеровцами военных и иных арсеналов украинского государства.
Пункт 5 - в ходе данного удара принудить миллионы людей, симпатизирующих России в той или иной степени, к бегству с территории Юго-Востока Украины.
Пункт 6 - разгромить и вышвырнуть с данной территории вооруженный актив сопротивления бандеровской хунте.
Пункт 7 - запрограммировать этот актив на крайнее неприятие российской пассивности в вопросе о судьбе верных России сторонников Новороссии.
Пункт 8 - соединить вооруженный и накаленный (а также возмущенный нашим бездействием) пророссийский актив, вынужденный отступить с территории Юго-Востока Украины, с беженцами и другими недовольными группами российского населения.
Пункт 9 - предельно ослабить власть в Москве. Как? Ну, например, дав приказ украинским ВВС и ПВО сбить самолет, в котором летит президент России, по возможности возложив ответственность за это на ополченцев, сражающихся с бандеровской хунтой. Были возможны и другие варианты. Но поскольку бандеровцы попытались в итоге реализовать именно этот, я считаю возможным ограничиться его рассмотрением.
Пункт 10 - соединить протест преданных сторонников Новороссии, ушедших в Россию, с протестом беженцев и других групп, что на фоне ослабления власти в Москве было бы чревато системным политическим кризисом.
Пункт 11 - в условиях этого кризиса соединить расправу над сторонниками России на Юго-Востоке Украины с расправой над сторонниками России в Крыму.
Пункт 12 - на паях с Западом триумфально завершить распад российского государства.
Для того, чтобы сорвать «план Б», нужно было противопоставить этому плану свой план - план «донбасское Приднестровье». И нужно было этот план начать реализовывать. Одновременно с этим нужно было дать отпор силам, которые требовали реализации «плана А» и грозили в случае, если этот план не будет реализован, начать действовать соответствующим образом вполне в русле «плана Б».
Спрашивается, могла ли гражданская сила рассчитывать на то, что ей удастся сорвать «план Б» и реализовать план «донбасское Приднестровье»? Спрашиваю это потому, что степень участия гражданской силы под названием «Суть времени» в срыве «плана Б», который 5 июля 2014 года в связи с бегством из Славянска перешел в стадию кульминации, предельно высока. Об этом говорят и враги, и друзья «Сути времени».
Отвечаю. Вероятность моего возвращения из Донецка живым была не более трех процентов.
Вероятность нашей информационной победы над противником, по дури или сознательно пропихивающим «план Б», была не более пяти процентов.
Вероятность снятия Стрелкова и Бородая - при том, что за этими фигурами стояли мощные силы, - была не более пяти процентов.
И наконец, вероятность перехода украинских русофобов к переговорам, в которых ополченцы Донбасса выступают как отдельная дипломатическая сила, к переговорам, в которых (при правильном консолидированном подходе к ним) закладываются основы плана «донбасское Приднестровье» - была не более семи процентов.
Все это вместе делало срыв «плана Б» почти невозможным. Но он сорван - причем полностью. Не правда ли?
Предлагаю всё это осмыслить - причем на всех уровнях, предложенных нашей Школой Высших Смыслов. Поздравляю от всей души со срывом «плана Б». Предлагаю предуготовиться к еще более серьезным испытаниям, то есть самым форсированным образом наращивать наши силы.
До встречи в СССР!
С. Кургинян
***
Статья приведена в сокр.
Источник.
(***)Когда началась гражданская война на Юго-Востоке Украины, стало ясно: если позволить процессу развиваться по принципу «плыви, мой челн, по воле волн», то энергии сопротивления бандеровцам хватит ровно на то, чтобы реализовать мечту бандеровцев о демоскализации опасного для них региона Украины. Эту мечту бандеровцев я называю «планом Б».
Почему после слова «план» стоит буква «Б»? Ну хотя бы потому, что речь идет о плане бандеровцев. А также потому, что загадочным образом этот план бандеровцев является еще и планом Бжезинского, который очень подробно обсуждал с бандеровцами именно этот план. А также потому, что руководство Украины бормотало нечто по поводу того, что если не реализуется «план А», то будет реализован «план Б». А еще потому, что действительно был «план А», по отношению к которому тот план, который мы сорвали, был резервным. А резервный план всегда называется «планом Б».
Но каков же был тогда основной «план А»? Для того, чтобы это понять, достаточно внимательно прочитать всё, что говорили враги России по поводу желательного для них развития событий на Украине. Если, прочитав всё это, отбросить шелуху, восклицания, пропагандистскую демагогию, то станет ясно, что все враги России мечтали о прямом и однозначном вводе Россией своих войск на территорию Юго-Востока Украины. Подчеркиваю - об этом мечтали именно враги России. Эти враги очень огорчались по поводу того, что Россия этого не делает. Они всячески побуждали Россию к тому, чтобы она это сделала. Да, о том же самом мечтали и российские патриоты, а также настоящие друзья России. Но почему они об этом мечтали?
Тут трудно всё свести к общему знаменателю.
Одни мечтали об этом потому, что не видели другой возможности спасти украинцев, ориентированных на Россию, от унизительного кровавого ига бандеровцев. То есть в каком-то смысле такие русские патриоты (а также друзья России), мечтавшие о введении наших войск на территорию Украины, мечтали об этом от безысходности.
Другие русские патриоты (а также друзья России) мечтали о том же самом потому, что связывали с вводом войск на территорию Украины окончательный разрыв отношений между Россией и Западом. Мечтавших об этом спрашивали: «А что будет с Россией после такого окончательного и именно окончательного разрыва с Западом? Каким будет содержание этой окончательности? Как на такой разрыв отреагирует не Россия вообще, а та реальная и далеко не безупречная Россия, которая, увы, является объективной реальностью, данной нам в каждодневных, весьма болезненных для нас, ощущениях?»
Они отвечали: «После окончательного - и именно окончательного! - разрыва России с Западом начнется новая русская жизнь. Россия постепенно будет воскресать. Антинациональные силы сбегут из России или будут подавлены. Национальные силы призовут народ к мобилизации. Народ откликнется на этот призыв со всей вековечной русской страстностью. Враг, увидев это, отпрянет и будет просить пощады».
Кстати, нельзя сказать, что вероятность такого разворота событий была равна нулю. Но она была очень мала. Можно даже сказать - ничтожно мала. И, в общем-то, понятно, почему. За 25 лет (23 постсоветских года и 2 последних квазисоветских) в России оказалось построено потребительское общество. Да-да, именно потребительское. Потребительство пропитало собой отнюдь не только высший слой, так называемую элиту. Конечно же, в элите потребительское отношение к жизни приобрело наиболее концентрированный и омерзительный характер. Но говорить о том, что своеобразное потребительство не проникло в низы общества, в средний класс и так далее - просто нечестно. Потребительство проникло во все слои нашего общества, да еще как.
Нечестно говорить и о том, что Запад - это колосс на глиняных ногах, чье могущество вполне соизмеримо с трусостью и неготовностью бороться с противником, способным нанести ему существенный ущерб. Да, сегодняшний Запад очень труслив, очень себялюбив и вовсе не готов к тому, чтобы сгорать в ядерном огне во имя какой-то там Украины. На это он и впрямь не готов. Но если задеть его, этого самого Запада, ретивое, то можно нарваться на очень серьезные неприятности. Которые мобилизованная, патриотическая, антипотребительская Россия, конечно, способна снести и победительно преодолеть.
Но реально существующая Россия а) не способна к серьезной мобилизации, б) не является патриотической в том смысле, в каком это необходимо для победительного преодоления крупных неприятностей социально-экономического и иного характера, в) является существенно потребительской. И заявления патриотов о том, что окончательный разрыв России с Западом, такой разрыв, который и впрямь заденет западное ретивое (а, поверьте, оно имеется даже у Европы и уж тем более - у США), чудесным образом преобразует Россию потребительскую в Россию аскетично-мобилизационную, Россию многовекторную в Россию консолидированно-патриотическую не на словах, а на деле, - это даже не авантюризм. Это, знаете ли, нечто сродни сознательному суициду. Или страстному желанию поиграть в так называемую офицерскую рулетку.
Впрочем, на самом деле всё, увы, намного проще. Лица, делающие такие заявления, элементарно безответственны. И понятно, почему они безответственны. Потому что они не привыкли ни за что отвечать. Они никогда не волокли на себе груз окончательной ответственности за что-либо достаточно масштабное. Дернувшись в сторону прямого, тупого ввода войск России на территорию Украины и нарвавшись на неожиданную для них реакцию реальной России, эти люди начали бы охать да ахать, разводить руками, сетовать на то, что народишко не ахти. А после этого приспосабливаться к ситуации разгрома и расчленения России.
Мне горько говорить эти слова. Но наблюдая за поведением наших «трубадуров понятно чего», я убедился, причем однажды и навсегда, что для этой категории сторонников введения наших войск на Украину категория фундаментальной ответственности просто не существует. Дернуться, нарваться и заскулить - вот поведенческая программа, сформированная длительным периодом безответственности, отнюдь не сводимым к постсоветскому, тоже ведь отнюдь не малому временному интервалу.
Увы, всё началось намного раньше. И имеет гораздо более глубокие корни. И, конечно же, социокультурный код ДНС («дергаться, нарываться, скулить») имеет самое прямое отношение к анафематствованию гражданственности как таковой, патернализму, подданству как якобы единственной патриотической альтернативе гражданственности (будто бы гражданственность не может быть патриотической - между прочим, только она и может).
Повторю еще раз, что какой-то шанс на русское чудо, на превращение России потребительской в Россию аскетическо-мобилизационную, консолидированно-антизападную, готовую к невероятным трудовым усилиям и так далее - был. К нулю его сводила даже не степень поврежденности российского общества (а она, поверьте, крайне велика), а ситуация в элите.
Может быть, в России и обнаружилась бы чудесным образом какая-то общественная низовая сила, готовая на подвижничество. Может быть, обнаружилась бы, а может быть, и нет. Но в элите такая сила наверняка не сформировалась бы в результате прямого ввода наших войск на Украину. И если вероятность формирования искомой общественно-низовой силы была просто крайне мала, то вероятность формирования аналогичной силы в элите была строго равна нулю. Возможно, на эти рельсы перешли бы отдельные люди. И даже наверняка нашлось бы сколько-то таких людей. Но они бы потонули в той актуальной элите, которую мы имеем.
Что же касается актуальной элиты, то она отреагировала бы на прямой и прямолинейный ввод наших войск на Украину абсолютно так же, как она же отреагировала на присоединение Крыма. По лицу текли бы слезы искренней радости, яростные аплодисменты, перерастающие в овации, сотрясали бы Георгиевский или какой-нибудь другой зал.
После чего возникла бы реальная хмурая пауза (что будет с активами на Западе, с поездками на Запад, с семьями, оказавшимися на Западе?). Такая пауза дополнялась бы нестройным хором не слишком убедительных пропагандистских голосов. Отдельные убедительные голоса буквально утонули бы в этом хоре. Через месяц, максимум два, яростная поддержка данного шага превратилась бы в скучное «одобрямс». Еще через пару месяцев мы бы столкнулись даже не с расколом, а с распадом элиты. А дальше...
Коль скоро нынешняя актуальная элита (а спасительной дееспособной контрэлиты пока что нет и в помине) повела бы себя таким образом (а она ровно на 100 % повела бы себя именно таким способом), то никакого «русского чуда» не состоялось бы. Даже малые шансы на него были бы потеряны безвозвратно. Повторю еще раз, что шансы эти были столь чудовищно малы, что делать на них ставку - это недопустимый авантюризм. Но при имеющемся элитном раскладе делать на это ставку - это даже не авантюризм. Это просто самоубийство.
Еще одна группа так называемых патриотов, мечтавшая о прямом и однозначном введении российских войск на Украину, элементарно грезила концом света, то есть большой ядерной войной. У нас, представьте себе, и такие «патриоты» имеются. И это все знают.
Спросят: «А как же друзья России, живущие на Западе? В том числе, обладающие определенным аналитическим опытом? Почему они желали ввода войск России на территорию Украины и рассматривали этот ввод войск как желательный и неизбежный?»
Лично мне очень понятно, почему. Потому что эти друзья России а) ощущают свою вину за развал СССР и последовавшую за этим фашизацию мира, б) страшно далеки от реальной России и выдают желаемое за действительное.
Что же касается патриотов, находящихся не за бугром, а внутри Отечества нашего, то часть из них тоже очень любит выдавать желаемое за действительное. И очень не любит что-либо просчитывать, анализировать, моделировать, прогнозировать и так далее. Этим главное - прокукарекать, а там хоть не рассветай.
А вот враги России прекрасно просчитывали последствия прямого, лобового и однозначного ввода войск на территорию Украины.
Они прекрасно понимали, например, что любые войска (в том числе и русские) вводятся не вообще куда-то, а на какую-то конкретную территорию (в данном случае - на конкретную украинскую территорию).
Они прекрасно понимали также, что на определенной части этой территории реальные настроения украинского населения существенно повернуты в антирусскую сторону. Что население удалось оболванить, заразить бандеровским психозом или страхом перед бандеровцами. И что в подобных случаях всё начинается со страха, а переходит в психоз, который не снимается автоматически в момент, когда исчезает страх.
И, наконец, они прекрасно понимали, что при таком (еще раз подчеркну - лобовом, грубом и однозначном) введении русских войск на территорию Украины, антирусская Украина наконец-то получит мощную поддержку. Что тут-то и поступит материальная помощь, финансовая помощь, военная помощь. Что из антирусской Украины начнут делать супер-Хорватию, которая должна сдерживать русскую супер-Сербию. Что введение русских войск на всю территорию Украины невозможно. Что если у кого-то хватит глупости решиться на такое введение, то этот кто-то столкнется с массовым сопротивлением украинцев, настроенных антирусски. И что это сопротивление нельзя подавлять бериевско-сталинскими методами в XXI столетии.
Что даже новые Берия и Сталин, как люди талантливые и ответственные, никогда бы не стали применять прежние методы в XXI столетии.
И наконец, что вся эта ультрапатриотическая лепота не имеет никакого отношения к реальной России. И особенно к реальной элите. А значит, прямой ввод русских войск будет осуществлен на достаточно малой украинской территории с достаточно сомнительным политическим обоснованием, достаточно разлаписто и с элементами внутренней неуверенности.
А вот такой ввод для украинской элиты по понятным причинам является единственным спасением от грядущих экономических неурядиц, единственным способом привлечь по-настоящему к себе внимание Запада, получить настоящую, искомую поддержку (а не заверения в симпатиях и обещания поддержки весьма условной) и так далее.
Таким образом, и впрямь реализация «плана А» отвечала:
1) интересам не додумывающих всё до конца, но очень страстных патриотических групп российского общества,
2) интересам русских групп и кругов якобы ультрапатриотических, а на самом деле - провокативных (Просвирнин, Дугин и компания),
3) интересам украинских групп и кругов, настроенных на окончательную расправу с Россией с помощью Запада и окормляемых западными специалистами, способными всё додумывать до конца - в отличие, увы, от наших страстных до безоглядности патриотов.
Долгое время украинские русофобы рассчитывали на то, что Россия заглотнет наживку их «плана А». И всячески подзуживали те группы в русском обществе, которые костерили почем зря российское государство - за то, что оно не вводит войска на территорию Украины, предает тем самым ориентированных на Россию жителей Юго-Востока Украины (шире - Новороссии). Но это не давало искомого результата. Российская власть упрямо не желала лезть в ловушку «плана А».
И тогда против нее решили задействовать «план Б». Говоря о «плане Б», я не грежу наяву и не занимаюсь аналитическими интерпретациями всего того, что происходит в действительности. Я не догадываюсь, не предполагаю, а знаю наверняка, что «план Б» прорабатывался совместно достаточно продвинутыми украинцами и их западными кураторами. Речь идет о конкретных людях, конкретных проработках, конкретных сведениях, попавших ко мне отнюдь не вчера. Сведения из более чем достоверных источников.
В силу наличия этих сведений я был отчасти готов к тому, что обнаружил, оказавшись в Донецке 5 июля 2014 года. Но готов к этому я был все-таки лишь отчасти.
Что же конкретно представляет собой этот самый «план Б», родившийся в головах наших далеко не глупых врагов отнюдь не в 2014 году? Этот конкретный план содержит в себе 12 конкретных пунктов. Излагаю их так, как их формулировали враги России, именующие наших братьев «омоскаленными», нас - «москалями» и так далее.
Пункт 1 - активизировать деятельную часть «омоскаленных» (она же - антибандеровский актив) всеми способами, включая дозированное снабжение оружием. В самом деле, антибандеровские активисты, заходя в определенные здания, находили в подвалах этих зданий хоть и плохонькое, но вполне работающее оружие. При этом те, кто до такого захода работали в этих зданиях, разводили руками и говорили, что еще вчера этого оружия в подвалах не было. Подчеркну еще раз, что речь, конечно, шла о плохоньком оружии и в количестве, совершенно недостаточном для того, чтобы сопротивляться. Но его подкладывали. И делали это отнюдь не агенты Москвы, а агенты Львова и США. Несу ответственность за достоверность своих сведений.
Расчет был очевиден. Антибандеровские активисты восстанут... Их вдохновят легкими победами и жалкими подачками в виде небольшого количества плохонького оружия... В их ряды бандеровцы встроят своих людей... Восстание поначалу будет развиваться успешно... К нему потянутся все те, кто готов сопротивляться бандеровцам. И хорошо, что подтянутся!.. Это продвинутые бандеровцы говорили - «хорошо, что подтянутся», понимаете?..
Пункт 2 - омоскаленному контингенту, подтянувшемуся к антибандеровскому активу (еще раз оговорю, что использую здесь лексику врага, создававшего этот план), надо задать определенную программу сопротивления. При этом сам этот контингент будет двигаться в определенном русле. Поэтому задать ему эту программу будет совсем нетрудно.
Поясняю, что имеется в виду программа благородного (и, кстати, вполне легитимного в данном случае) сопротивления с оружием в руках реальным бесчинствам распоясавшейся бандеровской сволочи. Но такое сопротивление должно осуществляться на материальной да и социальной базе, вопиющим образом недостаточной для победы. Это должно было быть, по мнению врагов России, сопротивление, обреченное на окончательный провал после быстрого и кружащего голову успеха. За время этого быстрого успеха в сопротивление предполагалось включить всё то, что потом предполагалось зачистить.
И тут я просто обязан провести одну, между прочим, не только умственную, но и оперативную, параллель. В то, что она носит еще и оперативный характер, прошу поверить (у меня нет ни возможности развернуто это доказывать в газете, ни желания приводить такие доказательства). Те, кто в это не верят, пусть рассматривают эту параллель как чисто умственную.
Итак, Прибалтика. Конец 80-х годов ХХ века. На территории Прибалтики при очень серьезной помощи определенных кругов нашего КГБ активизируются националисты, требующие отделения от СССР.
Активность националистов, конечно, можно просто подавить с помощью репрессивного аппарата, имеющегося в распоряжении у любого, сколь угодно демократического, государства. Как можно было подавить и молодчиков из «Правого сектора» зимой 2014 года. Но этого долго не делают, ссылаясь на перестройку и распаляя круги прибалтийских национал-сепаратистов.
Но у этих национал-сепаратистов есть серьезные противники - не в репрессивном аппарате, который парализован, а в широких кругах того же прибалтийского общества. Это и коммунисты (в Прибалтике, как, кстати, и в ГДР, вплоть до полного краха советского проекта, да и после этого краха, убежденных коммунистов было достаточно много), и просто русскоязычное население, которое прибалтийские национал-сепаратисты оскорбляли, называя примерно так же, как сейчас такое население оскорбляют украинские бандеровцы.
Соедините эти группы населения и противопоставьте митингам национал-сепаратистов, подстрекаемых Западом, другие митинги. Такие же демократические, раз уж заварена вся эта перестроечная каша. В сущности, речь шла о том, чтобы тогда реализовать то, что было потом реализовано на Поклонной горе. И что, кстати, могло бы быть реализовано в августе 1991 года вместо ввода танков в Москву.
Как только это начинает реализовываться в Прибалтике, из Москвы требуют прекращения опасных авантюр: «Вы что же это делаете? Раскалываете прибалтийский сегмент российского общества! Провоцируете гражданскую войну! Ужас!»
Окрики эти на самом деле исходят от московских предателей, встроенных в высший эшелон власти. Но на местах никто не предполагает возможности предательства на таком уровне. И гражданское сопротивление прибалтийским нацистам дезорганизуется.
Но даже в условиях подобной дезорганизации оно развивается и начинает приобретать характер, опасный для прибалтийских нацистов. И как же их спасают тогда? А вот как. Их спасают прямым и бездарным вводом войск, которым дается задание усмирять сепаратистов, то есть как бы работать в русле спасения целостности СССР.
Войска входят. К ним - с ума великого - с распростертыми объятиями кидаются все гражданские антинацистские просоветские силы, уверовавшие, что пришло время спасения от нацизма. И что этим спасителем является советский воин.
Кинувшись в эту ловушку, прибалтийские антинацистские гражданские силы получают ярлык «пособники оккупантов». От них отворачиваются те слои прибалтийского общества, которые готовы были их поддержать. Начинается мобилизация антисоветских сил в прибалтийских обществах. Эта мобилизация становится эффективной благодаря тому, что в прибалтийском обществе, уже очень серьезно зараженном антисоветизмом и русофобией, начинает разыгрываться карта антидемократического насилия, второй русско-советской оккупации и так далее. После чего введенные войска уводят из Прибалтики, оставляя просоветские антинацистские силы, скомпрометированные их вводом, наедине с национал-сепаратистами, которым придает новые силы и этот ввод, и его провал.
В чем тут аналогия? В том, чтобы вызвать слабый, но активный импульс сопротивления, сконцентрировать вокруг этого импульса всё то, что в дальнейшем должно быть зачищено, и подготовить зачистку.
Содержание пункта 2 «плана Б» в том, чтобы сформировать именно такой импульс сопротивления, который нужен тем, кто готовит зачистку и самого этого сопротивления, и омоскаленного населения Юго-Востока Украины.
Содержание пункта 3 «плана Б» - в том, чтобы собрать вокруг этого импульса определенное, не малое, но и не слишком большое, число пророссийски и антибандеровски настроенных людей, возмущенных бесчинствами фашиствующей бандеровской хунты. И верящих в то, что активисты, сформировавшие импульс сопротивления, - дееспособны, знают, что делают, будут поддержаны русскими войсками и так далее. Активисты убеждают в этом поддерживающих.
Пункт 4 - нанести удар по собранным сторонникам России, использовав тотальное преимущество, вытекающее из захвата бандеровцами военных и иных арсеналов украинского государства.
Пункт 5 - в ходе данного удара принудить миллионы людей, симпатизирующих России в той или иной степени, к бегству с территории Юго-Востока Украины.
Пункт 6 - разгромить и вышвырнуть с данной территории вооруженный актив сопротивления бандеровской хунте.
Пункт 7 - запрограммировать этот актив на крайнее неприятие российской пассивности в вопросе о судьбе верных России сторонников Новороссии.
Пункт 8 - соединить вооруженный и накаленный (а также возмущенный нашим бездействием) пророссийский актив, вынужденный отступить с территории Юго-Востока Украины, с беженцами и другими недовольными группами российского населения.
Пункт 9 - предельно ослабить власть в Москве. Как? Ну, например, дав приказ украинским ВВС и ПВО сбить самолет, в котором летит президент России, по возможности возложив ответственность за это на ополченцев, сражающихся с бандеровской хунтой. Были возможны и другие варианты. Но поскольку бандеровцы попытались в итоге реализовать именно этот, я считаю возможным ограничиться его рассмотрением.
Пункт 10 - соединить протест преданных сторонников Новороссии, ушедших в Россию, с протестом беженцев и других групп, что на фоне ослабления власти в Москве было бы чревато системным политическим кризисом.
Пункт 11 - в условиях этого кризиса соединить расправу над сторонниками России на Юго-Востоке Украины с расправой над сторонниками России в Крыму.
Пункт 12 - на паях с Западом триумфально завершить распад российского государства.
Для того, чтобы сорвать «план Б», нужно было противопоставить этому плану свой план - план «донбасское Приднестровье». И нужно было этот план начать реализовывать. Одновременно с этим нужно было дать отпор силам, которые требовали реализации «плана А» и грозили в случае, если этот план не будет реализован, начать действовать соответствующим образом вполне в русле «плана Б».
Спрашивается, могла ли гражданская сила рассчитывать на то, что ей удастся сорвать «план Б» и реализовать план «донбасское Приднестровье»? Спрашиваю это потому, что степень участия гражданской силы под названием «Суть времени» в срыве «плана Б», который 5 июля 2014 года в связи с бегством из Славянска перешел в стадию кульминации, предельно высока. Об этом говорят и враги, и друзья «Сути времени».
Отвечаю. Вероятность моего возвращения из Донецка живым была не более трех процентов.
Вероятность нашей информационной победы над противником, по дури или сознательно пропихивающим «план Б», была не более пяти процентов.
Вероятность снятия Стрелкова и Бородая - при том, что за этими фигурами стояли мощные силы, - была не более пяти процентов.
И наконец, вероятность перехода украинских русофобов к переговорам, в которых ополченцы Донбасса выступают как отдельная дипломатическая сила, к переговорам, в которых (при правильном консолидированном подходе к ним) закладываются основы плана «донбасское Приднестровье» - была не более семи процентов.
Все это вместе делало срыв «плана Б» почти невозможным. Но он сорван - причем полностью. Не правда ли?
Предлагаю всё это осмыслить - причем на всех уровнях, предложенных нашей Школой Высших Смыслов. Поздравляю от всей души со срывом «плана Б». Предлагаю предуготовиться к еще более серьезным испытаниям, то есть самым форсированным образом наращивать наши силы.
До встречи в СССР!
С. Кургинян
***
Статья приведена в сокр.
Источник.