Споры

[govorilkin]

Click to view

Июнь 2028

В лаборатории запахло нектариновым джемом. Я выглянула из-за промышленного автоклава, понюхала воздух и нахмурилась - когда работаешь в засекреченной биолаборатории, необычные запахи не предвещают ничего хорошего. Каким бы приятным не показался запах, он означает отклонение от нормы, а отклонение от нормы это то, что убивает людей.
Я выпрямилась.
- Прости, Меган. - Круглая улыбающаяся физиономия одного из коллег - Генри из проекта «Эдем» - высунулась из-за стенки, отгораживающей зону автоклава от остальной лаборатории. Следом показалась его рука с бумажной тарелочкой, на которой и правда красовался нектариновый пирог. - Мы тут наслаждаемся урожаем Джонни.
Я с сомнением взглянула на пирог. Употребление в пищу созданных нами продуктов всегда казалось мне несколько негигиеничным.
- Это испек Джонни?
- И испек, и вырастил, - сияя, ответил Генри. - Первые семена проекта «Эдем» дали плоды. Отрезать кусочек?
- Я пас. - Понимая, что могу показаться грубой, я добавила: - Рейчел готовит что-то особенное на ужин и просила меня сберечь аппетит.
Генри кивнул, и улыбка сползла с его лица. Конечно же, он не поверил моей отмазке. И дал мне это понять.
- Что ж, прости, что побеспокоил тебя нашими маленькими радостями.
- Все в порядке. - Я махнула рукой в сторону автоклава. - Надо еще с этим закончить.
- Конечно, Меган, - кивнул он. - Хорошего вечера.
Лицо исчезло за стеной, и я наконец-то осталась одна. Медленно выдохнула, пытаясь вернуть чувство спокойствия, покинувшее меня, едва работе начали мешать непривычные запахи и назойливые коллеги. Это было нелегко, но многолетняя практика помогла, и уже через тридцать секунд я достала горячие стерильные колбы и пробирки, подготовив таким образом лабораторию к вызовам завтрашнего дня.

Проект «Эдем» был второстепенным, но рискованным мероприятием, предпринятым биотехнической компанией, где работали мы с Генри и еще несколько сотен человек. Проектом занимались всего двадцать три специалиста - ученые, техники, менеджеры, а также ваша покорная слуга, специалист по внутренней безопасности. Моей работой было не позволить башковитым парням уничтожить планету в стремлении вырастить персик или яблоко, который будет не так быстро портиться после сбора.
Официально мои обязанности состояли в том, чтобы следить за чистотой воздуха в лаборатории и проверять поверхности на наличие мельчайших частиц опасных веществ. На деле я тратила уйму времени на стерилизацию лабораторной посуды, протирку столов и составление бесконечных заказов на новые резиновые перчатки, защитные очки и лабораторные комбинезоны.

Такую работу легко мог бы выполнять кто-то и без такого образования, как у меня, но платили здесь хорошо, и это помогало справляться с моей патологической чистоплотностью. О длительности рабочего дня и говорить не приходится - я ничуть не стеснялась своей должности, которая позволяла мне приходить в чистую, уютную лабораторию, быстро выполнять совершенно необременительные обязанности и отправляться домой по пятницам в четыре пополудни.

Команда все еще отмечала успех нектариновым пирогом, когда я наконец убрала всю лабораторную посуду и двинулась в сторону раздевалки. Насчет просьбы Рейчел поберечь аппетит я не соврала. День выдался долгим, и я хотела лишь провести не менее длинный вечер с женой и дочерью.

Когда я вернулась, Рейчел была в своей мастерской. Завтра в галерее намечался показ, и Рейчел с головой погрузилась в свои пастели и импрессионистские натюрморты, которыми зарабатывала на хлеб. Я постучала в стену, чтобы дать ей знать о своем прибытии, и отправилась в сторону кухни. Ужин в девять, но это вовсе не значит, что я не могу перехватить что-то чуть раньше. Фермерский рынок проходил обычно по вторникам - в эти дни я работала допоздна, но знала, что Рейчел и Никки рынок не упустят. Рейчел всегда выбирала лучшие продукты, и я не сомневалась: что бы она ни принесла в дом, это будет очень вкусно.
Ваза с фруктами занимала свое обычное место на кухонном столе. Я взглянула на нее и оцепенела. Толстый слой серого пуха покрывал все содержимое, превращая классический натюрморт в кадр из фильма ужасов.

- Рейчел! - позвала я, не двигаясь с места. Информация, полученная моим мозгом, была слишком неприятной, чтобы в полной мере осознать ее. На это потребуется время. - Что-то случилось с фруктами!
- Не надо кричать, я уже здесь.

Жена вошла на кухню, стирая с рук остатки краски кухонным полотенцем, которым обычно растушевывала акварели. На щеке ее осталось розовое пятно, отчего Рейчел сделалась похожей на девочку, добравшуюся до маминой косметики. Увидев это совершенное несовершенство, я словно заново влюбилась в нее.

Нет ничего лучше, чем быть женатой на лучшей подруге, не уставала я повторять друзьям вот уже пятнадцать лет. Я каждый день заново влюблялась в нее, и никому из нас это не казалось странным.

Я ничего не успела сказать, а взгляд Рейчел уже обратился к вазе. Я почувствовала что-то вроде облегчения, когда она с отвращением поджала губы.

- Что ты натворила? - Она повернулась ко мне и нахмурилась. - Вчера, когда мы их принесли, фрукты были совершенно свежие.

Я моргнула.

- Что значит «Я натворила»? - Меня охватило чувство обиды. - Я не могу заставить фрукты испортиться, едва взглянув на них.
- Что ж, значит, ты притащила что-то домой из лаборатории. - Она указала пальцем на содержимое вазы. - Это неправильно. Когда я покупала фрукты, они были совершенно нормальные.
- Ты купила их на фермерском рынке, верно?

Я помнила, что она принесла их вчера, и фрукты выглядели совершенно обычно. Я даже представила себе, как отлично эти персики пошли бы под твердый чеддер и бутылочку домашнего крепкого сидра. О несвежих фруктах я никогда бы такого не подумала. Я бы даже не ушла на работу, не продезинфицировав всю кухню.

Рейчел нахмурилась.

- Да, так и есть.
- Ну что ж. - Я аккуратно подняла вазу, стараясь не коснуться серого пуха, и направилась к помойному ведру. Гниль настолько разрослась, что содержимое вазы издало отвратительный шипящий звук, когда я вывалила его в ведро. Я сморщила нос и поставила вазу в мойку, преодолевая желание отправить ее вслед за гнилыми фруктами. - Что-то вызвало цепную реакцию.

Рейчел не слушала - она брезгливо рассматривала место, где только что стояла ваза, и, не успела я рта раскрыть, провела пальцем поперек кружочка серого пуха.

- Эта дрянь и на столе, - сказала она. - Придется продезинфицировать.
- Я все сделаю, - быстро проговорила я, сглотнув подступившую к горлу панику. - Скорее вымой руки!
- Милая, у тебя снова приступ?

- Нет. - Конечно же, да! - Но эта субстанция уничтожила вазу с фруктами меньше чем за восемнадцать часов, и мне не очень приятно думать о том, что она может сделать с твоими руками. - Я взглянула на серый кружок, на котором палец Рейчел прочертил ровную линию. - Пожалуйста, ради меня.
- Меган, ты меня пугаешь.
- Вот и хорошо, значит, не жалей мыла.
- Ты такая мнительная, - проговорила Рейчел с ноткой раздражения в голосе, чмокнула меня в щеку и вышла из кухни, оставив меня наедине с запахом гниющих фруктов.

Я еще раз взглянула на кружок и повернулась к мойке. Экономить горячую воду я не собиралась.
* * *

Грибы - великий уравнитель.

Бактериям мы доверяем, и, если быть честными, жизнь, какой мы ее знаем, по-настоящему зависит от крошечных строительных кирпичиков-бактерий. Они позволяют нам переваривать пищу, бороться с инфекциями, и они же зачастую ответственны за процесс разложения. Но что по-настоящему вызывает разложение, так это грибы. Грибы принадлежат к своему собственному царству, отдельному от растений и животных, они повсюду, но их никто не замечает, ведь они не такие заметные и привлекательные, как кошка, собака или венерина мухоловка.

В грибах присутствуют белки, которые почти идентичны белкам млекопитающих. А это значит, что любой вегетарианец, употребляющий грибы, гораздо ближе к своим хищным охотничьим корням, чем ему представляется. Мы столько всего каталогизировали, но так и не поняли, сколько еще на свете того, о чем мы и не подозреваем. Сколько тайн скрывает в себе грибное царство.

Рейчел, к моему удовлетворению тщательно вымыв руки, отправилась забрать нашу дочь с тренировки группы поддержки. Никки была как раз в середине периода «С этими мамами общаться невозможно, я едва их выношу!» и старалась поменьше бывать дома. Сегодня это оказалось благословением. Если дома никого не будет, я смогу спокойно и тщательно вымыть, продезинфицировать и оттереть все до единой поверхности, которых злополучные фрукты могли бы коснуться.

Вопрос Рейчел «Что ты натворила?» вовсе не был лишен смысла. Я работаю в биолаборатории, где полно генного и прочего биотехнического материала; в первую очередь тут подумаешь именно на меня. Но именно поэтому я всегда крайне аккуратна. И она знала об этом. Ничто и никогда не попадало из лаборатории к нам домой. Я даже выбрасывала пару туфель каждый месяц, лишь бы не притащить что-то из предположительно чистого лабораторного помещения в наш абсолютно чистый дом. Что бы это ни было, проект «Эдем» тут ни при чем.

Закончив мытье столешницы, я бросила использованные губки в ведро поверх гнилого месива, недавно еще бывшего нектаринами и яблоками - плесень продолжала расти и уже свисала по наружным сторонам пластикового мешка.

Я стояла на коленях посреди кухни, по третьему разу промывая пол мыльной водой, когда в дом с шумом ввалились Рейчел и Никки.

- Я здесь! - крикнула я, продолжая тереть линолеум, как будто мне за это полагался приз. Да собственно, приз и правда ждал меня - возможность спокойно заснуть.

Послышались шаги, я подняла голову к дверному проему и улыбнулась, всем видом показывая, что все хорошо, просто на меня напал легкий приступ чистоты. Что-что, а эту улыбку я отработала в совершенстве.

- Привет, ребята! Ну как прошла тренировка?

Никки нахмурилась, и у меня немного отлегло. Последнее время она то и дело закатывала глаза и хмыкала, что никому, кроме нее, не доставляло никакого удовольствия. Подросток в доме - это всегда тренировка терпения.

- Слушай, а что это ты тут моешь? Сегодня же не четверг.

Этот вопрос всегда загонял меня в угол. Слишком много тяжких воспоминаний он вызывал во мне - о вечерах, когда я забывала принять лекарства и не позволяла Никки есть, не измерив тщательно линейкой каждую сухую макаронину, прежде чем положить ее в кипяченую покупную воду, о днях, когда я копалась в отделах белья, выискивая то, где нет ни малейшего изъяна. Годы наблюдений за моим обсессивно-компульсивным расстройством сделали Никки ужасно пугливой.

Никки очень напоминала меня в ее возрасте, и это еще больше пугало. Сейчас ей шестнадцать, и именно в этом возрасте у меня начали проявляться первые симптомы болезни. Сможет она побороть проблемы, которые заложены в ней генетически, или начнет сдирать кожу с рук, пытаясь отмыть их дочиста? Никто не знал этого и не мог знать.

- Помнишь, я говорила тебе о фруктах с фермерского рынка? - как всегда, пришла мне на помощь Рейчел. - Плесень оказалась очень странная. Пришлось все вымыть тут, чтобы можно было снова готовить на кухне.

Никки взглянула на сияющий чистотой мусорный бак.

- И все это из-за какого-то пятнышка плесени?
- Это не какое-то пятнышко, - сказала я.

У меня перед глазами до сих пор стоял мусорный пакет, который я недавно вынесла к контейнерам. От скорости, с которой разрасталась эта штуковина, мне становилось не по себе, и дело тут вовсе не в моем ОКР. Может, я и помешана на чистоте, но это не мешает мне рассматривать предметы с научной точки зрения. Плесень, растущую с такой скоростью, не объяснить известной мне наукой.

Если бы сжигать мусор в нашем районе не было запрещено, я бы уже искала спички.

- Угу, - сказала Никки, подводя итог обсуждению. - Тогда я пошла в свою комнату. - Повернулась и, театрально мотнув густой шевелюрой, удалилась.

Рейчел молча смотрела ей вслед, пока не послышался характерный звук захлопывающейся двери, и только потом обернулась ко мне, закатывая глаза. Я едва сдержала смех.

- Вы прямо как две королевы драмы.
- Я хочу кое-что прояснить, - заговорила Рейчел. В голосе ее звучало беспокойство. Она стояла в дверном проеме, нахмурившись и скрестив руки на груди. - Милая, точно все дело в плесени? Может, ты плохо спала? Мне нужно знать.

Я покачала головой и вернулась к уборке.

- Со мной все в порядке, честно. Лекарства приняты, я не задыхаюсь. - Первыми симптомами приступа всегда были астматические припадки. - Мне действительно очень не понравилось, как выглядит эта плесень, и я не хочу растащить ее по дому на подошвах. Я уже отдраила стол и помойное ведро.
- Гм-м… - По тону Рейчел я поняла, что она размышляет, верить мне или нет. - А как насчет холодильника?

Запах хлорки успокаивал, и я терла и терла пол.

- Фрукты не были в холодильнике. Я осмотрела все на предмет следов плесени или гнили, но ничего не нашла. Можешь сама проверить, пока я заканчиваю с полом.

- Ты же знаешь, я проверю.

- Знаю. - Я опустила губку в таз с мыльной водой и поднялась на ноги, стягивая перчатки. Бросила их в мусорное ведро и обернулась к Рейчел. Она с беспокойством смотрела на меня, и я устало улыбнулась. - Я даже рассчитываю на это. Что будем на ужин?

- Как насчет спагетти?

Вопрос нейтральный, но не для меня. Спагетти служили моей фобии спусковым крючком еще с тех пор, как Никки была совсем маленькой. Если я смогу пережить разные по размеру макароны, значит, приступа у меня нет.

- Спагетти - это прекрасно. Сорвать в огороде пару помидор?

- Было бы неплохо.

- Сейчас вернусь.

Я вышла из кухни, босые ноги слегка пощипывало от хлорки, поцеловала Рейчел в щеку и отправилась к задней двери. Пол чист. Плесени нет. День чудесный, а вечер обещает быть просто великолепным.

Спагетти у Рейчел, как всегда, были бесподобны. Природный талант к приготовлению соусов позволял ей смешивать ингредиенты таким образом, что это казалось мне настоящей магией. Я могла работать в лаборатории со сложными растворами, синтезировать невероятные вещи, а попросите меня зажарить индейку, и я пропала. Даже Никки, которая бесконечно стенала по поводу контроля за весом, хотя и была совсем худышкой, съела полторы порции.

Если бы все шло по плану, на десерт был бы фруктовый пирог, так что ввиду отсутствия фруктов мы съели по мороженому - я персиковый сорбет, а Рейчел и Никки по кофейному с вафельной крошкой. За десертом мы поболтали о том, о сем. Как всегда, Никки предпочитала рассказы Рейчел о живописи, а стоило мне попытаться поведать что-нибудь из лабораторной жизни, она тут же перебивала меня школьными историями. Чтобы не обижаться, я втихомолку стащила половину ее мороженого. О работе Рейчел и правда было слушать интереснее - она делала то, что сразу же можно увидеть и потрогать, а не учиться для этого годами. Я и сама предпочитала слушать ее.

В общем, вечер оказался мирным. Нет, не так. Едва я отбросила прочь беспокойство, которое ныло под ложечкой, стоило мне вспомнить о серой плесени в кухне, как вечер стал просто идеальным. Я готова была бы продолжать его снова и снова до конца дней. Еще сто таких вечеров, и можно умирать счастливой.

В этом и беда идеальных вечеров: вы можете прожить их лишь единожды.

На завтра мне нужно было на работу, а Никки в школу, так что мы с ней отправились в постель около десяти. Рейчел присоединилась ко мне через час или около того. Я проснулась, когда она поцеловала меня в шею - губы практически обожгли мою кожу. Рейчел прижалась ко мне, и мы погрузились в страну грез, где тепло и безопасно и где ничто не могло причинить нам вред или изменить наш идеальный мирок.

Проснулась я оттого, что Рейчел снова и снова шепотом произносила мое имя.

- Меган… - Голос ее был неестественно напряжен. - Меган, пожалуйста, проснись. Мне нужно, чтобы ты проснулась. Пожалуйста!

В последнем слове прозвучала такая паника, что я мгновенно из царства снов перенеслась в нашу спальню. В воздухе стоял странный пыльный запах - так пахнут вещи, надолго оставленные в наглухо запертой комнате.

- Рейчел? - Я выпрямилась, нащупывая лампу у изголовья. Свет должен помочь - чудовища не появляются при свете.

- Нет! Не включай! - Разбудившая меня паника зазвучала в ее голосе еще сильнее. - Меган, я… тебе нужно взять Никки и быстро идти к соседям. Оттуда вызови парамедиков… только не включай свет!

- Что? - воскликнула я в темноте. Рейчел сидела на дальнем краю кровати, я видела ее силуэт в свете, просачивающемся под дверь ванной. - Милая, что случилось? Ты поранилась? Позволь, я взгляну.

- О нет! - Она рассмеялась, но панические нотки не уходили. Они пробивались сквозь смех, отравляя его. Сердце мое на мгновение притормозило, а потом пустилось вскачь. - Тебе не нужно это видеть, Меган. Тебе не нужно это видеть, и я не хочу, чтобы ты это видела. Пожалуйста, забери Никки и уходите!

- И не подумаю! Милая, да что стряслось?

И тут, спаси меня Господь, я включила свет.

На Рейчел была ее любимая ночная рубашка - голубой шелк и кружевные цветы на вороте. Она сидела ко мне спиной, волосы распущены, скрывая лицо. Пока я смотрел на нее, Рейчел вздохнула так глубоко, что казалось, из нее вышел весь воздух, так что позвоночник натянул кожу.

- Я знала, что ты все равно включишь свет, - проговорила она и повернулась ко мне.

Я не вскрикнула и не отпрянула. Хотелось бы мне сейчас сказать, что я заставила себя не делать этого, но правда в том, что я была настолько потрясена, что могла лишь молча смотреть на бледно-серую варежку, которую Рейчел зачем-то натянула на руку, и на клочок серого мха, приклеенный к уголку левого глаза. Тут она моргнула, прядки плесени, приклеенные к ресницам, колыхнулись, и подо мной словно обломилась ветка. Я даже не поняла как, но в ту же секунду уже стояла спиной к стене в самом дальнем углу спальни.

Теперь я поняла природу сухого, пыльного запаха. Это не была старая газета или забытая библиотечная книга. Это плесень, живая, растущая плесень пировала на теле моей жены.

В горле мгновенно пересохло. Я не могла вынести, что Рейчел - моя чудесная Рейчел, которая сейчас должна была бы пребывать в панике - смотрит на меня абсолютно понимающим взглядом, словно и не ожидала от меня другой реакции и не винила меня за то, что я по-прежнему остаюсь рабой своей фобии. Она снова моргнула, и я с ужасом поняла, что склера ее левого глаза слегка замутнена, словно что-то начало наполнять стекловидное тело. Что-то, очень похожее на серую плесень.

- Должно быть, на руке была царапина, - проговорила она. - Я думала, что как следует все отмыла, но, видимо, ошиблась. А во сне потерла глаз… может, это и к лучшему… зуд разбудил меня. Так что можно прямо сейчас отправиться в больницу, и там они вылечат эту грибковую инфекцию, и все будет хорошо, ведь правда? Просто мне надо в больницу, правда?

Голос Рейчел сделался хрупким, словно она стояла на самом краю пропасти, а дальше ждала лишь зияющая чернота.

Она была так печальна… моя девочка. Моя жена. Женщина, которую я клялась беречь в дни печали и радости, аминь… И теперь я не могла заставить себя подойти к ней. Я пыталась - никто не может представить, как я пыталась, - но ноги отказывались повиноваться, а легкие отказывались дышать, пока я не отступила в дверной проем, подальше от сухого, пыльного запаха плесени, прорастающей в человеческую плоть.

- Я позвоню в больницу, - пробормотала я и помчалась в холл.

Никки проснулась, когда «Скорая» затормозила у нашего крыльца и световые сигналы окрасили все в кроваво-красный.

- Мама? - Она появилась на ступеньках, одной рукой придерживая полы халата. - Что случилось?

Я заставила себя улыбнуться. Медики уже вывели Рейчел наружу. Едва они взглянули на нее, как со скоростью, какой я никак не ожидала, принялись облачаться в перчатки и стерильные маски, чтобы избежать любого контакта с плесенью. И даже после этого старались прикасаться к Рейчел как можно меньше, обмениваясь обеспокоенными взглядами. Я понимала их беспокойство, но ничего не могла поделать. Я не могла даже заставить себя последовать за ними. Сухой запах плесени заполонил нашу спальню, он стал почти осязаемым. Я хотела продезинфицировать весь дом, и я бы сделала это, если бы не понимала, что лечение Рейчел может зависеть от того, насколько точно будет определено место заражения.

- Рейчел нездоровится, - сказала я Никки. - Позже я поеду к ней в больницу.

Глаза Никки испуганно расширились.

- Ты оставишь меня здесь?

- Нет, я попрошу соседку, миссис Левин, присмотреть за тобой.

Я не хотела оставлять ее одну, но еще больше не хотела брать ее с собой в больницу. По крайней мере до того момента, как мы выясним, что же это за дрянь на руке Рейчел и насколько она заразна.

А она наверняка заразна. Она была на фруктах, потом на столе, а Рейчел просто коснулась стола. Если причина в другом, болезнь проявилась бы у Рейчел одновременно с фруктами, и у Никки…

Ужас охватил меня.

- Милая, - проговорила я, пытаясь совладать с голосом. - А как ты себя чувствуешь?

Глаза Никки стали еще больше.

- А что? У мамы отравление? У меня желудок в порядке.

- Нет, это не отравление. - Я включила весь свет, какой был в холле. Никки казалась испуганной. Что ж, об этом позаботимся позже. - Покажи мне руки.

- Что? Ма…

- Покажи руки!

Рейчел называла этот мой тон «голосом ОКР» - и это не было шуткой. Никки выросла рядом со мной и поэтому без лишних слов протянула мне руки. Они были совершенно чистыми, без единого пятнышка, с коротко остриженными ногтями, покрытыми бесцветным лаком. А самое главное, на них не было и следа плесени. Я подавила желание попросить ее раздеться, чтобы осмотреть полностью. Все не так плохо. Все не должно быть плохо. Я не могла этого допустить. Я должна контролировать себя, поскольку, если я утрачу контроль, я утрачу всё! А я не собиралась лишиться всего.

- Да что случилось? - Голос Никки слегка дрожал, она плотнее запахнулась в халат. - Куда они повезли ее?

- Я же сказала, в больницу. Иди к себе. Можешь не ложиться, но я хочу, чтобы ты оставалась у себя, пока я немного не приберу здесь.

В спальне наверняка осталась еще плесень, так что мне придется прикорнуть на кушетке. А кухня? Ванная? Мои руки зачесались, и я потерла их, убеждая себя, что это просто желание поскорее все вычистить, а не начавшиеся симптомы заражения.

- Ладно, - кротко повиновалась Никки, развернулась и бросилась в свою комнату, чтобы поскорее отгородиться от меня и моего маниакального стремления продезинфицировать весь мир.

А перед моими глазами стояла рука Рейчел. Прекрасная, нежная рука. Полностью скрытая колышущейся серой массой.

Я развернулась и отправилась прямиком в кладовку, где мы держали хлорку.

Из больницы мне позвонили около пяти утра, спустя четыре часа после того, как Рейчел погрузили в «Скорую», оставив меня наедине с зараженным домом и дочерью-подростком, отказывающейся покидать свою комнату. Серая плесень теперь росла на последней картине Рейчел, пока еще почти незаметная под завитками пастели. Обнаружив ее, я застыла и какое-то время стояла, не в силах отвести глаз от серых мазков, пробивающихся сквозь краску. В этом было что-то пугающе прекрасное. Плесень была живая, настойчивая - и могла питаться чем угодно, даже пастелью.

Теперь она пожирала последнее, чего коснулась моя жена, прежде чем отправиться спать. Я выбросила картину в мусорное ведро и как раз отдраивала стены мастерской, когда зазвонил телефон. Мои перчатки были в плесени, но я все равно ответила.

- Алло.

- Могу я поговорить с Меган Райли?

- Слушаю.

Внутри у меня все похолодело, словно изнутри меня тоже протерли хлоркой. Пожалуйста, только не говорите, что она умерла! Пожалуйста, пожалуйста, только не говорите, что она умерла!

- Ваша жена, Рейчел Райли, поступила вскоре после часа ночи. Сейчас она спит, но я хотел бы задать несколько вопросов по поводу ее состояния.

Облегчение смыло хлорку.

- Так с ней все в порядке?

Повисла неловкая пауза.

- Не буду вводить вас в заблуждение, мисс Райли. Состояние вашей жены очень серьезное. Любая информация окажет нам неоценимую помощь.

Я закрыла глаза.

- Вчера около пяти вечера она контактировала со странной серой плесенью, которая выросла на фруктах в нашей кухне. Около часа ночи она разбудила меня, поскольку плесень появилась у нее на руке и на глазу. Судя по ее количеству, я бы сказала, что она начала расти вечером, а видимой стадии достигла, когда моя жена отправилась спать. Она сказала, что чувствует зуд.

- А вы или кто-нибудь еще из вашей семьи вступали в контакт с этой плесенью?

Да, я гонялась за ней по всему дому, стараясь уничтожить, где только увижу.

- Нет, хотя я вылила на нее море хлорки, - сказала я. - Моя дочь-подросток здесь, со мной, и она здорова. Я не стерилизовала спальню на случай, если вы захотите исследовать плесень в ее естественном виде.

Наступила еще одна пауза, прежде чем врач продолжил:

- У вас есть с кем оставить дочь ненадолго? Вам следует приехать в больницу.

- С Рейчел все хорошо?

- Ее состояние на данный момент стабильно.

Мы обменялись еще какими-то любезностями, но я практически не слышала и не осознавала их. Когда врач повесил трубку, я всем весом навалилась на кухонную стойку. Мой взгляд упал на мойку, на вазу из-под фруктов, которую я вчера оттирала, пока не заболели руки.

На дне вазы лежал толстый слой серой плесени.

Я чуть расслабилась, лишь когда мы с Никки ступили в прохладный, пахнущий дезинфектантами холл больницы. Ничто не могло повлиять на ощущение чистоты этого места, даже люди, сидящие в очереди в регистратуру в ожидании талона на прием.

Никки надела халат поверх джинсов и старую толстовку, которую никак не хотела выбросить. Она висела на худеньком теле, делая ее еще меньше и худее. Я подавила желание обнять ее за талию, чтобы не вызвать обычного подросткового отторжения, и подошла к приемному окошку.

- Меган и Николь Райли. Нам нужно видеть Рейчел Райли.

В широко раскрытых глазах женщины в окошке отразились сочувствие и что-то вроде страха.

- Пожалуйста, подождите здесь, - сказала она и исчезла за перегородкой.

Я отступила на шаг, нервно потирая руки. Что-то происходит, я знала это наверняка.

- Мисс Райли?

Мы с Никки обернулись к говорящему. Дверь позади нас открылась, и в проеме появился врач. Он выглядел усталым и озабоченным, в бахилах и пластиковой шапочке в дополнение к лабораторному халату и перчаткам.

- Мисс Райли?

- Это я.

- Прекрасно. Я доктор Оширо. А это, должно быть, Николь. - Он улыбнулся ей усталой дежурной улыбкой. - Там в конце коридора есть автоматы, в которых можно купить что-нибудь перекусить. Ты не хотела бы пойти что-нибудь купить себе, пока мы…

- Нет. - Никки с неожиданной силой схватила меня за руку. - Я хочу видеть Рейчел.

Врач взглянул на меня, ища поддержки. Я потрясла головой.

- Я предлагала ей остаться дома. - Не дома, конечно же, не дома, где плесень способна вырасти на керамической вазе после того, как ее промыли хлоркой и прокипятили. Этот дом вообще следовало спалить дотла, и то я не уверена, что отважилась бы прикоснуться к пеплу. - Она сказала, что хочет видеть мать.

Доктор помедлил, затем произнес:

- Я не хотел бы обсуждать состояние миссис Райли на публике. Пойдемте со мной.

Мы последовали за ним. Я сразу почувствовала на себе взгляды ожидающих в очереди людей - все понимали, что значит, когда кого-то приглашают пройти так быстро. И уж точно это не означает хороших новостей.

Воздух по ту сторону двери был еще прохладнее и даже словно чище. Врач проводил нас в маленькую приемную, усадил Никки и отвел меня в сторону. Ни один из нас не сопротивлялся. Мы оба были в состоянии, близком к потрясению, и предпочли не спорить.

Понизив голос, врач проговорил:

- Состояние миссис Райли ухудшается. Мы не смогли остановить распространение грибковой инфекции. Честно говоря, мы никогда не видели что-либо столь опасное вне лабораторных условий. Мы попытались стабилизировать состояние, и она не слишком страдает от боли, однако грибок поглотил большую часть ее левой руки и начал проявляться практически по всему телу. Боюсь, у меня нет для вас хороших новостей. Если только не случится чуда.

Я широко раскрыла глаза.

- Повторите, пожалуйста.

Доктор Оширо испуганно моргнул.

- Миссис Райли…

- Вы сказали «вне лабораторных условий». То есть вы когда-то наблюдали это в лабораторных условиях?

Он помедлил, прежде чем ответить.

- Не совсем это, но существуют некоторые смертельно опасные виды candida - грибка, вызывающего дрожжевые инфекции, которые в соответствующих условиях ведут себя подобным образом. Их выращивают для специального применения. Они не могут появиться сами по себе.

- Верно, - проговорила я. - Сами по себе они не появляются. Я могу здесь откуда-то позвонить?

- В сестринской…

- Спасибо.

Я повернулась и вышла вон, не обращая внимания на жалобное «Мам…», произнесенное мне вслед. Я даже не замедлила шага.

Телефон в лаборатории звонил и звонил, но никто не поднимал трубку. Я дала отбой и набрала домашний номер Генри. Сонный голос ответил после второго гудка.

- Алло…

- Что ты сделал?

Я старалась говорить спокойно, даже расслабленно, словно конец света и не подступил к самому порогу.

- Меган? - Генри быстро просыпался. Отлично, мне нужно было, чтобы он проснулся. - О чем ты?

- Что. Ты. Сделал?! - Все мое спокойствие мгновенно улетучилось. - Сколько фруктов дает сад Джонни? Куда ты отправил их?

И тут, к моим испугу и ярости, Генри рассмеялся.

- О, господи! Так вот о чем ты. Как-то узнала и теперь кричишь на меня из-за нарушения лабораторного протокола? Это может подождать до утра.

- Не может!

Генри - не моя дочь, он никогда не слышал меня такой. Он замолк, хотя до меня по-прежнему доносилось его дыхание.

- Как ты это сделал? Как умудрился всучить ей фрукты?

Какая же я идиотка! Следовало сразу же догадаться, едва я увидела плесень… а может, я просто не хотела допускать до себя эту мысль? Потому что понимала, что уже слишком поздно?

Помоги мне Господь, как же я хотела вернуть тот идеальный вечер.

- Это Мария. Из приемной. Мы велели ей встретиться с твоей женой на парковке, сказать, что она купила многовато персиков, и поделиться. Это должно было помочь тебе стать нашим единомышленником, но Меган, фрукты абсолютно безопасны, уверяю тебя…

- Были ли среди предыдущих урожаев случаи гниения образцов? Плесень или грибок или что-нибудь в этом роде?

После долгой паузы Генри произнес:

- Это секретная информация.

- Что это за плесень, Генри?

- Это засекречено.

- Как быстро она растет?

- Мег…

- Она растет на живой ткани?!

Наступило молчание, а потом Генри произнес слабым сдавленным голосом:

- О боже…

- Она вышла из-под контроля? Что случилось в саду? Кто решил, что можно опробовать генетически модифицированные фрукты на человеке? Нет, стой, мне плевать на это. Как от нее избавиться, Генри? Ты создал ее. Как ее уничтожить?

- Это разновидность Rhizopus nigricans - хлебной плесени, - проговорил Генри. - Мы неделями пытались уничтожить ее. Я… мы думали, что справились. Не хотели беспокоить тебя.

- Спасибо. - Мой голос оставили все эмоции. - Как я могу уничтожить ее?

Его голос стал еще слабее.

- Только огнем… остальные средства бессильны.

- Ни противогрибковые препараты, ни яды? Ничего?

Генри молчал. Я закрыла глаза.

- Кто догадался дать это моей жене?

- Я. - Голос его стал едва слышным. - Меган, я…

- Ты убил ее. Ты убил мою жену. Она обтекает с собственных костей. Возможно, ты убил нас всех. Наслаждайся своим пирогом.

Я повесила трубку, открыла глаза и долго смотрела в стену невидящим взглядом, пока не поняла, что сестры, чьим гостеприимством я только что воспользовалась, не сводят с меня глаз, а на лицах их ужас и смятение.

- Простите меня, - сказала я. - Возможно, вам стоит отправиться по домам. Побыть с семьями.

Больше я ничего не могла для них сделать. Как и для всех нас.

Рейчел лежала в отдельной палате, пластиковый шлюз отделял ее от остального мира.

- Специалисты из Центра контроля заболеваний уже в пути, - сказал доктор Оширо, глядя на меня и Никки. Все, что угодно, лишь бы не смотреть на Рейчел. - Они будут здесь уже сегодня.

- Хорошо, - проговорила я.

Это уже не поможет, разве что они решатся спалить город дотла. Но пусть докторам кажется, что они делают хоть что-то. Да и умирать легче, когда тебе кажется, что есть хоть какой-то шанс.

Кровать в палате Рейчел не пустовала, но там, где должна была быть моя жена, располагалась колышущаяся серая куча, в которой не было ни черт, ни линий. Хуже всего, что куча время от времени шевелилась, являя то клок блестящих черных волос, то правый глаз - все, что от нее осталось. Никки при каждом этом движении крепче сжимала мою руку, издавая тонкие скулящие звуки, словно маленький ребенок. Я не способна была предложить ей истинного утешения, однако могла хотя бы не выдергивать руку. Хотя бы не выдергивать руку.

Врачи суетились вокруг существа, когда-то бывшего Рейчел, брали образцы, снимали показания приборов. Все они были в защитной одежде - перчатки, бахилы, дыхательные маски, - но этого все равно недостаточно. Созданное человеком Нечто способно выжить при любых условиях. Они танцевали в огне, и огонь не выпустит их живыми.

Сколько усилий я потратила, чтобы уберечь семью. Сколько пищи выбросила, сколько стирок проделала по нескольку раз. Скольких врачей мы посетили, сколько прививок и прочего было сделано… и все впустую. Средство нашего уничтожения выросло в лаборатории, где я работала, лаборатории, которую я выбрала, чтобы мое желание идеальной чистоты принесло хоть какую-то пользу. А я даже не знала о нем, потому что люди, с которыми я работала, хотели оградить меня и не сталкиваться лишний раз с моими приступами. Это я во всем виновата.

Доктор Оширо говорил что-то, но я больше не слушала. Один из медбратьев в палате Рейчел как раз отвернулся, и я увидела крошечный серый комок у него под коленкой. Остальные тоже скоро найдут это на одежде. Впрочем, не важно. Плесень росла не снаружи, она пробивалась сквозь защитные костюмы изнутри. Плоть уже заражена и скоро будет сожрана.

- Мам?

Никки потянула меня за рукав, и я поняла, что отступаю прочь и тащу ее за собой, подальше от этого дома ужасов, куда-то во внешний мир, где, если мы поспешим, у нас появится шанс выжить. Никки - вот все, что теперь заботило меня.

«Прости, Рейчел», - подумала я и бросилась бежать.

http://flibusta.is/b/485304/read#t35