Как и от чьей руки погиб генерал Черняховский. Три варианта, один другого героичнее:
Оригинал взят у mysliwiec
18 февраля 1945 года войска 3-го Белорусского фронта окружили город и крепость Кёнигсберг.
В тот же день в бою погиб командующий фронтом генерал армии Иван Данилович Черняховский…
Как погиб генерал? В фильме-эпопее «Освобождение» режиссёром Озеровым довольно подробно была снята сцена смерти советского военачальника. Казалось бы, что ещё добавить?
Но когда начинаешь сопоставлять архивные документы, мемуарную литературу полководцев с воспоминаниями простых участников войны, натыкаешься на массу противоречий…
Одесса. памятник Черняховскому на улице Черняховского перед школой имени Черняховского
Вариант 1:
Февральским утром генерал Черняховский вместе со своими адъютантами в сопровождении охраны выехал на легковой автомашине в Ковно (Каунас).
Весь фронт знал, что у Черняховского шикарный немецкий «опель-адмирал», которым командующий очень дорожил. Генерал на трофейном лимузине направлялся в расположение армейского госпиталя, где работала его «боевая подруга» - военврач медицинской службы. В Ковно славно отдохнули: было много выпивки, музыки, танцев. Утром черный «опель» уже мчал генерала со свитой на запад, в расположение штаба фронта.
В дороге случилась неприятность: шофер автомашины «зацепил» идущий в направлении фронта танк Т-34. Конечно, «опель» было жалко: помяли весь передок.
Рассвирепевший генерал вылез из легковушки и потребовал командира боевой машины. «Командир первой танковой разведроты старший лейтенант Савельев», - представился танкист.
Очевидцы утверждают, что пьяный еще с ночи Черняховский вытащил из кобуры пистолет и тут же на месте и застрелил лейтенанта.
Затем генерал сел обратно в помятый лимузин и, обгоняя танковую колонну, поехал дальше.
Спустя несколько мгновений Черняховский, как это и описал в своем дневнике Пакля, был смертельно ранен осколком снаряда, который разорвался рядом с удалявшимся «опель-адмиралом».
По автомашине командующего 3-м Белорусским фронтом с расстояния около 400 метров стрелял осиротевший экипаж злополучного танка…
Случилось это 18 февраля 1945 года.
Вариант 2:
18 февраля 1945 года. Восточная Пруссия. Юго-западнее города Мельзак (ныне Пененжно, Польша).
…В сторону фронта по дороге мчалась две штабные машины - «Эмка» и следом за ней открытый «Виллис». Машины, не сбавляя скорости, объезжали рытвины и воронки от бомб и снарядов. При этом непрерывно гудели и мигали фарами. Принуждая водителей встречных грузовиков прижиматься к обочинам. А как же? По всему видно - высокое начальство. А с ним - шутки плохи.
Впереди показалась танковая колонна. «Тридцатьчетвёрки» растянулись километра на полтора. «Эмка» с «Виллисом» берут левее и с ходу начинают обгон. Но сигнал клаксона тает в рёве мощных танковых моторов и лязганье гусениц. Механики, сидящие за рычагами, в своих кожаных шлемофонах обгоняющих машин не видят.
Колонна занимала львиную часть дорожного полотна. Поэтому машинам приходилось ехать по самой обочине.
Один из танков, шедших в колонне, неожиданно резко взял влево. Водитель «Эмки», чтобы избежать столкновения, круто перекладывает руль. Но машина всё равно цепляет за гусеницу танка крылом. «Эмку» отбрасывает в сторону, она съезжает в кювет и заваливается на бок.
«Виллис» успевает затормозить. Из него выскакивают люди в форме офицеров НКВД. Трое бегут к опрокинувшейся машине. Четвёртый стреляет из ракетницы и останавливает танковую колонну. Танкистам приказывают выйти из боевых машин и построиться на шоссе в одну шеренгу. Никто ничего не понимает. К чему такой сыр-бор? Ну, упала машина в кювет. Ну, и что здесь такого? На фронте и не такое бывает. Чай, не трагедия…
… Оказалось, что трагедия.
Из перевернувшейся машины выбирается генерал. Это генерал Черняховский - командующий 3-м Белорусским фронтом. Он рвёт и мечет. Танкисты цепляют тросом «Эмку» и вытаскивают её на шоссе. Машина вроде бы в порядке. Ехать дальше может.
Тем временем капитан-энкавэдэшник выводит в поле командира экипажа танка Т-34. Того самого, что скинул в кювет «Эмку». Говорит про измену, про работу на немцев, про шпионаж. В довершение всего обвиняет в попытке убить генерала.
После этого достаёт свой ТТ и на глазах ничего не понимающего экипажа танка расстреливает командира боевой машины.
«Эмка» уже на ходу. Офицеры рассаживаются по местам. Кто в «Эмку». Кто в «Виллис».
Но генерал продолжает материться. Он орёт на водителя. Потом выгоняет его взашей из машины, обозвав «хреновым выродком, не видящим, куда едет…». И сам садится за руль. Водитель устраивается сзади с адъютантом. Машины резко берут с места и исчезают за поворотом.
Танкисты стоят ошеломлённые. Не в силах произнести ни слова. Потом занимают свои места в боевых машинах.
Взревают двигатели, и колонна начинает движение.
Неожиданно башня одного из танков приходит в движение и поворачивается в ту сторону, куда дорога делает поворот. И где только что скрылись легковушки. Ствол изменяет угол и… пушка стреляет.
Колонна как ни в чём не бывало продолжает движение…
… От места аварии «Эмка» уже отъехала довольно далеко. Неожиданно раздался свистящий звук.
- Артобстрел! - кричит адъютант. - Товарищ генерал! Берите вправо!
Взрыв. Земля дрогнула. Один из осколков пробивает заднюю стенку машины, прошивает спинку сиденья, сидящего за рулём генерала и застревает в приборном щитке.
Генерал нажимает на тормоза и со стоном падает грудью на руль…
- Николай, спаси меня, - простонал Черняховский, обратившись к своему водителю.
Потом генерал с трудом выбрался из машины. Сделал два шага и упал…
Такой рассказ несколько раз мне приходилось слышать от участников войны. В последний раз - накануне празднования 64-й годовщины Великой Победы на встрече с ветеранами. А впервые - очень давно. Ещё в школе. На уроке мужества в честь 23 февраля - Дня Советской армии и Военно-Морского флота. Классный руководитель пригласила к нам участника Великой Отечественной войны - дедушку нашего одноклассника - Андрея Сольнинцева. Сольнинцев-старший предстал пред нами при полном параде - ордена, медали. Всю войну прошёл фронтовым водителям. Совершил полторы сотни рейсов по Дороге жизни во время блокады Ленинграда. Тонул в полынье вместе со своей «полуторкой». Когда вёз в осаждённый город мешки с мукой. Потом его часть перекинули на запад. По дорогам Восточной Пруссии он тоже успел покрутить баранку. Там-то впервые и узнал о странных обстоятельствах гибели командующего фронтом. СМЕРШ и НКВД тогда лютовали. Под угрозой отправки в штрафбат об этом запрещали говорить. Потому что официальная версия выглядела совершенно по-другому - генерал погиб на поле боя как герой. От случайно залетевшего вражеского снаряда. А почему снаряд пустили со стороны нашего тыла - в такие подробности вникать не разрешалось…»
Вариант 3:
А вот еще более беллетризированная версия этой же истории про «месть советских танкистов»
(Ион Деген. Война никогда не кончается):
«… Стреляющий еле выдавливал из себя слова:
- Умаялись мы. Вздремнули. А механик тихо плелся. Как вы приказали. А за нами увязался генеральский «виллис». Кто его знал? Дорога узкая. Никак не мог обогнать.
А как объехал, остановил нас и давай драить. Кто, говорит, разрешил вам дрыхнуть на марше? Почему, говорит, нет наблюдения? Целый час, говорит, проманежили меня. А какой там час? Вы же сами знаете, только из леса выехали.
Лейтенант, значит, виноват, мол, всю ночь в бою, устали.
А тот говорит - разгильдяи! Почему, говорит, погоны помяты? Почему воротник не застегнут? И давай, значит, в мать и в душу.
А лейтенант и скажи, мол, мать не надо трогать. За матерей, мол, и за родину воюем.
Тут генерал выхватил пистолет и…
А те двое, старшие лейтенанты, уже, поди, в мертвого выстрелили, в лежачего.
А шофер ногами спихнул с дороги. Пьяные, видать.
- А вы чего смотрели?
- А что мы? Генерал ведь.
- Какой генерал?
- Кто его знает? Генерал. Нормальный. Общевойсковой.
Леша лежал ничком у обочины. Щупленький. Черные пятна крови, припорошенные пылью, расползлись вокруг дырочек на спине гимнастерки. Лилово-красный репей прицепился к рукаву. Ноги в сапогах с широкими голенищами свалились в кювет.
Я держался за буксирный крюк. Как же это?.. Столько атак и оставался в живых. И письмо от мамы. И аттестат ей послал. И в училище на соседних койках. А как воевал!
Ребята стояли молча. Плакал башнер, привалившись к броне. Я смотрел на них, почти ничего не видя.
- Эх, вы! Генерал! Сволочи они! Фашисты! - Я рванулся к танку. Как молнией хлестнуло мой экипаж. Миг - и все на местах, быстрее меня. Я даже не скомандовал.
Взвыл стартер. Тридцатьчетверка, как сумасшедшая, понеслась по дороге. <…>
«Виллис» проскочил перед нашим носом. Я даже смог разглядеть этих гадов. Где-то мне уже встречалась лоснящаяся красная морда генерала.
А эти - старшие лейтенанты! Что, испугались, сволочи? Страшно? Ишь, как орденами увешаны. В бою, небось, не доживешь до такого иконостаса. Пригрелись под генеральской жопой, трусы проклятые!
Страшно, небось, когда гонится за вами танк? Даже свой. В экипаже вас научили бы прятать страх на самое дно вашей подлой душонки! <…>
- Заряжай!
- Есть, осколочный без колпачка! <…>
Спокойно. Все вопросы потом. Чуть-чуть выше кузова. В промежуток между старшими лейтенантами. Я довернул подъемный механизм. Вот так. Пальцы мягко охватили рукоятку. Спокойно. Раз. Два. Огонь!
Откат. Звякнула гильза. Рукоятка спуска больно впилась в ладонь.
Вдребезги!
А я все еще не мог оторваться от прицела. Казалось, то, что осталось от «виллиса», всего лишь в нескольких метрах от нас.
Тусклое пламя. Черный дым. Груда обломков. Куски окровавленной человечины. Сизый лес, как немецкий китель.
Пусто. Тихо. Только в радиаторах клокочет кипящая вода.
1957 г.»
Читать полностью: http://naviny.by/rubrics/society/2010/02/17/ic_articles_116_166685/
Этот пост размещен также на http://mysliwiec.dreamwidth.org/
18 февраля 1945 года войска 3-го Белорусского фронта окружили город и крепость Кёнигсберг.
В тот же день в бою погиб командующий фронтом генерал армии Иван Данилович Черняховский…
Как погиб генерал? В фильме-эпопее «Освобождение» режиссёром Озеровым довольно подробно была снята сцена смерти советского военачальника. Казалось бы, что ещё добавить?
Но когда начинаешь сопоставлять архивные документы, мемуарную литературу полководцев с воспоминаниями простых участников войны, натыкаешься на массу противоречий…
Одесса. памятник Черняховскому на улице Черняховского перед школой имени Черняховского
Вариант 1:
Февральским утром генерал Черняховский вместе со своими адъютантами в сопровождении охраны выехал на легковой автомашине в Ковно (Каунас).
Весь фронт знал, что у Черняховского шикарный немецкий «опель-адмирал», которым командующий очень дорожил. Генерал на трофейном лимузине направлялся в расположение армейского госпиталя, где работала его «боевая подруга» - военврач медицинской службы. В Ковно славно отдохнули: было много выпивки, музыки, танцев. Утром черный «опель» уже мчал генерала со свитой на запад, в расположение штаба фронта.
В дороге случилась неприятность: шофер автомашины «зацепил» идущий в направлении фронта танк Т-34. Конечно, «опель» было жалко: помяли весь передок.
Рассвирепевший генерал вылез из легковушки и потребовал командира боевой машины. «Командир первой танковой разведроты старший лейтенант Савельев», - представился танкист.
Очевидцы утверждают, что пьяный еще с ночи Черняховский вытащил из кобуры пистолет и тут же на месте и застрелил лейтенанта.
Затем генерал сел обратно в помятый лимузин и, обгоняя танковую колонну, поехал дальше.
Спустя несколько мгновений Черняховский, как это и описал в своем дневнике Пакля, был смертельно ранен осколком снаряда, который разорвался рядом с удалявшимся «опель-адмиралом».
По автомашине командующего 3-м Белорусским фронтом с расстояния около 400 метров стрелял осиротевший экипаж злополучного танка…
Случилось это 18 февраля 1945 года.
Вариант 2:
18 февраля 1945 года. Восточная Пруссия. Юго-западнее города Мельзак (ныне Пененжно, Польша).
…В сторону фронта по дороге мчалась две штабные машины - «Эмка» и следом за ней открытый «Виллис». Машины, не сбавляя скорости, объезжали рытвины и воронки от бомб и снарядов. При этом непрерывно гудели и мигали фарами. Принуждая водителей встречных грузовиков прижиматься к обочинам. А как же? По всему видно - высокое начальство. А с ним - шутки плохи.
Впереди показалась танковая колонна. «Тридцатьчетвёрки» растянулись километра на полтора. «Эмка» с «Виллисом» берут левее и с ходу начинают обгон. Но сигнал клаксона тает в рёве мощных танковых моторов и лязганье гусениц. Механики, сидящие за рычагами, в своих кожаных шлемофонах обгоняющих машин не видят.
Колонна занимала львиную часть дорожного полотна. Поэтому машинам приходилось ехать по самой обочине.
Один из танков, шедших в колонне, неожиданно резко взял влево. Водитель «Эмки», чтобы избежать столкновения, круто перекладывает руль. Но машина всё равно цепляет за гусеницу танка крылом. «Эмку» отбрасывает в сторону, она съезжает в кювет и заваливается на бок.
«Виллис» успевает затормозить. Из него выскакивают люди в форме офицеров НКВД. Трое бегут к опрокинувшейся машине. Четвёртый стреляет из ракетницы и останавливает танковую колонну. Танкистам приказывают выйти из боевых машин и построиться на шоссе в одну шеренгу. Никто ничего не понимает. К чему такой сыр-бор? Ну, упала машина в кювет. Ну, и что здесь такого? На фронте и не такое бывает. Чай, не трагедия…
… Оказалось, что трагедия.
Из перевернувшейся машины выбирается генерал. Это генерал Черняховский - командующий 3-м Белорусским фронтом. Он рвёт и мечет. Танкисты цепляют тросом «Эмку» и вытаскивают её на шоссе. Машина вроде бы в порядке. Ехать дальше может.
Тем временем капитан-энкавэдэшник выводит в поле командира экипажа танка Т-34. Того самого, что скинул в кювет «Эмку». Говорит про измену, про работу на немцев, про шпионаж. В довершение всего обвиняет в попытке убить генерала.
После этого достаёт свой ТТ и на глазах ничего не понимающего экипажа танка расстреливает командира боевой машины.
«Эмка» уже на ходу. Офицеры рассаживаются по местам. Кто в «Эмку». Кто в «Виллис».
Но генерал продолжает материться. Он орёт на водителя. Потом выгоняет его взашей из машины, обозвав «хреновым выродком, не видящим, куда едет…». И сам садится за руль. Водитель устраивается сзади с адъютантом. Машины резко берут с места и исчезают за поворотом.
Танкисты стоят ошеломлённые. Не в силах произнести ни слова. Потом занимают свои места в боевых машинах.
Взревают двигатели, и колонна начинает движение.
Неожиданно башня одного из танков приходит в движение и поворачивается в ту сторону, куда дорога делает поворот. И где только что скрылись легковушки. Ствол изменяет угол и… пушка стреляет.
Колонна как ни в чём не бывало продолжает движение…
… От места аварии «Эмка» уже отъехала довольно далеко. Неожиданно раздался свистящий звук.
- Артобстрел! - кричит адъютант. - Товарищ генерал! Берите вправо!
Взрыв. Земля дрогнула. Один из осколков пробивает заднюю стенку машины, прошивает спинку сиденья, сидящего за рулём генерала и застревает в приборном щитке.
Генерал нажимает на тормоза и со стоном падает грудью на руль…
- Николай, спаси меня, - простонал Черняховский, обратившись к своему водителю.
Потом генерал с трудом выбрался из машины. Сделал два шага и упал…
Такой рассказ несколько раз мне приходилось слышать от участников войны. В последний раз - накануне празднования 64-й годовщины Великой Победы на встрече с ветеранами. А впервые - очень давно. Ещё в школе. На уроке мужества в честь 23 февраля - Дня Советской армии и Военно-Морского флота. Классный руководитель пригласила к нам участника Великой Отечественной войны - дедушку нашего одноклассника - Андрея Сольнинцева. Сольнинцев-старший предстал пред нами при полном параде - ордена, медали. Всю войну прошёл фронтовым водителям. Совершил полторы сотни рейсов по Дороге жизни во время блокады Ленинграда. Тонул в полынье вместе со своей «полуторкой». Когда вёз в осаждённый город мешки с мукой. Потом его часть перекинули на запад. По дорогам Восточной Пруссии он тоже успел покрутить баранку. Там-то впервые и узнал о странных обстоятельствах гибели командующего фронтом. СМЕРШ и НКВД тогда лютовали. Под угрозой отправки в штрафбат об этом запрещали говорить. Потому что официальная версия выглядела совершенно по-другому - генерал погиб на поле боя как герой. От случайно залетевшего вражеского снаряда. А почему снаряд пустили со стороны нашего тыла - в такие подробности вникать не разрешалось…»
Вариант 3:
А вот еще более беллетризированная версия этой же истории про «месть советских танкистов»
(Ион Деген. Война никогда не кончается):
«… Стреляющий еле выдавливал из себя слова:
- Умаялись мы. Вздремнули. А механик тихо плелся. Как вы приказали. А за нами увязался генеральский «виллис». Кто его знал? Дорога узкая. Никак не мог обогнать.
А как объехал, остановил нас и давай драить. Кто, говорит, разрешил вам дрыхнуть на марше? Почему, говорит, нет наблюдения? Целый час, говорит, проманежили меня. А какой там час? Вы же сами знаете, только из леса выехали.
Лейтенант, значит, виноват, мол, всю ночь в бою, устали.
А тот говорит - разгильдяи! Почему, говорит, погоны помяты? Почему воротник не застегнут? И давай, значит, в мать и в душу.
А лейтенант и скажи, мол, мать не надо трогать. За матерей, мол, и за родину воюем.
Тут генерал выхватил пистолет и…
А те двое, старшие лейтенанты, уже, поди, в мертвого выстрелили, в лежачего.
А шофер ногами спихнул с дороги. Пьяные, видать.
- А вы чего смотрели?
- А что мы? Генерал ведь.
- Какой генерал?
- Кто его знает? Генерал. Нормальный. Общевойсковой.
Леша лежал ничком у обочины. Щупленький. Черные пятна крови, припорошенные пылью, расползлись вокруг дырочек на спине гимнастерки. Лилово-красный репей прицепился к рукаву. Ноги в сапогах с широкими голенищами свалились в кювет.
Я держался за буксирный крюк. Как же это?.. Столько атак и оставался в живых. И письмо от мамы. И аттестат ей послал. И в училище на соседних койках. А как воевал!
Ребята стояли молча. Плакал башнер, привалившись к броне. Я смотрел на них, почти ничего не видя.
- Эх, вы! Генерал! Сволочи они! Фашисты! - Я рванулся к танку. Как молнией хлестнуло мой экипаж. Миг - и все на местах, быстрее меня. Я даже не скомандовал.
Взвыл стартер. Тридцатьчетверка, как сумасшедшая, понеслась по дороге. <…>
«Виллис» проскочил перед нашим носом. Я даже смог разглядеть этих гадов. Где-то мне уже встречалась лоснящаяся красная морда генерала.
А эти - старшие лейтенанты! Что, испугались, сволочи? Страшно? Ишь, как орденами увешаны. В бою, небось, не доживешь до такого иконостаса. Пригрелись под генеральской жопой, трусы проклятые!
Страшно, небось, когда гонится за вами танк? Даже свой. В экипаже вас научили бы прятать страх на самое дно вашей подлой душонки! <…>
- Заряжай!
- Есть, осколочный без колпачка! <…>
Спокойно. Все вопросы потом. Чуть-чуть выше кузова. В промежуток между старшими лейтенантами. Я довернул подъемный механизм. Вот так. Пальцы мягко охватили рукоятку. Спокойно. Раз. Два. Огонь!
Откат. Звякнула гильза. Рукоятка спуска больно впилась в ладонь.
Вдребезги!
А я все еще не мог оторваться от прицела. Казалось, то, что осталось от «виллиса», всего лишь в нескольких метрах от нас.
Тусклое пламя. Черный дым. Груда обломков. Куски окровавленной человечины. Сизый лес, как немецкий китель.
Пусто. Тихо. Только в радиаторах клокочет кипящая вода.
1957 г.»
Читать полностью: http://naviny.by/rubrics/society/2010/02/17/ic_articles_116_166685/
Этот пост размещен также на http://mysliwiec.dreamwidth.org/