Журнал «Годы» в Живом Журнале: Сергей Кулешов
Сергей КУЛЕШОВ
Века предательства.
Но главное - века любви
Славной Жанне с берега Мёза,
дочери Жака из Арка.
Не верьте, что костёр на площади Старого рынка 30 мая 1431 года прогорел к 16-ти часам того же дня. Он горит и сейчас - незримо, но горит. Жгут память о Жаннете из Домреми - настойчиво, расчётливо. Но ей в прямом, физическом, смысле этого слова уже скоро 583 года не больно. Почти физически больно нам - настоящим французам, настоящим русским, другим настоящим. Потому что планомерно, стремительно и нагло демонтируются те непреходящие ценности, за которые эта невозможная девчонка отдала, не торгуясь, свою яркую жизнь.
Право людей жить на земле своего народа, населённой, за редким исключением, им подобными.
Право (и обязанность) до последнего защищать эту землю от любой экспансии, от любых посягательств, вцепившись в неё мёртвой хваткой.
Право сохранять на своей земле свои традиции, получается - и право на нормальную семью, отца и мать…
Кому-то память о Жанне - как бельмо на глазу. Европа на официальном уровне не заметила, попросту игнорировала 600-летие Девы.
Зато символом Франции, очередной Марианной, «назначена» украинская феминистка с деструктивным поведением, пилившая памятные кресты в Киеве (Французы! Не пускайте эту «Марианну» хотя бы в Домреми!).
Европа кормит огромную армию мигрантов-паразитов, живущих на пособие и уже считающих себя хозяевами, а прекрасные статуи Жанны в Домреми находятся в жалком состоянии, ветшают, требуя немедленной реставрации и защиты. Это очень большие деньги, каких у местного населения, конечно, сразу на всё не найдётся (да если бы и нашлось - не они, местные жители, как выяснилось, принимают такие решения; нет и специального банковского счёта).
Шесть веков беззаветной любви.
Шесть веков чёрного предательства. С Карла VII, не ставшего спасать Жанну, предательство только начиналось. Чего стоит хотя бы философствующий пачкун Вольтер с его грязной писаниной в адрес Девы! Или «историки», не находящие себе места, пока не поставят ей какой-нибудь психиатрический или эндокринно-гинекологический диагноз… Неважно, что там пытались выразить или доказать эти «мыслители». Они забыли (или, скорее, не знали никогда), что не всякое имя годится в качестве лопаты для перемешивания ими же самими производимого дерьма.
Потемневшими от огорчения глазами смотрит на нас Жанна. Осмеянная дешёвыми продажными хохмачами, оболганная профессиональными болтунами, ненавидимая всей шкалой разномастных негодяев, на первый взгляд даже противостоящих друг другу.
За что ненавидят Деву?
Да кто за что. И за всё сразу.
За безукоризненную честность, отвагу и верность долгу - истинному долгу!
За независимость характера, обаяние, силу и красоту.
За блестящий природный ум.
За «подозрительные контакты» с источником и деревом, возле которых обитают феи (разговаривал я с таким человеком у нас, в России, и подумал: не присутствую ли на руанском суде?).
Но главное - за патриотизм. За то, что сумела убедить растерявшихся и пессимистов в абсолютной правомерности национально-освободительной войны. Надо думать, и за то, что не позволяла манипулировать собой и её невозможно было бы умело подтолкнуть к расправе над каким-нибудь случайным мирным прохожим, не похожим на француза.
И за то, наверное, что её светлая душа обязательно на стороне защитников иракского города Кербела, героически отбивавших атаки многократно превосходящих сил американских захватчиков.
Забывший Жанну мир глуп, отвратителен и летит в яму. Часть его, приняв совсем чужие и совсем незаконные интересы за свои законные, бросилась устанавливать «новый порядок» в остальной части, чтобы однажды, обернувшись, обнаружить, что и своих-то стран, своей цивилизации уже нет.
Торопятся инквизиторы, суетятся, подсовывают дровишки. Потому что у них начинают мелко и противно дрожать поджилки при мысли, что среди белых капитулянтских флагов вдруг развернётся белое знамя Девы - знамя Победы, и соберутся под ним верные, и затоптать его будет уже невозможно.
Применительно к Жаннете слово «была» в некотором смысле нелепо. Потому что, стоя на том же самом месте, где стояла или проходила она, физически чувствуешь её присутствие, и пальцы сжимаются сами собой, как если бы взял её руку в свою, и почти слышишь тихо и тревожно произнесённое обветренными губами Жанны: «Не забывай меня»… Тогда по-настоящему начинаешь понимать слова Жана из Меца, сказанные на процессе реабилитации в 1456 году: «Я возымел великое доверие к словам Девы и был воспламенён её речами и любовью к ней - божественной, как я понимаю…»
И выдавишь из себя последние копейки, чтобы ещё хотя бы раз побывать в родной деревне Жанны, где с такой любовью хранят память о неповторимой односельчанке.
Фигляры, литературные и политические, приходят и уходят - в никуда. В пыль. В ничто.
Жанна-Дева бессмертна.
А куда уходим мы - те, кто до конца предан ей? Наверное, это лучше всего представлять себе так: мы найдём себя рядом с Девой, в её свите, на подёрнутой туманом дороге…
Вот и спорам конец,
всё затихло и вечер на склоне,
Нет вопросов и тем,
надоел разговор ни о чём.
Нам с тобою пора -
заждались отдохнувшие кони,
Вспоминать эти дни
обещаем друзьям горячо.
Слышишь, феи твои
напевают задумчивым кронам
Про святую любовь
и лугов неземную красу…
Нотр-Дам де Бермон
нас окликнет серебряным звоном
На французских полях
и в заснеженном русском лесу.
5.09.2013.