часть вторая
Город и деревня: от слитности к диверсификации
Административное разделение города и округи постепенно подготавливалось социальным, профессиональным и юридическим размежеванием городского и сельского населения, которое началось еще со второй половины XV века, когда податное население городов получило специальное наименование посадских людей. В ходе посадской реформы 1649 года:
Следующий важный шаг в размежевании посадских и крестьян, города и деревни был сделан в ходе магистратской реформы 1721-1724 годов. Она подтвердила привилегии горожан на занятие торгово-промышленной деятельностью и впервые законодательно определила признаки принадлежности к городскому сословию (профессиональные занятия, жительство в городе, принадлежность к городской общине и право самоуправления).
В 1775 году правительство учреждает должность городничего как единственного своего представителя в городе и уездного воеводы - в сельской округе. Таким образом город выделился в самостоятельную административную единицу со специфическими государственными органами управления.
Жалованная грамота городам 1785 года завершила процесс размежевания города и деревни, горожан и крестьян, городских и сельских общин в юридическом отношении. Она впервые определила городское общество как совокупность всех жителей данного города, обладающих правами самоуправления. В городах была введена городская обывательская книга для обязательной регистрации всех горожан. «Городовой обыватель» получил право на жительство в городе и на пользование преимуществами городской жизни: лечебными, учебными, благотворительными и другими учреждениями, стационарной городской торговлей, общегородскими земельными угодьями,
городским комфортом, обеспечением которого стала заниматься коронная администрация.
Однако формально-юридическое размежевание отнюдь не привело к тому, что крестьяне стали жить исключительно в деревнях, а горожане - в городах. Вплоть до начала XX века в городах проживало свыше 50 % лиц, не принадлежавших к городскому сословию, а в деревне - до 10 % лиц, не относившихся к крестьянству, в частности, 30 % всех мещан и купцов. Экономическое отделение города от деревни также сильно запаздывало за административным.
Зачем нужны города: функции городов
В таблице 2 приведены результаты классификации городов по преобладающему виду деятельности их жителей, или по функциям.
Таблица 2
Экономическая структура городов Европейской России без Польши и Финляндии в XVIII-XIX веках, % *
Тип городов
1760-е гг.
1790-е гг.
1850-е гг.
1897 г.
1959 г.
1996 г.
Административно-военные
4,6
3,9
5,0
0,3
-
-
Аграрные
58,9
54,4
22,0
8,5
-
-
Смешанного типа
30,6
36,6
20,0
88,7
96,6
89,0
Торговые
2,3
3,9
10,0
-
-
-
Промышленные
3,6
1,2
43,0
2,0
-
-
Постиндустриальные (сервисные)
-
-
-
0,5
3,4
11,0
Итого
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
Под функциональной понимается только та деятельность городских жителей, которая связана с производством продукции или услуг на вывоз, то есть обеспечивает взаимодействие города с внешним миром. В качестве количественного критерия оценки значения той или иной функции обычно принимается число жителей, реально эту функцию выполняющих. В городе смешанного типа население более или менее равномерно распределяется между различными сферами материального производства и непроизводственных отраслей.Согласно полученным данным, преобладающим типом городского поселения к 1760-м годам оставался аграрный город, который отличался от деревни тем, что выполнял по крайней мере одну типично городскую функцию - административную, поскольку все города являлись уездными или губернскими административными центрами. Большинство же городов выполняло по две и более типично городских функций: до 77 % аграрных городов - торговую, будучи центрами ярмарочной, базарной или стационарной торговли, а около 29 % городов помимо административной и торговой - еще и промышленную; треть аграрных городов являлись культурными центрами, так как в них находилось какое-либо учебное заведение. Даже сельскохозяйственная деятельность горожан отличалась от деревенской, так как они занимались преимущественно огородничеством, садоводством, выращиванием технических культур и были тесно связаны с рынком. 37 % городов являлись по преимуществу торговыми, промышленными или городами смешанного типа. Причем в экономике городов смешанного типа земледелие играло также важную роль; и лишь в торговых и промышленных городах оно обслуживало только собственные потребности жителей. Еще около 5 % городов выполняли преимущественно административно-военную функцию.
К началу XIX века функциональная структура городов не претерпела радикальной трансформации, и, следовательно, полного отделения города от деревни с экономической точки зрения еще не произошло. Стагнация функциональной структуры городов во второй половине XVIII века была обусловлена реформой местного управления 1775 года, которая существенно увеличила сеть городов. В течение 1775-1796 годов правительство в приказном порядке преобразовало в города 271 сельское поселение, руководствуясь главным образом административными соображениями, а также преследуя цель количественно усилить городское сословие. Причем большинство преобразованных сел не являлись торгово-промышленными центрами, а их население не проявляло особого желания переходить в городское сословие. Об этом свидетельствуют ответы местной администрации в 1797 году на запрос правительства о состоянии городов, образованных по реформе 1775 года: 63 % новых городов оказались «недействительными», поскольку их жители занимались исключительно сельскохозяйственной деятельностью.
Функциональная структура городов радикально изменилась только к середине XIX века, когда ведущее положение заняли промышленные города (43 %), до 10 % увеличилась доля торговых городов; а города смешанного типа и особенно аграрные, наоборот, резко сдали свои позиции, составив только 20 и 22 % всех городов. Одновременно с этим земледелие везде потеряло свое прежнее значение: в 19 % городов Европейской России оно вообще перестало фигурировать в качестве функционального вида деятельности, в 44 % играло второстепенную роль, в 15 % - важную и лишь в 22 % городов - главную. Городов же, где сельское хозяйство являлось единственным источником средств существования, не осталось. Интересно отметить, что деградация аграрной функции города в целом сопровождалась
известным прогрессом городского земледелия в тех местах, где оно сохранилось: экстенсивное хлебопашество было заменено там интенсивным огородничеством и садоводством.
По большинству социально-экономических показателей промышленные города в середине XIX века превосходили все остальные. За ними следовали торговые, третье место удерживали города смешанного типа, а наименее развитыми были аграрные и административно-военные. Например, среднее число жителей в промышленных городах составляло 14,4 тыс. человек, в торговых - 10,5 тыс., в городах смешанного типа - 5,9 тыс., в аграрных - 3,8 тыс., в административно-военных - 3 тыс. Валовой продукт городской экономики достиг в промышленных городах 954 тыс. рублей, в торговых - 213 тыс., в городах смешанного типа - 108 тыс., в аграрных - 51 тыс., в административно-военных - 40 тыс.; оборот торговли - соответственно 3074 тыс. рублей, 861 тыс., 250 тыс., 107 тыс. и 156 тыс.; доходная часть городского бюджета - 39,5 тыс. рублей; 7,1 тыс.; 5,5 тыс.; 2,4 тыс. и 2,9 тыс.
По уровню экономического развития, оцененному исходя из 22 пунктов (важнейшими среди них являлись величина промышленного производства и годовой оборот торговли), 74 % всех городов в 1850-х годах относились к слаборазвитым, 8 % - к среднеразвитым и 18 % - к высокоразвитым. Очевидно, что специализация города оказывала влияние на общий уровень его развития: 95 % аграрных и 92 % административно-военных городов являлись слаборазвитыми, в то время как среди торговых таковых насчитывалось уже 63 %, а среди промышленных - всего лишь 19 %. Ни одного высокоразвитого не было в числе аграрных городов, среди административно-военных их доля составляла всего 8 %, а из торговых и промышленных высокоразвитыми являлись 30 %.
Подобное ранжирование представляется вполне закономерным, ибо в нем отражается динамика исторического развития русских городов.
Административная и военная функции поселений служили толчком к образованию и развитию города, а аграрная функция на первых порах давала ему материальные и людские ресурсы, чтобы стать важным экономическим центром. Однако поступательное развитие города было возможно только благодаря усилению значимости промышленной и торговой функций. В противном случае он либо переживал застой, либо вообще утрачивал городской статус, как это случилось с 29 % из 316 административно-военных поселений в Европейской России, имевших статус города в 1745 году и потерявших его к 1860 году.
С началом промышленной революции в пореформенное время резко уменьшилось число аграрных и административно-военных городов, узкая специализация сменялась многофункциональностью, почти во всех городах возникли культурный сектор и сфера обслуживания. В 1850-е годы доля чисто административно-военных, аграрных и т. д. городов достигала 80 %, а к концу века составляла всего 10,8 % (66 из 612). Одновременно число городов смешанного типа возросло с 20 до 89 %. В 546 из них существовала ведущая отрасль занятости, определявшая экономическую физиономию города. Промышленность и строительство являлись ведущими отраслями в 37,6 % городов смешанного типа, сельское хозяйство - в 30,0 %, сервис - в 17,4 %, административно-военная сфера - в 9,7 %, торговля, транспорт и финансы - в 0,7 %, прочие отрасли - в 4,6 %. Характерно, что земледелие все еще оставалось важной отраслью городской экономики. Еще один вариант классификации городов - доиндустриальные, индустриальные и постиндустриальные. Доиндустриальный город выполняет главным образом административную, военную и аграрную функции, индустриальный город - промышленную, торговую и транспортную, а в постиндустриальном ведущее место принадлежит сервисной функции, в которую включается и культурная деятельность. В соответствии с этими критериями в 1897 году из 612 российских городов 219, или 35,8 %, относились к доиндустриальному типу, 390, или 63,7 % всех городов, относились к индустриальным, так как ведущими отраслями городской экономики являлись промышленность, торговля, транспорт и финансы. И только в трех, или 0,5 % от всех городов (Петербурге, Одессе и Киеве), ведущим стал так называемый третичный, сервисный, вид деятельности.
Таким образом, в конце XIX века одновременно сосуществовали умирающие доиндустриальные, бурно развивающиеся индустриальные и зарождающиеся постиндустриальные города. Сильные позиции доиндустриальных городов говорят о том, что сельское хозяйство, в частности огородничество, в конце XIX века по-прежнему оставалось важной отраслью городской экономики. Даже в Петербурге в 1830-е годы под огороды было отдано 14 % всей территории города, и к 1860-м годам их площадь только выросла до 19 % - благодаря расширению столицы за счет пригородных сел и деревень. В 1897 году огородничеством занимались 17,7 тыс., или 2 %, жителей Петербурга и 15,4 тыс., то есть тоже 2 %, москвичей. Петербуржцы содержали около 8 тыс. коров, а москвичи - еще больше. Живучесть
традиционного уклада следует признать вполне естественной, поскольку промышленная революция пришла в Россию относительно поздно - только после реформ и эмансипации, и даже те изменения, которые она успела принести менее чем за три десятилетия, следует признать существенным прогрессом.
Уровень урбанизации России
Как ни парадоксально, принципиально важный процесс урбанизации в течение второй половины XVIII - первой половины XIX века шел на фонеуменьшения доли городского населения: с 1742 по 1856 год она снизилась с 13 до 9 %, хотя абсолютная численность горожан и увеличилась (табл. 3).
Таблица 3
Численность городского и сельского населения в России и СССР в XVIII-XX веках*
Год
Городское
Сельское
Итого
% горожан
1742
2,3
15,4
17,4
13,0
1783
3,2
24,5
27,6
11,6
1825
4,2
42,0
46,2
9,1
1856
5,2
52,4
57,6
9,0
1869
6,2
59,5
65,7
9,5
1897
12,1
81,4
93,4
12,9
1914
19,5
108,2
127,7
15,3
1939
60,4
130,3
190,7
31,7
1940
63,1
131,0
194,1
32,5
1960
103,6
108,8
212,4
48,8
1961
107,9
108,4
216,3
49,9
1962
111,2
108,8
220,0
50,5
1990
190,6
98,0
288,6
66,0
1990**
109,2
38,8
148,0
73,8
2009**
103,7
38,2
141,9
73,1
* В XVIII - начале XX века Европейская Россия без Польши и Финляндии, в 1939-1990 гг. - СССР.
** Российская Федерация.
«Деурбанизация» была повсеместной, различались только темпы. В чем же причины этого явления? Одна из них состояла в том, что городская смертность превосходила сельскую. Скученность населения вела к распространению инфекционных заболеваний, санитарно-гигиенические условия были хуже, чем в деревне, условия труда тяжелее, а многие городские профессии вредны для здоровья, в городах концентрировалось большое число военных, особенно отставных, нищих, люмпен-пролетариев, среди которых наблюдалась повышенная смертность, более распространены были пауперизм, преступность, алкоголизм и проституция.
Второй причиной снижения доли городского населения была слабая миграция крестьянства, которая до эмансипации ограничивалась рядом факторов. В XVIII - первой четверти XIX века в связи с российской революцией цен в стране сохранялась благоприятная аграрная конъюнктура, благодаря которой ведение сельского хозяйства было выгоднее торгово-промышленных занятий. Цены на сельскохозяйственную продукцию росли быстрее, чем на промышленную, доходы горожан не успевали за ростом цен, вследствие чего приток крестьян в город замедлялся, а в ряде регионов наблюдался даже отток в сельскую местность. Сдерживала переселение в города также и интенсивная колонизация Новороссии, Северного Кавказа, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, принявшая громадные размеры с выходом России к Черному морю и укреплением границ на Каспийском побережье в конце XVIII века. За 1782- 1858 годы в эти регионы мигрировало около 3,6 млн человек. Поток колонистов забирал из центральных районов потенциальных мигрантов в города и замедлял урбанизацию. Пример России в этом отношении не был уникальным: например, в североамериканских колониях Англии (будущих США) под влиянием сельскохозяйственного освоения территории доля городского населения снизилась с 9-10 % в 1709 году до 4-5 % в 1790 году.
До отмены крепостного права во владении крестьян находился значительный фонд земли. Это препятствовало процессу раскрестьянивания, который обычно предшествует или сопутствует переселению крестьян в города. Там, где возникал недостаток земли, он компенсировался неземледельческими занятиями, в особенности временным уходом с мест постоянного проживания на заработки в районы развитой промышленности и торговли. Но отходничество (в 1860-е годы им занимались 1,3 млн крестьян) не приводило к стабильному росту городского населения. Если хотя бы десятая часть отходников осела в городах, то доля горожан сразу бы поднялась на 2 %. Стоит, впрочем, отметить, что само по себе наличие у крестьян значительного земельного фонда не могло бы остановить раскрестьянивания и, соответственно, миграцию в города, если бы не сельская передельная община, гарантировавшая каждому новому работнику участок земли.
Кроме того, в Россию с большим опозданием по сравнению с западноевропейскими странами - только после эмансипации - пришла промышленная революция, а доиндустриальный город не мог предоставить работу значительному числу переселенцев из-за слабого развития промышленности и торговли, которые, к тому же, далеко не всегда концентрировались в городах. Наконец, рост городов до середины XIX века сдерживался правительственной политикой. Во-первых, закон допускал торгово-промышленную деятельность крестьян не только в сельской местности, но и в городе, и до 1812 года она даже не облагалась промысловым налогом. Вследствие этого крестьянам, занимавшимся торговлей и промышленностью, было незачем переходить в городское сословие. С 1812 по 1824 год промысловый налог для крестьян был меньше, чем для купечества и мещанства, а с 1827 года стал равным ему. И только с этого времени миграция крестьян в города усилилась, а падение процента городского населения замедлилось.
Важнейшим фактором, сдерживавшим переезд крестьянства в города, являлось крепостное право, но даже после Великих реформ урбанизация проходила все равно вяло: с 1856 года и до начала Первой мировой войны доля городского населения увеличилась с 9 до 15,3 %. За время войны, к лету 1916 года, в результате массовых переселений в города крестьян, призванных в армию, она выросла еще на 2,1 %, составив 17,4 %. И это при том, что в пореформенной России проходила индустриализация, в деревне росло малоземелье и крестьянство испытывало большие экономические трудности.
Чем же можно объяснить медленные темпы урбанизации в пореформенное время? По моему мнению, и в новых условиях действовали в основном те же факторы, что вызвали падение доли городского населения в XVIII - первой половине XIX века. Во-первых, после эмансипации земельный фонд, принадлежавший крестьянам, лишь немного уменьшился. Надельная земля постепенно выкупалась, и, естественно, крестьяне, вкладывавшие в нее большие средства, всеми силами стремились сохранить ее за собой, в чем, как и прежде, сильно помогала передельная сельская община. Даже те крестьяне, которые постоянно жили в городе, не теряли связь с деревней, оставляя там свои семьи. Неженатые и незамужние временные жители городов не торопились вступать там в брак. В 1897 году в городах только 60 % мужчин бракоспособного возраста состояли в браке, в деревне же - 76 %, среди женщин этот показатель составлял соответственно 53 и 69 %. Таким образом, мигранты не закреплялись в городе на постоянной основе, а рассматривали свое пребывание там как временное. Если бы все разделенные семьи воссоединились в городе, доля городского наличного населения сразу поднялась бы на 4 %. Например, среди жителей Петербурга в 1900 году коренных был всего 31 %. Большинство пришлых были крестьянами - 861 тыс., или 72 % общей численности некоренного населения, среди них, в свою очередь, преобладали женатые мужчины, оставившие свои семьи в деревне. Пришлые женщины в массе своей были не замужем, но в город они перебирались только затем, чтобы собрать приданое и вернуться обратно в деревню. Подобная ситуация наблюдалась во всех крупных городских центрах.
Второй фактор, замедлявший рост городского населения, состоял в том, что российская индустриализация имела «рассеянный» характер, в равной степени охватывая город и сельскую местность, вследствие чего «рассеянной» была и урбанизация. По данным В. Семенова-Тян-Шанского, в 1910 году в Европейской России насчитывалось 600 сельских поселений, превосходивших по своему промышленно-торговому значению многие города. В них проживало более 4 млн человек. Если бы на это число увеличилось городское население, то оно превысило бы 20 млн, а его доля достигла 17 %. В 1916 году в сельских поселениях городского типа проживало 3 % населения страны, вместе с ним доля горожан превышала 20 %.
Наконец, третий фактор, тормозивший урбанизацию, состоял в том, что, как уже говорилось выше, статус города приобретался поселением не автоматически, по достижении определенной людности или уровня промышленного и торгового развития, а по правительственному указу. Если бы в России, как в некоторых западноевропейских странах, например во Франции, при наличии 2 тыс. жителей сельские поселения автоматически переходили в категорию городских, то число городов уже в 1857 году достигло бы 4000, численность городского населения - 14,3 млн, а его доля - 24 %. А в 1897 году городов было бы уже 5600, численность горожан - 30,2 млн, а их доля - 32,3 %. И тогда Россия не выглядела бы почти сплошь деревенской.
Горожане и крестьяне: от общности к дифференциации
На протяжении XVIII - начала XX века произошла радикальная трансформация в занятиях горожан и, соответственно, в функциях городов. Земледелие вытеснялось за пределы городских стен вследствие сокращения земельных и водных ресурсов города на душу населения: за 1722-1910 годы численность населения, проживавшего в городах, границы которых практически не расширялись с середины XVII века, возросла в 5,4 раза. В условиях растущей земельной тесноты горожане по необходимости переключались на промышленность, торговлю и сферу услуг. Структурные изменения городской экономики повлекли за собой радикальные перемены в характере труда, в образе жизни городского населения, в значении городов для жизни страны. Изменился даже облик городов: они перестали быть одноэтажными, улицы и переулки - путаными, застройка стала более плотной.
Вот несколько цифр, дающих представление о внешнем виде и уровне комфорта русских городов в 1825 и 1910 годах. В первой четверти XIX века большая часть улиц и площадей оставалась немощеной, по вечерам они не освещались, общественная уборка улиц не производилась; водопровод, канализация, телефон и телеграф отсутствовали. Театры, музеи и общественные библиотеки являлись большой редкостью даже в губернских городах. В 1825 году в среднестатистическом российском городе было 5 тыс. жителей, проживавших в 583 домах по 8-9 человек в каждом; из них 91 % были деревянными и 9 % - каменными. На один город приходилось 5-6 церквей, одно-два учебных и два благотворительных заведения, три трактира, одна общественная баня, 14-15 питейных домов и 51 маленький магазинчик. В 1910 году число жителей в среднестатистическом городе увеличилось до 25 тыс.; они проживали в 2310 домах по 9-10 человек в каждом; из них 80 % являлись деревянными и 20 % - каменными. На один город приходилось 12 церквей, 13 учебных и 1 благотворительное заведение, 35-36 трактиров и 18-19 «пивных лавок и винниц». Вечернее освещение улиц имелось в 87 % городов, водопровод - в 20 % и канализация - в 5 %. Практически в каждом городе имелись больница и аптека. Каждый третий город располагал театром, каждый второй - клубом или народным домом, каждый десятый - музеем. 60 % городов имели типографии, 49 % - библиотеки или читальные залы. В 4,5 % городов ходили трамваи, в 2,6 % работал телеграф и в 26,7 % - телефон. Правда, всеми этими достижениями пользовалась незначительная часть состоятельных горожан, проживавшая в центре городов с чистыми и мощеными улицами, в благоустроенных домах с водопроводом и канализацией. Для основной же массы городского люда уровень комфорта оставался таким же, как и в начале XIX века.
Если в материальной сфере города в XVIII-XIX веках стали довольно заметно отличаться от деревень, то общей народной культурой были объединены и крестьяне, и городские низы, составлявшие около 90 % всех горожан. Что вполне естественно, учитывая факт постоянного проживания крестьян в черте города, часто в рамках крестьянской общины, и, наоборот, мещан и купцов - в деревне. Известный в пореформенной России социолог и экономист Н. Флеровский убедительно показал сходство материального положения, домашнего и семейного быта, мировоззрения и менталитета крестьян, мещан, ремесленников, кустарей и рабочих. «Во всех частях России, - резюмировал он свои наблюдения, - работник, несмотря на несомненные природные способности, в главных и общих проявлениях своей жизни всего более руководствуется стремлением к минутному удовлетворению своих потребностей без всякой мысли о будущем или предрассудками, которые он никогда не пытался анализировать или разоблачать. Можно сказать, что рационально он поступает только в необыкновенных случаях своей жизни, когда у него нет рутинного правила, которое закачивает до дремоты его ум и его сердце. <...> В промышленных губерниях он как будто пробуждается к жизни. Он впервые покидает это пассивное существование, в котором человек живет, как живется, без страстных стремлений, без борьбы с жизнью, богатеет, если богатство легло случайно на его пути, беднеет точно так же. Он впервые выходит из той жалкой сферы, в которой каждый думает о своих потребностях только тогда, когда они явились, и удовлетворяет их первым попавшимся способом».
Между тем городское сословие в сравнении с крестьянством находилось в привилегированном положении: имело право на частную собственность, было защищено законом, имело сословный суд, самоуправление, индивидуально вело свое хозяйство, купечество даже освобождалось от круговой ответственности. И тем не менее обладало общим с крестьянством менталитетом. Причин этой парадоксальной, на первый взгляд, ситуации несколько. Мещане, ремесленники и крестьяне-горожане не являлись предпринимателями в истинном смысле этого слова. Как и для крестьян-земледельцев, целью их хозяйства являлось получение только пропитания, а общей жизненной целью - не богатство и власть, а спасение души. Буржуазная трудовая мораль была им чужда. По наблюдениям
Флеровского, «солидный первостепенный работник всегда возбуждает зависть или даже ненависть; про работника же тщеславного и мота, готового легкомысленно пропустить честно и с трудом заработанные деньги сквозь пальцы, лишь бы пустить пыль в глаза, люди отзываются очень хорошо: "Это добрая душа и золотые руки - через него еще ни один человек не сделался несчастным. Много он заработает в месяц или в два, закутит, всех угостит, все раздаст, ничего себе не оставит"».
В пореформенное время духовное единство крестьян и городских низов сохранилось также благодаря росту миграции в город крестьян, которые со своими традиционными моделями поведения и мышления оказывали мощное влияние на культуру и менталитет горожан, прежде всего рабочего класса. В этом смысле крестьянская миграция тормозила формирование буржуазного менталитета среди широких масс городского населения. Нужно отдать должное проницательности большевиков, провозгласивших и попытавшихся на деле реализовать союз рабочих и крестьян, понимая, что те и другие имели в принципе единый менталитет и поэтому были в равной степени подвержены влиянию социалистических идей.
Урбанизация по-советски: сразу и все
После революции 1917 года урбанизация продолжилась и вела примерно к тем же результатам: дальнейшей интеграции города и деревни, сглаживанию между ними различий в социальном, экономическом и культурном отношениях. Но вследствие высоких темпов урбанизации указанные процессы происходили намного интенсивнее. Если за 1901-1915 годы образовалось только 7 новых городов - по полгорода в год, то за 1917-1991 годы - по 6-7 в год, а в 1992-2000 годах - по 3 города ежегодно. Доля городского населения повысилась с 15 % в 1914 году до 33 % в 1940-м. В 1962 году в целом по СССР она превысила 50 %, а в Российской Федерации это произошло на три года раньше. В 1991 году доля городского населения достигла 66 % в СССР и 74 % в России. В постсоветское время
процент горожан оставался практически неизменным (табл. 3). Главным мотором урбанизации в последние три столетия служила промышленность.
Современная Россия по уровню урбанизированности приблизилась к развитым странам мира, где он составляет от 73 % во Франции до 94 % - в Германии (в 1920 г. он равнялся там 47 и 63 % соответственно). Прирост доли городского населения за 1917-1990 годы на 57 % (с 17 до 74 %) - сдвиг колоссальный, и его последствия не могли не быть соответствующими. Города не успевали переваривать миллионы переселенцев и оказались в плену вчерашних крестьян. В 1990 году среди 60-летних граждан насчитывалось лишь 15-17 % коренных горожан, среди 40-летних - 40 % и только среди 22-летних и более молодых - свыше 50 %. В целом доля коренных горожан в населении страны составляла всего около трети (37 %). Следовательно, к моменту распада СССР большинство его граждан (63 %) являлись еще по происхождению крестьянами и лишь по месту жительства - горожанами
Тем не менее к началу 1990-х годов в общих чертах урбанизация свершилась: около 60 % городского населения и 40 % всего населения
страны проживали в больших городах с населением более 100 тыс. человек. Однако ее последствия во всей силе проявиться еще не успели. О многих городах лишь с натяжкой можно сказать, что они стали центрами высокой городской культуры в материальном и духовном смысле. Большие города обросли унылыми и убогими полу-городскими-полусельскими окраинами и пригородами, которые в самой малой степени отвечали высоким городским стандартам. Комфорт квартир, качество, разнообразие и накал общественной
и культурной жизни многих городов оставляют желать лучшего, хотя, конечно, существенно отличаются от того, что происходит в деревне. Более того, по-прежнему существует дефицит городов, в особенности больших, являющихся локомотивами отраслевого и регионального развития.
Итоги
Итак, в течение четырех столетий, XVII-XX веков, российский город претерпел разительные перемены. До XVIII века он сливался с деревней в единое социальное, экономическое и культурное пространство. Это не означало, что города ничем не отличались от деревень - и по размерам, и по общественным функциям, и по занятиям жителей, и по социальной структуре различия существовали, но не были принципиальными.
Под влиянием петровских реформ началась модернизация российского общества. Она затронула все стороны жизни, но более всего - именно городскую материальную культуру, а также государственные институты и учреждения. Реформы подтолкнули естественный процесс дифференциации города и деревни, который пошел быстрее. Тем не менее потребовалось еще полстолетия, прежде чем в 1775-1785 годах произошло окончательное размежевание города и деревни в административном отношении, и еще полстолетия - для разделения экономического. Только к середине XIX века дифференциация между городом и деревней достигла своего апогея.
Но благодаря Великим реформам 1860-х годов параллельно расширились и контакты между городом и деревней, которые с ростом экономической специализации стали более зависимыми друг от друга. В то же время ушедшая вперед городская материальная и отчасти духовная культура стала служить для сельского населения образцом для подражания. Таким образом были созданы предпосылки для постепенного объединения города и деревни в единое экономическое и культурное пространство, основанное теперь не на сходстве, как это было до XVIII века, а на интеграции экономически специализированных и взаимно нуждающихся друг в друге городских и сельских жителей. В советское время этот процесс продолжился, но не завершился.
Таким образом, деревня не была противоположностью городу, просто она отставала от него в развитии, порой, правда, очень сильно - на два-три и более поколений. Город же, будучи лидером, все равно зависел от деревни и был вынужден оглядываться на нее в поисках людских и материальных ресурсов.
http://www.strana-oz.ru/2012/3/gorod-iz-derevni-chetyresta-let-rossiyskoy-urbanizacii
Административное разделение города и округи постепенно подготавливалось социальным, профессиональным и юридическим размежеванием городского и сельского населения, которое началось еще со второй половины XV века, когда податное население городов получило специальное наименование посадских людей. В ходе посадской реформы 1649 года:
- посадские люди, наподобие крестьян, прикреплены к своим городам и к своей посадской общине;
- границы городов раздвинуты на две версты (2,2 км) по периметру, чтобы жители имели больше земли для занятия сельским хозяйством, и четко определены, дабы сельские поселения не смешивались с городами, а крестьяне - с посадскими людьми;
- приписка к месту жительства - посадской или сельской общине, а также род и величина повинностей стали критериями принадлежности к посадским или крестьянам;
- торгово-промышленная деятельность в черте города закреплялась за посадскими, хотя государственным и дворцовым крестьянам ею заниматься не воспрещалось;
- выход из городов запрещался, за исключением случаев, санкционированных коронной администрацией, а все, кто без разрешения покинул город, принудительно возвращались в посадские общины.
Следующий важный шаг в размежевании посадских и крестьян, города и деревни был сделан в ходе магистратской реформы 1721-1724 годов. Она подтвердила привилегии горожан на занятие торгово-промышленной деятельностью и впервые законодательно определила признаки принадлежности к городскому сословию (профессиональные занятия, жительство в городе, принадлежность к городской общине и право самоуправления).
В 1775 году правительство учреждает должность городничего как единственного своего представителя в городе и уездного воеводы - в сельской округе. Таким образом город выделился в самостоятельную административную единицу со специфическими государственными органами управления.
Жалованная грамота городам 1785 года завершила процесс размежевания города и деревни, горожан и крестьян, городских и сельских общин в юридическом отношении. Она впервые определила городское общество как совокупность всех жителей данного города, обладающих правами самоуправления. В городах была введена городская обывательская книга для обязательной регистрации всех горожан. «Городовой обыватель» получил право на жительство в городе и на пользование преимуществами городской жизни: лечебными, учебными, благотворительными и другими учреждениями, стационарной городской торговлей, общегородскими земельными угодьями,
городским комфортом, обеспечением которого стала заниматься коронная администрация.
Однако формально-юридическое размежевание отнюдь не привело к тому, что крестьяне стали жить исключительно в деревнях, а горожане - в городах. Вплоть до начала XX века в городах проживало свыше 50 % лиц, не принадлежавших к городскому сословию, а в деревне - до 10 % лиц, не относившихся к крестьянству, в частности, 30 % всех мещан и купцов. Экономическое отделение города от деревни также сильно запаздывало за административным.
Зачем нужны города: функции городов
В таблице 2 приведены результаты классификации городов по преобладающему виду деятельности их жителей, или по функциям.
Таблица 2
Экономическая структура городов Европейской России без Польши и Финляндии в XVIII-XIX веках, % *
Тип городов
1760-е гг.
1790-е гг.
1850-е гг.
1897 г.
1959 г.
1996 г.
Административно-военные
4,6
3,9
5,0
0,3
-
-
Аграрные
58,9
54,4
22,0
8,5
-
-
Смешанного типа
30,6
36,6
20,0
88,7
96,6
89,0
Торговые
2,3
3,9
10,0
-
-
-
Промышленные
3,6
1,2
43,0
2,0
-
-
Постиндустриальные (сервисные)
-
-
-
0,5
3,4
11,0
Итого
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
Под функциональной понимается только та деятельность городских жителей, которая связана с производством продукции или услуг на вывоз, то есть обеспечивает взаимодействие города с внешним миром. В качестве количественного критерия оценки значения той или иной функции обычно принимается число жителей, реально эту функцию выполняющих. В городе смешанного типа население более или менее равномерно распределяется между различными сферами материального производства и непроизводственных отраслей.Согласно полученным данным, преобладающим типом городского поселения к 1760-м годам оставался аграрный город, который отличался от деревни тем, что выполнял по крайней мере одну типично городскую функцию - административную, поскольку все города являлись уездными или губернскими административными центрами. Большинство же городов выполняло по две и более типично городских функций: до 77 % аграрных городов - торговую, будучи центрами ярмарочной, базарной или стационарной торговли, а около 29 % городов помимо административной и торговой - еще и промышленную; треть аграрных городов являлись культурными центрами, так как в них находилось какое-либо учебное заведение. Даже сельскохозяйственная деятельность горожан отличалась от деревенской, так как они занимались преимущественно огородничеством, садоводством, выращиванием технических культур и были тесно связаны с рынком. 37 % городов являлись по преимуществу торговыми, промышленными или городами смешанного типа. Причем в экономике городов смешанного типа земледелие играло также важную роль; и лишь в торговых и промышленных городах оно обслуживало только собственные потребности жителей. Еще около 5 % городов выполняли преимущественно административно-военную функцию.
К началу XIX века функциональная структура городов не претерпела радикальной трансформации, и, следовательно, полного отделения города от деревни с экономической точки зрения еще не произошло. Стагнация функциональной структуры городов во второй половине XVIII века была обусловлена реформой местного управления 1775 года, которая существенно увеличила сеть городов. В течение 1775-1796 годов правительство в приказном порядке преобразовало в города 271 сельское поселение, руководствуясь главным образом административными соображениями, а также преследуя цель количественно усилить городское сословие. Причем большинство преобразованных сел не являлись торгово-промышленными центрами, а их население не проявляло особого желания переходить в городское сословие. Об этом свидетельствуют ответы местной администрации в 1797 году на запрос правительства о состоянии городов, образованных по реформе 1775 года: 63 % новых городов оказались «недействительными», поскольку их жители занимались исключительно сельскохозяйственной деятельностью.
Функциональная структура городов радикально изменилась только к середине XIX века, когда ведущее положение заняли промышленные города (43 %), до 10 % увеличилась доля торговых городов; а города смешанного типа и особенно аграрные, наоборот, резко сдали свои позиции, составив только 20 и 22 % всех городов. Одновременно с этим земледелие везде потеряло свое прежнее значение: в 19 % городов Европейской России оно вообще перестало фигурировать в качестве функционального вида деятельности, в 44 % играло второстепенную роль, в 15 % - важную и лишь в 22 % городов - главную. Городов же, где сельское хозяйство являлось единственным источником средств существования, не осталось. Интересно отметить, что деградация аграрной функции города в целом сопровождалась
известным прогрессом городского земледелия в тех местах, где оно сохранилось: экстенсивное хлебопашество было заменено там интенсивным огородничеством и садоводством.
По большинству социально-экономических показателей промышленные города в середине XIX века превосходили все остальные. За ними следовали торговые, третье место удерживали города смешанного типа, а наименее развитыми были аграрные и административно-военные. Например, среднее число жителей в промышленных городах составляло 14,4 тыс. человек, в торговых - 10,5 тыс., в городах смешанного типа - 5,9 тыс., в аграрных - 3,8 тыс., в административно-военных - 3 тыс. Валовой продукт городской экономики достиг в промышленных городах 954 тыс. рублей, в торговых - 213 тыс., в городах смешанного типа - 108 тыс., в аграрных - 51 тыс., в административно-военных - 40 тыс.; оборот торговли - соответственно 3074 тыс. рублей, 861 тыс., 250 тыс., 107 тыс. и 156 тыс.; доходная часть городского бюджета - 39,5 тыс. рублей; 7,1 тыс.; 5,5 тыс.; 2,4 тыс. и 2,9 тыс.
По уровню экономического развития, оцененному исходя из 22 пунктов (важнейшими среди них являлись величина промышленного производства и годовой оборот торговли), 74 % всех городов в 1850-х годах относились к слаборазвитым, 8 % - к среднеразвитым и 18 % - к высокоразвитым. Очевидно, что специализация города оказывала влияние на общий уровень его развития: 95 % аграрных и 92 % административно-военных городов являлись слаборазвитыми, в то время как среди торговых таковых насчитывалось уже 63 %, а среди промышленных - всего лишь 19 %. Ни одного высокоразвитого не было в числе аграрных городов, среди административно-военных их доля составляла всего 8 %, а из торговых и промышленных высокоразвитыми являлись 30 %.
Подобное ранжирование представляется вполне закономерным, ибо в нем отражается динамика исторического развития русских городов.
Административная и военная функции поселений служили толчком к образованию и развитию города, а аграрная функция на первых порах давала ему материальные и людские ресурсы, чтобы стать важным экономическим центром. Однако поступательное развитие города было возможно только благодаря усилению значимости промышленной и торговой функций. В противном случае он либо переживал застой, либо вообще утрачивал городской статус, как это случилось с 29 % из 316 административно-военных поселений в Европейской России, имевших статус города в 1745 году и потерявших его к 1860 году.
С началом промышленной революции в пореформенное время резко уменьшилось число аграрных и административно-военных городов, узкая специализация сменялась многофункциональностью, почти во всех городах возникли культурный сектор и сфера обслуживания. В 1850-е годы доля чисто административно-военных, аграрных и т. д. городов достигала 80 %, а к концу века составляла всего 10,8 % (66 из 612). Одновременно число городов смешанного типа возросло с 20 до 89 %. В 546 из них существовала ведущая отрасль занятости, определявшая экономическую физиономию города. Промышленность и строительство являлись ведущими отраслями в 37,6 % городов смешанного типа, сельское хозяйство - в 30,0 %, сервис - в 17,4 %, административно-военная сфера - в 9,7 %, торговля, транспорт и финансы - в 0,7 %, прочие отрасли - в 4,6 %. Характерно, что земледелие все еще оставалось важной отраслью городской экономики. Еще один вариант классификации городов - доиндустриальные, индустриальные и постиндустриальные. Доиндустриальный город выполняет главным образом административную, военную и аграрную функции, индустриальный город - промышленную, торговую и транспортную, а в постиндустриальном ведущее место принадлежит сервисной функции, в которую включается и культурная деятельность. В соответствии с этими критериями в 1897 году из 612 российских городов 219, или 35,8 %, относились к доиндустриальному типу, 390, или 63,7 % всех городов, относились к индустриальным, так как ведущими отраслями городской экономики являлись промышленность, торговля, транспорт и финансы. И только в трех, или 0,5 % от всех городов (Петербурге, Одессе и Киеве), ведущим стал так называемый третичный, сервисный, вид деятельности.
Таким образом, в конце XIX века одновременно сосуществовали умирающие доиндустриальные, бурно развивающиеся индустриальные и зарождающиеся постиндустриальные города. Сильные позиции доиндустриальных городов говорят о том, что сельское хозяйство, в частности огородничество, в конце XIX века по-прежнему оставалось важной отраслью городской экономики. Даже в Петербурге в 1830-е годы под огороды было отдано 14 % всей территории города, и к 1860-м годам их площадь только выросла до 19 % - благодаря расширению столицы за счет пригородных сел и деревень. В 1897 году огородничеством занимались 17,7 тыс., или 2 %, жителей Петербурга и 15,4 тыс., то есть тоже 2 %, москвичей. Петербуржцы содержали около 8 тыс. коров, а москвичи - еще больше. Живучесть
традиционного уклада следует признать вполне естественной, поскольку промышленная революция пришла в Россию относительно поздно - только после реформ и эмансипации, и даже те изменения, которые она успела принести менее чем за три десятилетия, следует признать существенным прогрессом.
Уровень урбанизации России
Как ни парадоксально, принципиально важный процесс урбанизации в течение второй половины XVIII - первой половины XIX века шел на фонеуменьшения доли городского населения: с 1742 по 1856 год она снизилась с 13 до 9 %, хотя абсолютная численность горожан и увеличилась (табл. 3).
Таблица 3
Численность городского и сельского населения в России и СССР в XVIII-XX веках*
Год
Городское
Сельское
Итого
% горожан
1742
2,3
15,4
17,4
13,0
1783
3,2
24,5
27,6
11,6
1825
4,2
42,0
46,2
9,1
1856
5,2
52,4
57,6
9,0
1869
6,2
59,5
65,7
9,5
1897
12,1
81,4
93,4
12,9
1914
19,5
108,2
127,7
15,3
1939
60,4
130,3
190,7
31,7
1940
63,1
131,0
194,1
32,5
1960
103,6
108,8
212,4
48,8
1961
107,9
108,4
216,3
49,9
1962
111,2
108,8
220,0
50,5
1990
190,6
98,0
288,6
66,0
1990**
109,2
38,8
148,0
73,8
2009**
103,7
38,2
141,9
73,1
* В XVIII - начале XX века Европейская Россия без Польши и Финляндии, в 1939-1990 гг. - СССР.
** Российская Федерация.
«Деурбанизация» была повсеместной, различались только темпы. В чем же причины этого явления? Одна из них состояла в том, что городская смертность превосходила сельскую. Скученность населения вела к распространению инфекционных заболеваний, санитарно-гигиенические условия были хуже, чем в деревне, условия труда тяжелее, а многие городские профессии вредны для здоровья, в городах концентрировалось большое число военных, особенно отставных, нищих, люмпен-пролетариев, среди которых наблюдалась повышенная смертность, более распространены были пауперизм, преступность, алкоголизм и проституция.
Второй причиной снижения доли городского населения была слабая миграция крестьянства, которая до эмансипации ограничивалась рядом факторов. В XVIII - первой четверти XIX века в связи с российской революцией цен в стране сохранялась благоприятная аграрная конъюнктура, благодаря которой ведение сельского хозяйства было выгоднее торгово-промышленных занятий. Цены на сельскохозяйственную продукцию росли быстрее, чем на промышленную, доходы горожан не успевали за ростом цен, вследствие чего приток крестьян в город замедлялся, а в ряде регионов наблюдался даже отток в сельскую местность. Сдерживала переселение в города также и интенсивная колонизация Новороссии, Северного Кавказа, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, принявшая громадные размеры с выходом России к Черному морю и укреплением границ на Каспийском побережье в конце XVIII века. За 1782- 1858 годы в эти регионы мигрировало около 3,6 млн человек. Поток колонистов забирал из центральных районов потенциальных мигрантов в города и замедлял урбанизацию. Пример России в этом отношении не был уникальным: например, в североамериканских колониях Англии (будущих США) под влиянием сельскохозяйственного освоения территории доля городского населения снизилась с 9-10 % в 1709 году до 4-5 % в 1790 году.
До отмены крепостного права во владении крестьян находился значительный фонд земли. Это препятствовало процессу раскрестьянивания, который обычно предшествует или сопутствует переселению крестьян в города. Там, где возникал недостаток земли, он компенсировался неземледельческими занятиями, в особенности временным уходом с мест постоянного проживания на заработки в районы развитой промышленности и торговли. Но отходничество (в 1860-е годы им занимались 1,3 млн крестьян) не приводило к стабильному росту городского населения. Если хотя бы десятая часть отходников осела в городах, то доля горожан сразу бы поднялась на 2 %. Стоит, впрочем, отметить, что само по себе наличие у крестьян значительного земельного фонда не могло бы остановить раскрестьянивания и, соответственно, миграцию в города, если бы не сельская передельная община, гарантировавшая каждому новому работнику участок земли.
Кроме того, в Россию с большим опозданием по сравнению с западноевропейскими странами - только после эмансипации - пришла промышленная революция, а доиндустриальный город не мог предоставить работу значительному числу переселенцев из-за слабого развития промышленности и торговли, которые, к тому же, далеко не всегда концентрировались в городах. Наконец, рост городов до середины XIX века сдерживался правительственной политикой. Во-первых, закон допускал торгово-промышленную деятельность крестьян не только в сельской местности, но и в городе, и до 1812 года она даже не облагалась промысловым налогом. Вследствие этого крестьянам, занимавшимся торговлей и промышленностью, было незачем переходить в городское сословие. С 1812 по 1824 год промысловый налог для крестьян был меньше, чем для купечества и мещанства, а с 1827 года стал равным ему. И только с этого времени миграция крестьян в города усилилась, а падение процента городского населения замедлилось.
Важнейшим фактором, сдерживавшим переезд крестьянства в города, являлось крепостное право, но даже после Великих реформ урбанизация проходила все равно вяло: с 1856 года и до начала Первой мировой войны доля городского населения увеличилась с 9 до 15,3 %. За время войны, к лету 1916 года, в результате массовых переселений в города крестьян, призванных в армию, она выросла еще на 2,1 %, составив 17,4 %. И это при том, что в пореформенной России проходила индустриализация, в деревне росло малоземелье и крестьянство испытывало большие экономические трудности.
Чем же можно объяснить медленные темпы урбанизации в пореформенное время? По моему мнению, и в новых условиях действовали в основном те же факторы, что вызвали падение доли городского населения в XVIII - первой половине XIX века. Во-первых, после эмансипации земельный фонд, принадлежавший крестьянам, лишь немного уменьшился. Надельная земля постепенно выкупалась, и, естественно, крестьяне, вкладывавшие в нее большие средства, всеми силами стремились сохранить ее за собой, в чем, как и прежде, сильно помогала передельная сельская община. Даже те крестьяне, которые постоянно жили в городе, не теряли связь с деревней, оставляя там свои семьи. Неженатые и незамужние временные жители городов не торопились вступать там в брак. В 1897 году в городах только 60 % мужчин бракоспособного возраста состояли в браке, в деревне же - 76 %, среди женщин этот показатель составлял соответственно 53 и 69 %. Таким образом, мигранты не закреплялись в городе на постоянной основе, а рассматривали свое пребывание там как временное. Если бы все разделенные семьи воссоединились в городе, доля городского наличного населения сразу поднялась бы на 4 %. Например, среди жителей Петербурга в 1900 году коренных был всего 31 %. Большинство пришлых были крестьянами - 861 тыс., или 72 % общей численности некоренного населения, среди них, в свою очередь, преобладали женатые мужчины, оставившие свои семьи в деревне. Пришлые женщины в массе своей были не замужем, но в город они перебирались только затем, чтобы собрать приданое и вернуться обратно в деревню. Подобная ситуация наблюдалась во всех крупных городских центрах.
Второй фактор, замедлявший рост городского населения, состоял в том, что российская индустриализация имела «рассеянный» характер, в равной степени охватывая город и сельскую местность, вследствие чего «рассеянной» была и урбанизация. По данным В. Семенова-Тян-Шанского, в 1910 году в Европейской России насчитывалось 600 сельских поселений, превосходивших по своему промышленно-торговому значению многие города. В них проживало более 4 млн человек. Если бы на это число увеличилось городское население, то оно превысило бы 20 млн, а его доля достигла 17 %. В 1916 году в сельских поселениях городского типа проживало 3 % населения страны, вместе с ним доля горожан превышала 20 %.
Наконец, третий фактор, тормозивший урбанизацию, состоял в том, что, как уже говорилось выше, статус города приобретался поселением не автоматически, по достижении определенной людности или уровня промышленного и торгового развития, а по правительственному указу. Если бы в России, как в некоторых западноевропейских странах, например во Франции, при наличии 2 тыс. жителей сельские поселения автоматически переходили в категорию городских, то число городов уже в 1857 году достигло бы 4000, численность городского населения - 14,3 млн, а его доля - 24 %. А в 1897 году городов было бы уже 5600, численность горожан - 30,2 млн, а их доля - 32,3 %. И тогда Россия не выглядела бы почти сплошь деревенской.
Горожане и крестьяне: от общности к дифференциации
На протяжении XVIII - начала XX века произошла радикальная трансформация в занятиях горожан и, соответственно, в функциях городов. Земледелие вытеснялось за пределы городских стен вследствие сокращения земельных и водных ресурсов города на душу населения: за 1722-1910 годы численность населения, проживавшего в городах, границы которых практически не расширялись с середины XVII века, возросла в 5,4 раза. В условиях растущей земельной тесноты горожане по необходимости переключались на промышленность, торговлю и сферу услуг. Структурные изменения городской экономики повлекли за собой радикальные перемены в характере труда, в образе жизни городского населения, в значении городов для жизни страны. Изменился даже облик городов: они перестали быть одноэтажными, улицы и переулки - путаными, застройка стала более плотной.
Вот несколько цифр, дающих представление о внешнем виде и уровне комфорта русских городов в 1825 и 1910 годах. В первой четверти XIX века большая часть улиц и площадей оставалась немощеной, по вечерам они не освещались, общественная уборка улиц не производилась; водопровод, канализация, телефон и телеграф отсутствовали. Театры, музеи и общественные библиотеки являлись большой редкостью даже в губернских городах. В 1825 году в среднестатистическом российском городе было 5 тыс. жителей, проживавших в 583 домах по 8-9 человек в каждом; из них 91 % были деревянными и 9 % - каменными. На один город приходилось 5-6 церквей, одно-два учебных и два благотворительных заведения, три трактира, одна общественная баня, 14-15 питейных домов и 51 маленький магазинчик. В 1910 году число жителей в среднестатистическом городе увеличилось до 25 тыс.; они проживали в 2310 домах по 9-10 человек в каждом; из них 80 % являлись деревянными и 20 % - каменными. На один город приходилось 12 церквей, 13 учебных и 1 благотворительное заведение, 35-36 трактиров и 18-19 «пивных лавок и винниц». Вечернее освещение улиц имелось в 87 % городов, водопровод - в 20 % и канализация - в 5 %. Практически в каждом городе имелись больница и аптека. Каждый третий город располагал театром, каждый второй - клубом или народным домом, каждый десятый - музеем. 60 % городов имели типографии, 49 % - библиотеки или читальные залы. В 4,5 % городов ходили трамваи, в 2,6 % работал телеграф и в 26,7 % - телефон. Правда, всеми этими достижениями пользовалась незначительная часть состоятельных горожан, проживавшая в центре городов с чистыми и мощеными улицами, в благоустроенных домах с водопроводом и канализацией. Для основной же массы городского люда уровень комфорта оставался таким же, как и в начале XIX века.
Если в материальной сфере города в XVIII-XIX веках стали довольно заметно отличаться от деревень, то общей народной культурой были объединены и крестьяне, и городские низы, составлявшие около 90 % всех горожан. Что вполне естественно, учитывая факт постоянного проживания крестьян в черте города, часто в рамках крестьянской общины, и, наоборот, мещан и купцов - в деревне. Известный в пореформенной России социолог и экономист Н. Флеровский убедительно показал сходство материального положения, домашнего и семейного быта, мировоззрения и менталитета крестьян, мещан, ремесленников, кустарей и рабочих. «Во всех частях России, - резюмировал он свои наблюдения, - работник, несмотря на несомненные природные способности, в главных и общих проявлениях своей жизни всего более руководствуется стремлением к минутному удовлетворению своих потребностей без всякой мысли о будущем или предрассудками, которые он никогда не пытался анализировать или разоблачать. Можно сказать, что рационально он поступает только в необыкновенных случаях своей жизни, когда у него нет рутинного правила, которое закачивает до дремоты его ум и его сердце. <...> В промышленных губерниях он как будто пробуждается к жизни. Он впервые покидает это пассивное существование, в котором человек живет, как живется, без страстных стремлений, без борьбы с жизнью, богатеет, если богатство легло случайно на его пути, беднеет точно так же. Он впервые выходит из той жалкой сферы, в которой каждый думает о своих потребностях только тогда, когда они явились, и удовлетворяет их первым попавшимся способом».
Между тем городское сословие в сравнении с крестьянством находилось в привилегированном положении: имело право на частную собственность, было защищено законом, имело сословный суд, самоуправление, индивидуально вело свое хозяйство, купечество даже освобождалось от круговой ответственности. И тем не менее обладало общим с крестьянством менталитетом. Причин этой парадоксальной, на первый взгляд, ситуации несколько. Мещане, ремесленники и крестьяне-горожане не являлись предпринимателями в истинном смысле этого слова. Как и для крестьян-земледельцев, целью их хозяйства являлось получение только пропитания, а общей жизненной целью - не богатство и власть, а спасение души. Буржуазная трудовая мораль была им чужда. По наблюдениям
Флеровского, «солидный первостепенный работник всегда возбуждает зависть или даже ненависть; про работника же тщеславного и мота, готового легкомысленно пропустить честно и с трудом заработанные деньги сквозь пальцы, лишь бы пустить пыль в глаза, люди отзываются очень хорошо: "Это добрая душа и золотые руки - через него еще ни один человек не сделался несчастным. Много он заработает в месяц или в два, закутит, всех угостит, все раздаст, ничего себе не оставит"».
В пореформенное время духовное единство крестьян и городских низов сохранилось также благодаря росту миграции в город крестьян, которые со своими традиционными моделями поведения и мышления оказывали мощное влияние на культуру и менталитет горожан, прежде всего рабочего класса. В этом смысле крестьянская миграция тормозила формирование буржуазного менталитета среди широких масс городского населения. Нужно отдать должное проницательности большевиков, провозгласивших и попытавшихся на деле реализовать союз рабочих и крестьян, понимая, что те и другие имели в принципе единый менталитет и поэтому были в равной степени подвержены влиянию социалистических идей.
Урбанизация по-советски: сразу и все
После революции 1917 года урбанизация продолжилась и вела примерно к тем же результатам: дальнейшей интеграции города и деревни, сглаживанию между ними различий в социальном, экономическом и культурном отношениях. Но вследствие высоких темпов урбанизации указанные процессы происходили намного интенсивнее. Если за 1901-1915 годы образовалось только 7 новых городов - по полгорода в год, то за 1917-1991 годы - по 6-7 в год, а в 1992-2000 годах - по 3 города ежегодно. Доля городского населения повысилась с 15 % в 1914 году до 33 % в 1940-м. В 1962 году в целом по СССР она превысила 50 %, а в Российской Федерации это произошло на три года раньше. В 1991 году доля городского населения достигла 66 % в СССР и 74 % в России. В постсоветское время
процент горожан оставался практически неизменным (табл. 3). Главным мотором урбанизации в последние три столетия служила промышленность.
Современная Россия по уровню урбанизированности приблизилась к развитым странам мира, где он составляет от 73 % во Франции до 94 % - в Германии (в 1920 г. он равнялся там 47 и 63 % соответственно). Прирост доли городского населения за 1917-1990 годы на 57 % (с 17 до 74 %) - сдвиг колоссальный, и его последствия не могли не быть соответствующими. Города не успевали переваривать миллионы переселенцев и оказались в плену вчерашних крестьян. В 1990 году среди 60-летних граждан насчитывалось лишь 15-17 % коренных горожан, среди 40-летних - 40 % и только среди 22-летних и более молодых - свыше 50 %. В целом доля коренных горожан в населении страны составляла всего около трети (37 %). Следовательно, к моменту распада СССР большинство его граждан (63 %) являлись еще по происхождению крестьянами и лишь по месту жительства - горожанами
Тем не менее к началу 1990-х годов в общих чертах урбанизация свершилась: около 60 % городского населения и 40 % всего населения
страны проживали в больших городах с населением более 100 тыс. человек. Однако ее последствия во всей силе проявиться еще не успели. О многих городах лишь с натяжкой можно сказать, что они стали центрами высокой городской культуры в материальном и духовном смысле. Большие города обросли унылыми и убогими полу-городскими-полусельскими окраинами и пригородами, которые в самой малой степени отвечали высоким городским стандартам. Комфорт квартир, качество, разнообразие и накал общественной
и культурной жизни многих городов оставляют желать лучшего, хотя, конечно, существенно отличаются от того, что происходит в деревне. Более того, по-прежнему существует дефицит городов, в особенности больших, являющихся локомотивами отраслевого и регионального развития.
Итоги
Итак, в течение четырех столетий, XVII-XX веков, российский город претерпел разительные перемены. До XVIII века он сливался с деревней в единое социальное, экономическое и культурное пространство. Это не означало, что города ничем не отличались от деревень - и по размерам, и по общественным функциям, и по занятиям жителей, и по социальной структуре различия существовали, но не были принципиальными.
Под влиянием петровских реформ началась модернизация российского общества. Она затронула все стороны жизни, но более всего - именно городскую материальную культуру, а также государственные институты и учреждения. Реформы подтолкнули естественный процесс дифференциации города и деревни, который пошел быстрее. Тем не менее потребовалось еще полстолетия, прежде чем в 1775-1785 годах произошло окончательное размежевание города и деревни в административном отношении, и еще полстолетия - для разделения экономического. Только к середине XIX века дифференциация между городом и деревней достигла своего апогея.
Но благодаря Великим реформам 1860-х годов параллельно расширились и контакты между городом и деревней, которые с ростом экономической специализации стали более зависимыми друг от друга. В то же время ушедшая вперед городская материальная и отчасти духовная культура стала служить для сельского населения образцом для подражания. Таким образом были созданы предпосылки для постепенного объединения города и деревни в единое экономическое и культурное пространство, основанное теперь не на сходстве, как это было до XVIII века, а на интеграции экономически специализированных и взаимно нуждающихся друг в друге городских и сельских жителей. В советское время этот процесс продолжился, но не завершился.
Таким образом, деревня не была противоположностью городу, просто она отставала от него в развитии, порой, правда, очень сильно - на два-три и более поколений. Город же, будучи лидером, все равно зависел от деревни и был вынужден оглядываться на нее в поисках людских и материальных ресурсов.
http://www.strana-oz.ru/2012/3/gorod-iz-derevni-chetyresta-let-rossiyskoy-urbanizacii