Возможно, наверное, дай Бог, что-нибудь произойдёт... (БГ)
Знаете, как это?
Вот сидишь спиной к окну, а там - не темно и не светло, а очень чётко, потому что свежо, очень выпукло, потому что объёмно, - и ты всё это спиной “видишь” и знаешь, что весна. И ты подпрыгиваешь внутри себя, как пингпонговый шарик в коробке при ходьбе, и превращаешься почему-то в прошлогоднюю вишенку с косточкой, вынутую из морозилки, - и съедаешь себя, “засимволивая” окружающую кружность. Из всех щелей - свет, видимый, осязаемый, наркотически-опьяняющий. У вас распускается тело? А как, бутоном или донельзя?:) Вам пахнет? Мне так пахнет, что я дурею и выгинаюсь телом и улыбкой навстречу встреченым и невстреченым, хочу сесть на клумбу, в серединку и раскатывать по ладони земляные катышки, вымазаться и вытащить чумазой рукой из толпы двенадцати месяцев Марта, отбиваясь цветастой сумочкой от ополоумевших оставшихся одиннадцати мужиков. Длинноресничный юноша! Не стесняйся своей женственности, не прячь в мокрой ладони подснежники - всё равно отберу и брошу в небо - пусть летят! Ты только подыши мне в затылок запахом воды и ветра и беги себе вперёд, как вздумается, разбивая своё хрустальное тело в угоду солнечным зайцам, отрази их в каждой частичке пространства.
Ты - мой объект для любования, Март. Мой катализатор улыбчатого настроения и побудитель прялок в районе моего сплетения солнца.
Я такая старуха, с тобой сравниваясь...
Ведь у меня было уже двадцать семь таких как ты.
А я у тебя одна.
Вот сидишь спиной к окну, а там - не темно и не светло, а очень чётко, потому что свежо, очень выпукло, потому что объёмно, - и ты всё это спиной “видишь” и знаешь, что весна. И ты подпрыгиваешь внутри себя, как пингпонговый шарик в коробке при ходьбе, и превращаешься почему-то в прошлогоднюю вишенку с косточкой, вынутую из морозилки, - и съедаешь себя, “засимволивая” окружающую кружность. Из всех щелей - свет, видимый, осязаемый, наркотически-опьяняющий. У вас распускается тело? А как, бутоном или донельзя?:) Вам пахнет? Мне так пахнет, что я дурею и выгинаюсь телом и улыбкой навстречу встреченым и невстреченым, хочу сесть на клумбу, в серединку и раскатывать по ладони земляные катышки, вымазаться и вытащить чумазой рукой из толпы двенадцати месяцев Марта, отбиваясь цветастой сумочкой от ополоумевших оставшихся одиннадцати мужиков. Длинноресничный юноша! Не стесняйся своей женственности, не прячь в мокрой ладони подснежники - всё равно отберу и брошу в небо - пусть летят! Ты только подыши мне в затылок запахом воды и ветра и беги себе вперёд, как вздумается, разбивая своё хрустальное тело в угоду солнечным зайцам, отрази их в каждой частичке пространства.
Ты - мой объект для любования, Март. Мой катализатор улыбчатого настроения и побудитель прялок в районе моего сплетения солнца.
Я такая старуха, с тобой сравниваясь...
Ведь у меня было уже двадцать семь таких как ты.
А я у тебя одна.