(no subject)
Понравился мне Гришковец складным слогом и доступной откровенной мыслью. Но подвело моё чутьё. И тут, поди что, коньюктура. Замаскированная, профессиональная коньюктура.
По мотивам этого и этого сообщения из журнала Гришковца.
=============
«Мама, смотри! У этого дяденьки на одной половине зада шишка , размером с мой тупой американский мозг, а на другой половине дырка аж до костей».
Мама (поглаживая голову африканского ребёнка и суя ему доллар): «А, это ничего, одну сторону ему зацеловали до шишки , а другую - зализали дло дыры. Зато смотри, какой он благородный: даёт африканским мамам свою дочку по голове погладить».
Гришковец (честно глядя в камеру): «От души делаю, даже денег не предлагаю!».
«Мама, а чего это ты его девочку гладишь?»
Мама (гладя дочку Гришковица и ожидающе глядя на него): «Да по-моему, его это заводит. Может и отвалит пару долларов, что нам на овцу не хватает…Не, от этого, кроме открытости, хлеба не дождёшься».
«Джэйн, с кем это ты беседовала?».
Джэйн (нарываясь на скандал и повышая тон): «А, это русский писатель. Говорит, очень популярный. Вот если б ты писал тридцать лет назад, как я тебе и говорила, то мы бы в Ботсвану молодыми бы поехали. А то, что это - начать писать в шестьдесят и переться чорт знает куда с геммороем и артритом…».
Гришковец (честно глядя в камеру): «Я очень доволен их скандалом».
По мотивам этого и этого сообщения из журнала Гришковца.
=============
«Мама, смотри! У этого дяденьки на одной половине зада шишка , размером с мой тупой американский мозг, а на другой половине дырка аж до костей».
Мама (поглаживая голову африканского ребёнка и суя ему доллар): «А, это ничего, одну сторону ему зацеловали до шишки , а другую - зализали дло дыры. Зато смотри, какой он благородный: даёт африканским мамам свою дочку по голове погладить».
Гришковец (честно глядя в камеру): «От души делаю, даже денег не предлагаю!».
«Мама, а чего это ты его девочку гладишь?»
Мама (гладя дочку Гришковица и ожидающе глядя на него): «Да по-моему, его это заводит. Может и отвалит пару долларов, что нам на овцу не хватает…Не, от этого, кроме открытости, хлеба не дождёшься».
«Джэйн, с кем это ты беседовала?».
Джэйн (нарываясь на скандал и повышая тон): «А, это русский писатель. Говорит, очень популярный. Вот если б ты писал тридцать лет назад, как я тебе и говорила, то мы бы в Ботсвану молодыми бы поехали. А то, что это - начать писать в шестьдесят и переться чорт знает куда с геммороем и артритом…».
Гришковец (честно глядя в камеру): «Я очень доволен их скандалом».