20 лет капиталистических трансформаций в России: влияние на уровень и качество жизни

[gorizont_myslei]

В статье даны оценки влияния на уровень и качество жизни населения социально-экономических трансформаций 1991-2010 гг.


Редакция Московского регионального отделения «Народного Собора» представляем Вашему вниманию фундаментальный анализ либеральных реформ последних двух десятилетий. Автор научного труда: Бобков Вячеслав Николаевич- генеральный директорВсероссийского центра уровня жизни, доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

В статье даны оценки влияния на уровень и качество жизни населения социально-экономических трансформаций 1991-2010 гг. Рассмотрены изменения в занятости и распределении работников и домохозяйств по заработной плате, доходам, использованным на потребление, среднедушевым денежным доходам и жилищной обеспеченности, а также тенденции демографического развития, здоровья и образованности общества.

В связи с 20-летием разрушения СССР и постсоветских реформ в экспертном сообществе активно обсуждаются их последствия; дополнительный импульс дискуссии придает обсуждение повестки развития нашей страны на предстоящее пятилетие и более отдаленную перспективу, обусловленное выборами Президента Российской Федерации.

[подробнее...]

Наряду со многими другими вопросами в поле острых дискуссий и альтернативных оценок оказались также качество и уровень жизни населения. В настоящее время общественности известны диаметрально противоположные позиции по оценке итогов социальных преобразований прошедшего 20-летия. Одна из них озвучена в докладе «Уровень и образ жизни населения России в 1989-2009 годах» и в опубликованной на его основе статье «Социальные итоги трансформации, или Двадцать лет спустя». Авторами сделаны выводы о том, что «…объем ВВП в 2009 г. по сравнению с 1991 г. составил примерно 108%»; что «… в среднем уровень жизни за этот период не только не снизился по сравнению с советским временем, как считают многие, но и вырос почти в 1,5 раза».

Альтернативная позиция обоснована в статье «Системный выбор России и уровень жизни», в которой сделаны выводы о том, что «…дореформенного уровня не достигают ни ВВП (87,1% в 2010 г.), ни расходы населения на конечное потребление (81,5%)»; что «объем товарной массы, обеспечиваемый внутренним производством, до сих пор еще в 2 раза меньше…, а качество несопоставимо хуже»; что «…в качестве обобщенного критерия совокупного благосостояния человеческого общества выступает продолжительность жизни населения…, установление частнособственнической системы в российском варианте повлекло за собой ярко выраженное сокращение продолжительности жизни…».

Далее представлены оценки социальных результатов прошедшего 20-летия, включающие характеристики изменений в уровне и качестве жизни россиян, которые были проведены специалистами Всероссийского центра уровня жизни (ВЦУЖ).

Рост неустойчивости занятости и увеличение слоя наименее оплачиваемых работников

Новым, не имеющим прецедентов в СССР, стало явление неустойчивости занятости, получившей широкое распространение в нашей стране как отражение процессов на рынках труда, свойственных всем современным капиталистическим экономикам. Прекаризация занятости оказывает огромное негативное влияние и на доходы работников и взносы в социальные фонды. Во многом из-за ее распространения у значительной части занятого населения современной России заработная плата является недостаточной не только для жизни по средним стандартам текущего потребления в период их трудоспособного возраста. Ее размеры не позволяют пополнять в необходимых размерах государственные и добровольные страховые системы, обеспечивающие выплаты по временной нетрудоспособности, старости и другим социальным рискам.

В отличие от обычной, традиционной занятости, осуществляемой в режиме полного рабочего дня на основе бессрочных трудовых договоров, неустойчивость занятости реализуется на иных принципах отношений экономически активного населения и работодателей. Они обозначают тенденцию к экономической и правовой дерегуляции трудовых отношений и увеличению принуждения к труду при одновременном демонтаже социальных гарантий с целью снижения издержек по оплате труда и расширения гибкости занятости, в том числе, не оформленной трудовыми договорами.

Наиболее полно проанализированы следующие (получившие широкое распространение) формы формальной неустойчивости занятости:

1. регламентированной срочными трудовыми договорами, заключаемыми с работниками предприятием;
2. в режиме неполного рабочего времени;
3. договоры лизинга (аутстаффинга), заключаемые с работниками агентствами занятости;
4. на основании трудовых договоров с условием работы вне места нахождения работодателя.

Так, по имеющимся оценкам, доля предприятий со срочными трудовыми договорами в России в настоящее время составляет 39,8%, а с договорами лизинга (аутстаффинга) - 3,9%. Неполная и временная формы занятости значительно расширяются в периоды экономических кризисов и дестабилизации развития.

Так, в 2009 г. доля работников со срочными трудовыми договорами составляла 5,2%, а в 2010 г. - уже 5,5% от общего количества занятых в экономике страны. Эти неустойчивые формы занятости имеют ярко выраженную региональную дифференциацию: широкое распространение в России временная занятость получила в трудоизбыточных регионах Северного Кавказа, где экономически активное население особенно сильно испытывает на себе воздействие прекаризации. Под неустойчивость занятости в этой части Российской Федерации, по некоторым оценкам, подпадает значительная часть экономически активного населения.

Лизинг (аутстаффинг) работников при посредстве частных агентств занятости (ЧАЗ) получил название «заемный труд» и довольно широко распространен в странах с развитой рыночной экономикой. Это способствует свободному перемещению рабочей силы по территории страны, позволяет нанимать специалистов для выполнения тех или иных краткосрочных заданий и др. В случае использования заемного труда наемные работники числятся сотрудниками частных агентств занятости (формальная занятость), а работают в других организациях (фактическое рабочее место).

Подобная практика заемного труда получает все большее распространение: в 2009 г. 2,5%, а 2010 г. уже 3,3% предприятий работали с использованием лизинга (аутстаффинга). Необходимо принятие соответствующего законопроекта, которой позволил бы внести изменения в Трудовой кодекс Российской Федерации и устранить пробелы в российском законодательстве.

В этих условиях практическое применение заемного труда приводит к прекаризации занятости: трудовые права работников ущемляются тем, что страхование от несчастных случаев на производстве и профзаболеваний, незарплатные затраты работодателей на рабочую силу не соответствуют реальным условиям. По отношению к заемным работникам также не действуют нормы ответственности работодателей по задолженностям выплаты заработной платы, за нарушение безопасности труда и др. Одним словом, фактический работодатель не несет перед заемными работниками реальных обязательств, которые имел бы при их найме, минуя посреднические организации.

Огромные масштабы приобрела неформальная неустойчивость занятости. По разным источникам неформальные формы занятости составляли в пореформенной экономике России 20-25% от общего числа занятых. По данным Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) 20% трудоспособного населения, а это почти 13 млн. чел., не платят налоги. Расширение занятости в неформальном секторе негативно влияет на перспективы экономического развития страны, сокращая налоговые поступления в государственный бюджет. Одновременно с этим при неформальных формах занятости работники не могут рассчитывать даже на сравнительно небольшие пенсии, страховые и другие социальные гарантии и льготы.

В российском варианте капиталистических трансформаций широкое распространение получили следующие, зачастую уродливые, формы прекаризации занятости:

1. найм собственниками индивидуальных предпринимателей, не имеющих возможности осуществлять собственный бизнес. Такая занятость стала распространенной формой трудоустройства в России. Частный предприниматель принимает на работу не просто обычного наемного работника, а работника, который имеет свидетельство частного предпринимателя. Договор между ними осуществляется не на основе трудовых отношений «работник-работодатель», а на основе гражданского договора двух равных предпринимателей. Однако один из них полностью зависим от другого и не имеет никаких трудовых гарантий;
2. наемный труд без оформления отношений с работодателями или с оформлением, нарушающим трудовые права работников. Их можно назвать «работниками-невидимками». Масштабы этой занятости значительны. Среди них те, кто работает на домохозяев. С ними не заключаются письменные трудовые договоры, отсутствуют какие-либо гарантии в случае производственной травмы или увечья и т.д. К ним относятся не только иностранная рабочая сила, а многие российские работники, занятые сезонными строительными работами, гувернантки, няни, повары, садовники, водители, учителя и репетиторы и представители других профессиях по обслуживанию домохозяйств. Такой найм является очень распространенным явлением не только в домохозяйствах, но и среди юридических лиц;
3. найм работников в посреднические фирмы, созданные в интересах распорядителей финансовых средств. Посреднические организации создаются как подрядчики для выполнения работ нужных «материнским» фирмам для уменьшения размеров их прибыли, для перекачивания средств «своим людям», возвращающим их заказчикам (нередко чиновникам), или других целей. Нанятые в них люди находятся, как правило, не в штате. Они оформлены по срочным или гражданско-правовым договорам, заключенным для выполнения конкретной работы, а трудятся непосредственно на рабочих местах в организации, которая все это инициировала, или в известных брендовых организациях, в которых заработки незначительны, но которые выполняют роль нужной для них «крыши». Им не осуществляются оплаты больничных листов, выплаты за вредные условия труда, отпуска и другие гарантии, которые имеют работники по стандартным трудовым договорам.

В целом, в формальной и неформальной формах неустойчивости занятости в настоящее время в экономике России пребывают более 20 млн. чел. Огромные масштабы неустойчивости занятости, когда трудовые отношения между работодателями и работниками строятся на срочной основе, не соответствуют их формальному содержанию или не оформляются, обрекают работников на ущемление их трудовых и социальных прав.

Своей значительной частью подпадает под особые формы неустойчивости занятости и трудовая миграция. Это обусловлено тем, что у работников-иммигрантов изначально возникает необходимость прервать трудовые отношения в своем регионе проживания (в силу недостаточной заработной платы, плохих условий труда или невозможности найти подходящую работу и др.), а потом искать возможность установления новых трудовых отношений на новом месте в своей стране или за рубежом.

Возрастающий спрос на иностранную рабочую силу из-за ее дешевизны и непритязательности предъявляет, прежде всего, неформальная экономика. Нелегальные рабочие (это относится не только к внешней, но и к внутренней трудовой миграции), как правило, работают за минимальную плату без каких-либо социальных гарантий. Решающим мотивом их трудоустройства является не работа по специальности, а возможность заработать, поэтому трудовые мигранты соглашаются на непрестижные, вредные и тяжелые работы, не предусматривающие их социальную защиту. Данные социологических обследований выявили, что не по своей профессии и специальности работают не менее 40% иностранных мигрантов.

Оценки количества нелегальных мигрантов из-за рубежа различаются у экспертов в 2-3 раза. Максимальные мониторинги численности нелегальных мигрантов приводит Министерство внутренних дел России - более 10 млн. чел. По мнению экспертов, в России численность иностранной рабочей силы по отношению к занятости населения превышает 12%, тогда как работающих по трудовым контрактам - лишь 0,5%, но большинство из заключаемых контрактов носит краткосрочный характер.

В СССР, как известно, для экономически активного населения обеспечивались право и обязанность трудиться, гарантировалась занятость в народном хозяйстве страны. В постсоветской России, наоборот, - безработица стала массовой и наиболее острой формой неустойчивости занятости.

Безработицу можно назвать особой формой прекаризации, когда трудовые отношения работодателя с работником временно расторгнуты, а материальные источники их жизни чрезвычайно ограничены. В фазах экономических кризисов, уже дважды настигавших современную Россию, уровень общей безработицы достигал внушительных размеров: в 1999 г. ею были охвачены примерно 8 млн. чел. - 13%, а в 2009 г. - 6,3 млн. чел. - 8,3% экономически активного населения. В эти периоды значительная часть - от 50% до 80% трудоустроенных безработных - направлялась не на постоянную, а на временную работу.

В периоды экономических кризисов государство обычно инициирует расширение оплачиваемых общественных работ, являющихся одной из форм временной занятости. Так, средний период участия в общественных работах в 2010 г. составил 1,8 месяца, а средние затраты на одного участника насчитывали примерно 2000 руб. Таким образом, это были, как правило, краткосрочные и низкооплачиваемые трудовые отношения.

Государственные программы по антикризисному регулированию на рынках труда (среди прочих мер) включали в себя содействие государственной регистрации безработных граждан в качестве юридического лица, индивидуального предпринимателя или крестьянского (фермерского) хозяйства, т.е. помощь в самозанятости. Вряд ли следует всерьез рассчитывать на устойчивость этих новых форм занятости в малом бизнесе, судя по незначительным (чуть больше предельного годового размера пособия по безработице) размерам единовременных субсидий на открытие собственного дела и средних затрат на одного участника - немногим более 1000 руб., а также исходя из контингента их участников. В периоды кризисов среднее количество получателей пособий по безработице составляло примерно 20-25% от их общего числа. Их размеры были значительно ниже официального прожиточного минимума для трудоспособного населения и обеспечивали безработных минимально приемлемым уровнем жизни.

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что в антикризисном регулировании занятости преобладали меры, переводящие временно незанятых работников в неустойчивые формы занятости.

Целесообразно выделять несколько направлений влияния неустойчивости занятости на доходы:

1. снижение уровня реальных доходов;
2. повышение зависимости их размеров от субъективных решений работодателей;
3. нестабильность получаемых доходов;
4. снижение уровня социальных гарантий работников;
5. искажение статистики доходов.

В основу капиталистических трансформаций закладывалась экономия издержек работодателей на рабочую силу при традиционных формах занятости. Резкое обесценение наемного труда в начале 1990-х гг., отбросившее реальную заработную плату значительной части наемных работников за черту официального прожиточного минимума, в последующем не подверглось кардинальному пересмотру. Государство ограничило свою роль установлением крайне низкой (менее прожиточного минимума трудоспособного населения) минимальной заработной платы, обязательной для всех отраслей экономики,

и введением таких систем оплаты труда в бюджетном секторе, которые едва позволяли работникам сводить концы с концами. Бизнес, за исключением минерально-сырьевых и финансовых сфер деятельности, в которых занята незначительная часть наемных работников, также ориентировался на низкую цену рабочей силы.

В результате всего этого значительная часть наемных работников была отброшена за черту доходов ниже прожиточного минимума трудоспособного населения, а среди других - преобладают работники с низкой и ниже среднего уровня заработной платой.

Для оценивания распределения наемных работников по заработной плате были определены следующие социальные стандарты:

• первый - размер заработной платы (доходов) соответствует бюджету прожиточного минимума трудоспособного населения;
• второй - размер заработной платы (доходов) соответствует социально-приемлемому (восстановительному) потребительскому бюджету (ВПБ = 3 БПМт);
• третий - размер заработной платы (доходов) соответствует потребительскому бюджету среднего достатка (ПБСД = 7 БПМт);
• четвертый - размер заработной платы (доходов) соответствует потребительскому бюджету высокого достатка (БВД = 11 БПМт).

Для построения системы потребительских бюджетов разного уровня достатка использовался ряд методологических принципов, позволяющих смоделировать удовлетворение минимальных, социально-приемлемых, наиболее распространенных и оптимальных разумных потребностей, обеспечивающих физическое, интеллектуальное, культурное и социальное развитие человека и семьи.

Из представленного в таблице 1 сопоставления распределения наемных работников по уровню реальной среднемесячной заработной платы в 1986 г. и 2010 г. вытекает, что доля работников, занятых наемным трудом, с доходами ниже бюджета прожиточного минимума трудоспособного населения (БПМт), т.е. получавших наиболее низкую заработную плату, выросла за 20 лет с 3,1% до 12,5%, т.е. примерно в 3,9 раза. Такой уровень заработной платы для одинокого и тем более для семейного работника, как правило, предопределяет среднедушевые доходы ниже абсолютной бедности (ниже среднедушевого прожиточного минимума (БПМср.)).

Вторая группа наемных работников, размеры реальной заработной платы которых находились ниже социально-приемлемого потребительского бюджета трудоспособного населения (он составляет примерно 3 БПМ), за эти годы сократилась в 1,3 раза. В СССР она составляла примерно 60% от общего количества рабочих, а в настоящее время - около половины от их числа. Этих трудоспособных следует относить к работникам с низкой заработной платой, покупательная способность которой (в случае полной семьи с двумя работниками и детьми) также практически предопределяет душевой доход ниже БПМср. и абсолютную бедность соответствующих домохозяйств.

Группа работников с реальной заработной платой ниже среднего уровня (выше 3 БПМтр., но ниже 7 БПМтр.) сократилась, но незначительно - в 1,1 раза - и составила 31,2%.

Доля среднеоплачиваемых работников с доходами от 7 БПМтр. до 11 БПМтр. выросла примерно в 3 раза, с 2,1% до 6,7%. Тем не менее, их удельный вес среди наемных работников в настоящее время очень мал: в 1,9 раза меньше, чем у занятых работников с наиболее низкой заработной платой.

Удельный вес высокооплачиваемых работников вырос в 16 раз, с 0,2% до 3,2%. Сами по себе темпы роста этой группы работников кажутся внушительными, однако представительность этого слоя работников является очень низкой, даже ниже среднеоплачиваемых, и охватывает занятых преимущественно в минерально-сырьевых и топливно-энергетических отраслях, а также в финансовом секторе сферы обращения.

Следствием произошедших изменений стал двукратный рост неравенства в распределении работников по заработной плате: в 1990 г. коэффициент фондов составлял 7,8, а в 2010 г. - 14,4 раза. Значительно вырос и коэффициент Джини (индекс концентрации общего объема заработной платы), соответственно, с 0,317 до 0,413.

Значительно повысилась потребительская нагрузка на заработную плату в современной России: так, в СССР доступность наиболее насущных социальных потребностей в образовании, здравоохранении, учреждениях воспитания детей, жилище и других общественных благах обеспечивалась общественными фондами потребления, т.е. бесплатно для граждан. В современной России эти услуги оплачиваются домохозяйствами преимущественно из заработной платы и других источников денежных доходов, и в значительно меньших, чем прежде, размерах они оплачиваются государством из средств обязательного социального страхования и государственного бюджета.

Ниже будет показано, что это сильно снижает позитивное влияние на уровень жизни домохозяйств, сокращения долей низко- и ниже среднего уровня оплачиваемых работников, как впрочем, и роста среди них долей средне- и высокооплачиваемых.

Из-за неустойчивости занятости, «серых» схем расчетов и обусловленного ими большого удельного веса теневых доходов, государственному статистическому агентству (Росстату) приходится примерно в два раза увеличивать расчетную статистическую величину общего объема и среднего размера заработной платы в современной России.

Продолжение следует…