Полчаса в трамвае
Просто так, без смысла и без морали, чтобы уравновесить прошлый текст. Этакая весенняя зарисовка.
Подхожу к остановке одновременно с отходом от неё трамвая. Ладно, я не спешу. Жду, втыкая в телефон.
Каждый раз, отрываясь и осматриваясь по сторонам, замечаю за спиной на скамейке новую бесшумно телепортировавшуюся женщину пенсионного возраста.
Когда трамвай подходит и останавливается, накопившаяся позади меня группа рассыпается ручейками ко всем дверям.
Людей много. Проходя в конец вагона, боковым зрением замечаю на стекле рекламу "игрового компьютера". Рядом плакат с текстом "З рідних країв для рідних" (реклама молочных продуктов), сразу под ним реклама спектакля "Собаче серце", внизу выделяется оповещение "вистава російською мовою". Мимоходом отмечаю, что по-украински название выглядит лаконичнее и выразительнее.
Позади людей меньше, на очередной остановке все выходят, освобождается место. Пока я раздумывал, стоит ли пренебречь неотвратимым статистическим пророчеством и занять его, мимо в ускоренном режиме из начала вагона прошкандыбал пожилой мужчина и закрепился на тактической высоте.
Через пару остановок в самом конце вагона на нескольких сиденьях и вокруг них уже проявляется целая коалиция граждан в возрасте, обсуждающих современную молодежь. Мол, что ж поделать, уткнулись в телефоны и не замечают перед собой... ничего. Забавно, но перед ними, будто провели черту, сидит ряд людей на порядок моложе. Кто с гаджетом, кто без, на шум позади не реагируют.
Моложавая женщина убирает телефон, на котором играла то ли в квест, то ли в экономический симулятор (да, смотреть в чужие телефоны нехорошо) и сидит дальше. К ней постепенно смещается немного внезапная оса, упорно, тщетно и безнадежно - все окна закрыты - пытающаяся подняться по стеклу. На ум приходят всякие правила буравчика, силы Лоренца и Кориолиса: оса твердо ползет вверх, но неотвратимо смещается вбок. Женщина как-то очень деловито и умело с нескольких попыток подцепляет осу аккуратно и педантично сложенным листком бумаги, открывает окно и выпускает маленькую узницу. Почти сразу же отвечает на телефонный звонок, за десяток секунд ссорится с собеседником по извечному поводу и дальше сидит крепко сцепив руки перед собой.
Позади постепенно происходит замещение в коалиции: теперь все места заняты дамами, кавалеры галантно нависают над ними, но оживленный совместный ̶заразговор уже не клеится.
Внезапно на очередной остановке происходит практически полное самоочищение вагона и мы, немногочисленные оставшиеся пассажиры, оказываемся окружены мрачными оголенными металлическими сидениями. Ребята из конца вагона (смена поколений?) с решительным сомнением идут занять свободные места, рассуждая на тему неотвратимого и скорого появления стариков.
В итоге всё равно несколько человек остаются стоять - кто-то ради продолжения разговора, кто-то из принципа (наверное?). Пенсионерка в начале вагона вместо себя заполняет сиденье несколькими сумками. А вышеупомянутые ребята образовали целую скульптурную группу: девушка таки уселась, один парень устроился рядом на корточках, а другой - стоя.
Вспомнилось, как нас в школе тщательно расставляли в разных позах, фиксируя на разных уровнях, чтобы правильно вышла общая фотография.
Подхожу к остановке одновременно с отходом от неё трамвая. Ладно, я не спешу. Жду, втыкая в телефон.
Каждый раз, отрываясь и осматриваясь по сторонам, замечаю за спиной на скамейке новую бесшумно телепортировавшуюся женщину пенсионного возраста.
Когда трамвай подходит и останавливается, накопившаяся позади меня группа рассыпается ручейками ко всем дверям.
Людей много. Проходя в конец вагона, боковым зрением замечаю на стекле рекламу "игрового компьютера". Рядом плакат с текстом "З рідних країв для рідних" (реклама молочных продуктов), сразу под ним реклама спектакля "Собаче серце", внизу выделяется оповещение "вистава російською мовою". Мимоходом отмечаю, что по-украински название выглядит лаконичнее и выразительнее.
Позади людей меньше, на очередной остановке все выходят, освобождается место. Пока я раздумывал, стоит ли пренебречь неотвратимым статистическим пророчеством и занять его, мимо в ускоренном режиме из начала вагона прошкандыбал пожилой мужчина и закрепился на тактической высоте.
Через пару остановок в самом конце вагона на нескольких сиденьях и вокруг них уже проявляется целая коалиция граждан в возрасте, обсуждающих современную молодежь. Мол, что ж поделать, уткнулись в телефоны и не замечают перед собой... ничего. Забавно, но перед ними, будто провели черту, сидит ряд людей на порядок моложе. Кто с гаджетом, кто без, на шум позади не реагируют.
Моложавая женщина убирает телефон, на котором играла то ли в квест, то ли в экономический симулятор (да, смотреть в чужие телефоны нехорошо) и сидит дальше. К ней постепенно смещается немного внезапная оса, упорно, тщетно и безнадежно - все окна закрыты - пытающаяся подняться по стеклу. На ум приходят всякие правила буравчика, силы Лоренца и Кориолиса: оса твердо ползет вверх, но неотвратимо смещается вбок. Женщина как-то очень деловито и умело с нескольких попыток подцепляет осу аккуратно и педантично сложенным листком бумаги, открывает окно и выпускает маленькую узницу. Почти сразу же отвечает на телефонный звонок, за десяток секунд ссорится с собеседником по извечному поводу и дальше сидит крепко сцепив руки перед собой.
Позади постепенно происходит замещение в коалиции: теперь все места заняты дамами, кавалеры галантно нависают над ними, но оживленный совместный ̶заразговор уже не клеится.
Внезапно на очередной остановке происходит практически полное самоочищение вагона и мы, немногочисленные оставшиеся пассажиры, оказываемся окружены мрачными оголенными металлическими сидениями. Ребята из конца вагона (смена поколений?) с решительным сомнением идут занять свободные места, рассуждая на тему неотвратимого и скорого появления стариков.
В итоге всё равно несколько человек остаются стоять - кто-то ради продолжения разговора, кто-то из принципа (наверное?). Пенсионерка в начале вагона вместо себя заполняет сиденье несколькими сумками. А вышеупомянутые ребята образовали целую скульптурную группу: девушка таки уселась, один парень устроился рядом на корточках, а другой - стоя.
Вспомнилось, как нас в школе тщательно расставляли в разных позах, фиксируя на разных уровнях, чтобы правильно вышла общая фотография.