еще раз хвастаюсь друзьями:)
Повод возник нечаянно. Наводил я порядок в своей библиотеке и наткнулся на книжку.
1996 год.
Поэтический сборник - «Среда».
В прошлом году было десять лет с момента этого издания… Десять лет той компании, в которой мы проводили тогда время… Той компании, которая так сильно повлияла на меня...
Короче сборник я открыл, и перечитал. От корки до корки. Потому что он стоит того! Я и десять лет назад очень подпитывался от этих людей и от этих текстов. Так вот, за десять лет эти тексты стали только лучше. Не все, но многие… На мой вкус…
Это было хорошее место, которое называлось почему то "культурный бульон". Бульон - типа среда обитания. Та самая среда, которая название поэтического сборника. Среда обитания, а не день перед четвергом.
Мы собирались там, читали стихи, пели песни, спорили, ругались, снова читали стихи... Выпивали иногда... Потом стали выпивать чаще, но при этом читали стихи, пели, спорили...
Руководил всем этим Валера Китнис, который почему то считал, что лучше он будет звучать как Романов... Потом это время кончилось... А сборник стихов остался. И песни остались, которые тогда написаны. И вообще...
В сборнике четыре автора.
Александр Самойлов voliomas.
***
Остановилось сердце человека.
И вот он с сердцем неподвижным
листает старые тетради.
Хотел бы сжечь их, но не может.
И с каждым часом проходящим
ему все непонятней почерк,
одолевает вдруг зевота,
и хочется скорей в могилу.
Я, помню, просто охренел, когда услышал это в первый раз. Потому что я именно так все и понимал. Понимал, а сказать не мог… Вот же, блин…
***
Посвящается поклонникам
Николая Гумилева -
покойника.
Из дальней поездки
я привезу тебе череп
чудного зверя - жирафы.
Его мы положим на полку.
Подолгу
будем, обнявшись, глядеть
в глазницы пустые,
черные как наши души.
Послушай!
В пустой черепной коробке
на стопке порножурналов
до сих пор слышен хрип
чудного зверя -
жирафы.
Думаете ерничество? Ни фига не ерничество… По моему…
***
Принц неведомой державы
возле пригородных касс
курит местную отраву
так же, как любой из нас,
в ожиданье электрички
сыплет пепел на штаны.
У него в кармане спички,
те же, что у всей страны.
Он одет не слишком броско,
без намека на скандал,
если кто-то папироску
попросил бы, он бы дал.
Он сказал бы, сколько время,
объяснил бы, как дойти.
Он такой же, как и все мы,
с ним, как с нами, не шути:
хоть и знатного он рода,
даст по морде будь здоров -
за его спиной походы
и осады городов.
Принц неведомой державы… Точно…
Илья Асин
***
Обжигающий лучами
лик светила не прикрыт.
Это чувствую плечами:
кожа красная болит.
Люди носят шорты, майки
и к реке спешат, как чайки,
опасаясь, что растает
та внезапно миражом,
что она ни с чем оставит
их в пустыне нагишом.
И мороженное тает,
кроме нас, никто не знает,
что плывут из океана
антарктические льды.
Между нами два стакана
газированной воды.
О стекло стучим зубами -
ничего нет между нами.
Такой вот, легкий он - Илья. Даже когда тяжелый, все равно легкий.
***
Под ногами ледяная корка.
Поздний вечер. Вьюга. Стужа. Вторник.
Девушка стучится в двери морга.
Рыжий санитар - ее любовник.
Рыжий санитар в халате белом
занят у стола привычным делом:
как хирург корпит над бренным телом.
В это время девушка стучит.
Сквозь больные завыванья вьюги
санитар расслышит эти звуки,
санитар помоет быстро руки
и на зов любимой поспешит.
А потом разбавит спирт водою,
а потом из шкафа вынет снедь,
огненной, как лев, тряся главою,
очень задушевно будет петь.
Девушка пожмет в порыве руку
санитару за талант воздав,
станет тот ласкать свою подругу
на кушетке с надписью «Минздрав».
Под ногами ледяная корка
Поздний вечер. Вьюга. Стужа. Вторник.
Девушка стучится в двери морга -
Рыжий санитар - ее любовник.
Я иду своей дорогой, мимо,
но тревожит мысль одна уколом,
что и мне холодным, молчаливым
быть придется встречи их декором.
Как всегда у Ильи, грустно, да как то не очень… Как-то, дело житейское… Тихо как-то… Без истерики.
***
В общежитье студенты
снаряжались за пивом.
Собирали монеты
и посуду всем миром.
Не скрывали студенты
банок громкого звона,
несмотря на запреты
сухого закона,
несмотря на агентов
студсовестской разведки.
До порога студентов
провожали студентки.
Против ветра упрямо
прочь побрел караван,
не стесняясь декана -
перетерпит декан,
подчиняясь сигналам
атаманского свиста,
боевым барабаном
громыхала канистра…
Ага… Вот время идет… Такие походы сейчас наверное не практикуются. По крайней мере в таком виде.
Софья Попова.
***
За кордоном она - тишина,
Да такая высокая, белая…
Если завтра случится война,
То Чего я хорошего сделаю?
Ненадеванные сапоги
Я надену, оно разумеется.
Мать, знаменьем меня осени,
Чтоб вернуться с победой и в целости…
На героев богата страна,
Их число, дай то бог, не редела бы.
… Пусть тая не случится война!
Я и так хорошее сделаю.
***
А.П.
Поставьте радугу на стул,
А сами в спальню ненадолго,
Газету взявши про Сеул
Читайте и про устье Волги.
Наденьте старые трусы
С противной красной полосою,
Ведь для мужчины не штаны
Важны, а кое что другое.
Жену, конечно, на покой,
Притом проверьте, чтоб уснула,
И волосатою рукой
Возьмите радугу со стула.
Одно время именно так и поступал. Регулярно…
ОСЕНЬ
Там, в небесах свинцовых,
От изморози замерзая,
Крыльями машет снова
Переселенцев стая.
Курлычет о том, что с севером
Прощанье не за горами.
Ландшафты широт умеренных
Под крыльями стаи тают.
В стремлении к иному пристанищу
Оставив родные гнезда,
С плачем и причитаньями
Улетают мухи навозные.
А что… Крылатые создания…
Это не все… Там, у Софьи, еще много прелестных стихов… Чудных…
Андрей Подушкин a_podushkin.
***
Вольно гуляет в морях,
Не опускаясь до рек,
Давняя слабость моя -
Свежемороженый хек.
Жаждет стихия на брег
Выплеснуть силы свои
Свежемороженый хек
Бег замедляет вдали.
Некий варяг или грек
Сети раскинул в морях,
Свежемороженый хек -
Слабость не только моя.
***
В море уперся мол
Словно рогами як
Камень его гол,
Мал на молу маяк.
Глаз маяка слезлив,
Здесь от людей вдали
Светом дарит залив
Старый араб Али.
Стонут в ночи корабли,
Волны танцуют шейк,
В эти часы Али -
Здесь полноправный шейх.
В эти часы суда
Знают куда идти.
Им не грозит беда
Доброго Вам пути!
Я не к тому, чтобы вы купили этот сборник - где вы его купите? И не к тому, чтобы похвастаться - типа у меня есть, а у Вас…
Просто… Оказалось, что мне очень приятно вспоминать и это время и этих людей. Кого-то я встречаю и сейчас - один два раза в год. Кого-то не видел лет семь… Знаю, что живы здоровы - и слава богу.
Это ничего не меняет. Они уже есть… И это хорошо:)
1996 год.
Поэтический сборник - «Среда».
В прошлом году было десять лет с момента этого издания… Десять лет той компании, в которой мы проводили тогда время… Той компании, которая так сильно повлияла на меня...
Короче сборник я открыл, и перечитал. От корки до корки. Потому что он стоит того! Я и десять лет назад очень подпитывался от этих людей и от этих текстов. Так вот, за десять лет эти тексты стали только лучше. Не все, но многие… На мой вкус…
Это было хорошее место, которое называлось почему то "культурный бульон". Бульон - типа среда обитания. Та самая среда, которая название поэтического сборника. Среда обитания, а не день перед четвергом.
Мы собирались там, читали стихи, пели песни, спорили, ругались, снова читали стихи... Выпивали иногда... Потом стали выпивать чаще, но при этом читали стихи, пели, спорили...
Руководил всем этим Валера Китнис, который почему то считал, что лучше он будет звучать как Романов... Потом это время кончилось... А сборник стихов остался. И песни остались, которые тогда написаны. И вообще...
В сборнике четыре автора.
Александр Самойлов voliomas.
***
Остановилось сердце человека.
И вот он с сердцем неподвижным
листает старые тетради.
Хотел бы сжечь их, но не может.
И с каждым часом проходящим
ему все непонятней почерк,
одолевает вдруг зевота,
и хочется скорей в могилу.
Я, помню, просто охренел, когда услышал это в первый раз. Потому что я именно так все и понимал. Понимал, а сказать не мог… Вот же, блин…
***
Посвящается поклонникам
Николая Гумилева -
покойника.
Из дальней поездки
я привезу тебе череп
чудного зверя - жирафы.
Его мы положим на полку.
Подолгу
будем, обнявшись, глядеть
в глазницы пустые,
черные как наши души.
Послушай!
В пустой черепной коробке
на стопке порножурналов
до сих пор слышен хрип
чудного зверя -
жирафы.
Думаете ерничество? Ни фига не ерничество… По моему…
***
Принц неведомой державы
возле пригородных касс
курит местную отраву
так же, как любой из нас,
в ожиданье электрички
сыплет пепел на штаны.
У него в кармане спички,
те же, что у всей страны.
Он одет не слишком броско,
без намека на скандал,
если кто-то папироску
попросил бы, он бы дал.
Он сказал бы, сколько время,
объяснил бы, как дойти.
Он такой же, как и все мы,
с ним, как с нами, не шути:
хоть и знатного он рода,
даст по морде будь здоров -
за его спиной походы
и осады городов.
Принц неведомой державы… Точно…
Илья Асин
***
Обжигающий лучами
лик светила не прикрыт.
Это чувствую плечами:
кожа красная болит.
Люди носят шорты, майки
и к реке спешат, как чайки,
опасаясь, что растает
та внезапно миражом,
что она ни с чем оставит
их в пустыне нагишом.
И мороженное тает,
кроме нас, никто не знает,
что плывут из океана
антарктические льды.
Между нами два стакана
газированной воды.
О стекло стучим зубами -
ничего нет между нами.
Такой вот, легкий он - Илья. Даже когда тяжелый, все равно легкий.
***
Под ногами ледяная корка.
Поздний вечер. Вьюга. Стужа. Вторник.
Девушка стучится в двери морга.
Рыжий санитар - ее любовник.
Рыжий санитар в халате белом
занят у стола привычным делом:
как хирург корпит над бренным телом.
В это время девушка стучит.
Сквозь больные завыванья вьюги
санитар расслышит эти звуки,
санитар помоет быстро руки
и на зов любимой поспешит.
А потом разбавит спирт водою,
а потом из шкафа вынет снедь,
огненной, как лев, тряся главою,
очень задушевно будет петь.
Девушка пожмет в порыве руку
санитару за талант воздав,
станет тот ласкать свою подругу
на кушетке с надписью «Минздрав».
Под ногами ледяная корка
Поздний вечер. Вьюга. Стужа. Вторник.
Девушка стучится в двери морга -
Рыжий санитар - ее любовник.
Я иду своей дорогой, мимо,
но тревожит мысль одна уколом,
что и мне холодным, молчаливым
быть придется встречи их декором.
Как всегда у Ильи, грустно, да как то не очень… Как-то, дело житейское… Тихо как-то… Без истерики.
***
В общежитье студенты
снаряжались за пивом.
Собирали монеты
и посуду всем миром.
Не скрывали студенты
банок громкого звона,
несмотря на запреты
сухого закона,
несмотря на агентов
студсовестской разведки.
До порога студентов
провожали студентки.
Против ветра упрямо
прочь побрел караван,
не стесняясь декана -
перетерпит декан,
подчиняясь сигналам
атаманского свиста,
боевым барабаном
громыхала канистра…
Ага… Вот время идет… Такие походы сейчас наверное не практикуются. По крайней мере в таком виде.
Софья Попова.
***
За кордоном она - тишина,
Да такая высокая, белая…
Если завтра случится война,
То Чего я хорошего сделаю?
Ненадеванные сапоги
Я надену, оно разумеется.
Мать, знаменьем меня осени,
Чтоб вернуться с победой и в целости…
На героев богата страна,
Их число, дай то бог, не редела бы.
… Пусть тая не случится война!
Я и так хорошее сделаю.
***
А.П.
Поставьте радугу на стул,
А сами в спальню ненадолго,
Газету взявши про Сеул
Читайте и про устье Волги.
Наденьте старые трусы
С противной красной полосою,
Ведь для мужчины не штаны
Важны, а кое что другое.
Жену, конечно, на покой,
Притом проверьте, чтоб уснула,
И волосатою рукой
Возьмите радугу со стула.
Одно время именно так и поступал. Регулярно…
ОСЕНЬ
Там, в небесах свинцовых,
От изморози замерзая,
Крыльями машет снова
Переселенцев стая.
Курлычет о том, что с севером
Прощанье не за горами.
Ландшафты широт умеренных
Под крыльями стаи тают.
В стремлении к иному пристанищу
Оставив родные гнезда,
С плачем и причитаньями
Улетают мухи навозные.
А что… Крылатые создания…
Это не все… Там, у Софьи, еще много прелестных стихов… Чудных…
Андрей Подушкин a_podushkin.
***
Вольно гуляет в морях,
Не опускаясь до рек,
Давняя слабость моя -
Свежемороженый хек.
Жаждет стихия на брег
Выплеснуть силы свои
Свежемороженый хек
Бег замедляет вдали.
Некий варяг или грек
Сети раскинул в морях,
Свежемороженый хек -
Слабость не только моя.
***
В море уперся мол
Словно рогами як
Камень его гол,
Мал на молу маяк.
Глаз маяка слезлив,
Здесь от людей вдали
Светом дарит залив
Старый араб Али.
Стонут в ночи корабли,
Волны танцуют шейк,
В эти часы Али -
Здесь полноправный шейх.
В эти часы суда
Знают куда идти.
Им не грозит беда
Доброго Вам пути!
Я не к тому, чтобы вы купили этот сборник - где вы его купите? И не к тому, чтобы похвастаться - типа у меня есть, а у Вас…
Просто… Оказалось, что мне очень приятно вспоминать и это время и этих людей. Кого-то я встречаю и сейчас - один два раза в год. Кого-то не видел лет семь… Знаю, что живы здоровы - и слава богу.
Это ничего не меняет. Они уже есть… И это хорошо:)