Иванов и Рабинович. По Кунину. То есть про шиномонтаж.
Ночь с 21 на 22 октября выдалась для меня крайне интересной. Напившись чаю до состояния легкого тремора, я попытался уснуть, но все думал и думал о 25 млрд $, что потратит российская экономика на железные дороги КНДР. Эти мысли плавно перетекали в идеи для подвального помещения, как разместить там дровяной или даже угольный котел, какой угол выделить под тамбур. Может, завести лошадь, али порося.
Дальнейшие размышления над планировкой свинарника были прерваны завываниями брелка сигнализации. Я выскочил на улицу в трусах и кроссовках (живу за городом, могу себе позволить такой вид) к орущей машине, обошел ее, пнул колесо и, не обнаружив следов сторонней активности, вернулся домой.
Машина. Машина едет по асфальту с легким липковатым шумом покрышек по асфальту. А прогноз погоды сулит похолодание с середины дня. Я заворочался и стал планировать поездку в шиномонтаж нак выходные. Воображение разыгралось и через двадцать минут обдумывания собственных похорон и цвета венка на дорожном ограждении я уже сидел перед монитором и смотрел адреса круглосуточных шиномонтажных мастерских.
В четыре утра я был на месте. Дождавшись, когда освободится площадка, я подъехал к воротам мастерской. Маленький узбек подскочил с домкратом к машине и, не став тратить время на разговор, начал снимать колеса. В этот момент я вспомнил, чем же мне так запомнилась колесная камера в подвале и с грустью признался сам себе и узбекам, что не из нищебродства, а по глупости своей меняю только передние колеса. Пока что.
Большой узбек пожал плечами и нежно положил одной рукой колесо с пятнадцатым радиусом на станок.
"Сколько время?" спросил он меня.
"Пять утра" ответил я.
"О, уже сутки прошли!" покачал головой большой узбек.
Через 10 минут все закончилось. Я отдал 500 рублей, по барски отказавшись от полтинника. Мои деньги отправились в красивую коробочку с восточным орнаментом, стоящую под открыткой с изображением мечети и надписью "Хадж".
"Рэхмэт!" блеснул я знанием татарского в надежде, что языки тюркской группы схожи и узбеки меня поймут.
Большой узбек улыбнулся и ответил - "Пожалуйста!"
Город просыпался. На выезде с Алма-Атинской уже вовсю размахивали жезлами гаишники, собирая первый урожай. Я промчался мимо них, обдав грязной водяной взвесью, что покрыла проезжую часть наподобие росы. Салям алейкум, Самарабад!