пишу исче
Проект “Легион”
Part I
Line II
Твое крыло точеного пера
Дар небес
Ты ангел с нимбом цвета серебра
Я лишь бес
Услышат мои вопли небеса
В раны соль
Твоим явлением окупится сполна
Моя боль
Перо уже не бело
Оно не властно над тобой
Израненному телу
Ты жаждешь принести покой
Как мотылек на свет
Явилась ты на смерть
Сегодня на свою
Профессор увидел группу машин с символикой Альянса и нескольких транспортов военного образца с неизвестными ему опознавательными знаками. Неужели после стольких лет, во время которых о нем даже вспоминать забыли, начальство приехало проверить, как он выполняет свою работу. Хотя проверять было в принципе нечего последние инструкции отслеживать миграции всех ста особей с маячками, начинавшимися на D13, он получил примерно семь с половиной лет назад по сети Альянса, после чего терминал больше не подавал признаков жизни. С тех пор Баев неукоснительно соблюдал протокол процедуры отслеживания, тем более это было не сложно. Всю основную работу делали спутник, и компьютер, а ему надо было только раз в месяц сохранять две копии данных на бумажный и электронный носитель и складывать в архив. Его больше волновало, как они отнесутся к присутствию на объекте посторонней. Появившись здесь, чуть больше года назад она сделала его существование жизнью. Лия, так звали молодую женщину, о которой думал профессор, была глухонемая. Но, несмотря на латиноамериканскую внешность, частично могла читать на английском. Он научил ее сносно писать, и во время этих импровизированных уроков узнавал о ее жизни то, что она могла рассказать. Она была на 12 лет младше его. Ее как не полноценную выгнали из племени и она почти пол года бродила по пустыни пока не наткнулась на эту станцию… Теперь уже почти 3 месяца она носила его ребенка… Он вернулся от воспоминаний к действительности. Кортеж остановился. Из переднего джипа вышли три человека. Они странно разглядывали его, потом начали быстро переговариваться. Баев успел расслышать что-то похожее на то, что он много знает и ненужность свидетелей, после чего самый худой выхватил странной формы пистолет и направил его на профессора. Прозвучал оглушительный выстрел, левое плечо выше ключицы пронзила боль, он сделал шаг назад и сорвался с восьмиметрового парапета, на который вышел, чтобы встретить приехавших. Удар, и сознание ушло.
Баев очнулся. Плечо страшно ныло. Попытка подняться была безуспешной, он был вклеен в грунт. Кровь, вытекшая из раны, ссохлась с песком, наподобие цемента. С четвертой попытки с дикой болью он, наконец, поднялся, где-то оторвав часть халата, где-то выломав куски из ставшего капканом песка. Шатаясь, он обогнул парапет и направился по лестнице внутрь станции защищать ЕЁ и ребенка. Профессор не видел того, что следы машин уже давно занесло ветром. Пройдя по всем помещениям, он дошел до архива. Она была там, опершись спиной о шкаф с вывернутыми ящиками сидя в куче красной от крови бумаги, его любовь закрывала руками самое ценное, что у нее было … Он сел рядом, уткнулся лицом в ее волосы и заплакал неслышно, бес слез, а спустя два часа этого странного плача уснул. Только на следующий день профессор обратил внимание, что в ее грудь было выпущено две обоймы из автомата, хотя хватило бы, скорее всего и одного выстрела. Еще он заметил, что пропали все цифровые носители. Тогда он спокойно встал и пошел к аптечке обрабатывать рану. Здесь его оппоненту не повезло, пуля прошла навылет через мышцу, не задев ни костей, ни органов, левое плечо правда наверняка еще долгое время будет отвратительно функционировать, но это были детали. Закончив, он спустился в подвал, достал коробку, в которой лежал разобранный и замотанный в масленые тряпки карабин до военного производства внушительных размеров с длиннющим, чуть ли не в длину ствола, оптическим прицелом. На прикладе блестела латунная бляшка с надписью “Главному кемперу отдела IS”. Лет пятнадцать назад, когда этот раритет ему только подарили, он мог попасть из него в монету на расстоянии в пятьсот метров. Давно в какой-то довоенной книге он читал, что месть это блюдо, которое подают холодным. Если им что-то, было, нужно значит, их можно чего-то лишить. Также как они лишили его всего, что он называл жизнью. Ему осталось только существование, … существование во имя мести.
(звания главного кемпера отдела IS по праву удостаивается естественно ionich_se)
продолжение следует
Part I
Line II
Твое крыло точеного пера
Дар небес
Ты ангел с нимбом цвета серебра
Я лишь бес
Услышат мои вопли небеса
В раны соль
Твоим явлением окупится сполна
Моя боль
Перо уже не бело
Оно не властно над тобой
Израненному телу
Ты жаждешь принести покой
Как мотылек на свет
Явилась ты на смерть
Сегодня на свою
Профессор увидел группу машин с символикой Альянса и нескольких транспортов военного образца с неизвестными ему опознавательными знаками. Неужели после стольких лет, во время которых о нем даже вспоминать забыли, начальство приехало проверить, как он выполняет свою работу. Хотя проверять было в принципе нечего последние инструкции отслеживать миграции всех ста особей с маячками, начинавшимися на D13, он получил примерно семь с половиной лет назад по сети Альянса, после чего терминал больше не подавал признаков жизни. С тех пор Баев неукоснительно соблюдал протокол процедуры отслеживания, тем более это было не сложно. Всю основную работу делали спутник, и компьютер, а ему надо было только раз в месяц сохранять две копии данных на бумажный и электронный носитель и складывать в архив. Его больше волновало, как они отнесутся к присутствию на объекте посторонней. Появившись здесь, чуть больше года назад она сделала его существование жизнью. Лия, так звали молодую женщину, о которой думал профессор, была глухонемая. Но, несмотря на латиноамериканскую внешность, частично могла читать на английском. Он научил ее сносно писать, и во время этих импровизированных уроков узнавал о ее жизни то, что она могла рассказать. Она была на 12 лет младше его. Ее как не полноценную выгнали из племени и она почти пол года бродила по пустыни пока не наткнулась на эту станцию… Теперь уже почти 3 месяца она носила его ребенка… Он вернулся от воспоминаний к действительности. Кортеж остановился. Из переднего джипа вышли три человека. Они странно разглядывали его, потом начали быстро переговариваться. Баев успел расслышать что-то похожее на то, что он много знает и ненужность свидетелей, после чего самый худой выхватил странной формы пистолет и направил его на профессора. Прозвучал оглушительный выстрел, левое плечо выше ключицы пронзила боль, он сделал шаг назад и сорвался с восьмиметрового парапета, на который вышел, чтобы встретить приехавших. Удар, и сознание ушло.
Баев очнулся. Плечо страшно ныло. Попытка подняться была безуспешной, он был вклеен в грунт. Кровь, вытекшая из раны, ссохлась с песком, наподобие цемента. С четвертой попытки с дикой болью он, наконец, поднялся, где-то оторвав часть халата, где-то выломав куски из ставшего капканом песка. Шатаясь, он обогнул парапет и направился по лестнице внутрь станции защищать ЕЁ и ребенка. Профессор не видел того, что следы машин уже давно занесло ветром. Пройдя по всем помещениям, он дошел до архива. Она была там, опершись спиной о шкаф с вывернутыми ящиками сидя в куче красной от крови бумаги, его любовь закрывала руками самое ценное, что у нее было … Он сел рядом, уткнулся лицом в ее волосы и заплакал неслышно, бес слез, а спустя два часа этого странного плача уснул. Только на следующий день профессор обратил внимание, что в ее грудь было выпущено две обоймы из автомата, хотя хватило бы, скорее всего и одного выстрела. Еще он заметил, что пропали все цифровые носители. Тогда он спокойно встал и пошел к аптечке обрабатывать рану. Здесь его оппоненту не повезло, пуля прошла навылет через мышцу, не задев ни костей, ни органов, левое плечо правда наверняка еще долгое время будет отвратительно функционировать, но это были детали. Закончив, он спустился в подвал, достал коробку, в которой лежал разобранный и замотанный в масленые тряпки карабин до военного производства внушительных размеров с длиннющим, чуть ли не в длину ствола, оптическим прицелом. На прикладе блестела латунная бляшка с надписью “Главному кемперу отдела IS”. Лет пятнадцать назад, когда этот раритет ему только подарили, он мог попасть из него в монету на расстоянии в пятьсот метров. Давно в какой-то довоенной книге он читал, что месть это блюдо, которое подают холодным. Если им что-то, было, нужно значит, их можно чего-то лишить. Также как они лишили его всего, что он называл жизнью. Ему осталось только существование, … существование во имя мести.
(звания главного кемпера отдела IS по праву удостаивается естественно ionich_se)
продолжение следует