Гладиаторы: презренные и достойные любви
«Suspirium puellarum Celadus thraex… puellarum decus…» - «Отрада девушек фракиец Целад, девушек мечта».
«Cresces reti puparru domnus… puparum noctumarum medicus…» - «Кресцент ретиарий - девушек властитель, девушек ночной врачеватель».(Помпейские граффити, обнаруженные в конце 19 века.)
Извержение Везувия в одночасье остановило жизнь Помпей, но пепел вулкана на века сохранил удивительные мгновения жизни, отражения чувств погибших жителей города - надписи на стенах. В них мечты, надежды и признания в любви…
Амфитеатр в Помпеях, помпейская фреска.
Гладиаторов презирали. Судьба гладиатора считалась проклятьем.
Однако, несмотря на то, что гладиаторы находились в самых низах социальной лестницы Римской империи, их любили. Благодаря своим победам на арене, они становились кумирами, как сегодня спортсмены или поп-звезды. Наиболее выдающиеся гладиаторы становились объектами феноменального обожания и были известны далеко за пределами империи. Они пользовались небывалым успехом у слабого пола, имели множество поклонниц и богатых любовниц-покровительниц.
Мозаика, вилла Тусколо, фрагмент, кон. 3 в. (Рим, галерея Боргезе)
«Секрет успеха» гладиаторов у дам «открывает» Ювенал (VI, 81-114) в эпиграмме на Эппию:
«Впрочем, что за краса зажгла, что за юность пленила Эппию?
Что увидав, «гладиаторши» прозвище терпит?
Сергиол, милый ее, уж давно себе бороду бреет,
Скоро уйдет на покой, потому что изранены руки,
А на лице у него уж немало следов безобразных:
Шлемом натертый желвак огромный по самому носу,
Вечно слезятся глаза, причиняя острые боли.
Все ж гладиатор он был и, стало быть, схож с Гиацинтом.
Стал для нее он дороже, чем родина, дети и сестры,
Лучше, чем муж: ведь с оружием он!»
В последней строке Ювенал использует слово «ferrum» (железо, оружие). Сила гладиаторского оружия производила на публику неизгладимое впечатление. Но, кроме того, меч - это общепринятый символ мужского начала. Слово «gladius» («короткий меч», от которого, собственно, возник термин «гладиатор»), являлся эвфемизмом мужского полового органа.
Упоминая Гиацинта сатирик иронизирует над тем, что Эппия обожествляет своего любовника. По преданию, Аполлон, случайно убив своего возлюбленного Гиацинта, вырастил из пролитой им крови прекрасный цветок.
Сами гладиаторы, не только поддерживали ежедневными тренировками свою физическую форму, но и тщательно следили за внешностью и делали все, что соответствовать своему статусу «сердцеедов».
Свидетельство об этом можно найти в «Сатириконе» Петрония. Он рассказывает историю бывшего гладиатора Энколпия, скрывавшего под видом раба по имени Полиэн, в которого влюбилась богатая красавица Кирка. Служанка Хрисида, посланная устроить свидании Кирки с Энколпием, говорит:
[Петроний «Сатирикон»]
«Ты уверен в своей красоте и поэтому, разыгрывая гордеца, торгуешь объятьями, а не даришь их. Зачем эти тщательно расчесанные волосы? Зачем лицо по¬крыто румянами? К чему эта нежная игра глазами, эта искусственная походка и шаги, ровно размеренные? Разве не для того, чтобы выставлять красоту свою на продажу?
Так вот, если ты продаешь то, что нам требуется, так ваш товар, наш купец; если же - что более вяжется с человеческим достоинством - ты делишься своими ласками бескорыстно, то сделай это в виде одолжения. А что касается твоих слов, будто ты раб и человек низкого происхождения, так этим ты только разжигаешь желание жаждущей. Некоторых женщин возбуждает нечистоплотность: сладострастие в них просыпается только при виде раба или вестового, высоко подпоясанного. Других распаляет вид гладиаторов, или покрытого пылью погонщика ослов, или, наконец, актера на сцене, выставляющего себя напоказ. Вот из такого же сорта женщин и моя госпожа: она от орхестры мимо четырнадцати рядов проходит и только среди самых подонков черни отыскивает себе то, что ей по сердцу».
Известно, что некоторые гладиаторы становились фаворитами императоров. Однако высокие должности при дворе не избавляли от общественного презрения, как и детей гладиаторов, «плодов греха».
Так о Курции Руфе, удостоенном императором Клавдием триумфа и получившего в управление провинцию Африка, Тацит (Анналы, IX, 21) с пренебрежением пишет: «Некоторые передают, что он сын гладиатора, не стану утверждать ложного и стыжусь сказать правду». Из-за сомнительного происхождения не выказывалось уважения Нимфидию Сабину, префекту преторианцев при Нероне, принявшего сторону Гальбы. О нем говорили, что он был сыном гладиатора Марциана, в которого из-за его славы влюбилась мать Сабина, вольноотпущенница.
Лампы с изображением фракийцей, 1 в. Берлинский музей
Бронзовый колокольчик из Эрколано. Неаполь, Национальный музей
Самый известный слух такого рода касается императора Коммода.
Юлий Капитолин «Жизнеописание Марка Антонина Философа»
[О рождении Коммода]XIX. (1) Некоторые говорят - и это кажется правдоподобным, - что Коммод Антонин, его преемник и сын, родился не от него, а был плодом прелюбодеяния, и добавляют к этому такую, живущую в народной молве, сказочку. (2) Как-то раз Фаустина, дочь Пия и жена Марка, при виде проходивших мимо гладиаторов воспылала любовью к одному из них - и после долгих страданий, причиненных любовным недугом, призналась в своей любви мужу. (3) Когда Марк обратился к халдеям, они дали совет убить этого гладиатора с тем, чтобы Фаустина омылась его кровью и потом возлегла с мужем. (4) Когда это было сделано, Фаустина, правда, освободилась от любви, (5) но на свет появился Коммод - скорее гладиатор, чем император: будучи императором, он выступал публично перед народом почти тысячу раз в гладиаторских боях, как это будет указано в его жизнеописании. (6) Этот рассказ считается правдоподобным на том основании, что сын столь безупречного государя отличался такими нравами, какие чужды даже любому учителю гладиаторов, любому актеру, любому из тех, кто выступает на арене, наконец, любому человеку, в котором, как в помойной яме, соединены всякая грязь и преступление. (7) Многие говорят и так, что Коммод - вообще плод преступной любви: ведь хорошо известно, что в Кайоте Фаустина выбирала себе любовников из матросов и гладиаторов.
Помпеи, амфитеатр
«Cresces reti puparru domnus… puparum noctumarum medicus…» - «Кресцент ретиарий - девушек властитель, девушек ночной врачеватель».(Помпейские граффити, обнаруженные в конце 19 века.)
Извержение Везувия в одночасье остановило жизнь Помпей, но пепел вулкана на века сохранил удивительные мгновения жизни, отражения чувств погибших жителей города - надписи на стенах. В них мечты, надежды и признания в любви…
Амфитеатр в Помпеях, помпейская фреска.
Гладиаторов презирали. Судьба гладиатора считалась проклятьем.
Однако, несмотря на то, что гладиаторы находились в самых низах социальной лестницы Римской империи, их любили. Благодаря своим победам на арене, они становились кумирами, как сегодня спортсмены или поп-звезды. Наиболее выдающиеся гладиаторы становились объектами феноменального обожания и были известны далеко за пределами империи. Они пользовались небывалым успехом у слабого пола, имели множество поклонниц и богатых любовниц-покровительниц.
Мозаика, вилла Тусколо, фрагмент, кон. 3 в. (Рим, галерея Боргезе)
«Секрет успеха» гладиаторов у дам «открывает» Ювенал (VI, 81-114) в эпиграмме на Эппию:
«Впрочем, что за краса зажгла, что за юность пленила Эппию?
Что увидав, «гладиаторши» прозвище терпит?
Сергиол, милый ее, уж давно себе бороду бреет,
Скоро уйдет на покой, потому что изранены руки,
А на лице у него уж немало следов безобразных:
Шлемом натертый желвак огромный по самому носу,
Вечно слезятся глаза, причиняя острые боли.
Все ж гладиатор он был и, стало быть, схож с Гиацинтом.
Стал для нее он дороже, чем родина, дети и сестры,
Лучше, чем муж: ведь с оружием он!»
В последней строке Ювенал использует слово «ferrum» (железо, оружие). Сила гладиаторского оружия производила на публику неизгладимое впечатление. Но, кроме того, меч - это общепринятый символ мужского начала. Слово «gladius» («короткий меч», от которого, собственно, возник термин «гладиатор»), являлся эвфемизмом мужского полового органа.
Упоминая Гиацинта сатирик иронизирует над тем, что Эппия обожествляет своего любовника. По преданию, Аполлон, случайно убив своего возлюбленного Гиацинта, вырастил из пролитой им крови прекрасный цветок.
Сами гладиаторы, не только поддерживали ежедневными тренировками свою физическую форму, но и тщательно следили за внешностью и делали все, что соответствовать своему статусу «сердцеедов».
Свидетельство об этом можно найти в «Сатириконе» Петрония. Он рассказывает историю бывшего гладиатора Энколпия, скрывавшего под видом раба по имени Полиэн, в которого влюбилась богатая красавица Кирка. Служанка Хрисида, посланная устроить свидании Кирки с Энколпием, говорит:
[Петроний «Сатирикон»]
«Ты уверен в своей красоте и поэтому, разыгрывая гордеца, торгуешь объятьями, а не даришь их. Зачем эти тщательно расчесанные волосы? Зачем лицо по¬крыто румянами? К чему эта нежная игра глазами, эта искусственная походка и шаги, ровно размеренные? Разве не для того, чтобы выставлять красоту свою на продажу?
Так вот, если ты продаешь то, что нам требуется, так ваш товар, наш купец; если же - что более вяжется с человеческим достоинством - ты делишься своими ласками бескорыстно, то сделай это в виде одолжения. А что касается твоих слов, будто ты раб и человек низкого происхождения, так этим ты только разжигаешь желание жаждущей. Некоторых женщин возбуждает нечистоплотность: сладострастие в них просыпается только при виде раба или вестового, высоко подпоясанного. Других распаляет вид гладиаторов, или покрытого пылью погонщика ослов, или, наконец, актера на сцене, выставляющего себя напоказ. Вот из такого же сорта женщин и моя госпожа: она от орхестры мимо четырнадцати рядов проходит и только среди самых подонков черни отыскивает себе то, что ей по сердцу».
Известно, что некоторые гладиаторы становились фаворитами императоров. Однако высокие должности при дворе не избавляли от общественного презрения, как и детей гладиаторов, «плодов греха».
Так о Курции Руфе, удостоенном императором Клавдием триумфа и получившего в управление провинцию Африка, Тацит (Анналы, IX, 21) с пренебрежением пишет: «Некоторые передают, что он сын гладиатора, не стану утверждать ложного и стыжусь сказать правду». Из-за сомнительного происхождения не выказывалось уважения Нимфидию Сабину, префекту преторианцев при Нероне, принявшего сторону Гальбы. О нем говорили, что он был сыном гладиатора Марциана, в которого из-за его славы влюбилась мать Сабина, вольноотпущенница.
Лампы с изображением фракийцей, 1 в. Берлинский музей
Бронзовый колокольчик из Эрколано. Неаполь, Национальный музей
Самый известный слух такого рода касается императора Коммода.
Юлий Капитолин «Жизнеописание Марка Антонина Философа»
[О рождении Коммода]XIX. (1) Некоторые говорят - и это кажется правдоподобным, - что Коммод Антонин, его преемник и сын, родился не от него, а был плодом прелюбодеяния, и добавляют к этому такую, живущую в народной молве, сказочку. (2) Как-то раз Фаустина, дочь Пия и жена Марка, при виде проходивших мимо гладиаторов воспылала любовью к одному из них - и после долгих страданий, причиненных любовным недугом, призналась в своей любви мужу. (3) Когда Марк обратился к халдеям, они дали совет убить этого гладиатора с тем, чтобы Фаустина омылась его кровью и потом возлегла с мужем. (4) Когда это было сделано, Фаустина, правда, освободилась от любви, (5) но на свет появился Коммод - скорее гладиатор, чем император: будучи императором, он выступал публично перед народом почти тысячу раз в гладиаторских боях, как это будет указано в его жизнеописании. (6) Этот рассказ считается правдоподобным на том основании, что сын столь безупречного государя отличался такими нравами, какие чужды даже любому учителю гладиаторов, любому актеру, любому из тех, кто выступает на арене, наконец, любому человеку, в котором, как в помойной яме, соединены всякая грязь и преступление. (7) Многие говорят и так, что Коммод - вообще плод преступной любви: ведь хорошо известно, что в Кайоте Фаустина выбирала себе любовников из матросов и гладиаторов.
Помпеи, амфитеатр