Александр Полыгалов: «Матрица интересов» ч.1
Я не сторонник теории заговора и не считаю, что все те события, которые происходят сейчас на Украине и вокруг Украины, являются пошаговой реализацией чьего-то единого и тщательно просчитанного замысла, все детали которого взаимоувязаны и запрограммированы.
В том числе и потому, что для существования подобного плана система управления и принятия решений на Западе должна была бы представлять собой некую иерархично выстроенную паутину, все нити которой сходятся в едином центре.
Мне такая ситуация представляется невозможной по ряду причин, основная из которых заключается в следующем: современный западный мир настолько сложен, что подобная паутинная структура, имей она место на самом деле, была бы абсолютно неуправляемой.
Я скорее склонен разделять ту точку зрения, согласно которой в лице современного Запада мы имеем дело скорее с матричной (сетевой) структурой, у которой нет единого центра, но есть множество взаимосвязанных групп интересов.
Эти группы состоят из политиков различных стран и различных партий, лоббистов различных отраслей экономики (включая лоббистов ВПК), деятелей различных НКО, финансистов, связанных с различными финансовыми институтами, и тому подобное.
Каждая такая группа имеет несколько направлений интересов. По всем «своим» направлениям она в рамках той самой матричной, или сетевой, структуры взаимодействует с другими группами, причем перечень «контактов» по одному направлению будет, как правило, принципиально отличаться от перечня «контактов» по другому направлению.
В этой связи в напряженности на Украине, на мой взгляд, заинтересованы сразу несколько подобных групп, каждая из которых преследует свои специфические интересы.
В дальнейшем я как раз рискну изложить свое видение относительно некоторых таких узких аспектов нынешней ситуации на Украине, которые сегодня представляются мне наиболее важными и значимыми для России: по хрестоматийному выражению покойного Феликса Эдмундовича, сегодня Россия (как власть, так и общество) в отношении Украины просто обязана оставаться «с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками».
Дело вовсе не в том, что мне импонируют методы товарища Дзержинского времен гражданской войны, которые он прикрывал этой знаменитой фразой, нет. Дело в том, что буквальное, прямо-таки болезненное следование изложенной максиме для России сегодня - вопрос выигрыша в украинской партии.
В партии, где ставкой уже давно является не чей-то там престиж и даже не прекрасные конструкции «объединенного Русского мира», а жизни русских на Украине, финансово-экономическое благополучие самой России в краткосрочном периоде, а также ее военная безопасность в более длительной перспективе.
Сегодня невероятно высока и цена ошибки, и цена преступного равнодушия. И именно по этой тонкой ниточке - между здравым смыслом и неравнодушием - нам всем предстоит пройти, не свалившись и не выпачкавшись. В рамках каждого из упомянутых узких аспектов, каждый из которых может быть весьма мало связан с соседними.
Часть I. Газовый вопрос. Холодная голова
То, что в краткосрочном периоде произойдет с газовым долгом Украины перед Россией, а также с поставками газа из России на Украину и в Европу, достаточно емко описал уважаемый Анатолий Эль Мюрид.
Если коротко изложить последовательность грядущих событий, то она будет выглядеть примерно так: Украина продолжает не оплачивать потребляемый российский газ, в ответ на это Россия имеет возможность выбирать из следующих вариантов.
а) Перекрыть поставки газа на Украину, оставляя транзит газа через Украину в Европу. Украина ворует европейские поставки, Европа недополучает газ и возникает российско-европейский газовый кризис по образцу конфликта 2008-2009 годов.
А тот конфликт показал, что европейская бюрократия в любых перебоях с поставками газа обвиняет Россию, не утруждаясь разбирательствами, кто именно украл европейский газ, а европейская общественность склонна эту информацию принимать как истину.
б) Перекрыть и поставки газа на Украину, и транзит газа в Европу через Украину. Ситуация возникает абсолютно аналогичная, с той поправкой, что теперь истеричные обвинения евроатлантистов в «энергетическом удушении Европы» станет еще сложнее опровергнуть, ведь вместо воровства газа со стороны Украины у нас будут лишь рассуждения о том, что мы вынуждены прекратить поставки, так как Украина ворует/не платит за газ.
в) Не перекрывать ни поставки газа на Украину, ни транзит в Европу через Украину. Это означает, что мы по факту берем на себя финансирование нелегитимного русофобского режима на Украине, ведущего против нас оголтелую информационную войну.
Помимо очевидных имиджевых потерь, такой вариант предполагает и прямые финансовые потери Газпрома и России в целом. Причем надо понимать, что вне зависимости от дальнейшего развития событий на Украине возвращать нам украинский долг за газ не будет никто: ни Украина, ни Европа, ни МВФ. Это прямые и невозвратимые потери.
Таким образом, в краткосрочном плане любой из вариантов для нас является негативным, а выбирать придется уже буквально через месяц.
Интересна позиция МВФ, в котором основным акционером являются США и который не так давно недвусмысленно заявил как о том, что его финансовая помощь Украине, связанная с оплатой газового долга, предполагает сохранение скидки в 100 долларов за тысячу кубометров, отмененной Россией после присоединения Крыма, так и о том, что финансовая помощь Украине в целом будет предоставлена только после решения ею «восточного вопроса».
Если это не является действиями, направленными на то, чтобы окончательно сделать узел противоречий между Россией и Украиной гордиевым (который, как известно, можно разрубить, но нельзя развязать), то я даже не знаю, чем это является.
Но давайте посмотрим, каковы возможные долгосрочные последствия пока еще гипотетического газового российско-украинского кризиса, краткосрочные предпосылки возникновения которого были изложены только что.
Моя гипотеза, которую далее я попытаюсь обосновать, состоит в следующем. Кризисом на Украине сегодня пытаются воспользоваться лоббисты энергетических компаний США и связанные с ними чиновники американской администрации для того, чтобы в конечном итоге выйти на энергетический рынок Европы, по возможности вытеснив с него конкурентов - и, прежде всего, Россию.
Газовый рынок США к 2014 году: экспорт, импорт и внутренние цены
Сегодня мало кто в России отдает себе отчет в том, какие глобальные изменения произошли за последние пять-семь лет на газовом рынке США, и даже шире - на газовом рынке Северной Америки.
Сегодня североамериканский рынок природного газа остается третьим по объему поставок рынком в мире (после европейского рынка и рынка Азиатско-Тихоокеанского региона, АТР).
До недавнего времени основной объем торговли газом в Северной Америке приходился на трубопроводные поставки из Канады в США. Однако с ростом добычи сланцевого газа в США произошли значительные изменения как в объемах газовых поставок, так и в их направлении.
По состоянию на текущий момент США по-прежнему импортируют около 85-90 млрд куб. м газа в год, в основном - по трубопроводам из Канады (80-85 млрд кубометров). При этом парадоксальность ситуации заключается в том, что США в последние годы - за счет роста добычи сланцевого газа - усиленно наращивают и экспорт газа в ту же самую Канаду.
Так, в последние годы такой экспорт составляет порядка 30 млрд куб. м газа в год. А общий объем экспорта из США, например, в 2012 году уже достиг 46 млрд куб. метров в год, то есть составил примерно половину импорта газа в США.
Такое положение дел возникло по двум основным причинам. Прежде всего, дело в неразвитости транспортной инфраструктуры в самой Канаде. В основном канадская транспортная инфраструктура представляет собой трубопроводы от конкретных месторождений в США.
Строительство этих трубопроводов, как правило, в свое время было профинансировано энергетическими транснациональными корпорациями (ТНК), базирующимися в тех же самых США. Понятно, что развивать транспортную инфраструктуру самой Канады у этих корпораций не было никакого желания. Из-за этого газ в отдельные регионы Канады сегодня выгоднее доставлять из США, чем из самой Канады.
Отмечу, что эта ситуация является частной иллюстрацией того, что Канада нынче - не более чем сырьевой придаток США, а вовсе не самостоятельный игрок.
По той же самой причине США продолжают импортировать газ из Канады, ведь трубопроводный газ по-прежнему остается одним из наиболее рентабельных видов топлива. Он приносит прибыль даже при существующих сегодня (благодаря избытку газа на внутреннем рынке) низких ценах на рынке США - порядка 150 долларов за тысячу кубических метров.
И это притом что в 2012 году цена опускалась до 100 долларов за тысячу кубических метров. Трубопроводы уже построены, деньги уже вложены. Собственно говоря, это и есть вторая причина такой парадоксальной ситуации на североамериканском рынке газа.
С одной стороны, канадцам (а также тем же самым американским ТНК, во многом владеющим месторождениями газа в Канаде) особенно некуда деваться, кроме как поставлять природный газ в США, ведь другие трубопроводы им никто сегодня не построит.
Американцам, с другой стороны, также некуда деваться, кроме как закупать трубопроводный канадский газ, причем по ценам весьма низким из-за избытка газа на рынке США, ведь иначе вложенные в строительство трубопроводов миллиарды долларов будут, по сути, выброшены на ветер.
Собственно, «некуда деваться» - понятие относительное: сами-то потребители газа весьма такой ситуацией довольны. Чего, правда, не скажешь об энергетических компаниях.
Чтобы стала понятной величина того дисконта, который получает сегодня американская промышленность благодаря дешевому природному газу, удобно сравнить стоимость различных энергоносителей через стоимость единицы содержащейся в них энергии. Обычно для этих целей используется британская тепловая единица, или БТЕ (в английском написании BTU).
Так, один баррель легкой нефти (вроде европейской Brent или американской WTI) содержит примерно 5,825 миллиона БТЕ, а одна тысяча кубических метров природного газа содержит примерно 35,8 миллиона БТЕ.
Так вот, по данным МВФ, стоимость энергии, получаемой из нефти, в странах ОЭСР в 2012 году составила в среднем 17,5 доллара за миллион БТЕ. При этом стоимость сжиженного природного газа (СПГ) в странах АТР (это основной регион потребления СПГ), точнее, в Японии, составляла 16,6 доллара за миллион БТЕ, стоимость природного газа в Европе в среднем составляла 11,5 доллара за миллион БТЕ, а внутренняя стоимость трубопроводного газа в США составляла 2,8 доллара за миллион БТЕ.
В 2013 году она поднялась до 3,8 доллара за миллион БТЕ, что все равно в разы меньше стоимости газа в Европе, не говоря уже о сжиженном природном газе в АТР. Запомним эти цифры, они нам впоследствии очень пригодятся.
Итак, мы имеем следующие факты. США сегодня активно снижают импорт природного газа, и наоборот, наращивают экспорт. При этом полностью отказаться от импорта американские энергетические ТНК не могут, так как при таком подходе полностью теряются их инвестиции в американо-канадские трубопроводы. При этом из-за избытка газа на внутреннем рынке США цена там в несколько раз ниже цены на природный газ в других регионах мира.
Сланцевая революция и сжиженный природный газ
Описанная выше ситуация явилась следствием так называемой сланцевой революции и резкого роста добычи природного газа в США. Об этом говорилось уже великое множество раз, так что сейчас я остановлюсь только на двух довольно важных моментах этого явления.
Во-первых, сланцевый газ - по сравнению с обычным природным газом, который можно транспортировать по трубопроводам - содержит в себе определенные примеси, которые делают невозможной его регулярную трубопроводную транспортировку на значительные расстояния.
Сланцевый газ необходимо или потреблять в непосредственной близости от места добычи, или предварительно очищать от примесей. Но в последнем случае становится более выгодным не закачивать очищенный сланцевый газ в трубопроводы, а превращать его в сжиженный.
Во-вторых, при добыче сланцевого газа, содержание которого в расчете на единицу площади месторождения в среднем весьма невелико, требуется разработка сразу больших площадей на каждом месторождении. Требуется бурить большое количество скважин на единицу площади, причем дебит каждой из них резко падает спустя относительно короткое время работы.
Таким образом, указанные две причины обуславливают, во-первых, необходимость высоких первоначальных инвестиций в расчете на единицу добываемого сланцевого газа, а во-вторых, необходимость высоких операционных затрат на очистку и транспортировку такого газа.
Даже в США, где добывающая и транспортная инфраструктура существует уже несколько лет, себестоимость добычи сланцевого газа в 2012 году оценивалась в районе 150 долларов за тысячу кубических метров, то есть была, например, значительно выше уровня внутренних цен на трубопроводный природный газ в самих США.
Однако также неоднократно высказывались мнения, что реальная себестоимость добычи сланцевого газа значительно выше и составляет порядка 200-300 долларов за тысячу кубических метров.
Но если себестоимость добычи сланцевого газа превышает текущие внутренние цены в США и если сланцевый газ все равно требует мероприятий по очистке от примесей перед трубопроводной транспортировкой, не будет ли логичным сжижать часть сланцевого газа и экспортировать его за пределы США?
Тем более что стоимость сжиженного газа, как было показано выше, значительно выше текущей себестоимости сланцевого газа даже с учетом расходов на сжижение и транспортировку. С другой стороны, направление значительных объемов газа на экспорт снизило бы объем газа на внутреннем рынке, что позволило бы несколько приподнять внутренние цены хотя бы до уровня рентабельности добычи сланцевого газа.
И действительно, подобная простая и очевидная мысль, видимо, давно пришла в головы американцам. Вот почему все последние годы они усиленно инвестировали в строительство мощностей по сжижению природного газа в США.
И вот тут начинаются странности.
Читать часть 2 - http://grareporter.livejournal.com/1358845.html
Источник: vz.ru