Олег Гуцуляк: О новом революционном классе пролетариев и его миссии
Оригинал взят у falangeoriental в Олег Гуцуляк: О новом революционном классе пролетариев и его миссии
http://falangeoriental.blogspot.com/2012/06/blog-post_7003.html
1.
Нынешние марксисты соглашаются с тем, что рабочий класс на протяжении ХХ века претерпел трансформацию.
Если предшествующая революционная теория отмечала, что рабочий класс является самым передовым и революционным классом, призванным ликвидировать господство капитала и всякий эксплуататорский строй, осуществить социализм и коммунизм, и определила его как руководящий класс, как главную силу революции, то ныне все значительно изменилось: и социальная обстановка, и классовые отношения, и положение рабочего класса.
Во второй половине ХХ века по мере взлета научно-технического прогресса и наступления эпохи информационных технологий изменялись жизненные основы рабочего класса, ускорялся процесс технизации и интеллектуализации труда. С начала XXI в. резко возрастает число трудящихся, занятых в сферах технического, интеллектуального и умственного труда, по сравнению с людьми физического труда. происходит переход от фордизма к тоётизму, тупые исполнители-функции больше никому не нужны, нужен бакалавр по своей специальности, нужно владеть азами програмирования, английского, быть рационализатором. Это уже совершенно иной рабочий, в том числе обычно такой и принадлежит к среднему классу и отождествляет себя с ним, так называемый «обуржуазившийся пролетариат». По своему классовому составу рабочие превращаются в интеллигентов. Вместе с этим капиталистическая идейная культура оказывает пагубное сковывающее влияние на рост классового сознания рабочего класса, повышение его сознательности и революционности. Это показывает, что отнюдь нельзя отождествлять рабочий класс современности с рабочим классом периода промышленного капитализма или пролетарской революции.
Германский социал-демократ Тило Саррацин в «Германия самоликвидируется» (Deutschland schafft sich ab; 2010) пишет, что создание прозрачной для «простых людей» системы образования способствовало быстрой и жесткой «дебилизации» низов общества и, как это не парадоксально, сокращению числа рабочих, поступающих в вузы. После того, как у бедных слоев общества появилась возможность поступать в университеты, самые талантливые из них, с высоким наследственным интеллектом, моментально покинули низшие социальные страты. Ребенок рабочих, поступая в коледж, становился специалистом, ученым, менеджером на худой конец, переходя в другую социальную страту. Его дети уже поступали в университеты как представители среднего класса. То есть, после открытия социальных перегородок, все минимально способные, талантливые и амбициозные люди первым делом сбежали из крестьян-рабочих в среднюю и высшую социальные страты. С немецкой прямотой Т. Саррацин пишет, что значительные организационные проблемы СДПГ, ориентированной в первую очередь на рабочих, связаны с тем, что после 30 лет доступного высшего образования среди рабочих остались только люди с наследственно низким интеллектом, органически не подходящие для умственной работы. Соответственно, рабочей партии стало не из кого набирать лидеров и организаторов (начальники цехов, управляющие и т.п. принадлежат уже к другому социальному классу и поддерживают правых и либералов), политическая сила, обслуживающая интересы низших классов, стала недееспособна из-за продолжающегося тридцать лет отрицательного социального отбора.
Радикально настроенные марксисты-ленинцы считают, что современный капитализм в развитых странах уже не создает из безработных резервную армию труда, как это было еще во времена В.И. Ленина, а тем более К.Маркса и Ф.Энгельса. Перенеся грязные и тяжелые производства в развивающиеся страны, с их дешевой и низкоквалифицированной рабочей силой (переход к новым технологиям зачастую ведёт к тому, что труд при них требует меньшей квалификации, чем при старых, яркий пример тому - введение конвейерной системы) и неразвитым социальным законодательством, он оставил у себя высокотехнологичное производство, которое требует, во-первых, гораздо меньше рабочих рук, а, во-вторых, требуют квалифицированных рабочих рук. Тем самым фактически признаётся появление в этих странах капитализма и пролетариата, который становиться авангардом классовой борьбы с мировым капитализмом, фронт противостояния переносится в бывшую «мировую деревню» (к которой шовинистические коммунисты-народники относят и Россию), в то время как в «мировом городе» бывшая резервная армия труда все больше стала превращаться самим капитализмом (во избежание социального взрыва) в армию люмпен-пролетариев («неработь»), живущих на пособия, социальные и пр. выплаты и "прирабатывающие" криминалом. К ним добавились выходцы из стран «третьего мира» (их нельзя путать с «гастарбайтерами», пребывание которых «на заработках», в большинстве случаев, временно - они возвращаются к себе на родину, тем самым приумножая тамошний капитал), как правило, из бывших колоний, которые не перерабатываются на заводах и фабриках в пролетариат и привносят менталитет докапиталистических обществ (как правило, ислам). Этот люмпен-пролетариат уже не стремится, да и не может найти себе место в рабочей среде («...Реально люмпены - те, кто живёт преимущественно криминалом, кому работать «западло» - это часть рабочей аристократии. Преимущественно живут криминалом те, кому работать невыгодно, чей доход от криминала, следовательно, превышает доход пролетария. В основном люмпены привилегированны физической силой, и в период экономического процветания, как сейчас, немалая их часть пополняет ряды высокооплачиваемых рабочих» [Гачикус А. Статьи за 2007-2008 гг. // http://proza.ru/2009/07/14/536]). Этот продукт гниения капитализма, отравляющий его постоянно всеми видами уголовщины, в то же время есть его опора, т.к. производительным, полезным трудом заниматься не хочет и так же живет за счет труда пролетариев, как и класс капиталистов.
Несколько расширяет базу «нового пролетариата» теория «операизма» («рабочей автономии», «Autonomia Operaia»), возникшая в Италии в 60-е гг. ХХ в.: «… Пролетариат по своей структуре это широкое социальное поле, ядро которого составляют рабочие, а по краям расположены разные нижние социальные слои. За исключением мелкой буржуазии зависящей от заработной платы, к пролетариату относятся все люди, которые оторваны от средств производства, а также не работают в привилегированных частях производства (мастера, шефы, завотделами, инженера), управления (менеджмент), реализации прибыли (торговля), торговли и оборота денег (банки и страховые компании) и в политических и (или) государственных организациях. Социальный подъем или падение происходит в основном внутри самого пролетариата, из рабочего класса люди постоянно скатываются в социальную прослойку безработных и безработные находят работу и таким образом опять принадлежат к ядру пролетариата. Кроме того особенно во временна экономического подъема некоторые пролетарии становятся частниками и наоборот вовремя кризиса мелкие буржуа «опускаются» в ряды пролетариата … Посредством обезличивание индивида в современном капитализме также интеллигенты подвержены сильной пролетаризации. В то время как «нормальные» мелкобуржуазные студенты свое будущее привилегированное положение идеализируют, левые политически активные студенты склоняются в другую крайность и преувеличивают свою пролетаризированость. Они утверждают, что являются частью пролетариата и даже его авангардом. В любом случае студенческий протест это достаточно модное явление и не редко протест заканчивается с окончанием учебы и началом профессиональной карьеры.» [Студенческое движение и пролетарская классовая борьба // http://tenoxx.livejournal.com/2417.html].
Операизм исходит из того, что рабочие, вынужденные работать на фабрике, создают там новые формы сопротивления против несвободного труда, который они в принципе отвергают. Эти формы борьбы - стачка, хищение, саботаж, симуляция болезни и т. д. Согласно операистской теории кризисов, рабочие, уклоняясь от труда, требуя повышения зарплаты, вызывают кризис капитала. Капитал реагирует на сопротивление техническими нововведениями («технологическое наступление на класс») и пытается использовать недовольство как мотор для новшеств. Центральный исследовательский метод операизма - «боевое исследование»: рабочие опрашиваются действующими на фабрике активистами, чтобы получить информацию об их положении и понять его. Важным понятием является «классовая структура»; как строиться рабочий класс, каким сознанием он обладает? [Интервью с К.-Х. Ротом // Социальная революция. - http://revsoc.org/archives/1855]. Интересно, что и в советской идеологии взгляд на пролетариат претерпел определенную коррекцию: «…Большинство марксистов сходятся в том, что в состав рабочего класса наряду с промышленными и сельскохозяйственными рабочими входят рабочие отраслей сферы услуг и сблизившиеся с рабочими по своему положению в производстве и в обществе широкие слои рядовых служащих… Автоматизация, передовая технология предъявляют требования на рабочих нового типа, имеющих значительные теоретические знания, технически грамотных, близких по уровню квалификации к среднему техническому персоналу. Таких рабочих становится больше, особенно среди молодого поколения… Однако этот рост означает не «замену» пролетариата «салариатом» (т.е. лицами, получающими жалование), а, главным образом, изменение состава самого рабочего класса за счет расширения специфических групп - пролетариата нефизического труда, а также увеличение численности наемной интеллигенции и управленческого персонала» [Западная Европа: экономика, политика, классовая борьба. - М. : Мысль. 1979. - Т.1 / Отв.ред. В.И. Кузнецов, С.П. Мадзоевский. - С. 281, 282, 284]. Оправдание своему взгляду советские коммунисты находили в утверждении К. Маркса и Ф. Энгельса в «Манифесте Коммунистической партии» о том, что «… В той же самой степени, в какой развивается буржуазия, т.е. капитал, развивается и пролетариат, класс современных рабочих», подчеркивая: «Пролетариат проходит различные ступени развития» [Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. / 2-е изд. - Т.4. - С.430-431].
Однако критики качественного изменения пролетариата (Н. Пуланзас, П. Силос-Лабани) считают, что следует говорить не о пролетаризации, а о формировании «новой/служилой мелкой буржуазии», политически и идеологически близкой к буржуазии и не домонстрирующей сдвигов к социализму в своем общественном сознании.
2.
Ряд левых идеологов указывают на то, что в современную эпоху «пролетариат возвращаетя», а именно: после ряда кризисов стало характерным превращения ранее существовавшего "среднего класса" почти в пролетариат: «…буржуазия утратила свою идентичность, отождествившись с пролетарскими ценностями, культурой, философией, религией» [Межуев Дм. Кшатрия // http://www.mesoeurasia.org/archives/8546]. Доля мелких буржуа (тружеников-собственников) в нем резко сократилась и, как указывает Б. Кагарлицкий, скорее, то, что сейчас понимается как "средний класс", ближе к понятию "рабочей аристократии" в "старом" марксизме. Фактически "средний класс" стал верхней прослойкой рабочего класса.
Даже ортодоксальные левые в этой вязи указывают на предсказание классиками марксизма в «Манифесте Коммунистической партии» того, что «… логика развития капитализма повсеместно приводит к ликвидации мелкой буржуазии и к увеличению, за счет этого процесса, класса носителей наемного умственного и физического труда, и к постоянному росту прослойки дипломированных маргиналов, утративших иллюзии относительно своих возможностей в условиях «общества всеобщего благоденствия».
Немецкий левый социальный философ Карл-Хайнц Рот, один из теоретиков «операизма», сотрудник Гамбургского института социальной истории ХХ века, автор труда «Возвращение пролетариата» (1994), считает, что во всем капиталистическом мире, наоборот, совершается «репролетаризация». Под «пролетарием» он понимает не просто рядового наемного работника, лишенного власти и собственности, но именно такого наемного работника, каким он был в ХІХ веке до введения различных социальных гарантий - работника, отданного в полную и ничем не ограниченную власть хозяина. Таких классических пролетариев, таких отверженных все больше и больше в современном капиталистическом обществе (достаточно посмотреть на рабочих-мигрантов). Поэтому демократические права и свободы означают лишь легальную форму капиталистической эксплуатации, т.е. прямым текстом: мы, как «свободные» наемные рабы должны в любое время быть в распоряжении соответствующего эксплуататора, в этом вопросе не имеет никакого значения местный или эмигрант, мы все являемся наемными работниками в капиталистическом товарном производстве или в сфере услуг. «...В общей сложности мы можем ждать очередной мировой волны пролетаризации в следствие кризиса, за которой последует новая волна массовой безработицы в современных эпицентрах кризиса: США, Европа, Восточная Азия. Снова миллионы людей провалятся в социальную пропасть. Чем они ответят? Когда им будет нечего терять, перед пролетарскими семьями и омывающим их морем социальных слоев пролетарской вселенной встанут два пути: либо восстать, утвердить свое право на существование и установить эгалитарное общество, либо увязнуть в самоуничтожительной патриархальной реакции и насилии, разжигая межэтническую вражду, обеспечивая свое существование за счет других отдельных пролетариев или групп пролетариата. Есть и третий путь, который ведет через политическую деградацию, использование озлобления и страха, для возникновения деспотизмом и новых вождей, которые направят силу обманутого пролетариата в пользу интересов непролетарских классов. Пролетариат так же может умиротвориться государственными антикризисными реформами экономики. Реформы в таких условиях несут в себе огромный потенциал обновления капитализма и в ограниченной форме могут принимать в расчет некоторые интересы пролетариата» [Рот К.-Х. Всемирный кризис? Всемирная пролетаризация? / Пер. с нем. // Социальная революция. - http://revsoc.org/archives/1285].
Разумеется, более или менее прозорливые политтехнологи пытаются сохранить мелкие и средние «классы» общества, но эгоизм крупной буржуазии берет свое и все определеннее указывает всем остальным слоям общества на их место на... коврике в прихожей олигархов» [Редакция «Прорыва»: Некоторые уроки прошедшего двадцатилетия // http://proriv.ru/articles.shtml/editorials?redak_31].
3.
Однако ныне, в постиндустриальном обществе, в условиях «управляемой демократии» как новейшей стадии капитализма, «возвращенный пролетариат», «верхняя прослойка рабочего класса» не способен стать гегемоном революции, как это удалось пролетариату в эпоху индустриального общества и империализма как высшей стадии капитализма.
Но тогда новый пролетариат как наиболее "субъектный слой" общества выполняет роль "оплодотворителя сознания". Т.е. привнесение «классового сознания» извне «… во вроде бы досубъектную массу, которая на предприятиях города и села вступает в договорные производственные отношения с владельцами средств производства (земля, станки, помещения и т.д.) и потому стимулируется к «договороспособности», то есть к обретению собственного интереса. Казалось бы, парадокс - неимущий трудящийся вроде бы по определению должен жить инстинктом, откуда же у него интерес? На эту тему - богатейшая литература столетней давности, когда на политическую арену выступил индустриальный пролетариат и крепло рабочее движение и идеологическую инициативу захватывали последователи Карла Маркса. Вопрос очень тонкий, над ним бились не только марксист Георг Лукач, но и онтологист Мартин Хайдеггер. Интерес действительно пробуждается у некоторых трудящихся, но в латентном виде как некое проросшее зернышко. Мне кажется, латентный интерес скорее способен «материализоваться» в классовом коллективе «латентников», работающих в шаговой доступности друг от друга, к которым к тому же имеет доступ субъектный агитатор-живчик извне. Тогда возникают условия становления профсоюза, а в перспективе - и первичной организации той или иной партии. Нередко «живчиком» является мафиози, и организованный им профсоюз становится орудием мафиозной деятельности. Но часто «классовое сознание» привносят извне в среду некоторых слоев малоимущих трудящихся не мафиози, а представители той или иной субъектной политической силы. Не снизу взрастает «классовое сознание», а сверху или сбоку, как в акте зачатия не материнская пассивная яйцеклетка рождает дитя, а под воздействием стороннего активного («субъектного») сперматозоида. И долгоиграющий интерес «классового сознания» берёт верх над досубъектным охранительско-традиционалистским инстинктом и краткодействующими внушенными эмоциями-рефлексами» [Скурлатов В. О привнесении классового сознания извне // http://skurlatov.livejournal.com/1551944.html].
Валерий Скурлатов указывает, что «капитализм» исходно есть материализация экономической самодостаточности человека как базиса его политической свободы, а «коммунизм» исходно вдохновляется идеалом «субъектности для всех» («свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех»). Именно взрастание низовой субъектности преодолевает противоречия капитализма и коммунизма. Так, противоречия частной собственности преодолеваются не ликвидацией частной собственности вообще, а форсированным взращиванием массового слоя частных самодостаточных собственников, которые не могут быть объектами эксплуатации по определению. В идеале, если все граждане благодаря своей самодостаточной частной собственности, главным видом которой ныне в эпоху постиндустриального «общества знания» является «капитал головы» («человеческий капитал»), являются экономически-независимыми, то кто кого в таком обществе эксплуатирует? Так, "безличный капитал" (впрочем, он не такой уж "обезличенный", за ним стоят транснациональные институты, находящиеся под контролем кучки крупных финансистов) преодолевается "именным неотчуждаемым имущественным сертификатом" (ИНИС). Следует, впротивовес левым идеям о «национализации», о передовой роли «рабочего класса», помнить прозрения К. Маркса о превращении науки в непосредственную производительную силу, о «кооперативном плане» В.И.Ленина и о восхождении общества к «строю цивилизованных кооператоров» [Скурлатов В. Исторический процесс разоблачает историческую ложь // http://skurlatov.livejournal.com/1346635.html].
Сам «конец капитализма» - это конец принципа распределения прибавочного продукта по принципу «больше получает тот у кого больше капитал».
http://falangeoriental.blogspot.com/2012/06/blog-post_7003.html
1.
Нынешние марксисты соглашаются с тем, что рабочий класс на протяжении ХХ века претерпел трансформацию.
Если предшествующая революционная теория отмечала, что рабочий класс является самым передовым и революционным классом, призванным ликвидировать господство капитала и всякий эксплуататорский строй, осуществить социализм и коммунизм, и определила его как руководящий класс, как главную силу революции, то ныне все значительно изменилось: и социальная обстановка, и классовые отношения, и положение рабочего класса.
Во второй половине ХХ века по мере взлета научно-технического прогресса и наступления эпохи информационных технологий изменялись жизненные основы рабочего класса, ускорялся процесс технизации и интеллектуализации труда. С начала XXI в. резко возрастает число трудящихся, занятых в сферах технического, интеллектуального и умственного труда, по сравнению с людьми физического труда. происходит переход от фордизма к тоётизму, тупые исполнители-функции больше никому не нужны, нужен бакалавр по своей специальности, нужно владеть азами програмирования, английского, быть рационализатором. Это уже совершенно иной рабочий, в том числе обычно такой и принадлежит к среднему классу и отождествляет себя с ним, так называемый «обуржуазившийся пролетариат». По своему классовому составу рабочие превращаются в интеллигентов. Вместе с этим капиталистическая идейная культура оказывает пагубное сковывающее влияние на рост классового сознания рабочего класса, повышение его сознательности и революционности. Это показывает, что отнюдь нельзя отождествлять рабочий класс современности с рабочим классом периода промышленного капитализма или пролетарской революции.
Германский социал-демократ Тило Саррацин в «Германия самоликвидируется» (Deutschland schafft sich ab; 2010) пишет, что создание прозрачной для «простых людей» системы образования способствовало быстрой и жесткой «дебилизации» низов общества и, как это не парадоксально, сокращению числа рабочих, поступающих в вузы. После того, как у бедных слоев общества появилась возможность поступать в университеты, самые талантливые из них, с высоким наследственным интеллектом, моментально покинули низшие социальные страты. Ребенок рабочих, поступая в коледж, становился специалистом, ученым, менеджером на худой конец, переходя в другую социальную страту. Его дети уже поступали в университеты как представители среднего класса. То есть, после открытия социальных перегородок, все минимально способные, талантливые и амбициозные люди первым делом сбежали из крестьян-рабочих в среднюю и высшую социальные страты. С немецкой прямотой Т. Саррацин пишет, что значительные организационные проблемы СДПГ, ориентированной в первую очередь на рабочих, связаны с тем, что после 30 лет доступного высшего образования среди рабочих остались только люди с наследственно низким интеллектом, органически не подходящие для умственной работы. Соответственно, рабочей партии стало не из кого набирать лидеров и организаторов (начальники цехов, управляющие и т.п. принадлежат уже к другому социальному классу и поддерживают правых и либералов), политическая сила, обслуживающая интересы низших классов, стала недееспособна из-за продолжающегося тридцать лет отрицательного социального отбора.
Радикально настроенные марксисты-ленинцы считают, что современный капитализм в развитых странах уже не создает из безработных резервную армию труда, как это было еще во времена В.И. Ленина, а тем более К.Маркса и Ф.Энгельса. Перенеся грязные и тяжелые производства в развивающиеся страны, с их дешевой и низкоквалифицированной рабочей силой (переход к новым технологиям зачастую ведёт к тому, что труд при них требует меньшей квалификации, чем при старых, яркий пример тому - введение конвейерной системы) и неразвитым социальным законодательством, он оставил у себя высокотехнологичное производство, которое требует, во-первых, гораздо меньше рабочих рук, а, во-вторых, требуют квалифицированных рабочих рук. Тем самым фактически признаётся появление в этих странах капитализма и пролетариата, который становиться авангардом классовой борьбы с мировым капитализмом, фронт противостояния переносится в бывшую «мировую деревню» (к которой шовинистические коммунисты-народники относят и Россию), в то время как в «мировом городе» бывшая резервная армия труда все больше стала превращаться самим капитализмом (во избежание социального взрыва) в армию люмпен-пролетариев («неработь»), живущих на пособия, социальные и пр. выплаты и "прирабатывающие" криминалом. К ним добавились выходцы из стран «третьего мира» (их нельзя путать с «гастарбайтерами», пребывание которых «на заработках», в большинстве случаев, временно - они возвращаются к себе на родину, тем самым приумножая тамошний капитал), как правило, из бывших колоний, которые не перерабатываются на заводах и фабриках в пролетариат и привносят менталитет докапиталистических обществ (как правило, ислам). Этот люмпен-пролетариат уже не стремится, да и не может найти себе место в рабочей среде («...Реально люмпены - те, кто живёт преимущественно криминалом, кому работать «западло» - это часть рабочей аристократии. Преимущественно живут криминалом те, кому работать невыгодно, чей доход от криминала, следовательно, превышает доход пролетария. В основном люмпены привилегированны физической силой, и в период экономического процветания, как сейчас, немалая их часть пополняет ряды высокооплачиваемых рабочих» [Гачикус А. Статьи за 2007-2008 гг. // http://proza.ru/2009/07/14/536]). Этот продукт гниения капитализма, отравляющий его постоянно всеми видами уголовщины, в то же время есть его опора, т.к. производительным, полезным трудом заниматься не хочет и так же живет за счет труда пролетариев, как и класс капиталистов.
Несколько расширяет базу «нового пролетариата» теория «операизма» («рабочей автономии», «Autonomia Operaia»), возникшая в Италии в 60-е гг. ХХ в.: «… Пролетариат по своей структуре это широкое социальное поле, ядро которого составляют рабочие, а по краям расположены разные нижние социальные слои. За исключением мелкой буржуазии зависящей от заработной платы, к пролетариату относятся все люди, которые оторваны от средств производства, а также не работают в привилегированных частях производства (мастера, шефы, завотделами, инженера), управления (менеджмент), реализации прибыли (торговля), торговли и оборота денег (банки и страховые компании) и в политических и (или) государственных организациях. Социальный подъем или падение происходит в основном внутри самого пролетариата, из рабочего класса люди постоянно скатываются в социальную прослойку безработных и безработные находят работу и таким образом опять принадлежат к ядру пролетариата. Кроме того особенно во временна экономического подъема некоторые пролетарии становятся частниками и наоборот вовремя кризиса мелкие буржуа «опускаются» в ряды пролетариата … Посредством обезличивание индивида в современном капитализме также интеллигенты подвержены сильной пролетаризации. В то время как «нормальные» мелкобуржуазные студенты свое будущее привилегированное положение идеализируют, левые политически активные студенты склоняются в другую крайность и преувеличивают свою пролетаризированость. Они утверждают, что являются частью пролетариата и даже его авангардом. В любом случае студенческий протест это достаточно модное явление и не редко протест заканчивается с окончанием учебы и началом профессиональной карьеры.» [Студенческое движение и пролетарская классовая борьба // http://tenoxx.livejournal.com/2417.html].
Операизм исходит из того, что рабочие, вынужденные работать на фабрике, создают там новые формы сопротивления против несвободного труда, который они в принципе отвергают. Эти формы борьбы - стачка, хищение, саботаж, симуляция болезни и т. д. Согласно операистской теории кризисов, рабочие, уклоняясь от труда, требуя повышения зарплаты, вызывают кризис капитала. Капитал реагирует на сопротивление техническими нововведениями («технологическое наступление на класс») и пытается использовать недовольство как мотор для новшеств. Центральный исследовательский метод операизма - «боевое исследование»: рабочие опрашиваются действующими на фабрике активистами, чтобы получить информацию об их положении и понять его. Важным понятием является «классовая структура»; как строиться рабочий класс, каким сознанием он обладает? [Интервью с К.-Х. Ротом // Социальная революция. - http://revsoc.org/archives/1855]. Интересно, что и в советской идеологии взгляд на пролетариат претерпел определенную коррекцию: «…Большинство марксистов сходятся в том, что в состав рабочего класса наряду с промышленными и сельскохозяйственными рабочими входят рабочие отраслей сферы услуг и сблизившиеся с рабочими по своему положению в производстве и в обществе широкие слои рядовых служащих… Автоматизация, передовая технология предъявляют требования на рабочих нового типа, имеющих значительные теоретические знания, технически грамотных, близких по уровню квалификации к среднему техническому персоналу. Таких рабочих становится больше, особенно среди молодого поколения… Однако этот рост означает не «замену» пролетариата «салариатом» (т.е. лицами, получающими жалование), а, главным образом, изменение состава самого рабочего класса за счет расширения специфических групп - пролетариата нефизического труда, а также увеличение численности наемной интеллигенции и управленческого персонала» [Западная Европа: экономика, политика, классовая борьба. - М. : Мысль. 1979. - Т.1 / Отв.ред. В.И. Кузнецов, С.П. Мадзоевский. - С. 281, 282, 284]. Оправдание своему взгляду советские коммунисты находили в утверждении К. Маркса и Ф. Энгельса в «Манифесте Коммунистической партии» о том, что «… В той же самой степени, в какой развивается буржуазия, т.е. капитал, развивается и пролетариат, класс современных рабочих», подчеркивая: «Пролетариат проходит различные ступени развития» [Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. / 2-е изд. - Т.4. - С.430-431].
Однако критики качественного изменения пролетариата (Н. Пуланзас, П. Силос-Лабани) считают, что следует говорить не о пролетаризации, а о формировании «новой/служилой мелкой буржуазии», политически и идеологически близкой к буржуазии и не домонстрирующей сдвигов к социализму в своем общественном сознании.
2.
Ряд левых идеологов указывают на то, что в современную эпоху «пролетариат возвращаетя», а именно: после ряда кризисов стало характерным превращения ранее существовавшего "среднего класса" почти в пролетариат: «…буржуазия утратила свою идентичность, отождествившись с пролетарскими ценностями, культурой, философией, религией» [Межуев Дм. Кшатрия // http://www.mesoeurasia.org/archives/8546]. Доля мелких буржуа (тружеников-собственников) в нем резко сократилась и, как указывает Б. Кагарлицкий, скорее, то, что сейчас понимается как "средний класс", ближе к понятию "рабочей аристократии" в "старом" марксизме. Фактически "средний класс" стал верхней прослойкой рабочего класса.
Даже ортодоксальные левые в этой вязи указывают на предсказание классиками марксизма в «Манифесте Коммунистической партии» того, что «… логика развития капитализма повсеместно приводит к ликвидации мелкой буржуазии и к увеличению, за счет этого процесса, класса носителей наемного умственного и физического труда, и к постоянному росту прослойки дипломированных маргиналов, утративших иллюзии относительно своих возможностей в условиях «общества всеобщего благоденствия».
Немецкий левый социальный философ Карл-Хайнц Рот, один из теоретиков «операизма», сотрудник Гамбургского института социальной истории ХХ века, автор труда «Возвращение пролетариата» (1994), считает, что во всем капиталистическом мире, наоборот, совершается «репролетаризация». Под «пролетарием» он понимает не просто рядового наемного работника, лишенного власти и собственности, но именно такого наемного работника, каким он был в ХІХ веке до введения различных социальных гарантий - работника, отданного в полную и ничем не ограниченную власть хозяина. Таких классических пролетариев, таких отверженных все больше и больше в современном капиталистическом обществе (достаточно посмотреть на рабочих-мигрантов). Поэтому демократические права и свободы означают лишь легальную форму капиталистической эксплуатации, т.е. прямым текстом: мы, как «свободные» наемные рабы должны в любое время быть в распоряжении соответствующего эксплуататора, в этом вопросе не имеет никакого значения местный или эмигрант, мы все являемся наемными работниками в капиталистическом товарном производстве или в сфере услуг. «...В общей сложности мы можем ждать очередной мировой волны пролетаризации в следствие кризиса, за которой последует новая волна массовой безработицы в современных эпицентрах кризиса: США, Европа, Восточная Азия. Снова миллионы людей провалятся в социальную пропасть. Чем они ответят? Когда им будет нечего терять, перед пролетарскими семьями и омывающим их морем социальных слоев пролетарской вселенной встанут два пути: либо восстать, утвердить свое право на существование и установить эгалитарное общество, либо увязнуть в самоуничтожительной патриархальной реакции и насилии, разжигая межэтническую вражду, обеспечивая свое существование за счет других отдельных пролетариев или групп пролетариата. Есть и третий путь, который ведет через политическую деградацию, использование озлобления и страха, для возникновения деспотизмом и новых вождей, которые направят силу обманутого пролетариата в пользу интересов непролетарских классов. Пролетариат так же может умиротвориться государственными антикризисными реформами экономики. Реформы в таких условиях несут в себе огромный потенциал обновления капитализма и в ограниченной форме могут принимать в расчет некоторые интересы пролетариата» [Рот К.-Х. Всемирный кризис? Всемирная пролетаризация? / Пер. с нем. // Социальная революция. - http://revsoc.org/archives/1285].
Разумеется, более или менее прозорливые политтехнологи пытаются сохранить мелкие и средние «классы» общества, но эгоизм крупной буржуазии берет свое и все определеннее указывает всем остальным слоям общества на их место на... коврике в прихожей олигархов» [Редакция «Прорыва»: Некоторые уроки прошедшего двадцатилетия // http://proriv.ru/articles.shtml/editorials?redak_31].
3.
Однако ныне, в постиндустриальном обществе, в условиях «управляемой демократии» как новейшей стадии капитализма, «возвращенный пролетариат», «верхняя прослойка рабочего класса» не способен стать гегемоном революции, как это удалось пролетариату в эпоху индустриального общества и империализма как высшей стадии капитализма.
Но тогда новый пролетариат как наиболее "субъектный слой" общества выполняет роль "оплодотворителя сознания". Т.е. привнесение «классового сознания» извне «… во вроде бы досубъектную массу, которая на предприятиях города и села вступает в договорные производственные отношения с владельцами средств производства (земля, станки, помещения и т.д.) и потому стимулируется к «договороспособности», то есть к обретению собственного интереса. Казалось бы, парадокс - неимущий трудящийся вроде бы по определению должен жить инстинктом, откуда же у него интерес? На эту тему - богатейшая литература столетней давности, когда на политическую арену выступил индустриальный пролетариат и крепло рабочее движение и идеологическую инициативу захватывали последователи Карла Маркса. Вопрос очень тонкий, над ним бились не только марксист Георг Лукач, но и онтологист Мартин Хайдеггер. Интерес действительно пробуждается у некоторых трудящихся, но в латентном виде как некое проросшее зернышко. Мне кажется, латентный интерес скорее способен «материализоваться» в классовом коллективе «латентников», работающих в шаговой доступности друг от друга, к которым к тому же имеет доступ субъектный агитатор-живчик извне. Тогда возникают условия становления профсоюза, а в перспективе - и первичной организации той или иной партии. Нередко «живчиком» является мафиози, и организованный им профсоюз становится орудием мафиозной деятельности. Но часто «классовое сознание» привносят извне в среду некоторых слоев малоимущих трудящихся не мафиози, а представители той или иной субъектной политической силы. Не снизу взрастает «классовое сознание», а сверху или сбоку, как в акте зачатия не материнская пассивная яйцеклетка рождает дитя, а под воздействием стороннего активного («субъектного») сперматозоида. И долгоиграющий интерес «классового сознания» берёт верх над досубъектным охранительско-традиционалистским инстинктом и краткодействующими внушенными эмоциями-рефлексами» [Скурлатов В. О привнесении классового сознания извне // http://skurlatov.livejournal.com/1551944.html].
Валерий Скурлатов указывает, что «капитализм» исходно есть материализация экономической самодостаточности человека как базиса его политической свободы, а «коммунизм» исходно вдохновляется идеалом «субъектности для всех» («свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех»). Именно взрастание низовой субъектности преодолевает противоречия капитализма и коммунизма. Так, противоречия частной собственности преодолеваются не ликвидацией частной собственности вообще, а форсированным взращиванием массового слоя частных самодостаточных собственников, которые не могут быть объектами эксплуатации по определению. В идеале, если все граждане благодаря своей самодостаточной частной собственности, главным видом которой ныне в эпоху постиндустриального «общества знания» является «капитал головы» («человеческий капитал»), являются экономически-независимыми, то кто кого в таком обществе эксплуатирует? Так, "безличный капитал" (впрочем, он не такой уж "обезличенный", за ним стоят транснациональные институты, находящиеся под контролем кучки крупных финансистов) преодолевается "именным неотчуждаемым имущественным сертификатом" (ИНИС). Следует, впротивовес левым идеям о «национализации», о передовой роли «рабочего класса», помнить прозрения К. Маркса о превращении науки в непосредственную производительную силу, о «кооперативном плане» В.И.Ленина и о восхождении общества к «строю цивилизованных кооператоров» [Скурлатов В. Исторический процесс разоблачает историческую ложь // http://skurlatov.livejournal.com/1346635.html].
Сам «конец капитализма» - это конец принципа распределения прибавочного продукта по принципу «больше получает тот у кого больше капитал».