Пермь раз
Глядя на карту своих (всё же пока весьма немногочисленных) поездок, я понимаю, что сейчас Предуралье знакомо мне даже лучше, нежели окрестности родных болотин: Башкортостан, Татарстан, Свердловская область, а теперь и Пермский край. Да я по Лен. области столько не накатал, сколько по той же Башкирии семь лет назад!
Пермь в моём представлении - один из тех хтонических пограничных городов, в которых реальности разных уровней как-то соприкасаются. Попасть в Пермь мне хотелось давно, ещё после прочтения книг великолепного Алексея Иванова, а также мрачного романа Д. Скирюка "Блюз чёрной собаки". Представлялись длинные тёмные улицы, плавно переходящие в катакомбы, где, если поднапрячься, можно разглядеть духи прошлых веков, сидящие за одним костром с весёлыми панками.
Реальность оказалась несколько менее захватывающей (хотя, если верить сети, Правобережье могло утолить мою инфернальную тоску, да времени на него уже не хватало). В Пермь я поехал на поезде, чтобы вкушать аромат странствий (и коньяка, коньяка в тамбуре!). Одним из попутчиков оказался молодой диджей Китсун Панда, который - тесен мир - устраивает вечеринки в баре "Клютч", где ещё полгода назад мы участвовали в файтинг-игрищах. В соседнем плацкарте ехал би-бой из Краснотурьинска (откуда они там берутся?), так что в первый и, наверное, последний раз на одной полочке сидели и болтали три человека, читавшие и книжку Хааса, и книжку Стогова, , и "Электрошок" Гарнье, и даже "Историю диджеев" Брюстера&Броутона.
Дорога до Перми занимает 30 часов. Вечер был мой, и, выпив фляжку коньяка "Русский форпост", на этикетке которого красуется безошибочно выбранный с точки зрения маркетинга генерал Ермолов, будто сошедший с картины Кившенко, я вникал скользящим за окном теням бескрайних лесов и полей. Широка Россия, нет слаще, чем ехать и ехать по ней, покоряя тысячи километров и всей кожей ощущая её невероятный, непостижимый размах.
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взгляд иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной...
(Ф.И. Тютчев)
Поездка была с двойным дном: первый день планировалось играть в стритбол с товарищами с Трибуны спортс.ру, а затем я хотел убежать на поиски граффити. Напрасные надежды. После игры огромная наша шобла прошествовала в какой-то ресторан, где и предалась невоздержанному питию. Я, не желавший напиваться и раскрываться с малознакомыми людьми, всё же ухитрился врезать и, отсев на скамейку остановки, созерцал проезжающие машины, рассказывая случайному соседу о псоглавцах и пределе Ойкумены. Бедный парень; всяко не за этим поехал он в Пермь.
Больше всего меня поразило то, что в Перми а) ночью б) в центре центральнейшем в) под окнами жилых домов можно алкоголизироваться, орать и всячески мешать людям жить, и никто не вызывает милицию. Подсознательно я был готов, что козелки приедут в любую минуту, и у пермских ментов окажется весьма интеррегиональный улов, но никто не потревожил нас в ночи, чего нельзя сказать об обратном. Наша компания орала часов до двух, после чего лишь постепенно разошлась.
Всем было похуй.
Также я был безмерно счастлив, что за всё время поездки никто - а было нас больше 20 - ни словом не обмолвился об Украине. Честь и хвала!
И лишь в последний день, в конце которого меня ожидал самолёт до Питера, отправился я ранним, моросным утром на поиски легендарной пермской хтони и границы между Востоком и Западом...
Пермь в моём представлении - один из тех хтонических пограничных городов, в которых реальности разных уровней как-то соприкасаются. Попасть в Пермь мне хотелось давно, ещё после прочтения книг великолепного Алексея Иванова, а также мрачного романа Д. Скирюка "Блюз чёрной собаки". Представлялись длинные тёмные улицы, плавно переходящие в катакомбы, где, если поднапрячься, можно разглядеть духи прошлых веков, сидящие за одним костром с весёлыми панками.
Реальность оказалась несколько менее захватывающей (хотя, если верить сети, Правобережье могло утолить мою инфернальную тоску, да времени на него уже не хватало). В Пермь я поехал на поезде, чтобы вкушать аромат странствий (и коньяка, коньяка в тамбуре!). Одним из попутчиков оказался молодой диджей Китсун Панда, который - тесен мир - устраивает вечеринки в баре "Клютч", где ещё полгода назад мы участвовали в файтинг-игрищах. В соседнем плацкарте ехал би-бой из Краснотурьинска (откуда они там берутся?), так что в первый и, наверное, последний раз на одной полочке сидели и болтали три человека, читавшие и книжку Хааса, и книжку Стогова, , и "Электрошок" Гарнье, и даже "Историю диджеев" Брюстера&Броутона.
Дорога до Перми занимает 30 часов. Вечер был мой, и, выпив фляжку коньяка "Русский форпост", на этикетке которого красуется безошибочно выбранный с точки зрения маркетинга генерал Ермолов, будто сошедший с картины Кившенко, я вникал скользящим за окном теням бескрайних лесов и полей. Широка Россия, нет слаще, чем ехать и ехать по ней, покоряя тысячи километров и всей кожей ощущая её невероятный, непостижимый размах.
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взгляд иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной...
(Ф.И. Тютчев)
Поездка была с двойным дном: первый день планировалось играть в стритбол с товарищами с Трибуны спортс.ру, а затем я хотел убежать на поиски граффити. Напрасные надежды. После игры огромная наша шобла прошествовала в какой-то ресторан, где и предалась невоздержанному питию. Я, не желавший напиваться и раскрываться с малознакомыми людьми, всё же ухитрился врезать и, отсев на скамейку остановки, созерцал проезжающие машины, рассказывая случайному соседу о псоглавцах и пределе Ойкумены. Бедный парень; всяко не за этим поехал он в Пермь.
Больше всего меня поразило то, что в Перми а) ночью б) в центре центральнейшем в) под окнами жилых домов можно алкоголизироваться, орать и всячески мешать людям жить, и никто не вызывает милицию. Подсознательно я был готов, что козелки приедут в любую минуту, и у пермских ментов окажется весьма интеррегиональный улов, но никто не потревожил нас в ночи, чего нельзя сказать об обратном. Наша компания орала часов до двух, после чего лишь постепенно разошлась.
Всем было похуй.
Также я был безмерно счастлив, что за всё время поездки никто - а было нас больше 20 - ни словом не обмолвился об Украине. Честь и хвала!
И лишь в последний день, в конце которого меня ожидал самолёт до Питера, отправился я ранним, моросным утром на поиски легендарной пермской хтони и границы между Востоком и Западом...