(no subject)

[great_igva]

Уже почти утро. Рука устала писать. Пальцы немеют.

Расписание турне было довольно мучительным. Я повторяла все то же, что в проповедях, но ежедневно, имитируя бодрость, имитируя заинтересованность, здороваясь с дикарями всех цветов кожи, вдыхая запахи всех жизненных условий. Я считала себя бедной, но на задворках мира увидела больше оттенков бедности, чем могла представить. Люди жили в юртах, палатках, коробках, койках; одни носили свое имущество в карманах, у других не было и карманов. Я видела проказу, рак, сифилис, обморожения, детей вшивых и блохастых, как дворняги. Я пила чай из жестяных кружек с присохшими комочками внутри. Я видела колючую проволоку, выбитые зубы, разводы гноя, пятна спермы, трупы в разных степенях разложения и полные рвоты раковины. Я видела такое разнообразие материи и такие градусы мерзости, что моя брезгливость, закоротив, лопнула от перегрузки. И всему этому я, задержав дыхание, несла свой завет.

Как пост-анаконда, увиденная на Амазонке, я вылезла из кожи и обновила себя.

Мы проводили в каждой местности день, отсняв в сумме двадцать часов контента. Да, все они на карте памяти, я ничего не забыла. Самое лучшее, мрачное и смачное, в репортаж не попало. И то, нашу финальную версию безбожно порезали купившие ее каналы. Я боялась за главное - мои слова. Но обошлось.

Я уже умела расправляться с малярией, пневмонией, туберкулезом, сращивать кости и блокировать боль. Я научилась проходить в чужие тела. С чудесами мы были осторожны, всегда оценивая, где удовлетворятся одним исцелением, а где нет. Да, это был расчетливый, циничный проект, не несший в себе ни капли альтруизма. Как будто вы поступаете иначе.

За время путешествия и сложились наши с Тенью отношения, которые вам кажутся эротическими. Дьявольская любовь двух международных преступников. Сатаны и суккуба.

Как же вы предсказуемы и бедны воображением.

Тень сильно ослабел. График почти не оставлял нам свободного времени. Кошмару везло, когда получалось наесться впрок или выйти на представителей иностранных кланов - кошмары удивительно сплоченны, у них нет приписываемой обычно злодейским общинам кровавой конкуренции, и Тени в этом случае помогали ускользнуть на охоту, не вызывая подозрений. Но чаще он перебивался моими страхами, а их я все-таки не могла генерировать бесконечно. Сердце сжималось видеть этого измотанного призрака, который во время просмотра подчас брал меня за руку, пытаясь уловить когда-то такие живительные для него эманации, да так и отключался.

Я пыталась манипулировать адреналином, но это не помогало. Дело было в чем-то другом, эфирном, неподвластном одной лишь биологии.

Как Тень ни страдал, он ни разу не попытал счастья со вкусной, мускулистой женщиной у себя под носом.

В Азии, где за каждым нашим шагом следили камеры и переодетые офицеры, Тени стало совсем худо. Я боялась, что он умрет. Пришлось изменить расписание, остановившись на пару лишних дней в Северо-Западной Корее.

У кошмара не осталось сил двигаться. Кожа была восковой. Я поглаживала его отощавший бок и чуть не плакала от жалости. Жизнь, размышляла я, не вне-моральна - она, наоборот, изощренно жестока, чтобы сплетать такие грандиозные схемы и рушить их, как только начинает получаться. Неужели я через столько прошла и даже была разок проглочена, чтобы застрять в этом кей-джи-би-отеле и похоронить своего темного вдохновителя в его стенах?

Ночью Тень исчез. Он с одинаковой вероятностью мог куда-то ушмыгнуть за труднодоступной пищей - или раствориться в воздухе, испустив дух. Прежняя Ди приняла бы за правду худший вариант и впала в депрессию. Совсем прежняя Ди с облегчением вернулась домой к билетам и Мацьюкоффу. Нынешняя осталась ждать, рассудив, что это самое разумное поведение.

Через сутки кошмар материализовался в спальню. Я искренне обняла его. Тень окреп - по крайней мере, твердо стоял на ногах. Его состояние еще оставляло желать лучшего, но глаза сверкали.

- Получается, - сказал он. - Ди, у нас получается. Ты создала вакуум. А теперь он начал заполняться.

Азиаты, мастера иррационального страха, могли не смотреть моих видео. Но мировой бокс-офис един для всех. Если рейтинги медленно падают, если что-то не продается в важнейших регионах, киноконцерны найдут ему замену. Впервые за десятилетия в число одобренного к прокату материала вошла цан-чанская картина - "Худой человек", основанная на сетевом фольклоре и безумном криптокитайском колорите. А северо-западные корейцы бывшие одно время анклавом Цан-Чан, активно смотрели дебютанта из некоей виктимной солидарности.

- Я шел по запаху, - рассказывал Тень. - Мало, эфемерно, ненадолго. Как вода. Дети разве что получше. Но завтра в Колумбадор, если я правильно помню, а там вообще никто население не считает - один пропал, нарожают трех...

Я посмотрела "Худого человека" - неплохой фильм, хоть и дешевый - чтобы кошмар еще немного подкрепился. Заглавная тварь, отметила я, тощая и высокая, немного походила на бугимэнов.

Когда Тень уснул, я сидела какое-то время на кровати и смотрела на его силуэт. Было впечатление, что мне вручили чужую жизнь, как хрупкую тонкую скорлупу.

Когда ты кого-то спасаешь в кино, он клянется быть верным тебе до гроба. В реальности это ты до гроба становишься за него ответственным. Чувствовать себя сильным, щедрым, милосердным, быть героем хотя бы в одних глазах - игла, с которой не соскочить.

Люди древности жаждали хотя бы одного благородного поступка, чтобы оправдать свое появление на свет.

В Колумбадоре Тень так ошалел, что объелся. Опьяненный вернувшейся силой, он то и дело сбегал от меня в джунгли, рыскал там, как чудовищный туземный миф. Пока была возможность, кошмар упивался мощью своей демонической шкуры: он даже ко мне являлся в ней, иногда все еще отягощенный останками невезучего охотника или туриста.

Поразительно, к чему можно не только привыкнуть, но и привязаться.

Мы вернулись из поездки, как паломники - от Гроба Господня. Мы совершили миссию и претерпели испытания. Я нашла новые идеи для выступлений. Тень, а следом и некторые другие клановцы могли теперь чаще питаться страхами и реже - людьми. Я выпустила вторую коллекцию речей и дополнила ее кадрами тифозных африканских гулагов. Деньги мы анонимно посылали Объединению мувимейкеров Дальнего Востока.

В древности фильма можно было ждать годами; современные технологии сокращают это время до месяцев. не успели мы оглянуться, как обещанный "необычный хоррор" вышел на экраны.

Конечно же, вы знаете, о чем я. "Ничего не бойся", продолжительность два часа семнадцать минут, режиссер Джеймс Эммер-Бэй Джексонберг, в главных ролях Сигурни Джерманотта-Линч и Серджио Армлесс.

Вспомните сюжет. Давайте.

Я вам напомню.

В конце 19 века благородный американский аристократ основал сотрудничающую с правительством тайную организацию. Ее задачей стало уничтожение потустороннего зла. Битва шла с переменным успехом до наших дней, когда безумная служанка тьмы, влюбленная в своего господина, создала посвященный ему культ. Прикрываясь изощренной ложью о спасении и мировой гармонии, инфернальная жрица околдовывает людей, заставляя их добровольно предлагать себя на съедение заживо. Но она не знает, что в это время...

И так далее, далее, далее. Американские аристократы, дьявольские силы, шпионские приборы, бравые морпехи, таинственные подземелья и зловещая неизвестность. Несмотря на тематику, никакой графической расчлененки. Никаких кишок на камеру. Кровь строго в меру. Непредсказуемо и по-настоящему, захватывающе страшно. Мастерский фильм, который разбил нас в пух и прах.

То тут, то там я замечала детали, которые можно было разузнать только при пристальном изучении моей биографии. Небрежно вкрапленные. Широким размахом. Фильм добродушно грозил пальцем, предупреждал: мы все про вас знаем, и если вы не прекратите дурить, не вернете все как было - устроим то же, что в финале.

Они знали внешность Тени.

Они знали, что сами сделали его людоедом.

Более того, их это полностью устраивало и было задумано с самого начала.

- Что будем делать? - прошептала я.

Тень опустил голову.

- Послушай, - яростно сказала я, - нас пугают, потому что мы стали угрожающими. С нами приходится считаться. Война выходит на новый уровень. Только и всего. Ты думаешь, мои девориане поверят, будто я дьяволица, только потому, что так снял говенный режиссе? Да это настолько примитивная клевета, что даже стыдно. Если его возбуждают очернения, я столько компромата найду в этом...

- Не найдешь, - отрезал Тень. - Там не за что уцепиться.

Я положила ему руку на плечо. Мы посидели в молчании.

- А если рассказать правду? Правду им нечем крыть.

- ...и меня четвертуют как самого массового убийцу в истории. Ты что?!

***

Тень решил, надо не обращать внимания, и про фильм забудут к следующему бокс-офису.

Я решила, надо принять открытый бой и задать "Дельте" жару всем кланом.

Кошмары собирались и спорили.

Я коршуном наблюдала за всем, что относилось к "Ничегпо не бойся". Любое подозрение, любой намек мог спустить меня с цепи. Клан привел себя в полную готовность. Они решили подождать какое-то время и атаковать, если ситуация ухудшится.

- "Дельту" действительно основал какой-то аристократ триста лет назад? - спрашивала я.

Тень фыркал.

- А это сейчас имеет значение - кто их там основал? Они действительно частные, это мы знаем. Первая стычка произошла в двадцатом веке. Очень хорошо информированы. Ну и очень опасны. Больше ничего.

- Вы их не допрашивали?

- Допрашивали. Поэтому знаем хоть что-то. Но в основном, они молчат. Что ни делай.

Появляются ли такие фильмы, потому что герои убивают чудовищ - или герои вдохновляются фильмам? Любопытный и бессмысленный вопрос.

Время от времени кто-нибудь неуверенно предлагал прислушаться к "Ничего не бойся" и сдаться.

Потом на мой сайт стали являться неизвестные люди, доказывавшие, что я шарлатанка и сатанистка античной формации. Мой телеканал закрыли под предлого нарушения подписки о толерантности.

Я была в ярости и уговаривала Тень не медлить. Наше молчание, говорила я, истолковывается как слабость. Мы на виду, с нами можно играть не торопясь. Но не выпуская из поля зрения.

Я простила его не терять веру, что мы еще спасемся и выстоим. Мы, говорила я пламенно, как на собственных видео, мы вдвоем распространили учение, которое заставило их переполошиться. Снять целый фильм, чтобы заткнуть нам рты. Враг силен и много знает, но не всесилен и не всеведущ. Мы добились чего-то, и это что-то нельзя отпустить просто так, за него следует бороться. За все на свете следует бороться.

Я любила цитировать Гханди: сперва тебя не замечают, потом над тобой смеются, потом с тобой воюют, потом ты побеждаешь.

Вот какой я была дурой.

Мы могли сидеть вместе перед потухшим телевизором, окруженные темнотой, в который я уже давно начала видеть, как ночная птица; моя рука вокруг плеч Тени, его голова на моей груди, полная тяжелых мыслей. Прикорнув ко мне, кошмар думал, что ему делать с будущим. Убеждался в логичности моих советов, следовал внутреннему голосу гордости и злости, и просто доверял мне, ведь я ни разу его еще не подвела, помогала в беде, утешала, поддерживала. Тень путал мою жалость и мою компетентность.

Пока мы подпирали деворианство костылями,чистили форум и блог от спамеров, давали мои небольшие выступления на каких-нибудь мероприятиях, во мне то и дело вспыхивала тревога. Я не знала, отчего. Обычно я не мнительная, хотя и реалистка. И проблесков интуиции у меня нет.

Иногда я звонила Тени, даже хотя телефон был у него для экстренных случаев. Мне требовалось убедиться, что он жив и дышит. Меня не покидало странное ощущение, будто кошмара уже нет или никогда не было - просто я создала себе иллюзию, чтобы справиться с этим.

Такого колоссального рывка, как мировой тур, у меня больше не было. Но лавина катилась, кидали мы в нее камешки или забывали. После "Худого человека" началась мода на азиатский кинематограф. В прокат вошли "Купание алого кота" и "Ху Ваз Фон".

Мы пытались найти, где прячется "Дельта Индиго". Откуда появляются стрелки с треугольниками на шевронах. Мы даже поймали и пытали одного спамера. Разумеется, он ничего не знал. Контакты этих рабочих пчел уводили в тупики.

Потом кто-то хакнул мой блог.

Я была не в настроении прощать. Мы нашли хакера, отрезали ему пальцы на обеих руках, и Тень сказал:

- Если ты еще раз как-нибудь встретишь своего нанимателя, передай, что я очень хотел бы с ним познакомиться...

Демон хищно улыбнулся и слегка постучал по животу кончиками когтей.

Тридцатого ноября я проснулась от неприятного сна. В нем было что-то очень страшное, но иррациональное и бессмысленное. Вроде бы я сидела в желтом автобусе и не смела повернуть голову, потому что в проходе стоял этот самый страх. Его нельзя описать - он не выглядел никак. На сиденье справа сидел дорожный рабочий в грязной и рваной одежде. Он лез ко мне в лицо. Рот его был полон зубов и растягивался на немыслимую ширину.

Уже стемнело: как соратнице кошмара, мне неизбежно приходилось спать днем. Шел снег. Серо-желтые сумерки казались уютными. Я подумала о Тени, крадущемся где-то в холоде и тьме, или ведущем машину сквозь излюбленное кошмарами время года. Он приходил когда вздумается, но в ту минуту мне отчего-то захотелось самой позвать его в гости.

Я заварила себе кофе, черный и несладкий. Проверила интернет - ничего нового, ни хорошего, ни плохого. Попеременно отхлебывая кофе и грызя колпачок от ручки (моя дурная привычка), я набрала номер Тени.

После шести гудков трубку взяли.

- Хэлло.

- Хэлло, прив... - Я осеклась. Голос был чужим.

В трубке молчали.

- Хэлло, - сказала я. - Хэлло, кто это?

Гудки.

Внутри меня все провалилось в бесконечный леденящий водоворот. Что-то произошло. С Тенью что-то случилось.

"Может быть, он потерял телефон?"

Мобильник зазвонил у меня в руке. Я вздрогнула всем телом и поднесла его к уху. Водоворот кружил все быстрее и быстрее, наматывая мои внутренности на шипастое веретено. Сейчас это должен быть Тень, подумала я. Какая-то накладка. На звонок ответил другой кошмар. Всякое бывает.

- Хэлло?

- Вы Диана? - потребовал другой голос, низкий и немолодой.

- Кто это?

- Диана, - протянул голос. - Террористка Ди, я так понимаю?

- Я не террористка. - Мой голос осип.

- Информационная террористка. Ничем не лучше. Извини, но твой злой дух у нас.

- Где он? Что с ним?!

- Вам давали шанс, - сказал голос и положил трубку.

Трясущимися руками я вызвала одного из клановцев. Прозвища я не запомнила: он был записан у меня как "b-man". Тень дал этот номер, если что-то случится ("И только очень, очень важное"). Я ни разу не звонила по нему.

- Тень у "Дельты", - выпалила я, как только на звонок ответили. - Я не знаю, где. У них его мобильный.

- Он жив?

- Не знаю!!

Новость понеслась дальше в электронных потоках, став собственностью клана и передав им ответственность. Больше я ничего не могла сделать.

Я всегда гордилась своей нетерпимостью ко лжи. Но настоящее потрясение показало, что и я от нее несвободна. Мой разум хватался за самые нелепые надежды: что это розыгрыш, что Тень сбежал из плена, что его телефон украли и хотят таким образом выманить остальных кошмаров - последняя даже показалась мне вполне правдоподобной. Особенно обнадеживала фраза "Твой злой дух у нас". Агент "Дельты" не сказал "мертв". Тень еще можно было спасти.

Я не смела предположить, что темная сущность, ставшая привычной и любимой частью моей новой жизни, исчезла из нее. От этой сущности, поняла я, новая Ди исходила, как жар от костра, и без нее во мне ничего не оставалось: прошлое уже разрушилось, а будущее лишалось смысла, чтобы за него можно было бороться.

Все эти мысли проносились по моему мозгу знакомым беспорядочным галопом, но на этот раз не носорогов, а тираннозавров. Я вскочила и заметалась по квартире. Не выдержав ожидания, я снова позвонила клановцу:

- Хэлло! Извините, но когда будут новости о Тени, сразу...

- Тень умер, - сказал кошмар.

- О господи, - охнула я, - как?

- Была засада. Человек шесть или семь. Четверо убито.

- Когда я с ними говорила, мне сказали, что взяли в плен -

- Может быть, хотели взять. Что-то не получилось. Я видел его тело, Ди. Он... Хорошо сражался.

Я зарыдала и отшвырнула телефон.

Я вцеплялась зубами в костяшки пальцев, издавая истошный горловой крик - не плач, а ревущие вопли бессильного зверя.

Сложно теперь сказать, что я оплакивала сильнее: Тень, себя или деворианство. Прошедший год был кульминацией моей короткой жизни, и чего-то лучшего у меня не будет уже никогда. Безумно больно за моего "злого духа", который мог бы жить, если бы не послушал мой призыв к оружию - прожить хотя бы чуть подольше. Жаль свою рухнувшую жизнь, из которой исчезли все ориентиры, оставив голое белковое существование, а возвращение к мацьюкоффым мира сего хуже смерти. Горько, что деворианство захлебнется, не выдержит "Дельты" и министерства цензуры, в лучшем случае превратившись в очередной искусственный культ для нищих духом, и уже не даст человечеству ничего.

Я провалила все: друга, цель, веру.

С кошмарами мне больше не по пути. Смерть Тени окончательно убедила их залезть обратно в клетку и согласиться на медленное истребление. Положительным героям нужны чудовища. Иначе какие же они герои. И горе тому, кто решит отнять у героев их средство самовыражения.

Нормальный человек в моем случае, закончив горевать, сделал бы вид, что ничего не случилось, переехал в другой город, нашел работу, друзей и хобби. Что было, то прошло. Нормальный человек, строго говоря, вообще ни во что такое не вляпался бы.

Но я - Ди, и я разбитая ваза, которую уже никогда не склеить правильно.

В том или ином виде, я собираюсь не дать вам победить меня.

На месте моего сайта нынче белая страница с обличительной статьей. Аргументация взята прямо из "Ничего не бойся". Гори, ведьма, гори.

Мне даже нравится, что последние остатки меня с грохотом падают в пропасть. Свобода от всего. Эйфория саморазрушения. Я не хочу мстить хакерам, это мелко. И не могу - "Дельте", которую невозможно разыскать. Но я могу отправить в ад, если такое место существует, хореографа моих потерь. Не он задумал их, но он возглавил.

Один информационный террорист против другого. .Avi за .аvi. Зуб за зуб. Выполнимо и достойно.

Мы собрали досье на Джексонберга, когда "Ничего не бойся" только вышел. Так что я знала, что его вилла не охраняется. И что у него есть оружие. А по пятницам дом пустует.

Семь часов утра. Режиссер будет здесь с минуты на минуту.

Если наши улетевшие selves продолжают существовать в воспоминаниях, то я продолжусь в исповеди, подводящей итог. Она останется одной из немногих красивых вещей, на которые я была способна, самой красивой из них, и за нее мне не будет стыдно. Мое завещание. Мой ужин перед казнью. Целуйте родных. Докуривайте последнюю сигару.

Приготовиться к эвакуации.

Кажется, слышен подъезжающий автомобиль.

Пожелайте мне хорошо сражаться.