(no subject)
- Ты, - сказала Диана прищурившись, - опять опоздаешь.
- С запасом приеду, гадом быть, век воли не видать! - возмутилась я. - Вот те святой истинный крест! Вообще я в прошлом году к филармонии приехала за сутки! И не надо вот этих пошлых намеков "день перепутала". В общем, без пятнадцати четыре как штык буду на "Горьковской".
В два озабоченно забегала по квартире, собираясь на выставку. Модерн обязывал к изыскам. В маленькое черное не влезла (разрази меня гром, если я съем еще хоть один эклер). В синей юбке Шизик свил комфортабельное гнездо. Красные бусы спер Ванька, разгрыз и теперь будет нарядно какать.
Плюнув, привычно окуклилась в свитер и джинсы. И не зря. Дубак на улице оказался изрядный. Уже когда я неслась вниз по лестнице, позвонила Диана и на фоне каких-то подозрительных шумов сообщила тревожным голосом:
- У меня тут тяжелая ситуация. Возможно, я опоздаю. Но постараюсь быть вовремя.
Дальше я бежала, лихорадочно вспоминая телефоны милиции, больниции, ночлежек, пресс-секретарей и прочих домов быта горожанина.
Примчалась за пятнадцать минут до срока, гордо озираясь. Но оценить оказалось некому. Внутри станции было скучно, и я отправилась в Александровский парк проведать матросов "Стерегущего". Убедилась, что они по-прежнему открывают несуществующие кингстоны. Вокруг памятника петляла цепочка птичьих следов. Склонившись над ними как Шерлок Холмс, семенила до тех пор, пока не наткнулась на восемь бумажных журавликов. В этот момент пришла лаконичная эсэмэска от Дианы: "Утка спасена!"
Ожидая Диану с незнакомой пока уткой, завернула проведать мечту ленивого туриста - бронзовый мини-город за станцией. А там ведь еще и статуя - пригорюнившийся кряжистый старец с холеной бородищей и лбом мыслителя. Но не Маркс. А кто, я забыла, но приметила надпись под обширным задом статуи. Неожиданно мелкий замызганный мужичонка лет шестидесяти неподалеку, с интересом наблюдавший, как я просвещаюсь, приблизился и спросил:
- Ну чего там?
- "Лепил Михаил Дронов", - добросовестно прочитала я вслух.
- "Не пил"? - недоверчиво переспросил мужичонка, заглядывая в лицо статуи. - Так это он? Михаил Дронов?
- По-моему, нет. Это... Сократ, - предположила я, оценив вместительный череп статуи.
- Сократ? Это еще кто?
- Древнегреческий мудрец, - пояснила я, с ужасом чувствуя, как внутри заворочался впавший было в зимнюю спячку экскурсовод.
- Греческий... - протянул мой собеседник разочарованно и вдруг спросил: - А кто у нас мудрец?!
И мы ударились в прения. Когда дядька, слегка шепелявя из-за недостатка зубов, предложил в мудрецы Путина, потому что он "вшо поднимает наш ш колен, поднимает, а мы штоим как влитые!" - позвонила Диана.
- Ты где?
- С молодым человеком познакомилась, - похвасталась я.
- Уже! Я сейчас подъеду!
И могла бы, кстати, не успеть, потому что между нами встало неожиданное препятствие. Не обратив внимания на мою попытку откланяться, мужичонка оценивающе меня оглядел и решительно предложил пойти к нему домой.
- Рыбу пожарю. Коньяк будет, шампанское! Пошли?
- Но я даже не знаю, как вас зовут, - отбивалась я, одновременно уныло размышляя, что с такими ветхозаветными устоями модерн не совместим и декаденты бы меня осудили.
- Володя меня зовут.
- Я замужем! Муж ревнивый!
- А мы ему не скажем, - вразумлял меня воспламенявшийся на глазах Володя.
Но я ушла. Тем более что из "Горьковской" уже выходила Диана. Я открыла было рот, чтобы рассказать, как меня соблазняли жареной рыбой, но Диана веско сказала:
- Я спасла утку. И нас чуть не задавил грузовик. Но тут подъехал джип Вольво и из него вышел самый красивый мужчина двадцатого столетия... Ой! Понюхай, от меня не пахнет гусиным говном?
И так, граждане, всегда. Зато я вспомнила, что это за пригорюнившийся мудрец с бородой. Святой Петр, вот.
- С запасом приеду, гадом быть, век воли не видать! - возмутилась я. - Вот те святой истинный крест! Вообще я в прошлом году к филармонии приехала за сутки! И не надо вот этих пошлых намеков "день перепутала". В общем, без пятнадцати четыре как штык буду на "Горьковской".
В два озабоченно забегала по квартире, собираясь на выставку. Модерн обязывал к изыскам. В маленькое черное не влезла (разрази меня гром, если я съем еще хоть один эклер). В синей юбке Шизик свил комфортабельное гнездо. Красные бусы спер Ванька, разгрыз и теперь будет нарядно какать.
Плюнув, привычно окуклилась в свитер и джинсы. И не зря. Дубак на улице оказался изрядный. Уже когда я неслась вниз по лестнице, позвонила Диана и на фоне каких-то подозрительных шумов сообщила тревожным голосом:
- У меня тут тяжелая ситуация. Возможно, я опоздаю. Но постараюсь быть вовремя.
Дальше я бежала, лихорадочно вспоминая телефоны милиции, больниции, ночлежек, пресс-секретарей и прочих домов быта горожанина.
Примчалась за пятнадцать минут до срока, гордо озираясь. Но оценить оказалось некому. Внутри станции было скучно, и я отправилась в Александровский парк проведать матросов "Стерегущего". Убедилась, что они по-прежнему открывают несуществующие кингстоны. Вокруг памятника петляла цепочка птичьих следов. Склонившись над ними как Шерлок Холмс, семенила до тех пор, пока не наткнулась на восемь бумажных журавликов. В этот момент пришла лаконичная эсэмэска от Дианы: "Утка спасена!"
Ожидая Диану с незнакомой пока уткой, завернула проведать мечту ленивого туриста - бронзовый мини-город за станцией. А там ведь еще и статуя - пригорюнившийся кряжистый старец с холеной бородищей и лбом мыслителя. Но не Маркс. А кто, я забыла, но приметила надпись под обширным задом статуи. Неожиданно мелкий замызганный мужичонка лет шестидесяти неподалеку, с интересом наблюдавший, как я просвещаюсь, приблизился и спросил:
- Ну чего там?
- "Лепил Михаил Дронов", - добросовестно прочитала я вслух.
- "Не пил"? - недоверчиво переспросил мужичонка, заглядывая в лицо статуи. - Так это он? Михаил Дронов?
- По-моему, нет. Это... Сократ, - предположила я, оценив вместительный череп статуи.
- Сократ? Это еще кто?
- Древнегреческий мудрец, - пояснила я, с ужасом чувствуя, как внутри заворочался впавший было в зимнюю спячку экскурсовод.
- Греческий... - протянул мой собеседник разочарованно и вдруг спросил: - А кто у нас мудрец?!
И мы ударились в прения. Когда дядька, слегка шепелявя из-за недостатка зубов, предложил в мудрецы Путина, потому что он "вшо поднимает наш ш колен, поднимает, а мы штоим как влитые!" - позвонила Диана.
- Ты где?
- С молодым человеком познакомилась, - похвасталась я.
- Уже! Я сейчас подъеду!
И могла бы, кстати, не успеть, потому что между нами встало неожиданное препятствие. Не обратив внимания на мою попытку откланяться, мужичонка оценивающе меня оглядел и решительно предложил пойти к нему домой.
- Рыбу пожарю. Коньяк будет, шампанское! Пошли?
- Но я даже не знаю, как вас зовут, - отбивалась я, одновременно уныло размышляя, что с такими ветхозаветными устоями модерн не совместим и декаденты бы меня осудили.
- Володя меня зовут.
- Я замужем! Муж ревнивый!
- А мы ему не скажем, - вразумлял меня воспламенявшийся на глазах Володя.
Но я ушла. Тем более что из "Горьковской" уже выходила Диана. Я открыла было рот, чтобы рассказать, как меня соблазняли жареной рыбой, но Диана веско сказала:
- Я спасла утку. И нас чуть не задавил грузовик. Но тут подъехал джип Вольво и из него вышел самый красивый мужчина двадцатого столетия... Ой! Понюхай, от меня не пахнет гусиным говном?
И так, граждане, всегда. Зато я вспомнила, что это за пригорюнившийся мудрец с бородой. Святой Петр, вот.