Miami Beach - true story. Правдивый рассказ о моей поездке в Майами-бич.
Я был идеальным клиентом для Майами. Худой, морально уставший, перед поездкой я практически ничего не мог есть (меня постоянно тошнило) - в последние дни перед вылетом мне было так плохо, что я едва перенес перелет. Москва не хотела отпускать, и в Шереметьево пришлось тащиться дважды - первый рейс отменили вообще (тогда был ураган в Нью-йорке), во второй вылет задержали на час - из-за ледяного дождя, так что в неудобного кресле паршивого аэрофлотовского аэрбаса мне пришлось сидеть почти 14 часов - это было ужасно.
От самолетной еды меня вновь начало тошнить, да ктому же и поднялась температура, причем судя по ощущениям очень высокая. Я выпил таблетку темпалгина, и, к счастью, мне удалось проспать несколько часов.
Где-то с января я просто в буквальном смысле сходил с ума - меня гложило ужасное ощущение, переходящее в панический страх, которое подсознательно сидело внутри меня. Я почти не мог есть, меня тошнило после каждого приема пищи.
Работа в газете измотала меня, высосала все соки, выжала все, что можно. Я понял, что больше так не смогу, в новогодние праздники - когда внезапно наступили выходные. На меня накатило все пережитое с декабря 2011 года - начиная со скандалов на выборах, откуда меня выгоняла полиция. Память переносила меня то на внезапный митинг на Чистых прудах, который перерос в столкновения с полицией. Сколько раз меня пытались задержать, сколько нервов я потратил на бессмысленные споры с редакторшой отдела политики, сколько хамства мне пришлось выслушать от российских вип-оппозиционеров и что гораздо хуже, людей, которых я считал близкими друзьями.
У меня оставалось два выхода: либо уволиться, и уехать подальше от Москвы, либо уехать. Я выбрал второе, тем более, что я всю жизнь мечтал побывать в Майами.
Очередь на паспортном контроле тянулась очень долго. Я едва стоял на ногах, грязный и потный, я из последних сил вышел из аэропорта и сел в первое попавшееся такси. Влажный, теплый воздух ночного Майами окутал меня. Очень доброжелательный таксист развлекал меня, едва держащегося на ногах, и рассказывал о достопримечательностях города.
Через 15 минут мы были на Ocean Drive - это главная и самая известная улица Майами-бич, одного из самых роскошных и точно самого знаменитого курорта мира. У входа в жилой дом меня встретила хозяйка квартиры - пожилая испанка Даниэла. Она провела меня в мою новую квартиру, поинтересовавшись, все ли мне там нравится... Мне все нравилось - особенно то, что там было стерильно чисто.
Едва найдя силы сбросить с себя зимние ботинки, я вышел на улицу. Яркие огни магазинов и теплый ветер с океана произвели впечатления, но все, чего мне хотелось - перекусить хоть чего-нибудь и лечь спать. Я заказал себе луковый суп в T.G.I. Fridays и чай, опасаясь новых приступов тошноты, которые не дадут мне заснуть. Суп оказался отвратительным (и зачем я только его заказал, ведь терпеть не могу вареный лук), и едва осилив пол-порции я отправился спать.
Утром мне было все еще плохо - я проснулся в 7 утра, весь мокрый от жары. Позже я понял, что спать без кондиционера в Майами-бич практически невозможно. Встав с постели, я включил телевизор и попал прямо на начало «Жестоких игр» - одного из моих самых любимых фильмов. Мне показалось это хорошим знаком. Досмотрев до конца фильм, я отправился гулять. Сказать по правде, я был впечатлен увиденным - меня встретили роскошные чистые улицы, пальмы, красивые коттеджи, небоскребы, причал, невероятно красивый парк. Позже я выяснил, что идя наугад, я попал в одно из самых красивых и элитных мест Майами-бич в South point park, что на South beach (самая южная точка острова).
В одном из кафе на Ocean-drive я заказал себе легкий завтрак, ожидая возвращения привычных приступов тошноты. Их не было. Постепенно, медленно, я начал приходить в себя. Я не экономил. Мне было уже все равно, и я решил себе ни в чем не отказывать, и питался в самых дорогих ресторанах на Ocean-drive. За месяц я побывал во всех из них.
Мое моральное состояние было настолько тяжелым, что не было сил, а главное желания даже ходить по магазинам. Однако первым местом, куда я направился был Appstore на Alton road, где я купил себе Iphone 5 за 700 долларов (653$+налоги). Мне давно нужен был новый мобильный, и я решил себя порадовать - я мог себе это позволить.
После чего я купил себе американскую сим-карту T-Mobile (безлимитные звонки на территории США, СМС, и Интернет за 30$ в месяц) и открыл карту в американском Wells Fargo банке. С американской симкой я мог позволить себе идя по улице звонить в Россию по скайпу - там операторы действительно знают, что такое мобильный интернет. Я всерьез подумывал остаться жить в этом городе, мой журналистский статус мне это позволял.
В первые дни я почти никому, кроме родных - мамы и бабушек, не звонил. Я хотел забыть от тех переживаний, которые сделали пережитый год интересным, но невероятно тяжелым в моей жизни.
Мало-помалу я приходил в себя. Вкусная еда, океан, солнце и улыбчивые люди постепенно, очень медленно приводили меня в чувство. В Майами-бич я познакомился с Катей, которая была подругой моей подруги в Москве, но потом переехала на ПМЖ в роскошный Майами. Ей было достаточно тяжело в первое время, однако по ее глазам я видел, что она счастлива и живет именно там, где всегда хотела, исполняя недостижимую для многих мечту. Проводя целыми днями на тяжелой работе вечерами она выбиралась со мной на прогулку по вечерней Ocean-drive. Обдуваемые теплым, ласковым ветром с океана и согреваемые огнями газовых обогревателей (хитеров) из уличных кафешек, мы ходили и наслаждались этим местом.
«Как ЭТО кому-то может не нравится?», - оглядывая неоновые огни Майами, с улыбкой говорила мне Катя, намекая на свою соседку по комнате Олю. Последняя, в свое время приехала из Воронежа по work&travel, но уезжать обратно уже не захотела, предпочтя нелегальную работу в Америке более предпочтительной, чем возвращение обратно. Прожив в США год судьба занесла ее в Майами, где она случайно попала под полицейскую облаву и теперь ждала депортации обратно. «Здесь все какое-то ненастоящее», - сказала она мне сразу при знакомстве. «Я только что видел бомжа на улице. Куда уж реальнее!», - отшутился я.
Иногда к нашим прогулкам присоединялась Оля, и втроем, русские и расслабленные, мы гуляли по вечернему Ocean-drive. Иногда вечером мы добирались до моего дома, и садились на шезлонгах у бассейна с теплой водой, и пили чай, который я привез из Москвы с американским, невероятно сладким шоколадом Hershy's (2$ за плитку).
Физически я приходил в себя, но в душе было что-то не то. Я подсознательно старался избегать звонков в Москву и звонков из Москвы и говорил всем, что я останусь. В этом время, как я узнал уже позже, моей бабушке по отцовской линии было очень плохо. Она умирала.
Мы с бабушкой были очень близки. Они жили вдвоем с отцом я отдельно от них, но я часто любил приезжать к ним в гости. Когда я был помладше, мы ходили вместе по магазинам, на дедушкины деньги скупая все подряд - именно она привила мне страсть к шоппингу. Уезжая, она всегда подкидывала мне денег на карманные расходы, которые всегда были очень кстати. В те редкие моменты, когда я у нее гостил, я чувствовал себя в защищенности - наверное потому, что был в месте, где меня любят. Потом бабушка стала болеть, и я бывал у нее реже, но все равно несколько раз в неделю мы традиционно созванивались и обсуждали то покупку для меня новых ботинок, то капризы ее кошки «лапки». В один из наших последних разговоров она заботливо уговаривала меня купит себе новые зимние ботинки с натуральным мехом, а я как раз шел на каток и рассказывал про мои новые коньки.
Я решил не говорить ей, что еду в Майами, и позвонил ей уже оттуда. Она ответила мне взволнованным голосом, и на привычный вопрос «как дела?», сказала, что, мол, так себе - неважно себя чувствует. Потом на мои звонки отвечал уже отец, который рассказал бабушке что я в Майами, а та передавала привет, но на телефон отвечать просила его, говоря, что ей нездоровится.
Пока я загорал на пляжах South Beach и наслаждался видами лазурного побережья, три дня от отца звонков не было, а сам я звонить физически не мог - не было денег на мобильном. Более того, мне по непонятной причине хотелось избегать этих звонков, но я и предположить не мог истинной причины этого.
Один из солнечных маямских дней я проводил в круизе, плывя на лайнере вокруг домов знаменитостей, расположенных на островах вокруг Майами-бич. Пока экипаж радостно рассказывал про то, в каком доме жил Рикки Мартин, а в каком - основатель Виагры, закатное солнце освещало океан и роскошные особняки из белого камня, окруженные памятниками.
В этот момент мне позвонил отец, и этот момент навсегда запечатлился в памяти. Он сказал, что три дня назад бабушку положили в реанимацию в тяжелом состоянии, а сегодня она умерла. Невообразимость происходящего, контраст между увиденным и услышанным навсегда запечатлился в моей памяти. Пока роскошный теплоход бороздил волны вокруг красивейших островов, в нищей, холодной, неуютной реанимации московской больницы умирала моя бабушка. И я ничего не мог с этим поделать. Я уже долго не видел ее и не разговаривал с ней.
В ступоре, молча, без эмоций, я дождался окончания экскурсии и приехал домой. Квартира внеазапно показалась мне абсолютно чужой, а все что мне захотелось - это оказаться в окружении родных и семьи. С ужасным чувством на душе я пошел в душ и открыд воду. Вместе с водой у меня из глаз потекли слезы, которые я не хотел останавливать. Я вспоминал бабушку, говорил с ней и просил у нее прощения за то, что в последние минуты меня не было рядом. Я уверен, что ее душа меня слышала.
Впереди был вечер - теплый майамский вечер, который я уже не мог переносить. Мне хотелось убраться отсюда поскорее. Я пошел в ресторан, заказал себе рыбу, а потом пошел в элитный ночной клуб, поскольку не знал, что мне делать - спать я не мог, и не хотел.
Я ждал, когда в Москве наступит утро, чтобы поделиться этими ужасными новостями, с бабушкой по материнской линии и мамой. Я знал, что после того, как я произнесу это вслух, мне сначала станет очень больно, но потом я сброшу с себя хотя бы часть этого груза. Когда позвонила бабушка, я шел по улицы в роскошной розовой рубашке и синих брюках с полосой, и гламурных черных очках - разоделся для клуба. Я до сих пор помню тот диссонанс, когда идешь по залитой огнями улице одного из лучших курортов мира, и из глаз, закрытых гламурными черными очками текут слезы.
Мне безумно хотелось вернуться к друзьям и родным и безумно не хотелось возвращаться обратно в Москву. Я представил, что бы со мной было, если бы я, поменяв билет вернулся из теплого, солнечного Майами прямиком в московский февраль - на кладбище, где хоронили бабушку, которуя я очень сильно любил, и которая любила меня.
Я остался в Майами до конца февраля.
Мы сидели с Катей и ее подругой - бывшей стриптизеркой-француженкой Памелой Касос, в одном из лучших и самых уютных кафе Ocean-drive - “У Сантьяго». Я рассказал Кате, что у меня умерла бабушка и мы несколько минут посидели обнявшись - я до сих пор помню, как важны мне тогда были простые человеческие объятия. «I am so sorry babe”, - сделав грустное лицо добавила Памела.
«Знаешь, этого я боюсь больше всего», - откровенно призналась мне Катя, все родные которой также остались в Москве.
Больше эту тему мы не заводили, и проводили дни так, как это принято в Майами. На следующее утро я поехал в единственную русскую православную церковь города. Она находилась в испаноязычном квартале, так что никто ни в автобусе, ни в районе, как правило даже не говорил по-английски. Впервые за время пребывания в Америке, мне было очень неуютно. В церкви было мало прихожан, но я успел поставить свечку и отстоять одну службу, после которой мне стало легче. Американский священник отпустил мне мой грех.
Я приехал в церковь и на следующее утро, передал священнику записки и разговорился с ним. Он рассказал, что, раньше был католическим священником, но принял православие, женившись на русской женщине, после чего выучил русский язык: «Знаете, это чудо, что я его выучил, поскольку у меня вообще от природы очень плохая память».
Никакого отпускного настроения я уже не чувствовал. Я чувствовал, что живу в Майами, и чувствовал, что мне очень одиноко. Я ощущал это одиночество кожей. Практически каждый вечер я ходил в бары или клубы, где знакомился с новыми людьми и заполнян свободное время общением - оно мне было необходимо. Перед этим скупал сувениры для московских - родни и друзей. Я впервые в жизни почувствовал, как дороги мне эти люди. У меня создалось четкое ощущение, что в Майами я провел не месяц, а целую жизнь.
Перед барами я приглашал на ужин Катю, либо моих новых друзей. Например, Лулу и Себастиана, брата и сестру, которые переехали в Майами из Мехико и вовсю обживались в новом городе. Символично, что они решили остаться, не понимая, как кто-то может уехать из такого классного места, а я уже точно знал, что уеду обратно в Москву. И более того, хотел этого.
В день отъезда было пасмурно. В аэропорту, когда Катя провожала меня, у нее на глаза неожиданно навернулись слезы. «Не уезжай. Оставайся, а?» - обняв меня, прошептала она. Через три часа я был в февральском, озаренным зимним фиолетовым закатом Нью-йорке, где уже чувствовалось приближение весны. Откуда, обратно в Москву я летел в окружении русских, и впервые с умилением и ностальгией слушал добродушно-заботливое переругивание супружеской пары, и представлял, что наверно они тоже чьи-то бабушка с дедушкой и летят к семье. «Слушай, наверно, Дельта старая авиакомпания совсем, вон какие стюардессы у них тетки старые», - делилась она впечатлениями с мужем.
Я закрыл глаза и откинулся на кресло. Самолет приближался к Москве.
