Про пятиэтажку, что напротив
И ударило в стекла лето. Новый день медленно поднимался в свой безоблачный зенит, а за окном без штор неуклонно валились за горионт две абсолютно одинаковые пятиэтажки с абсолютно одинаковыми, бессловесными и безымянными их жителями, про которых известно только, что у каждого в квартире - и непременно в самой большой комнате - стоит сервант, набитый хрусталем. В проеме между пятиэтажками угадывался трамвай: он ехал, весело задирая зад и поднимая за собой красноармейскую пыль. Из трамвая торчала колбаса. Дуга поднималась к солнцу, а солнце как раз перекатывалось через мой дом - было ни утро, ни вечер.
А рядом с моим домом стоял точно такой же дом, серый и девятиэтажный. И у него был почти такой же длинный номер, он отличался всего на одну цифру. И, конечно же, жители пятиэтажек тоже думали про наши дома, что они населены бессловесными и безымянными. А в самой большой комнате нашей трехкомнатной квартиры стоял сервант. Он по самую верхнюю полку был забит хрусталем, и про этот хрусталь я могу рассказать целых три маленьких истории.
И никто не удивился, когда вдруг оказалось, что в одном из окон пятиэтажки напротив вставлено зеркало. Ведь на моем окне не было штор. Мне - последовательно - 14, 15, 16, 17 лет.
Я читаю Сашу Соколова. Я хожу в деревянный музей Кирова и картинную галерею. Я пишу письма и ношу их в синий почтовый ящик - туда, за трамваи и пятиэтажки, между рюмочной и сберкассой. А иногда - и в оранжевый, он тоже близко. А по вечерам я рисую.
А рядом с моим домом стоял точно такой же дом, серый и девятиэтажный. И у него был почти такой же длинный номер, он отличался всего на одну цифру. И, конечно же, жители пятиэтажек тоже думали про наши дома, что они населены бессловесными и безымянными. А в самой большой комнате нашей трехкомнатной квартиры стоял сервант. Он по самую верхнюю полку был забит хрусталем, и про этот хрусталь я могу рассказать целых три маленьких истории.
И никто не удивился, когда вдруг оказалось, что в одном из окон пятиэтажки напротив вставлено зеркало. Ведь на моем окне не было штор. Мне - последовательно - 14, 15, 16, 17 лет.
Я читаю Сашу Соколова. Я хожу в деревянный музей Кирова и картинную галерею. Я пишу письма и ношу их в синий почтовый ящик - туда, за трамваи и пятиэтажки, между рюмочной и сберкассой. А иногда - и в оранжевый, он тоже близко. А по вечерам я рисую.