Колонны пятая и шестая
Чем опасен для общества политический раскол - на примере Франции XVI века
История, как известно, учит тому, что она ничему не учит. Например, знакомые нам всем политики, готовые ради торжества своих идей и захвата власти принимать помощь из-за рубежа, существовали везде и всегда. Обычно рамки осторожности и благоразумия вынуждали их довольствоваться субсидиями и «моральной поддержкой».
А те из них, кто больше говорит о революции и «социальной справедливости», чем о реформах и прогрессе (то есть, более радикальные), нынче исповедуют коммунизм и все примыкающие к нему разновидности левой идеологии.
В XVI веке такие люди становились протестантами. Первый слой среди них составляли образованные горожане, чувствовавшие себя более подкованными в вопросах веры и богословия (говоря нынешним сленгом - «небыдлом»), чем многие безграмотные или полуграмотные священники, и тяготившиеся поборами и необходимостью содержать религиозные структуры, изменить в которых они ничего не могли. С другой стороны, коррупция и обмирщение клириков порождали протестные настроения среди тех, кто стремился к уравнительной справедливости, «праведной жизни» и видел идеал в «неиспорченном христианстве» ранних эпох.
И этим нынешних россиян тоже не удивить - средневековые либералы-капиталисты объединились с уравнителями-коммунистами в единое оппозиционное идеологическое течение, которое и нашло выражение в протестантизме.
Они требовали «простую, дешевую и доступную каждому» церковь, в которой бы власть принадлежала большинству рядовых прихожан - общине. Естественно, что под «рядовыми» каждый понимал себя: богатые горожане и «христианские коммунисты» в этом вопросе расходились, что и показала дальнейшая история развития протестантства в тех странах, где оно победило, - Англии, Германии и Нидерландах.
Однако во Франции гугенотов (так называли там протестантов - из-за искаженного швейцарского слова eigenoz - «соратник») было не так много, чтобы захватить власть. В основном они концентрировались там, где существовали богатая буржуазия и промышленность - в крупных городах Нормандии, Лангедока и Прованса.
Фото: Либералы, рыночники и гугеноты
Но, к сожалению, их оказалось достаточно много, чтобы развязать гражданскую войну...
Заграница им поможет
Нет смысла пересказывать историю религиозных войн во Франции - их было целых восемь (и еще три отдельных восстания), и все они описаны в доступной любому россиянину литературе про двух Диан, королеву Марго и трех мушкетеров, а также самой разнообразной зрелости годах короля Генриха IV.
Фото: Генрих IV Франции как король Наваррский
Стоит, однако, упомянуть, что королевская власть старалась конфликты гасить, пытаясь занимать нейтральную сторону. Но религиозная рознь предусматривает по определению отсутствие терпимости и неготовность к компромиссу - большинство населения Франции оставались ревностными католиками и желали истребления гугенотов так же искренне, как гугеноты желали всем врагам провалиться в ад (среди них получил распространение кальвинизм - одна из самых радикальных ветвей Реформации). Эти «католические революционеры» критиковали власть уже за «недостаточную твердость» по отношению к «еретикам», требуя уничтожить тех физически.
История любых оппозиционных течений во многих странах мира показывает, что в поисках поддержки они часто обращаются к загранице, которая «нам поможет».
Во главе противоборствующих группировок во Франции XVI века (если одну условно можно назвать пятой колонной, то вторая тут же с воодушевлением начала играть роль шестой) оказались люди, тесно связанные с заграницей. Гугенотов возглавила семья Бурбонов, которая хоть и была ответвлением королевского дома Валуа, но владела троном другого королевства - Наварры. А католики объединились под знаменами лотарингского семейства де Гизов (Лотарингия тогда была независимым княжеством и входила в состав Священной римской империи германской нации). Бурбоны постоянно призывали на свою сторону «добровольческие батальоны» (а затем и регулярные войска) английских, голландских и немецких протестантов, а Гизы охотно принимали военную помощь от ревностных католиков-испанцев.
Испанская империя Габсбургов того времени вполне может быть сравнена с современными США и Евросоюзом вместе, тем более что тоже владела половиной Европы и колониями в Америке.
И главное - Габсбурги всегда были готовы к «экспорту» своего «образа жизни», под которым понимали крайне ортодоксальную версию католицизма и интересы собственной монархии.
Финансировали притязания испанских королей (которые одновременно были германскими императорами) первые международные финансовые магнаты - банкирский дом Фуггеров.
С 1562 по 1598 год Франция заливалась кровью, опустошалась враждебными армиями и грабилась всеми соседями, которые могли до нее дотянуться. И знаменитая резня в ночь св. Варфоломея стала самым громким, но отнюдь не единственным событием этих войн. Под конец ситуация приобрела даже абсурдный характер - лидер гугенотов Генрих Наваррский, перешедший в католичество и наследовавший французскую корону после гибели предшественника от рук фанатика-католика, отбивал свою столицу Париж у испанского гарнизона.
Фото: Генри IV
В итоге уставшая от кровопролития страна взяла тайм-аут - Генрих IV, утвердившийся на престоле за счет перехода из одной веры в другую, издал знаменитый Нантский эдикт, который закрепил свободу вероисповедания во всей стране и оставил гугенотам в местах их компактного проживания вооруженные силы, самоуправление, церкви, школы и несколько крепостей в фактическом распоряжении.
Рука Лондона
Естественно, что положение, при котором внутри страны оставались фактически не признававшие центральную власть автономные территории, чье руководство постоянно «смотрело на сторону», не могло сохраняться долго. После смерти Генриха IV новый король, воспитанный уже ревностным католиком, - Людовик XIII Справедливый - начал наступление на «особые привилегии» гугенотов. Особенно усердствовал его первый министр - Арман дю Плесси, более известный российским подросткам (бывшим и нынешним) как кардинал Ришельё.
Фото: кардинал Ришелье
Король и его фаворит просто-таки пытались «установить режим террора и подавления» - они требовали разрешить на автономных гугенотских территориях католикам отправлять их обряды и иметь свои храмы. Экие тираны!
Такого «попрания прав свободной совести и человека» гугеноты не стерпели и подняли серию из трех восстаний, последнее из которых завершилось знаменитой осадой крепости Ла-Рошель. Гугеноты снова прибегли к испытанной стратегии обращения за помощью к иностранным державам. Именно ради Ла-Рошели, точнее ради сохранения возможности вмешиваться во внутренние дела соседнего государства, а не ради того, чтобы снова увидеть прекрасные глаза королевы Анны Австрийской, фаворит короля Якова I Английского Джордж Вильерс, герцог Букингем, объявил войну Франции и привел английский флот под стены крепости. Увы, интервенты потерпели поражение, а герцог был убит - что характерно, опять-таки рукой религиозного фанатика-пуританина, «еще большего протестанта», считавшего, что фаворит короля ведет «неправильную жизнь» и мешает «настоящему христианству» (помните про разборки между «либералами» и «коммунистами»?).
Фото: Рука Лондона
Принудив Ла-Рошель к сдаче, кардинал Ришельё заменил Нантский эдикт другим документом - «Эдиктом милости», который отнимал у гугенотов крепости и распускал их вооруженные отряды, а также уравнивал на территориях под их самоуправлением права протестантов и католиков.
Естественно, что «передовая протестантская мысль Европы» тут же заклеймила французского премьера, а с ним и короля Людовика XIII как «душителей свободы и совести».
Но поскольку Франция оставалось сильной и централизованной, враги внешние и внутренние предпочли ограничиться словами, не переходя к реальным делам...
Чем умы успокоились
Но даже в таком состоянии гугеноты сохраняли оппозиционный настрой и готовность вредить власти и всей стране. Во время Фронды, восстания феодальных олигархов и сепаратистов против «вертикализации власти» при другом министре-кардинале, Джулио Мазарини, протестантские города поддерживали врагов короны. Посему пришедший к власти король Людовик XIV решил разрубить гордиев узел и издал в 1685 году «Эдикт Фонтенбло», по которому уничтожалось гугенотское самоуправление, закрывались их храмы и школы, сами они лишались возможности занимать государственные посты, а их дети - получать образование.
Фото: Людовик XIV
Это, естественно, привело к массовой эмиграции тех, кто не захотел перейти в католичество. Так дворянские семьи с французскими фамилиями появились в Англии, Нидерландах, Германии, Швеции и других странах Европы.
Действия Людовика XIV сейчас многие называют нетерпимыми, и даже геноцидом (наиболее радикальная версия «от правозащитников»).
Но одно несомненное последствие они имели - во Франции исчезла и пятая, и шестая, и любая иная колонна.
И в следующий раз интервенты смогли вступить на ее землю только во времена Великой революции - когда одни политики снова призвали иностранцев для борьбы с другими...
Дмитрий Копалиани