14 июля - всемирный день Революций и революционеров!
14 июля 1790,
в годовщину взятия Бастилии,
в Париже состоялся первый праздник Федерации.
Идея федерации - объединения между собой всех коммун, всех провинций и всего французского народа в результате революции - получила большое распространение во Франции в 1789-1790 гг. В ряде провинций состоялись праздник Федерации. Учредительное собрание 9 июня 1790 г. приняло решение о проведении в Париже 14 июля, в годовщину революции, общенационального праздника федерации. Для участия в этом празднике в столицу приглашались депутаты от национальной гвардии. Каждое подразделение национальной гвардии должно было избрать по 6 депутатов на 100 человек. Эти депутаты собирались в центре своего округа и избирали по 1 делегату на каждые 200 человек (и 400 в более отдаленных районах). В Париж съехалось несколько тысяч депутатов и представителей от армии и флота.
ПРАЗДНИК СВОБОДНЫХ
...Но еще более величественное зрелище представляет двадцатимиллионный народ, когда он с потрясающим единодушием провозглашает свободу, сбрасывает рабские оковы с мозолистых рук, рушит неприступные, как скалы, Бастилии и затем под открытым небом справляет в честь отца и подателя священной свободы такое торжество, какого никогда еще не праздновало человечество. Не мудрено, что взоры всех великих, добрых, благородных, сердечных людей устремлены теперь на Париж и следят за ходом празднества, которое самая пылкая фaнтaзия поэта не могла бы нарисовать, каким оно разыгрывается в действительности перед глазами всего света.
Подготовка торжества велась в таком согласии, которое показывает, что всевышний покровительствует этому празднику единения. Более ста пятидесяти тысяч человек, всех классов и состояний, представителей всех стран света, говорящих на всех языках и наречиях, работали на широком Марсовом поле. Сам король отправился туда, сошел с коня и - внук великих Генрихов и гордых Людовиков - возил тачку, а рабочие с лопатами, кирками и мотыгами сопровождали его как телохранители. Другие участники работ и зрители кричали, со слезами на глазах: «Да здравствует наш король, друг и отец!» Теперь работали все, и почва оросилась потом некогда могущественных людей, воинов, членов Академии, священников и монахов всех орденов, художников, женщин и детей.
Как мало нас работа угнетает,
Когда свобода лоб нам охлаждает!
Клоотс - пруссак! - человек большого сердца и высокого духа, в последнее время - выразитель чаяний всех чужеземных наций, стряхнул с себя свой немецкий баронский титул, как стряхивают пыль с одежды, стал французским гражданином и... тоже катал тачку. Фоке, главный столп храма британского величия, был свидетелем триумфа свободы. Клопшток, первый среди живущих теперь поэтов мира, старец шестидесяти восьми лет, но еще полный жизненной силы и преданный богу, свободе и отечеству, 10-го числа прибыл в Париж вместе со своим другом, графом Христианом Штольбергом, переводчиком Софокла, и привез стихотворение, посвященное народу франков, которое он будет раздавать в французском переводе. Какой триумф для Франции; величайший из немцев, среброкудрый Клопшток молодеет от благостного зрелища освобожденного народа и выливает и свой сосуд елея на алтарь отечества! Франки скоро оценят величие этого мужа полнее и искреннее, чем мы, непостоянные немцы, быстро забывающие воспарившего к солнцу орла при виде мотылька, порхающего между травинок.
И вот забрезжил великий день праздника. Правда, солнце боролось с дождевыми тучами и с девяти часов утра до четырех пополудни один ливень сменялся другим. Но свободные франки в своем блаженстве пренебрегали этим. Делегаты различных провинций, собравшиеся уже с шести часов утра, стояли в алфавитном порядке, со щитами, венками из цветов и в колпаках свободы. Провинциалы все дрожали от нетерпения скорей вступить в братский союз, который никакая земная власть не в силах расторгнуть.
Около десяти часов началось священное шествие. Из окон бульваров, усеянных людьми, девушки и женщины махали руками, били в ладоши и пели только что появившуюся народную песню
Ah, Сa ira, Сa ira,
Nos chers fieres des Provinces
Хорошо все пойдет, все пойдет,
дорогие братья наши из провинций
Под струями дождя шествие двигалось к алтарю отечества. Триумфиальная арка открывала дорогу на Марсово поле. Собралось несметное множество народу, но не было ни экипажей, ни лошадей, ни людей с тростями и шпагами. Посредине Марсова поля возвышался, как божий холм, алтарь отечества. В крытой части амфитеатра был воздвигнут трон короля; позади стояла королева с сыном. Справа сидел председатель Национального собрания; перед ним, в открытом амфитеатре, справа и слева, почтенные народные представители, мужи священной свободы, - сцена, возвышеннее и трогательнее которой не могла бы вообразить самая пылкая фантазия. Перед королем возвышался алтарь отечества, и по всему пути к нему выстроилась с обеих сторон парижская национальная гвардия. Бесчисленные группы музыкантов, исполнявших то воинственную, то нежную музыку, расположились на сооруженных для них помостах и аккомпанировали ликованию этого дня. В тысячах надписей и эмблем новые франки выказывали свое остроумие, высокий дух и пылкую любовь к отечеству. Близ алтаря стояли представители национальной гвардии вместе с добровольцами, а рядом с ними - поседевшие на службе родине воины. В отдалении возвышались скамьи амфитеатра, на которых помещалось более шестисот тысяч зрителей. Епископ Отена служил мессу. Небо все еще было покрыто тучами, и лил дождь. Но отбушевали металлические жерла грома, и небо опять приветливо улыбалось этой величественной сцене. На ступенях алтаря стояли священники, все в белых облачениях, опоясанные национальными лентами. Прочли слова клятвы, и мириады людей, «буре подобно ревущей, вздымающей грозные волны», закричали: «Клянусь, клянусь!»
...Ночью весь Париж был иллюминован. Везде шли балы, гремело веселье, но при всем том возносились также хвалы и моления, обращенные к господу, который в дни одряхления мира освободил великий народ, возвел его на гору, озаренную солнцем, и на этом примере показал народам Земли, что человечество только тогда достигает высшего величия, когда оно свободно!
ШУБАРТ Кристиан Фридрих Даниель (1739 - 1791), немецкий просветитель, публицист, поэт, музыкант. Статья из журнала «Отечественная хроника», издаваемого в 1787-1791 гг.
1790 г.
Посмотреть обсуждение, содержащее этот комментарий
в годовщину взятия Бастилии,
в Париже состоялся первый праздник Федерации.
Идея федерации - объединения между собой всех коммун, всех провинций и всего французского народа в результате революции - получила большое распространение во Франции в 1789-1790 гг. В ряде провинций состоялись праздник Федерации. Учредительное собрание 9 июня 1790 г. приняло решение о проведении в Париже 14 июля, в годовщину революции, общенационального праздника федерации. Для участия в этом празднике в столицу приглашались депутаты от национальной гвардии. Каждое подразделение национальной гвардии должно было избрать по 6 депутатов на 100 человек. Эти депутаты собирались в центре своего округа и избирали по 1 делегату на каждые 200 человек (и 400 в более отдаленных районах). В Париж съехалось несколько тысяч депутатов и представителей от армии и флота.
ПРАЗДНИК СВОБОДНЫХ
...Но еще более величественное зрелище представляет двадцатимиллионный народ, когда он с потрясающим единодушием провозглашает свободу, сбрасывает рабские оковы с мозолистых рук, рушит неприступные, как скалы, Бастилии и затем под открытым небом справляет в честь отца и подателя священной свободы такое торжество, какого никогда еще не праздновало человечество. Не мудрено, что взоры всех великих, добрых, благородных, сердечных людей устремлены теперь на Париж и следят за ходом празднества, которое самая пылкая фaнтaзия поэта не могла бы нарисовать, каким оно разыгрывается в действительности перед глазами всего света.
Подготовка торжества велась в таком согласии, которое показывает, что всевышний покровительствует этому празднику единения. Более ста пятидесяти тысяч человек, всех классов и состояний, представителей всех стран света, говорящих на всех языках и наречиях, работали на широком Марсовом поле. Сам король отправился туда, сошел с коня и - внук великих Генрихов и гордых Людовиков - возил тачку, а рабочие с лопатами, кирками и мотыгами сопровождали его как телохранители. Другие участники работ и зрители кричали, со слезами на глазах: «Да здравствует наш король, друг и отец!» Теперь работали все, и почва оросилась потом некогда могущественных людей, воинов, членов Академии, священников и монахов всех орденов, художников, женщин и детей.
Как мало нас работа угнетает,
Когда свобода лоб нам охлаждает!
Клоотс - пруссак! - человек большого сердца и высокого духа, в последнее время - выразитель чаяний всех чужеземных наций, стряхнул с себя свой немецкий баронский титул, как стряхивают пыль с одежды, стал французским гражданином и... тоже катал тачку. Фоке, главный столп храма британского величия, был свидетелем триумфа свободы. Клопшток, первый среди живущих теперь поэтов мира, старец шестидесяти восьми лет, но еще полный жизненной силы и преданный богу, свободе и отечеству, 10-го числа прибыл в Париж вместе со своим другом, графом Христианом Штольбергом, переводчиком Софокла, и привез стихотворение, посвященное народу франков, которое он будет раздавать в французском переводе. Какой триумф для Франции; величайший из немцев, среброкудрый Клопшток молодеет от благостного зрелища освобожденного народа и выливает и свой сосуд елея на алтарь отечества! Франки скоро оценят величие этого мужа полнее и искреннее, чем мы, непостоянные немцы, быстро забывающие воспарившего к солнцу орла при виде мотылька, порхающего между травинок.
И вот забрезжил великий день праздника. Правда, солнце боролось с дождевыми тучами и с девяти часов утра до четырех пополудни один ливень сменялся другим. Но свободные франки в своем блаженстве пренебрегали этим. Делегаты различных провинций, собравшиеся уже с шести часов утра, стояли в алфавитном порядке, со щитами, венками из цветов и в колпаках свободы. Провинциалы все дрожали от нетерпения скорей вступить в братский союз, который никакая земная власть не в силах расторгнуть.
Около десяти часов началось священное шествие. Из окон бульваров, усеянных людьми, девушки и женщины махали руками, били в ладоши и пели только что появившуюся народную песню
Ah, Сa ira, Сa ira,
Nos chers fieres des Provinces
Хорошо все пойдет, все пойдет,
дорогие братья наши из провинций
Под струями дождя шествие двигалось к алтарю отечества. Триумфиальная арка открывала дорогу на Марсово поле. Собралось несметное множество народу, но не было ни экипажей, ни лошадей, ни людей с тростями и шпагами. Посредине Марсова поля возвышался, как божий холм, алтарь отечества. В крытой части амфитеатра был воздвигнут трон короля; позади стояла королева с сыном. Справа сидел председатель Национального собрания; перед ним, в открытом амфитеатре, справа и слева, почтенные народные представители, мужи священной свободы, - сцена, возвышеннее и трогательнее которой не могла бы вообразить самая пылкая фантазия. Перед королем возвышался алтарь отечества, и по всему пути к нему выстроилась с обеих сторон парижская национальная гвардия. Бесчисленные группы музыкантов, исполнявших то воинственную, то нежную музыку, расположились на сооруженных для них помостах и аккомпанировали ликованию этого дня. В тысячах надписей и эмблем новые франки выказывали свое остроумие, высокий дух и пылкую любовь к отечеству. Близ алтаря стояли представители национальной гвардии вместе с добровольцами, а рядом с ними - поседевшие на службе родине воины. В отдалении возвышались скамьи амфитеатра, на которых помещалось более шестисот тысяч зрителей. Епископ Отена служил мессу. Небо все еще было покрыто тучами, и лил дождь. Но отбушевали металлические жерла грома, и небо опять приветливо улыбалось этой величественной сцене. На ступенях алтаря стояли священники, все в белых облачениях, опоясанные национальными лентами. Прочли слова клятвы, и мириады людей, «буре подобно ревущей, вздымающей грозные волны», закричали: «Клянусь, клянусь!»
...Ночью весь Париж был иллюминован. Везде шли балы, гремело веселье, но при всем том возносились также хвалы и моления, обращенные к господу, который в дни одряхления мира освободил великий народ, возвел его на гору, озаренную солнцем, и на этом примере показал народам Земли, что человечество только тогда достигает высшего величия, когда оно свободно!
ШУБАРТ Кристиан Фридрих Даниель (1739 - 1791), немецкий просветитель, публицист, поэт, музыкант. Статья из журнала «Отечественная хроника», издаваемого в 1787-1791 гг.
1790 г.
Посмотреть обсуждение, содержащее этот комментарий