(no subject)
За закрытыми окнами горел теплый свет, вокруг основания амбара высились грациозные волнистые сугробы.
Позже он зажал мне лицо ладонями и сказал: "Я люблю тебя!"
- Помогут древние и шаман! Зло на свободе! - сказала я и принялась оголтело взбивать яйца.
Древние и шаман! Грациозные сугробы! Сахаррок! Рубидий! Р-резерв! Кр-ратер Р-ричи!
Ой блин... Зло на свободе - это о графоманах, точно. Впрочем, роман переводной, но судя по пихаемому везде миганию, автор тот еще грациозный сугроб. Вот заметила черту, присущую всем графоманам, - они выбирают какую-нибудь любимую фразу и суют ее во все происходящие события. У одного, скажем, герои все время утыкались лицом - в плечо, в подмышку, в одеяло, в дерево, в черта в стуле. Чуть что, какое волнение в душе или ниже - сразу тычутся во что-нибудь физиономией. А у этой тетеньки (между прочим, преподавательницы английского языка, если верить гуглу) они все время от чуйств мигают, словно потомки мигунов. От ужаса, от радости, от недоумения.
И ведь строчат как пулеметчики за синий платочек, вот что ужасно. Это я от зависти, понятно. Елки, я пыхчу над одной книжкой невесть сколько, а эти ребята валяют себе роман за романом как ни в чем не бывало. Буквально оголтело взбивают яйца.
Позже он зажал мне лицо ладонями и сказал: "Я люблю тебя!"
- Помогут древние и шаман! Зло на свободе! - сказала я и принялась оголтело взбивать яйца.
Древние и шаман! Грациозные сугробы! Сахаррок! Рубидий! Р-резерв! Кр-ратер Р-ричи!
Ой блин... Зло на свободе - это о графоманах, точно. Впрочем, роман переводной, но судя по пихаемому везде миганию, автор тот еще грациозный сугроб. Вот заметила черту, присущую всем графоманам, - они выбирают какую-нибудь любимую фразу и суют ее во все происходящие события. У одного, скажем, герои все время утыкались лицом - в плечо, в подмышку, в одеяло, в дерево, в черта в стуле. Чуть что, какое волнение в душе или ниже - сразу тычутся во что-нибудь физиономией. А у этой тетеньки (между прочим, преподавательницы английского языка, если верить гуглу) они все время от чуйств мигают, словно потомки мигунов. От ужаса, от радости, от недоумения.
И ведь строчат как пулеметчики за синий платочек, вот что ужасно. Это я от зависти, понятно. Елки, я пыхчу над одной книжкой невесть сколько, а эти ребята валяют себе роман за романом как ни в чем не бывало. Буквально оголтело взбивают яйца.