о чтении и читателях
Мой дорогой Никола,
с радостью пользуюсь представившейся оказией и свидетельствую Вам свое неизменное расположение.
Мои обязанности отнимают у меня львиную долю времени, и, признаюсь Вам, что и в краткие часы досуга мысли об этом не оставляют меня. Здешнее общество не слишком располагает к светским беседам, я изъясняюсь преимущественно языком приказов и докладов. Ко мне прислушиваются, но постоянное почтительное внимание хочется порой сменить непринужденным разговором. Я сожалею о том, что лишен моей привычной обстановки. Вы знаете мою библиотеку в Э., и Вы недоумевали (да-да, не предупреждал ли я Вас, что от меня трудно скрыть непроизвольные чувства?), к чему мне, адвокату, столько книг по математике и естественной истории. Если Вы приписали это моему тщеславию ревностного собирателя редкостей - разуверьтесь. Когда-нибудь я расскажу Вам историю их появления на полках в Э. Присутствие их есть источник смутной надежды, и тем более необходимо мне, чем дальше от меня надежда…
Но я не так эгоистичен, чтобы в часы общественного бедствия занимать людей и подводы доставкой моих книг в Ш.; мои желания скромны; всего несколько любимых авторов, чьи страницы я мысленно повторяю наизусть, скрасили бы мое пребывание здесь.
Писал ли я Вам, что открыл давний приют великого Жан-Жака? Я распорядился почтить его память мемориальной таблицей.
У меня два издания «Прогулок…»*, одно - простое, в осьмую листа, с тиснением, - удобно носить с собою. Словно безмолвный спутник сопровождает тебя… Замечали ли Вы, дорогой Никола, что иногда молчание возможно сказать больше, чем словами? Есть книги, до того мной залистанные, что я могу их читать, закрыв глаза, только кончиками пальцев. Это похоже на дружеское рукопожатие. Книга послушно раскрывается или, напротив, упруго неподатлива, как и те мысли, которым особенно противится мое «я»…
«Для того чтобы мы были счастливы,
нашему счастью должно всегда чего-нибудь не хватать».**
«Мы никогда не ограничиваемся настоящим. То мы желаем, чтобы поскорее наступило будущее и сожалеем, что оно как будто медленно приближается к нам; а то вспоминаем прошедшее, хотим удержать его, а оно быстро от нас убегает. Мы так неразумны, что блуждаем во временах, нам не принадлежащих, не думая о том, которое дано нам. Все наши мысли могут принадлежать времени, которое давно ушло в прошлое, и поэтому мы без размышления упускаем настоящее.
Оба проводника истины, разум и чувства, помимо присущего обоим недостатка правдивости, еще и злоупотребляют друг другом. Чувства обманывают рассудок ложными внешними признаками. Разум тоже не остается в долгу: душевные страсти помрачают чувства и направляют их по ложному пути. »***
Но… сказать ли? Я ощущаю, что здесь, когда мне удается поднять взгляд от повседневности к сверкающим вдали шапкам снегов, с которых взирает на нас сама вечность, мое сердце и разум приходят в равновесие друг с другом…
Вестовой явился за пакетом, и я вынужден прервать сам себя.
Обнимаю Вас, дорогой мой, /и проч./
ХХ февраля 1793 года, департамент М******
Примечания издателя:
1) адресат - лицо реальное,
2) ситуация - тоже реальная,
3) все упоминаемые имена собственные, названия мест и городов - реальные,
4) эпистолярный жанр обусловливает несколько сумбурное изложение и небрежность. Отправитель знает, что адресату известны авторы и книги, им упоминаемые.
Итак, любимые книги:
* - "Прогулки одинокого мечтателя" Жан-Жака Руссо,
** - поэма Клода-Адриана Гельвеция "О счастье",
*** - Блэз Паскаль, "Мысли".
отсюда
NEVILE
Т.к. знаний у меня мало, а опыта вообще никакого, я запряг одновременно 3 метода.
1 - просмотрел, кто обычно выбирается в играх
2 - попробовал восстановить по биографич.деталям
3 - оценить политич.убеждения по выбору книг.
Вот что получилось.
№ 2. Тоже знатный и образованный человек, который «спустился» в революцию. Искренний революционер. Склонен философствовать. Экзистенциалист 18 века. По дате и географии я нашел-таки, кажется - Сешель.
АиФ
2 - Эро де Сешель. Опознается уже по фразе "почтительное внимание не заменяет непринужденной беседы". Тут все сразу, особое положение и в силу обстоятельств, и вследствие его "социально-культурной принадлежности".
М-ВОРОНИН
Письмо из департамента Монблан, из Шамбери, пишет Эро де Сешель. В принципе, и не надо было столько откровенных подсказок. Руссо был у всех, но Руссо в сочетании с Гельвецием да еще и Паскалем - тут однозначно Эро. Еще и книжки по математике и естествознанию. Стиль похож на письма Лафатеру и аббату Масьё. Так что без особых трудностей угадывается. Письмо адресовано, видимо, Бельарту-нехорошему человеку.
Л.=CAPRA MILANA
Письмо из Шамбери направлено Никола Бельару от Эро. Все обстоятельства воспроизведены точно. И умонастроение, как мне кажется, тоже. Триада Руссо-Гельвеций-Паскаль. Словом, с точки зрения формальной истории и то не придраться.
Э.П.=директор шарантончика
2 - все верно, Эро. Бельар. Шамбери. Монблан. Руссо-Гельвеций-Паскаль.
Представил себе, как ему бывает неуютно там в горах, не зажила еще рана после гибели Ле Пеллетье; трудна ответственность, и одновременно приходит ощущение полноты жизни, не вымышленной, книжной или даже парламентской, а донельзя реальной, повседневной.