Андерсенчик
Продолжаем разговор про студенческие годы.
Сегодня будет рассказ о нашей беззаветной подруге Арминэ.
Самым примечательным в Арминке, кроме её бескрайней преданности, искромётного чувства юмора, талии в пятьдесят пять и объёма бёдер в сто пять (оцените перепад!), была грудь. Скоромного шестого размера.
Это была не просто грудь. Это была самодостаточная грудь с элементами сепаратистских настроений. С характером и даже норовом. Она упорно игнорировала закон всемирного тяготения, потому не растекалась по фасаду хозяйки двумя большими лепёшками, а смотрела строго вперёд и немного как бы по сторонам. Этаким расходящимся косоглазием.
Грудь демонстративно вела независимую от Арминки жизнь, как-то: строила глазки кавалерам, сулила свидания, призывно трепетала объёмами. Особенно когда автобус 58 маршрута выруливал из центра в сторону первого ереванского Массива. На этом участке велись бесконечные ремонтные работы, и на протяжении всей трясучей дороги Арминикина грудь выписывала несусветные пируэты - то рисовала в воздухе два знака бесконечности, то крупно подпрыгивала в вырезе кофты. Мужское население 58 маршрута впадало в полный экстаз. У водителя дымились усы и кепка, запотевало лобовое стекло. В Массив автобус въезжал, густо напичканный тестестероновыми парами.
По Арминкиной зачётке легко можно было определить, кто из преподавателей мужчина, а кто наоборот. Наобороты, давясь ядом, ставили Арминке тройки. Рядом с роскошными пятёрками мужчин эти жалкие тройки выглядели дополнительным подтверждением покоцанного либидо завистливых преподавательниц.
Арминка относилась к ним с пониманием, зла не держала. Вообще была очень неконфликтным и доброжелательным человеком.
Однажды она подобрала во дворе щенка. По виду - мелкую дворнягу. Приволокла в комнату, долго изучала причиндалы на предмет определения пола. Наконец вынесла вердикт:
-Мальчик!
-С чего ты взяла, что мальчик?- встала руки в боки Каринка.
-Не спорь со мной. Я на биолога учусь. Мне кобеля от суки отличить раз плюнуть.
-Тогда ладно.
На радостях нарекли щенка Пако.
Через три дня в гости заглянула наша приятельница, в прошлом кинолог. Знакомиться с дворняжкой. И прямо с порога огорошила нас двумя счастливыми известиями - это не кобель и не дворняжка.
-А кто?- обомлели мы.
-Самый настоящий сторожевой гампр. Девочка. Я бы посоветовала вам отвезти её в деревню. Такую собаку в комнате общежития вы не сможете содержать. Ей простор нужен. Кстати, она много жрёт.
-Сколько много?
-Как прорва.
Мы повздыхали-повздыхали, но смирились.
-Гампр так гампр. Поживёт у нас два месяца, потом отвезу в деревню. Подарю дяде,- решила Арминэ.
Битый час мы придумывали нашей собаке имя. Так как в голову ничего незаезженное не шло, переименовали её в Пакерину. Пако - Пакерина. Вполне себе оригинально. И даже логично.
Пакерина оказалась умной собакой. Какое-то время вела себя ниже травы, тише воды. Усыпляла нашу бдительность. Потом, освоившись в новых пенатах, дала волю чувствам - в один присест съела Арминкины сапоги. Сапоги были так себе - старые, стоптанные, на рыбьем меху. Но сам факт! Вчера мы уступили этому пылесборнику последний кусок колбасы, а сегодня он выкинул такой варварский номер!
Арминка была безутешна. Отселила Пакерину в дальний угол комнаты - под раковину. Мстительно переименовала в Какашку.
Мириться с новым погонялом Какашка не собиралась, поэтому на следующий день сожрала ручки и плечевой ремень Арминкиной сумки. Это был очень необдуманный с её стороны шаг. Необдуманный, и даже смертельно опасный. Сумка стоила бешеных денег - 30 долларов. Китайская дольчеэндгабана, эксклюзив. Арминка на этот эксклюзив экономила целый семестр. Отказывала себе в сладком и мучном. Похудела с шестого размера груди на пятый. А тут такое.
Пакерину спасло то, что мы вернулись раньше Арминки.
-Спрячь щенка!- крикнула сестра, обнаружив погубленную сумку на пороге нашей комнаты.
Я схватила Пакерину в охапку, выскочила в коридор. Ринулась в соседнюю комнату.
В соседней комнате жил влюблённый в меня молодой человек Дым. Вообще-то у него было нормальное человеческое имя, но мы его ласково звали Дымом. Потому что при виде меня он сразу закуривал. Может, на жалость давил, а может я ассоциировалась у него с никотином.
И вот распахивает Дым свою дверь, а там я, с щенком наперевес.
-Пожалуйста,- скороговорю,- спрячь нашу Пакерину до вечера, мы её потом заберём.
Дым не растерялся - вытащил из кармана пачку сигарет, попытался закурить.
-Не смей курить при собаке!
-Ладно! Кормить-то чем?
-Свари ей овсянку. И обувь спрячь!
Пока Арминка билась в истерике, оплакивая свою погубленную дольчеэндгабану, а мы с сестрой поили её валеньянкой, Пакерина времени даром не теряла - съела кусок ковролина (метр на метр), второй том Большой Советской Энциклопедии, зачётку и студенческий билет Дыма.
Вечером Арминка, наконец, оттаяла и мы пошли забирать собаку. Застали Дыма в позе роденовского мыслителя. В ногах мыслителя, весело повизгивая, доедала пачку БТ наша Пакерина.
-Интересно, а стекло она переварит?- поднял на нас глаза Дым.
-Я тебе дам стекло!- рассердилась Арминка.- Ишь, живодёр нашёлся!
Пакерину пришлось отвозить в деревню буквально следующим днём. Последней каплей стала авоська с тремя килограммами картошки, которую мы опрометчиво забыли под раковиной. Единственное, что собаке оказалось не по вкусу - пластмассовые ручки авоськи. Она их страстно изжевала, но выплюнула. То ли горчили, то ли ещё какую изжогу вызывали.
Я сейчас покажу фотографию гампра, чтобы вы понимали, кого Арминка приволокла в нашу пятнадцатиметровую комнату.
Вот. Это замечательная художница Нарка Мурадян narara со своим сторожевым гампром.
Понимаете да? Если бы мы не отвезли Пакерину в деревню, она бы просто сожрала нас с потрохами.
Кстати, Арминкин дядя переименовал Пакерину в Андерсена.
Следите за пальцами, объясняю, почему.
Пакерина оказалась непревзойдённым рыбаком. Если её выпускали к реке, через полчаса на берегу образовывалась большая куча слегка придушенной форели. Или сома. Рыбу Пакерина не ела, брезговала. Зато уважала процесс ловли.
Сначала Арминкин дядя называл её Русалочкой. За любовь к плаванию. Но Русалочка - по-армянски Jrahars - в уменьшительно-ласкательном варианте совершенно по-идиотски звучит. Поэтому Арминкин дядя, ничтоже сумняшеся, переименовал собаку в Андерсена. В честь, так сказать, отца-основателя Русалочки.
И каждое утро поднимал деревню на уши очередными душераздирающими воплями:
-Андерсенчик, пусть моя земля будет на твоей голове! Чтобы ты ослепла, оглохла и все лапы у тебя стали левые! Ты зачем ковёр сожрала! Подожди-подожди, ты ещё ножку стула сожрала??? Вахмамаджан, что за сволочная собака ты, Андерсенчик! Чтобы глаза мои лопнули и на тебя не глядели!
Если Арминка прочитает это рассказ, скажет - мать, ты как всегда в своём репертуаре. Хотела про меня, а рассказала о Пакерине. Логики как не было, так и нет.
А я ей скажу - спокуха, бро. Я про грудь рассказала? Рассказала. И про остальные прелести тоже обязательно расскажу. "Матерьяла" много, вот и соскакиваю с главной темы на всякие второстепенные ответвления.
Мне можно, я страдаю. Который день весну жду, а её всё нет и нет.
Сегодня будет рассказ о нашей беззаветной подруге Арминэ.
Самым примечательным в Арминке, кроме её бескрайней преданности, искромётного чувства юмора, талии в пятьдесят пять и объёма бёдер в сто пять (оцените перепад!), была грудь. Скоромного шестого размера.
Это была не просто грудь. Это была самодостаточная грудь с элементами сепаратистских настроений. С характером и даже норовом. Она упорно игнорировала закон всемирного тяготения, потому не растекалась по фасаду хозяйки двумя большими лепёшками, а смотрела строго вперёд и немного как бы по сторонам. Этаким расходящимся косоглазием.
Грудь демонстративно вела независимую от Арминки жизнь, как-то: строила глазки кавалерам, сулила свидания, призывно трепетала объёмами. Особенно когда автобус 58 маршрута выруливал из центра в сторону первого ереванского Массива. На этом участке велись бесконечные ремонтные работы, и на протяжении всей трясучей дороги Арминикина грудь выписывала несусветные пируэты - то рисовала в воздухе два знака бесконечности, то крупно подпрыгивала в вырезе кофты. Мужское население 58 маршрута впадало в полный экстаз. У водителя дымились усы и кепка, запотевало лобовое стекло. В Массив автобус въезжал, густо напичканный тестестероновыми парами.
По Арминкиной зачётке легко можно было определить, кто из преподавателей мужчина, а кто наоборот. Наобороты, давясь ядом, ставили Арминке тройки. Рядом с роскошными пятёрками мужчин эти жалкие тройки выглядели дополнительным подтверждением покоцанного либидо завистливых преподавательниц.
Арминка относилась к ним с пониманием, зла не держала. Вообще была очень неконфликтным и доброжелательным человеком.
Однажды она подобрала во дворе щенка. По виду - мелкую дворнягу. Приволокла в комнату, долго изучала причиндалы на предмет определения пола. Наконец вынесла вердикт:
-Мальчик!
-С чего ты взяла, что мальчик?- встала руки в боки Каринка.
-Не спорь со мной. Я на биолога учусь. Мне кобеля от суки отличить раз плюнуть.
-Тогда ладно.
На радостях нарекли щенка Пако.
Через три дня в гости заглянула наша приятельница, в прошлом кинолог. Знакомиться с дворняжкой. И прямо с порога огорошила нас двумя счастливыми известиями - это не кобель и не дворняжка.
-А кто?- обомлели мы.
-Самый настоящий сторожевой гампр. Девочка. Я бы посоветовала вам отвезти её в деревню. Такую собаку в комнате общежития вы не сможете содержать. Ей простор нужен. Кстати, она много жрёт.
-Сколько много?
-Как прорва.
Мы повздыхали-повздыхали, но смирились.
-Гампр так гампр. Поживёт у нас два месяца, потом отвезу в деревню. Подарю дяде,- решила Арминэ.
Битый час мы придумывали нашей собаке имя. Так как в голову ничего незаезженное не шло, переименовали её в Пакерину. Пако - Пакерина. Вполне себе оригинально. И даже логично.
Пакерина оказалась умной собакой. Какое-то время вела себя ниже травы, тише воды. Усыпляла нашу бдительность. Потом, освоившись в новых пенатах, дала волю чувствам - в один присест съела Арминкины сапоги. Сапоги были так себе - старые, стоптанные, на рыбьем меху. Но сам факт! Вчера мы уступили этому пылесборнику последний кусок колбасы, а сегодня он выкинул такой варварский номер!
Арминка была безутешна. Отселила Пакерину в дальний угол комнаты - под раковину. Мстительно переименовала в Какашку.
Мириться с новым погонялом Какашка не собиралась, поэтому на следующий день сожрала ручки и плечевой ремень Арминкиной сумки. Это был очень необдуманный с её стороны шаг. Необдуманный, и даже смертельно опасный. Сумка стоила бешеных денег - 30 долларов. Китайская дольчеэндгабана, эксклюзив. Арминка на этот эксклюзив экономила целый семестр. Отказывала себе в сладком и мучном. Похудела с шестого размера груди на пятый. А тут такое.
Пакерину спасло то, что мы вернулись раньше Арминки.
-Спрячь щенка!- крикнула сестра, обнаружив погубленную сумку на пороге нашей комнаты.
Я схватила Пакерину в охапку, выскочила в коридор. Ринулась в соседнюю комнату.
В соседней комнате жил влюблённый в меня молодой человек Дым. Вообще-то у него было нормальное человеческое имя, но мы его ласково звали Дымом. Потому что при виде меня он сразу закуривал. Может, на жалость давил, а может я ассоциировалась у него с никотином.
И вот распахивает Дым свою дверь, а там я, с щенком наперевес.
-Пожалуйста,- скороговорю,- спрячь нашу Пакерину до вечера, мы её потом заберём.
Дым не растерялся - вытащил из кармана пачку сигарет, попытался закурить.
-Не смей курить при собаке!
-Ладно! Кормить-то чем?
-Свари ей овсянку. И обувь спрячь!
Пока Арминка билась в истерике, оплакивая свою погубленную дольчеэндгабану, а мы с сестрой поили её валеньянкой, Пакерина времени даром не теряла - съела кусок ковролина (метр на метр), второй том Большой Советской Энциклопедии, зачётку и студенческий билет Дыма.
Вечером Арминка, наконец, оттаяла и мы пошли забирать собаку. Застали Дыма в позе роденовского мыслителя. В ногах мыслителя, весело повизгивая, доедала пачку БТ наша Пакерина.
-Интересно, а стекло она переварит?- поднял на нас глаза Дым.
-Я тебе дам стекло!- рассердилась Арминка.- Ишь, живодёр нашёлся!
Пакерину пришлось отвозить в деревню буквально следующим днём. Последней каплей стала авоська с тремя килограммами картошки, которую мы опрометчиво забыли под раковиной. Единственное, что собаке оказалось не по вкусу - пластмассовые ручки авоськи. Она их страстно изжевала, но выплюнула. То ли горчили, то ли ещё какую изжогу вызывали.
Я сейчас покажу фотографию гампра, чтобы вы понимали, кого Арминка приволокла в нашу пятнадцатиметровую комнату.
Вот. Это замечательная художница Нарка Мурадян narara со своим сторожевым гампром.
Понимаете да? Если бы мы не отвезли Пакерину в деревню, она бы просто сожрала нас с потрохами.
Кстати, Арминкин дядя переименовал Пакерину в Андерсена.
Следите за пальцами, объясняю, почему.
Пакерина оказалась непревзойдённым рыбаком. Если её выпускали к реке, через полчаса на берегу образовывалась большая куча слегка придушенной форели. Или сома. Рыбу Пакерина не ела, брезговала. Зато уважала процесс ловли.
Сначала Арминкин дядя называл её Русалочкой. За любовь к плаванию. Но Русалочка - по-армянски Jrahars - в уменьшительно-ласкательном варианте совершенно по-идиотски звучит. Поэтому Арминкин дядя, ничтоже сумняшеся, переименовал собаку в Андерсена. В честь, так сказать, отца-основателя Русалочки.
И каждое утро поднимал деревню на уши очередными душераздирающими воплями:
-Андерсенчик, пусть моя земля будет на твоей голове! Чтобы ты ослепла, оглохла и все лапы у тебя стали левые! Ты зачем ковёр сожрала! Подожди-подожди, ты ещё ножку стула сожрала??? Вахмамаджан, что за сволочная собака ты, Андерсенчик! Чтобы глаза мои лопнули и на тебя не глядели!
Если Арминка прочитает это рассказ, скажет - мать, ты как всегда в своём репертуаре. Хотела про меня, а рассказала о Пакерине. Логики как не было, так и нет.
А я ей скажу - спокуха, бро. Я про грудь рассказала? Рассказала. И про остальные прелести тоже обязательно расскажу. "Матерьяла" много, вот и соскакиваю с главной темы на всякие второстепенные ответвления.
Мне можно, я страдаю. Который день весну жду, а её всё нет и нет.