Противостояние в Гжатском уезде в сентябре 1918 года. Часть 1
Сегодня у нас есть возможность, хоть и относительная, понять, что же происходило в отдельных уездах и волостях Смоленской губернии в сентябре 1918 года, когда информация о начавшейся волне «красного террора» дошла до периферийных административных центров. Приведём выдержки из «Месячного Отчета Гжатскаго Уезднаго Совета Кр.[естьянскихъ,] Рабочихъ и Красноармейских[ъ] Депутатов[ъ] за Сентябрь м-ц» (документ подготовлен не ранее 11 октября 1918 года, датируется по сохранившемуся в архиве черновику):
<…> Контр-революционныя выступления были <…> в пределах Корытовской вол.[ости] <…>
Контр-революционное выступление было вызвано <…> распоряжением земельнаго отдела о распределении монастырской земли среди населения <…>
Инициаторы выступления были в пределах Корытовской вол.[ости] монашество Колочскаго монастыря во главе с настоятелем Архимандритом Никифором <…> разстрелян <…>
Закончилос[ь] контр-революционное выступление посылкою карательной Экспедиции в пределы Карытовской вол[ости,] где произведены аресты и разстрелы в городе Гжатске.
Наиболе[е] активное участие в контр[-]революцион[ных] выступлени[ях] принимали Петр Константинович Огуренков, Алексей Константинович Михайлов[,] Архимандрит Никифор, Илья Хаимович Илигутин, Клавдия Николаевна Изюмская, Борис Иванович Николаев и Григорий Борисович Заборов - все они по постановлению Чрезвычайной Комиссии разстреляны.
<…> всвязи с контр-революционным выступлением распоряжени[я] давалис[ь] лично членами [и]сполкома на месте как руководим[ыми] ликвидацией их.
На белый террор - в связи с убийством тов[.] Урицкаго и покушения на тов[.] Ленина, совдеп ответил Красным Террором - 7 контр-революционе[ов] разстреляны и арестовано 70 белогвардейцев.
В процитированном документе, где речь идёт о работе Гжатского Совдепа в сентябре 1918 года, не всё сущая правда, и это чрезвычайно важное для понимания той ситуации обстоятельство, естественно, вызывает недоверие к словам и действиям гжатской уездной администрации.
Во-первых, недовольство большевистской властью и волнения в Колочском монастыре и прилегающих к нему сёлах начались ещё в июле. И хотя об антикоммунистических стихийных выступлениях в июле-августе в Корытовской, Уваровской и других волостях Гжатского уезда известно пока что мало, тем не менее насильственные действия и репрессии по отношению к монахам и крестьянам, проживавшим в этой местности, начались еще летом. Санкционированное Москвой изъятие и распределение монастырской земли, на местах часто сопровождавшееся не дозволенными заранее реквизициями и расстрелами населения, вынуждало гжатские уездные власти и местных чекистов некоторое время всячески замалчивать и скрывать эту постыдную историю, покрытую густым слоем лжи. Как мы увидим, гжатские большевики позднее даже сделали попытку зашифровать в своих отчётных документах даты, очевидно, несанкционированных расстрелов П. Огуренкова (Костюхина), А. Михайлова и архимандрита Никифора: в донесении Гжатского уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов констатировалось заведомо неверное утверждение, что расстрелы указанных лиц произведены после объявления в стране «красного террора» - то есть, после покушения на В. Ленина и убийства М. Урицкого (30 августа 1918 г.).
Во-вторых, расправа с насельниками Колочского монастыря и поддержавшей их частью местных крестьян имела место в первой декаде августа, а не в сентябре. Иными словами, почти за месяц до объявления в Советской России «красного террора».
Крайний беспредел, чинимый повсеместно Гжатской чрезвычайной комиссией, ещё не раз будет предметом нашего пристального внимания на страницах книги. Вот один из многочисленных примеров явной и неприкрытой фальсификации следствия, широко введённой в практику уездной ЧК. 26 сентября 1918 года Гжатская чрезвычайная комиссия рассмотрела дело в отношении девятерых граждан Уваровской волости, преимущественно крестьян, арестованных чекистами в разное время, в период с 3 июля(?) по вторую половину сентября: И.Е. Байков, М.Ф. Кендыш (арестован 3 августа), Т.Я. Ляхо, В.В. Миронов, С.А. Носов, Ф.А. Прусаков (арестован 22 июля), П.Н. Сарапаев (арестован во второй половине сентября), Г.А. Сироткин (арестован 31 июля), С.П. Фленин (арестован 3 июля?). Указанным лицам Гжатской ЧК были предъявлены обвинения в деятельном участии в «Колочском Контр-революционном выступлении в Корытовской волости». В связи с обвинениями в совершении контрреволюционных действий эти граждане были приговорены (постановление № 84 уездной ЧК) к различным денежным штрафам, а С. Фленин - к месячному тюремному заключению (Т. Ляхо был освобождён, а сведений о санкциях в отношении В. Миронова и С. Носова не имеется). Кому из гжатских чекистов пришла в голову удалая идея сфабриковать контрреволюционную группу из девятерых арестованных граждан, нам неведомо. Очевидно, чекисты, не имевшие никаких компрометирующих материалов на абсолютно невинных людей, убедившись, наконец, в совершении служебной ошибки, выразившейся в незаконных арестах граждан и необоснованном их содержании под стражей, решились пойти на должностной подлог - приговорили крестьян к денежным штрафам и иным принудительным мерам, дабы одним махом и людей неповинных выпустить на свободу, и бюджет чрезвычайной комиссии существенно пополнить.
Нам удалось обнаружить в архиве случайные и разрозненные сведения о суммах собранных штрафов Гжатской чрезвычайной комиссией в конце лета - ранней осенью 1918 года. В документе, именуемом «МЕСЯЧНЫЙ ОТЧЕТЪ Гжатской Чрезвычайной Комиссiи за Августъ месяцъ 1918 годъ», сообщалось, что 17 августа Гжатская ЧК внесла в Гжатское казначейство 22 080 рублей. В аналогичном документе, названном «МЕСЯЧНЫЙ ОТЧЕТЪ Гжатской Чрезвычайной Комиссiи за Сентябрь месяцъ 1918 годъ», зафиксировано, что в период с 19 по 24 сентября Гжатской ЧК внесено в Гжатское казначейство 80 120 рублей. К сожалению, дополнительных служебных бумаг, где были бы сосредоточены какие-то итоговые и окончательные цифры по суммам собранных уездной чрезвычайной комиссией денег и штрафов, пока выявить не получилось.
В-третьих, перечисленные в отчёте лица расстреляны в разное время: П. Огуренков (Костюхин), А. Михайлов и архимандрит Никифор казнены 7-8 августа 1918 г. Г. Заборов расстрелян 6 сентября, а И. Илигутин, К. Изюмская и Б. Николаев - 10 сентября.
Фальсифицируя для Москвы и Смоленска отчётные документы о своей работе, гжатские коммунисты норовили упрятать или даже вовсе похоронить правду. Зато в собственных глазах они сделали попытку оправдать случившееся и поэтому всячески героизировали личные поступки. 30 июля на заседании уездного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов был рассмотрен вопрос о недавних антисоветских выступлениях в Гжатском уезде (цитируем протокол № 23):
«<…> 6 / О столкновенiи въ Корытовской волости съ выступленiем[ъ] Уваровской буржуазiи и Коло[ч]скихъ монаховъ.
За энергичныя и своевременныя меры[,] принятыя Призидiумомъ и некоторыми членами Исполкома выразить благодарность и действiя одобрить. <…>»
Касаемо конкретно сентября 1918 года, скажем, что немалый исследовательский интерес представляет «Схема месячной отчетности Гжатской чрезвычайной комиссии по борьбе с контр-революцией, спекуляцией и преступлением по должности», цифровые и другие фактические сведения из которой и были заимствованы для упомянутого месячного отчёта Гжатского уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов.
Статистика, составленная гжатскими чекистами не позднее 11 октября для отправки донесения в вышестоящие инстанции, чрезвычайна любопытна. Так, мы узнаём, что «Количество дел, открыт.[ых] Ком.[иссией] за отч.[ётный] пер.[иод]» составляет «12»; «количество арестов против рев.[олюции] за отч.[ётный] период» - «70»; «количество арестов по спекуляции» - «35» (спекуляция папиросами на сумму 707 рублей и товарами - Тупиченского общества потребителей); «количество дел, рассмотренных комиссией самостоятельно» - «68»; «количество дел, переданных на рассмотрение Губ.[ернской] Ч.К.» - «3»; «количество расстрелов» - «7». Здесь же указаны «Фамилия, Имя и Отчество наиболее важных расстрелянных преступников»: П. Огуренков, А. Михайлов, архимандрит Никифор, И. Илигутин, К. Изюмская, Б. Николаев, Г. Заборов.
Экземпляры «Схемы месячной отчетности Гжатской чрезвычайной комиссии по борьбе с контр-революцией, спекуляцией и преступлением по должности», подписанной председателем чрезвычайной комиссии Ф. Эйзенармом, исполняющим обязанности секретаря ЧК И. Куликом и делопроизводителем Ткаченко, были направлены в Отдел местного управления Народного комиссариата внутренних дел (Москва) и в Западное областное управление Советской рабоче-крестьянской милиции (Смоленск), куда поступали с мест все текущие политические донесения, сообщения и обзоры о действительной ситуации в уездах.
Немаловажно подчеркнуть, насколько широки и всеохватны были полномочия у каждой (любого уровня) чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, в том числе и у ЧК Гжатского уезда - само название этой политической структуры, призванной заниматься борьбой с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и преступлениями по должности, говорит о её всеобъемлемости, характере основной деятельности и направленности первостепенных устремлений. К тому же исключительный правовой статус, разрешавший одним и тем же людям осуществлять предварительное дознание, проводить следствие, одновременно позволявший карать и выносить любые вердикты, да ещё приводить приговоры в исполнение, объясняет нам о многом.
Для наглядного сравнения дадим следующий показательный пример. Гжатская уездная советская милиция за 11 дней сентября 1918 года (с 20 по 30 сентября включительно) арестовала 35 человек - по всем преступлениям, юридически отнесённым к милицейской подследственности. У Гжатской ЧК в этом же сентябре «количество арестов против рев.[олюции]», иными словами - только по политическим обвинениям, составило 70. Причём в это число не входят аресты за саботаж, преступления по должности и спекуляцию.*
-----------------
* Глава из готовящейся книги «Красный террор на Смоленщине: Краткая хронология событий. Жертвы. Статистика. Документы» (рабочее название). Ссылки на архивные источники в данной публикации опущены.
(Продолжение будет)
<…> Контр-революционныя выступления были <…> в пределах Корытовской вол.[ости] <…>
Контр-революционное выступление было вызвано <…> распоряжением земельнаго отдела о распределении монастырской земли среди населения <…>
Инициаторы выступления были в пределах Корытовской вол.[ости] монашество Колочскаго монастыря во главе с настоятелем Архимандритом Никифором <…> разстрелян <…>
Закончилос[ь] контр-революционное выступление посылкою карательной Экспедиции в пределы Карытовской вол[ости,] где произведены аресты и разстрелы в городе Гжатске.
Наиболе[е] активное участие в контр[-]революцион[ных] выступлени[ях] принимали Петр Константинович Огуренков, Алексей Константинович Михайлов[,] Архимандрит Никифор, Илья Хаимович Илигутин, Клавдия Николаевна Изюмская, Борис Иванович Николаев и Григорий Борисович Заборов - все они по постановлению Чрезвычайной Комиссии разстреляны.
<…> всвязи с контр-революционным выступлением распоряжени[я] давалис[ь] лично членами [и]сполкома на месте как руководим[ыми] ликвидацией их.
На белый террор - в связи с убийством тов[.] Урицкаго и покушения на тов[.] Ленина, совдеп ответил Красным Террором - 7 контр-революционе[ов] разстреляны и арестовано 70 белогвардейцев.
В процитированном документе, где речь идёт о работе Гжатского Совдепа в сентябре 1918 года, не всё сущая правда, и это чрезвычайно важное для понимания той ситуации обстоятельство, естественно, вызывает недоверие к словам и действиям гжатской уездной администрации.
Во-первых, недовольство большевистской властью и волнения в Колочском монастыре и прилегающих к нему сёлах начались ещё в июле. И хотя об антикоммунистических стихийных выступлениях в июле-августе в Корытовской, Уваровской и других волостях Гжатского уезда известно пока что мало, тем не менее насильственные действия и репрессии по отношению к монахам и крестьянам, проживавшим в этой местности, начались еще летом. Санкционированное Москвой изъятие и распределение монастырской земли, на местах часто сопровождавшееся не дозволенными заранее реквизициями и расстрелами населения, вынуждало гжатские уездные власти и местных чекистов некоторое время всячески замалчивать и скрывать эту постыдную историю, покрытую густым слоем лжи. Как мы увидим, гжатские большевики позднее даже сделали попытку зашифровать в своих отчётных документах даты, очевидно, несанкционированных расстрелов П. Огуренкова (Костюхина), А. Михайлова и архимандрита Никифора: в донесении Гжатского уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов констатировалось заведомо неверное утверждение, что расстрелы указанных лиц произведены после объявления в стране «красного террора» - то есть, после покушения на В. Ленина и убийства М. Урицкого (30 августа 1918 г.).
Во-вторых, расправа с насельниками Колочского монастыря и поддержавшей их частью местных крестьян имела место в первой декаде августа, а не в сентябре. Иными словами, почти за месяц до объявления в Советской России «красного террора».
Крайний беспредел, чинимый повсеместно Гжатской чрезвычайной комиссией, ещё не раз будет предметом нашего пристального внимания на страницах книги. Вот один из многочисленных примеров явной и неприкрытой фальсификации следствия, широко введённой в практику уездной ЧК. 26 сентября 1918 года Гжатская чрезвычайная комиссия рассмотрела дело в отношении девятерых граждан Уваровской волости, преимущественно крестьян, арестованных чекистами в разное время, в период с 3 июля(?) по вторую половину сентября: И.Е. Байков, М.Ф. Кендыш (арестован 3 августа), Т.Я. Ляхо, В.В. Миронов, С.А. Носов, Ф.А. Прусаков (арестован 22 июля), П.Н. Сарапаев (арестован во второй половине сентября), Г.А. Сироткин (арестован 31 июля), С.П. Фленин (арестован 3 июля?). Указанным лицам Гжатской ЧК были предъявлены обвинения в деятельном участии в «Колочском Контр-революционном выступлении в Корытовской волости». В связи с обвинениями в совершении контрреволюционных действий эти граждане были приговорены (постановление № 84 уездной ЧК) к различным денежным штрафам, а С. Фленин - к месячному тюремному заключению (Т. Ляхо был освобождён, а сведений о санкциях в отношении В. Миронова и С. Носова не имеется). Кому из гжатских чекистов пришла в голову удалая идея сфабриковать контрреволюционную группу из девятерых арестованных граждан, нам неведомо. Очевидно, чекисты, не имевшие никаких компрометирующих материалов на абсолютно невинных людей, убедившись, наконец, в совершении служебной ошибки, выразившейся в незаконных арестах граждан и необоснованном их содержании под стражей, решились пойти на должностной подлог - приговорили крестьян к денежным штрафам и иным принудительным мерам, дабы одним махом и людей неповинных выпустить на свободу, и бюджет чрезвычайной комиссии существенно пополнить.
Нам удалось обнаружить в архиве случайные и разрозненные сведения о суммах собранных штрафов Гжатской чрезвычайной комиссией в конце лета - ранней осенью 1918 года. В документе, именуемом «МЕСЯЧНЫЙ ОТЧЕТЪ Гжатской Чрезвычайной Комиссiи за Августъ месяцъ 1918 годъ», сообщалось, что 17 августа Гжатская ЧК внесла в Гжатское казначейство 22 080 рублей. В аналогичном документе, названном «МЕСЯЧНЫЙ ОТЧЕТЪ Гжатской Чрезвычайной Комиссiи за Сентябрь месяцъ 1918 годъ», зафиксировано, что в период с 19 по 24 сентября Гжатской ЧК внесено в Гжатское казначейство 80 120 рублей. К сожалению, дополнительных служебных бумаг, где были бы сосредоточены какие-то итоговые и окончательные цифры по суммам собранных уездной чрезвычайной комиссией денег и штрафов, пока выявить не получилось.
В-третьих, перечисленные в отчёте лица расстреляны в разное время: П. Огуренков (Костюхин), А. Михайлов и архимандрит Никифор казнены 7-8 августа 1918 г. Г. Заборов расстрелян 6 сентября, а И. Илигутин, К. Изюмская и Б. Николаев - 10 сентября.
Фальсифицируя для Москвы и Смоленска отчётные документы о своей работе, гжатские коммунисты норовили упрятать или даже вовсе похоронить правду. Зато в собственных глазах они сделали попытку оправдать случившееся и поэтому всячески героизировали личные поступки. 30 июля на заседании уездного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов был рассмотрен вопрос о недавних антисоветских выступлениях в Гжатском уезде (цитируем протокол № 23):
«<…> 6 / О столкновенiи въ Корытовской волости съ выступленiем[ъ] Уваровской буржуазiи и Коло[ч]скихъ монаховъ.
За энергичныя и своевременныя меры[,] принятыя Призидiумомъ и некоторыми членами Исполкома выразить благодарность и действiя одобрить. <…>»
Касаемо конкретно сентября 1918 года, скажем, что немалый исследовательский интерес представляет «Схема месячной отчетности Гжатской чрезвычайной комиссии по борьбе с контр-революцией, спекуляцией и преступлением по должности», цифровые и другие фактические сведения из которой и были заимствованы для упомянутого месячного отчёта Гжатского уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов.
Статистика, составленная гжатскими чекистами не позднее 11 октября для отправки донесения в вышестоящие инстанции, чрезвычайна любопытна. Так, мы узнаём, что «Количество дел, открыт.[ых] Ком.[иссией] за отч.[ётный] пер.[иод]» составляет «12»; «количество арестов против рев.[олюции] за отч.[ётный] период» - «70»; «количество арестов по спекуляции» - «35» (спекуляция папиросами на сумму 707 рублей и товарами - Тупиченского общества потребителей); «количество дел, рассмотренных комиссией самостоятельно» - «68»; «количество дел, переданных на рассмотрение Губ.[ернской] Ч.К.» - «3»; «количество расстрелов» - «7». Здесь же указаны «Фамилия, Имя и Отчество наиболее важных расстрелянных преступников»: П. Огуренков, А. Михайлов, архимандрит Никифор, И. Илигутин, К. Изюмская, Б. Николаев, Г. Заборов.
Экземпляры «Схемы месячной отчетности Гжатской чрезвычайной комиссии по борьбе с контр-революцией, спекуляцией и преступлением по должности», подписанной председателем чрезвычайной комиссии Ф. Эйзенармом, исполняющим обязанности секретаря ЧК И. Куликом и делопроизводителем Ткаченко, были направлены в Отдел местного управления Народного комиссариата внутренних дел (Москва) и в Западное областное управление Советской рабоче-крестьянской милиции (Смоленск), куда поступали с мест все текущие политические донесения, сообщения и обзоры о действительной ситуации в уездах.
Немаловажно подчеркнуть, насколько широки и всеохватны были полномочия у каждой (любого уровня) чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, в том числе и у ЧК Гжатского уезда - само название этой политической структуры, призванной заниматься борьбой с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и преступлениями по должности, говорит о её всеобъемлемости, характере основной деятельности и направленности первостепенных устремлений. К тому же исключительный правовой статус, разрешавший одним и тем же людям осуществлять предварительное дознание, проводить следствие, одновременно позволявший карать и выносить любые вердикты, да ещё приводить приговоры в исполнение, объясняет нам о многом.
Для наглядного сравнения дадим следующий показательный пример. Гжатская уездная советская милиция за 11 дней сентября 1918 года (с 20 по 30 сентября включительно) арестовала 35 человек - по всем преступлениям, юридически отнесённым к милицейской подследственности. У Гжатской ЧК в этом же сентябре «количество арестов против рев.[олюции]», иными словами - только по политическим обвинениям, составило 70. Причём в это число не входят аресты за саботаж, преступления по должности и спекуляцию.*
-----------------
* Глава из готовящейся книги «Красный террор на Смоленщине: Краткая хронология событий. Жертвы. Статистика. Документы» (рабочее название). Ссылки на архивные источники в данной публикации опущены.
(Продолжение будет)