иииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии
Всё началось с банки туманно-красной жидкости. А может и не жидкость вовсе была, она пересыпалась, словно из песчинок но их не было, мягкое, текучее, тянется. Не помню, как оказалась у меня дома.
В моей старенькой хрущёбе?
Потом появились они. Несколько красивых холодных девушек с крашеным волосами, толстячок пухлый. Другие мужчины, отвратительные, с бесчувственными глазами. Они связали меня, забрали банку, стали допытываться, откуда я взял банку.
«Снимайте с него штаны. Один раз сделаем - пусть привыкает, к чему на зоне пожизненно будет готов». Усмехнулся.
Я бросаюсь на них, разорвав (?) верёвки.
Затемнение...
…среди трупов. Все мертвы.
Я в травму, где меня принял мужчина средних лет. Он обработал мои раны и укол. При этом он как-то странно смотрел на меня. Когда я вернулся домой, трупов не было. Кто-то побывал там. Банка тоже пропала.
В отчаянии я пустился бродить по ночному городу…
Я живу на съёмной квартире с какими-то другими людьми. Нас много. Мы что-то делаем ночами, охотимся на других людей? Среди нас - пухлый крепыш и широкоплечий мощный мужчина с волчьим взглядом.
На одном из заданий - мы на жд-станции - пухлый неожиданно атакует нас с крепышом.
Глухая чернущая ночь, темень , только свет от станции.
В его правой руке возникает небольшой, зажатый между пальцами нож, которым он очень ловко бьёт меня прямо в левый глаз. Я начинаю видеть всё через марево крови, отшатываюсь. Маленький нож превращается в огромный тесак, и он атакует здоровяка. Я понимаю, что это враг и, улучив момент, втыкаю в пухлого свой нож, а, когда тот оборачивается хватаю его и одним широким ровным движением отрезаю его голову - не отсекаю, а именно отрезаю. Крови нет, тело падает.
Крепыш объясняет, что мы должны уйти. Я вытираю с лица кровь, она бежит из глаза розоватой жидкостью, словно чем-то сильно разбавлена, вытекает широкопрозрачными розовыми потёками. Мы забираемся в вагон с песком или щебнем. Под покровом ночи мы едем куда-то во тьму, громила что-то рассказывает. Потом он прыгает с поезда на насыпь внизу и кричит, чтобы я делал то же, но мне становится страшно, и я уезжаю. Поезд летит в ночь, пересекая безжизненные пространства, ныряя в тоннели, пролетая под мостами, вокруг бесконечная, бескрайняя ночь, ни единой живой души, уходящие вдаль поля, паутины проводов, свежий таинственный запах ночи.
Я скитаюсь по стране неделю, потом, оборванный и нищий, возвращаюсь домой. Там словно ничего и не менялось, даже свет горит. Я изучаю в зеркале порезанный глаз. В центре глазного яблока, пересекая зрачок, чёрная бездонная щель. Никого не было в моём доме.
Потом ко мне приходят менты. Они требуют, чтобы я отдал им банку и сказал, откуда она взялась. Я честно рассказываю всё, но их не устраивает. Они обыскивают дом, ничего не находят.
- У тебя месяц сроку подумать - говорит старший. - если нет, сядешь пожжизнненно. Она подтвердит. Из-за спин выходит страшно избитая, измочаленная девушка. Неожиданно твёрдым голосом она рассказывает всё, что я с ней делал. В глазах - пустота.
Я в большой квартире своего врача-травматолога. У него там оборудован крематорий. Он только что кого-то там сжёг.
- Их надо сжигать. Их не берут пули, кресты. Но сгорают они быстро. Нас тоже не просто убить, но можно стальной сетью., - говорит он. - впрочем, они тоже совершенствуются. Чесночные горят минут 15.
- Почему вы не помогли мне?
- А зачем? - он потягивается - ты просто человек, ничто. Это бессмысленно.
Я возвращаюсь домой с какой-то девушкой. Открываю дверь, заходим в комнату. В углу висит мёртвая девушка в петле с ярко-синими волосами. Кажется, что я её уже где-то видел.
Неожиданно кто-то говорит «Начинаем», и нас сбивают с ног. Меня заламывают двое, мою спутницу тоже. Одна из нападавших лёгким грациозным движением наклоняется и откусывает ей два пальца на ноге вместе с куском ступни. Тот самый пухляш, которому я отрезал голову, приговаривает «быстрее, быстрее» и из баллончика пшикает ей на лицо чем-то, что полностью скрывает черты лица, теперь вместо лица слой, серебристо-серая, очень сложная сеть. И тут оживает девушка с синими волосами - кончено. Но моя спутница уже мертва.
- Ты же была в петле? - говорю я
- Я КВ, я мёртвая, а всё, что мертво - КВ. Тебе не понять.
И, хотя она сильная, смелая и красивая, мне становится безумно печально и грустно, мне жаль, что она КВ, ведь КВ - это инструменты (?) и ничего больше. И она первая, кто улыбается мне в этом мире.
Мы уходим, поджигая квартиру.
Долго идём куда то по холодному ночному городу.
Оказываемся у синеволосой дома. Она очень красива, и я хочу. Она тоже.
Но я отстраняюсь и спрашиваю? Ты же наверное холодная там?
- Она смеётся - с чего ты взял?
Но ты же мертва
- Я не холодная. Она улыбается. Знаешь, в тот, первый раз, это я тебя спасла.
Мне очень хочется узнать, что будет дальше, но я просыпаюсь.
На улице яркое летнее солнце, но у меня такое ощущение, что я проснулся в час быка. Пью колу и спешу записать обрывки сна. Удаётся плохо, обрывчато. Документ то и дело вылетает, потом мне начинают звонить с неизвестного номера и молчат в трубку. Но я дописал.
В моей старенькой хрущёбе?
Потом появились они. Несколько красивых холодных девушек с крашеным волосами, толстячок пухлый. Другие мужчины, отвратительные, с бесчувственными глазами. Они связали меня, забрали банку, стали допытываться, откуда я взял банку.
«Снимайте с него штаны. Один раз сделаем - пусть привыкает, к чему на зоне пожизненно будет готов». Усмехнулся.
Я бросаюсь на них, разорвав (?) верёвки.
Затемнение...
…среди трупов. Все мертвы.
Я в травму, где меня принял мужчина средних лет. Он обработал мои раны и укол. При этом он как-то странно смотрел на меня. Когда я вернулся домой, трупов не было. Кто-то побывал там. Банка тоже пропала.
В отчаянии я пустился бродить по ночному городу…
Я живу на съёмной квартире с какими-то другими людьми. Нас много. Мы что-то делаем ночами, охотимся на других людей? Среди нас - пухлый крепыш и широкоплечий мощный мужчина с волчьим взглядом.
На одном из заданий - мы на жд-станции - пухлый неожиданно атакует нас с крепышом.
Глухая чернущая ночь, темень , только свет от станции.
В его правой руке возникает небольшой, зажатый между пальцами нож, которым он очень ловко бьёт меня прямо в левый глаз. Я начинаю видеть всё через марево крови, отшатываюсь. Маленький нож превращается в огромный тесак, и он атакует здоровяка. Я понимаю, что это враг и, улучив момент, втыкаю в пухлого свой нож, а, когда тот оборачивается хватаю его и одним широким ровным движением отрезаю его голову - не отсекаю, а именно отрезаю. Крови нет, тело падает.
Крепыш объясняет, что мы должны уйти. Я вытираю с лица кровь, она бежит из глаза розоватой жидкостью, словно чем-то сильно разбавлена, вытекает широкопрозрачными розовыми потёками. Мы забираемся в вагон с песком или щебнем. Под покровом ночи мы едем куда-то во тьму, громила что-то рассказывает. Потом он прыгает с поезда на насыпь внизу и кричит, чтобы я делал то же, но мне становится страшно, и я уезжаю. Поезд летит в ночь, пересекая безжизненные пространства, ныряя в тоннели, пролетая под мостами, вокруг бесконечная, бескрайняя ночь, ни единой живой души, уходящие вдаль поля, паутины проводов, свежий таинственный запах ночи.
Я скитаюсь по стране неделю, потом, оборванный и нищий, возвращаюсь домой. Там словно ничего и не менялось, даже свет горит. Я изучаю в зеркале порезанный глаз. В центре глазного яблока, пересекая зрачок, чёрная бездонная щель. Никого не было в моём доме.
Потом ко мне приходят менты. Они требуют, чтобы я отдал им банку и сказал, откуда она взялась. Я честно рассказываю всё, но их не устраивает. Они обыскивают дом, ничего не находят.
- У тебя месяц сроку подумать - говорит старший. - если нет, сядешь пожжизнненно. Она подтвердит. Из-за спин выходит страшно избитая, измочаленная девушка. Неожиданно твёрдым голосом она рассказывает всё, что я с ней делал. В глазах - пустота.
Я в большой квартире своего врача-травматолога. У него там оборудован крематорий. Он только что кого-то там сжёг.
- Их надо сжигать. Их не берут пули, кресты. Но сгорают они быстро. Нас тоже не просто убить, но можно стальной сетью., - говорит он. - впрочем, они тоже совершенствуются. Чесночные горят минут 15.
- Почему вы не помогли мне?
- А зачем? - он потягивается - ты просто человек, ничто. Это бессмысленно.
Я возвращаюсь домой с какой-то девушкой. Открываю дверь, заходим в комнату. В углу висит мёртвая девушка в петле с ярко-синими волосами. Кажется, что я её уже где-то видел.
Неожиданно кто-то говорит «Начинаем», и нас сбивают с ног. Меня заламывают двое, мою спутницу тоже. Одна из нападавших лёгким грациозным движением наклоняется и откусывает ей два пальца на ноге вместе с куском ступни. Тот самый пухляш, которому я отрезал голову, приговаривает «быстрее, быстрее» и из баллончика пшикает ей на лицо чем-то, что полностью скрывает черты лица, теперь вместо лица слой, серебристо-серая, очень сложная сеть. И тут оживает девушка с синими волосами - кончено. Но моя спутница уже мертва.
- Ты же была в петле? - говорю я
- Я КВ, я мёртвая, а всё, что мертво - КВ. Тебе не понять.
И, хотя она сильная, смелая и красивая, мне становится безумно печально и грустно, мне жаль, что она КВ, ведь КВ - это инструменты (?) и ничего больше. И она первая, кто улыбается мне в этом мире.
Мы уходим, поджигая квартиру.
Долго идём куда то по холодному ночному городу.
Оказываемся у синеволосой дома. Она очень красива, и я хочу. Она тоже.
Но я отстраняюсь и спрашиваю? Ты же наверное холодная там?
- Она смеётся - с чего ты взял?
Но ты же мертва
- Я не холодная. Она улыбается. Знаешь, в тот, первый раз, это я тебя спасла.
Мне очень хочется узнать, что будет дальше, но я просыпаюсь.
На улице яркое летнее солнце, но у меня такое ощущение, что я проснулся в час быка. Пью колу и спешу записать обрывки сна. Удаётся плохо, обрывчато. Документ то и дело вылетает, потом мне начинают звонить с неизвестного номера и молчат в трубку. Но я дописал.