Мария Арбатова с интересным рассказом про чудо-докторов ортопедов
Мария Арбатова рассказывает в своем блоге интересную и поучительную историю про свой поход к очень крутым врачам-ортопедам.
Пишет, что оказывается, каждый инвалид имеет полное право бесплатно получить полностью подогнанный под него протез.
"И для всего этого инвалидам, а особенно родителям детей-инвалидов, надо всего лишь подробно выучить свои права и воспользоваться своими возможностями, представляемыми законом и бюджетом".
Оригинал взят у arbatovagidepar в Свежие впечатления про инвалидные дела
Как я уже жаловалась, в январе приспичило утихомиривать через форточку урода, врубившего в автомобиле музыку на всю Красную Пресню, а потом поскакать зайцем по подоконнику и столу и рухнуть камнем на больную коленку. Приговор главного травматолога по коленочкам «Спартака» - Александра Ильина - оказался суровым, немедленно надеть на ногу немецкий "ортез" (хрень из железок и ремешков на липучках).[Spoiler (click to open)]
Но тема моя не просто травматологическая, она ещё и ортопедическая.
А, нахлебавшись советской ортопедии в юности, я ненавижу её вместе с совком на клеточном уровне, и меня колбасит от одного слова "ортопед". Понимая это, руководитель Национального центра проблем инвалидности Александр Лысенко, буквально взял меня за шиворот и куда-то повёз. Тот самый Александр Лысенко, что днями на сходке Народного фронта объяснял Путину, как нам обустроить инвалидов в России. Мы познакомились у Андрея Малахова на программе о молодой семейной паре сирот-инвалидов из читинского сельского интерната. Может, кто помнит, там девушка всё просила маму с папой, сдавших её в детдом, хоть встретиться, хоть одним глазком на них взглянуть. Все поахали-поохали на программе, а Лысенко занялся её судьбой. И оказалось, что в Чите её можно прекрасно прооперировать, и теперь она уже правильно ходит одной ногой, а скоро правильно пойдёт и второй. Я тут же стала к нему приставать с привозом в Москву писательницы Тамары Черемновой, и он, как фокусник, решил всё с помощью верного использования закона об инвалидах, которым в нашей стране никто не умеет пользоваться.
И вот пришёл мой черёд попасть в сферу милосердия, и Александр Лысенко привёз меня в Федеральное бюро медико-социальной экспертизы. Название почти как ФБР, здание почти как Пентагон. Стоит на Коровинском шоссе, вокруг парк, есть чем дышать, внутри просторно и ухожено.
Александр Лысенко в фойе Федерального бюро медико-социальной экспертизы
Сперва оказались в кабинете «главврача» - у них это называется главный федеральный эксперт по МСЭ. Дико симпатичный человек с дико ласковой фамилией - Михаил Анатольевич Дымочка.
Пока Лысенко и Дымочка говорили на своём медицинско-птичьем языке, успела выудить из них цифры. В России 13 500 000 инвалидов, 568 000 из них дети. Вопрос не в том, много это или мало, вопрос в том, что бОльшая часть вполне интегрирована, а может быть интегрирована ещё лучше. Вот у меня, например, с детства больная нога, и даже есть «розовая справка» об этом, но я даже после нонешней травмы интегрирована так, что лучше бы чуток дезинтегрироваться. И таких половина, но есть и другая половина, и ею занимается Федеральное бюро медико-социальной экспертизы и его коллеги.
Второй визит мы нанесли Сергею Срегеевичу Сергееву, который Президент российской организации "Международный Альянс Остеосинтеза, ОТС Russia" , Профессор кафедры травматологии и ортопедии РУДНов, Член экспертного совета ВАК РФ по хирургическим болезням, Член Комиссии по новой технике Министерства социального развития и здравоохранения Российской Федерации, Член правления Московского общества травматологов-ортопедов.
Короче, очень крутой, но при этом, если с него снять очки и распустить волосы, вполне мог бы играть Моцарта, не выпившего яду и дожившего до профессорского возраста. В кабинете с картиной, на которой средневековые эскулапы упражняются в анатомировании труппа, выпуская из него кишки, профессор Сергеев изучил мою многострадальную, искусанную пиявками коленку. Также как Ильин, велел не ходить без ортеза хотя бы два месяца и отдал в кабинет к Светлане Кораблиной - занимающейся проектированием и производством.
Светлане забрала у меня паспорт и «розовую справку», и началось самое интересное. Сперва в кабинет принесли что-то упаковывающее ногу от причинного места до стопы с жёсткими лопастями и кокетливой расцветкой - практически гипс, но снимаемый на ночь. Его сменило нечто яркое натяжное, с пряжками, резинками и застежками. И, наконец, возникло то самое из ремешков, железок и липучек, фиксирующее коленку, называющееся «ортез» и известное большинству куршавельских лыжников. Тут снова появился профессор Сергеев, и втроём со Светланой и дамой, приносящей «ортопедические шедевры», они начали мостить ортез прямо мне на брюки, расправляя липучки и прилаживая железки. Ужасно неудобно, когда три человека так с тобой возятся. При этом профессор встаёт на колени, чтоб проследить плотно ли прилегает конструкции к голени, две помогающие переживают, стараются, и когда всё складывается, у них сияют глаза. А дама, что принесла ортез счастливо повторяет : «Он просто её ждал на складе!» Я чуть не прослезилась! Особенно после советских воспоминаний : «Что ты ко мне пришла? Что я тебе сделаю новый сустав? Бегать нельзя, ходить ограниченно, а рожать категорически запрещено!»
Я потом говорю Светлане : - Неловко, что вы все со мной столько возились!
А она мне : - Это не потому, что именно с вами, мы со всеми возимся, у нас пациенты штучные. Каждому надо очень точно подобрать под него, иначе вся работа насмарку!
Спрашиваю : - Деньги куда платить?
Отвечает : - Никаких денег, у вас «розовая справка», я вам оформила ИПР. Странно, что у вас его никогда не было.
ИПР - это индивидуальная программа реабилитации, я и не предполагала, что это может меня касаться. У меня даже в районной поликлинике карты нет, что называется, ловлю мышей по мере поступления в литфондовской и Пироговском центре на Иваньковском шоссе. А оказывается мне по ИПР, полагается разлечься сейчас в этом самом Федеральном бюро и получать ванны, массажи, ЛФК и ходить с металлическим ящиком на спине по беговой дорожке, пока он будет двать электронные команды нужным ему мышцам; но времни нет...
Говорю : - Этот ортез стоит тысячу долларов, кто за него платит?
Светлана отвечает : - Государство. И это доступно для всех, более того, в регионах сейчас конкуренция между ортопедическими предприятиями и реабилитационными услугами за госзаказ. Но ваш-то дешевый, мы тут собираем из импортных фрагментов изделия по миллиону рублей. Сейчас покажу своих любимых пациентов на нашем сайте.
И открывает на компе такое, что я немедленно хватаюсь за фотоаппарат, благо, эти взрослые люди разрешили неограниченно пользоваться своим изображением. Она мне, светясь, рассказала о каждом.
Вот так они ставят людей на ноги
Вот так делают руки, каждый раз это не просто индивидуальный проект, а сверх-индивидуальный... на снимках люди из дальних-дальних регионов
Говорю, а вот причитает пол-интернета, что девочку кровавый режим в США не пускает сделать протезы рук.
Отвечает, что у них полно таких девочек, и риабелитируют в России по тем же правилам, что во всём цивилизованном мире, и не только руки-ноги, но на спецтехнике для глухих, слепых, обучение и т.д. И отоваривают их всеми штуками на дом.
Короче, друзья, просто Четвёртый сон Веры Павловны... И для всего этого инвалидам, а особенно родителям детей-инвалидов, надо всего лишь подробно выучить свои права и воспользоваться своими возможностями, представляемыми законом и бюджетом. А главное, запомнить, что если ваш случай не поддаётся лечению или реабилитации в России, государство обязано оплатить вам эти медицинские манипуляции по месту их проведения.
Конечно, я предпочла бы всего этого не узнать, и ходить с целым коленом... Но, раз уж узнала, уверена, что многим эта информация пригодиться.