(no subject)
Зе рейн ин Спейн стейз мейнли ин зе плейн. Небо капитально прохудилось. Вот примерно так же пару лет назад текло у меня с потолка, когда таджикские мцыри ломами пробили крышу, героически убивая на ней лед и сосули. Зато, включив свет в комнате, мы радовались грибному дождю. Из любого тухеса можно извлечь нахес, я всегда это говорила. Грибы, кстати, действительно потом выросли.
Сегодня заборола пессимизм, встретившись с Катей. В том самом чудесном кафе на Литейном, где можно пить кофе в окружении самой лучшей толпы в мире, которая всегда состоит из индивидуальностей, - толпы дружественных книг. Место представляет собой волшебный гибрид магазина "Подписные издания" и кафешки "Знакомьтесь, Джо", процветающий под сенью кофейного деревца.
Появившаяся мокрая Катя немного напоминала индийского слона - на ее шее, важно покачиваясь, ехал крошечный сын Миха. Двухлетний белоголовый Миха стремительно умял черничный "кек", то есть кекс, деловито огляделся - и в течение часа мы горя не знали. Сел в углу за такой же крошечный красный столик, обложился книгами о разнообразной технике - и изредка только давал о себе знать радостным попискиванием и воркованием, когда умилившиеся продавцы приносили ему очередной фолиант. Под конец разыскал цветные карандаши и стал заносить на бумагу, выданную теми же продавцами, свои инженерные соображения и чертежи.
В какой-то момент в магазине появился хмурый пожилой гражданин. Он долго рассматривал серьезные исторические штудии, а потом, случайно заглянув за стеллаж, обнаружил красный уголок, в котором счастливый Миха, подкрепившись вторым кеком, трудился над эскизом. Встал над ним, склонив голову набок, - и замер. Потом, видимо, смутился - мы с Катей уставились весьма заинтересованно, и отошел. Но ненадолго. Вскоре он опять стоял над Михой. Ему явно нестерпимо хотелось присоединиться.
Однажды я уже видела подобное выражение лица.
В магазине "Лукоморье" у кассы раздраженно оглядывалась полная дама, увенчанная взбитыми платиновыми локонами. Дама держала за руку бледно-зеленого ушастого мальчишку, который нетерпеливо прижимал к себе коробку с компьютерной игрой. Мальчишка взывал: "Деда! Ну деда! Хватит уже! Давай пойдем!"
А в другом конце зала, среди кукол, конструкторов и мячей, сидела большая плюшевая собака - очень похожая на настоящую овчарку. Пропавший для семьи деда пожимал ей протянутую лапу - и счастливо вытирал взмокшую лысину, когда собака в ответ покладисто сообщала: "Гав-гав!" От кассы неслось горестное "Деда!" Провалившийся в детство сияющий деда давил на лапу. "Гав-гав!" - "Деда!" Так я и не знаю, кто сдался первый.
Сегодня заборола пессимизм, встретившись с Катей. В том самом чудесном кафе на Литейном, где можно пить кофе в окружении самой лучшей толпы в мире, которая всегда состоит из индивидуальностей, - толпы дружественных книг. Место представляет собой волшебный гибрид магазина "Подписные издания" и кафешки "Знакомьтесь, Джо", процветающий под сенью кофейного деревца.
Появившаяся мокрая Катя немного напоминала индийского слона - на ее шее, важно покачиваясь, ехал крошечный сын Миха. Двухлетний белоголовый Миха стремительно умял черничный "кек", то есть кекс, деловито огляделся - и в течение часа мы горя не знали. Сел в углу за такой же крошечный красный столик, обложился книгами о разнообразной технике - и изредка только давал о себе знать радостным попискиванием и воркованием, когда умилившиеся продавцы приносили ему очередной фолиант. Под конец разыскал цветные карандаши и стал заносить на бумагу, выданную теми же продавцами, свои инженерные соображения и чертежи.
В какой-то момент в магазине появился хмурый пожилой гражданин. Он долго рассматривал серьезные исторические штудии, а потом, случайно заглянув за стеллаж, обнаружил красный уголок, в котором счастливый Миха, подкрепившись вторым кеком, трудился над эскизом. Встал над ним, склонив голову набок, - и замер. Потом, видимо, смутился - мы с Катей уставились весьма заинтересованно, и отошел. Но ненадолго. Вскоре он опять стоял над Михой. Ему явно нестерпимо хотелось присоединиться.
Однажды я уже видела подобное выражение лица.
В магазине "Лукоморье" у кассы раздраженно оглядывалась полная дама, увенчанная взбитыми платиновыми локонами. Дама держала за руку бледно-зеленого ушастого мальчишку, который нетерпеливо прижимал к себе коробку с компьютерной игрой. Мальчишка взывал: "Деда! Ну деда! Хватит уже! Давай пойдем!"
А в другом конце зала, среди кукол, конструкторов и мячей, сидела большая плюшевая собака - очень похожая на настоящую овчарку. Пропавший для семьи деда пожимал ей протянутую лапу - и счастливо вытирал взмокшую лысину, когда собака в ответ покладисто сообщала: "Гав-гав!" От кассы неслось горестное "Деда!" Провалившийся в детство сияющий деда давил на лапу. "Гав-гав!" - "Деда!" Так я и не знаю, кто сдался первый.