«Улыбнитесь»: как 80-летняя блокадница живет на пенсии
На днях встретила Яковлеву Галину Ивановну, одну из самых энергичных бабушек из всех, которые мне встречались. Узнала ее по автомобилю, который можно и не заметить, но надпись «улыбнитесь» и название ее фонда все меняют. Галина Ивановна - женщина 2019 года.
Она занимается оказанием помощи и поддержки ветеранам и пенсионерам. Удалось поговорить с ней о прошлом и настоящем. Побывала у нее в гостях и познакомилась с ее подругой, тоже блокадницей, Валентиной Александровной.
Я в 45 лет ушла на пенсию, и мне делать было нечего, я стала приобретать машины плохие, работала, работала. Я с 1961 года официально шофер-профессионал. У меня профессиональные права. Я работала в автобазе скорой помощи, а потом перешла в автопарк и 10 лет отработала водителем троллейбуса - рассказывает Галина Ивановна.
Я умею ремонтировать квартиры, вязать, вышивать, оригами, водить троллейбус, колоть дрова, пилить дрова и всё, что надо. Я же в 3 училищах и колледжах была. У них цель: чтобы дети росли добрые. То, что я организовала фонд (благотворительный) - это крик души получился. Вообще я добрая с рождения. Чем хуже детство, тем больше добра.
Я очень люблю не просто беседовать, а чтобы люди улыбались. Моё любимое слово «улыбнитесь». Я на машине, почему так написала? В моем понятии такое, что если человек едет, то он двигается к чему-то новому, а ему нужно улыбаться. С моим мужем было, что он доведет меня так, что я ему говорю: я сейчас сяду в машину, поеду. Такой у меня характер, что я люблю движение. Честно говоря, у меня как-то спросили: как вы относитесь к жизни и смерти? Я говорю - всё равно мы сами по себе не знаем, когда мы умрем и поэтому когда-то все равно умирать. И притом смерть это знаете что? Лег и уснул. Хоть в какой обстановке.
Галина Ивановна рассказала, как несправедливо поступают люди, к которым было доброе отношение. Последний муж обманул ее с квартирой и теперь выселяет из собственности, хотя она помогала с квартирами всей его семье.
У меня эта квартира, и офис и всё что угодно. Я вот получаю вещи, я всё сразу не могу распределить, тащу домой. Получаю продукцию, тащу домой. У меня морозильных камер видимо-невидимо. Я сейчас после поездки ожидаю очень много мороженного получить. Там одна организация получает и нам тоже помогает. И я им тоже помогаю. У меня это и склад, и офис, все в квартире, все в одном месте.
Галина Ивановна постоянно находится в движении и организации какого-либо досуга для ветеранов, инвалидов, пенсионеров. Различные организации в городе по-разному идут ей на встречу.
Музеи. Притом блокадник имеет возможность бесплатно ходить в музей, но если у них спросишь, когда ты был в этом музее, в Эрмитаже, например. - Ой, как-нибудь буду! Как-нибудь, когда-нибудь! А я еду во Дворец Конгрессов, договариваюсь на определенное число, чаще всего на 2 часа. Я говорю: вот на 2 часа такого-то числа 20 человек можно провести бесплатно? И я их созываю, 20 человек. Любых, не только блокадников. Но здесь в основном инвалиды, а инвалидов пропускают тоже бесплатно. И когда мы по рекам и каналам катаемся, если мы до Петродворца едем бесплатно, то все инвалиды идут в парк тоже бесплатно.
Есть у меня одна мечта, но не знаю, как ее осуществить. Это на Коли Томчака есть новый музей. Там все про Ленинград, даже видео. Я там сама тоже не была. И я звонила и несколько раз пыталась. Они со скидкой делают, а я работаю или бесплатно, или никогда. Факт в том, что мне отказали. Я в дельфинарий вожу бесплатно по 20 человек. А вот в океанариум у Витебского вокзала я один раз повела. Провела 20 человек, но вы не представляете, сколько я выслушала. Потому что у меня многие инвалиды, но на инвалидов не похожи. И получилось так, что двое пришли с детьми в этой же группе. А нам сказали: уж они могли бы за детей заплатить? А дети как раз вот инвалиды. И вот когда не с душой что-то делается, я не могу дальше обращаться.
Мы на международном пароме ездили бесплатно, потом я с сопровождающей ехала, со мной напарница тоже с сопровождающей, еще одна была с дочкой сопровождающей. Но там без обедов, обеды покупаем. Когда-то был момент, что даже один завтрак был бесплатно, но это всего один раз. На международный паром нужна виза, потому что мы едем в Талин, Стокгольм, Хельсинки. А мы в этот раз ехали бесплатно, а сопровождающим 302 евро платили, но за 302 евро моя сопровождающая обо мне заботится.
От разговора о настоящем мы перешли к теме детства, когда теперь уже бабушки еще требовали присмотра, будучи маленькими детьми. Рассказывает Валентина Александровна.
Не дай бог войну никогда! Мы сейчас живем очень хорошо! Мы не знали тогда слово просрочки, тогда вообще ничего не было. Без холодильников жили, без газа. У нас в детском саду, мне тогда было 3 года, у нас было блюдце с цветочками, а посередине белое, куда чашку ставила. И нам в этом блюдце давали ложку сметаны. Это в блокаду. Детям 3-х летним. Мы эту ложку съедали, и всем казалось, что это место белое, которое посередине - сметана. И все скребли, скребли, скребли это белое место. Это уже блокадное. Это нас учили, что если ты оставляешь - ты здоровье свое оставляешь. Мы доедаем - выскребаем. Это наше блокадное.
Галина Ивановна: После войны у нас пленные немцы восстанавливали наш город. И я еще ребенком, школьницей была. Меня лично возмущало, что мы проходим мимо бани, где немцы строили, и все наши бабки орали: проклятые! И я тогда еще их жалела, этих немцев, потому что они не виноваты, они в плен попали. Потом обмен пленными делали.
Валентина Александровна: 1941 год. Мне было 3 года. У меня брат родился, когда горели Бадаевские склады. Там были пищевые склады. Немцы их разбомбили. Вообще в блокаду много было такого. Сами виноваты тоже. Ведь когда шли немцы на Ленинград, они еще не знали, что первое брать: Ленинград или Москву. Я сейчас была на экскурсии «Старая Руса» на озере Ильмень. Немцы шли через это пространство и спорили между собой, что раньше брать: Москву или Ленинград. И там есть на озере Ильмень кладбище немецкое. Собрали всех немцев. Я постояла возле этого кладбища. Кладбище католическое. Забор из камней, которые лежат друг на друге. Он мне по грудь. Я постояла и сказала: ребята, извините, мы вас сюда не звали. Я первый раз видела немецкое кладбище у нас в Ленинградской области.
Отец Валентины Александровны был жив и вернулся. А отец Галины Ивановны погиб и ее воспитывала одна мать.
Валентина Александровна: «Катюшу» начали делать еще до войны, был завод «Карла Маркса». И отец работал инженером на этом «Карла Маркса», и они делали эти «Катюши». И их всех, весь завод собрали и отправили в эту «мясорубку». Но действительно это оружие было в то время такое сильное. Подумаешь, грузовик и ракеты. Это сейчас нам кажется, что это ерунда. А тогда это было очень даже… очень трудно об этом говорить.
Обратите внимание, когда вы приходите на кладбище, те, кто после войны умер, они почти все умерли молодыми, потому что это потрясение, которое испытывали они. И женщины, и мужчины, все очень рано умирали. Это сейчас мы с ней удивительно дожили до 80 лет, это вообще Бог знает что. Просто это удивительно. А вообще люди все умирали очень рано. Вот отец мой вернулся с войны, он всю жизнь этими «Катюшами» занимался. Вернулся с войны и умер в 58 лет. Хотя во время войны в 1941 года ему было 38 лет.
Галина Ивановна: Сейчас люди не представляют, что значит жить без керосина, керосиновой лампы, без воды, канализация не работала, водопровод не работал. Если сейчас у меня дома поискать, можно найти керосиновую лампу. Это я в советское время, 50-х годах всегда имела в запасе керосиновую лампу. Потому что свет гасился, надо, не надо и включали керосиновую лампу. Это мы говорили: надо же, какое приобретение! Не то, что свет! А именно керосиновая лампа!
Это очень тяжело рассказывать. Это не понять людям современным. Особенно, когда карточки стали давать и карточки эти воровали сплошь и рядом. Как хочешь, так и выживай. А что эта карточка? Если бы родители еще не работали. Моя мама безграмотная была, она всегда работала то грузчиком, то стекломоем, особенно после войны в театрах.
Сейчас кино вышло «Т-34», так вот их начали делать на Кировском заводе. И вот этот директор Кировского завода, который наладил это производство, потому что подростки и мальчики у него были, у него не было нормальных рабочих. Потом он наладил это дело на Урале. Так вот он тоже на Богословском кладбище, у него такая глыба стоит. Он еврей маленький, кругленький. Моя мама с ним работала потом, после войны, когда его лишали всех наград. А сейчас у него памятник и на камне высечен этот танк Т-34. Это на Богословском кладбище, возле церкви.
У нас мама хоронила дочку дядину, жену, на Большеохтинском кладбище. Потом получилось так, что в советское время решили сделать дорогу, и это попало прямо на их могилы. А прежде, чем снести, вызывали родственников, брали косточку и перекладывали в другое место. Только косточками сохраняли.
Валентина Александровна: Я вчера была на кладбище, надо было прибрать. На Богословском кладбище, где у меня отец и мать, там, рядом могила блокадная: отец, мать и Коля, Витя, Вася. И там написано: родителям и братьям. Понимаете, всех так косило в то время. Это хорошо, что они еще на кладбище попали.
По итогу наших разговоров закрепила для себя одно, надо продолжать двигаться и «улыбаться».
P.S. фотографии в качестве взяла отсюда, бабушки прекрасны, а камера на телефоне так себе.
Она занимается оказанием помощи и поддержки ветеранам и пенсионерам. Удалось поговорить с ней о прошлом и настоящем. Побывала у нее в гостях и познакомилась с ее подругой, тоже блокадницей, Валентиной Александровной.
Я в 45 лет ушла на пенсию, и мне делать было нечего, я стала приобретать машины плохие, работала, работала. Я с 1961 года официально шофер-профессионал. У меня профессиональные права. Я работала в автобазе скорой помощи, а потом перешла в автопарк и 10 лет отработала водителем троллейбуса - рассказывает Галина Ивановна.
Я умею ремонтировать квартиры, вязать, вышивать, оригами, водить троллейбус, колоть дрова, пилить дрова и всё, что надо. Я же в 3 училищах и колледжах была. У них цель: чтобы дети росли добрые. То, что я организовала фонд (благотворительный) - это крик души получился. Вообще я добрая с рождения. Чем хуже детство, тем больше добра.
Я очень люблю не просто беседовать, а чтобы люди улыбались. Моё любимое слово «улыбнитесь». Я на машине, почему так написала? В моем понятии такое, что если человек едет, то он двигается к чему-то новому, а ему нужно улыбаться. С моим мужем было, что он доведет меня так, что я ему говорю: я сейчас сяду в машину, поеду. Такой у меня характер, что я люблю движение. Честно говоря, у меня как-то спросили: как вы относитесь к жизни и смерти? Я говорю - всё равно мы сами по себе не знаем, когда мы умрем и поэтому когда-то все равно умирать. И притом смерть это знаете что? Лег и уснул. Хоть в какой обстановке.
Галина Ивановна рассказала, как несправедливо поступают люди, к которым было доброе отношение. Последний муж обманул ее с квартирой и теперь выселяет из собственности, хотя она помогала с квартирами всей его семье.
У меня эта квартира, и офис и всё что угодно. Я вот получаю вещи, я всё сразу не могу распределить, тащу домой. Получаю продукцию, тащу домой. У меня морозильных камер видимо-невидимо. Я сейчас после поездки ожидаю очень много мороженного получить. Там одна организация получает и нам тоже помогает. И я им тоже помогаю. У меня это и склад, и офис, все в квартире, все в одном месте.
Галина Ивановна постоянно находится в движении и организации какого-либо досуга для ветеранов, инвалидов, пенсионеров. Различные организации в городе по-разному идут ей на встречу.
Музеи. Притом блокадник имеет возможность бесплатно ходить в музей, но если у них спросишь, когда ты был в этом музее, в Эрмитаже, например. - Ой, как-нибудь буду! Как-нибудь, когда-нибудь! А я еду во Дворец Конгрессов, договариваюсь на определенное число, чаще всего на 2 часа. Я говорю: вот на 2 часа такого-то числа 20 человек можно провести бесплатно? И я их созываю, 20 человек. Любых, не только блокадников. Но здесь в основном инвалиды, а инвалидов пропускают тоже бесплатно. И когда мы по рекам и каналам катаемся, если мы до Петродворца едем бесплатно, то все инвалиды идут в парк тоже бесплатно.
Есть у меня одна мечта, но не знаю, как ее осуществить. Это на Коли Томчака есть новый музей. Там все про Ленинград, даже видео. Я там сама тоже не была. И я звонила и несколько раз пыталась. Они со скидкой делают, а я работаю или бесплатно, или никогда. Факт в том, что мне отказали. Я в дельфинарий вожу бесплатно по 20 человек. А вот в океанариум у Витебского вокзала я один раз повела. Провела 20 человек, но вы не представляете, сколько я выслушала. Потому что у меня многие инвалиды, но на инвалидов не похожи. И получилось так, что двое пришли с детьми в этой же группе. А нам сказали: уж они могли бы за детей заплатить? А дети как раз вот инвалиды. И вот когда не с душой что-то делается, я не могу дальше обращаться.
Мы на международном пароме ездили бесплатно, потом я с сопровождающей ехала, со мной напарница тоже с сопровождающей, еще одна была с дочкой сопровождающей. Но там без обедов, обеды покупаем. Когда-то был момент, что даже один завтрак был бесплатно, но это всего один раз. На международный паром нужна виза, потому что мы едем в Талин, Стокгольм, Хельсинки. А мы в этот раз ехали бесплатно, а сопровождающим 302 евро платили, но за 302 евро моя сопровождающая обо мне заботится.
От разговора о настоящем мы перешли к теме детства, когда теперь уже бабушки еще требовали присмотра, будучи маленькими детьми. Рассказывает Валентина Александровна.
Не дай бог войну никогда! Мы сейчас живем очень хорошо! Мы не знали тогда слово просрочки, тогда вообще ничего не было. Без холодильников жили, без газа. У нас в детском саду, мне тогда было 3 года, у нас было блюдце с цветочками, а посередине белое, куда чашку ставила. И нам в этом блюдце давали ложку сметаны. Это в блокаду. Детям 3-х летним. Мы эту ложку съедали, и всем казалось, что это место белое, которое посередине - сметана. И все скребли, скребли, скребли это белое место. Это уже блокадное. Это нас учили, что если ты оставляешь - ты здоровье свое оставляешь. Мы доедаем - выскребаем. Это наше блокадное.
Галина Ивановна: После войны у нас пленные немцы восстанавливали наш город. И я еще ребенком, школьницей была. Меня лично возмущало, что мы проходим мимо бани, где немцы строили, и все наши бабки орали: проклятые! И я тогда еще их жалела, этих немцев, потому что они не виноваты, они в плен попали. Потом обмен пленными делали.
Валентина Александровна: 1941 год. Мне было 3 года. У меня брат родился, когда горели Бадаевские склады. Там были пищевые склады. Немцы их разбомбили. Вообще в блокаду много было такого. Сами виноваты тоже. Ведь когда шли немцы на Ленинград, они еще не знали, что первое брать: Ленинград или Москву. Я сейчас была на экскурсии «Старая Руса» на озере Ильмень. Немцы шли через это пространство и спорили между собой, что раньше брать: Москву или Ленинград. И там есть на озере Ильмень кладбище немецкое. Собрали всех немцев. Я постояла возле этого кладбища. Кладбище католическое. Забор из камней, которые лежат друг на друге. Он мне по грудь. Я постояла и сказала: ребята, извините, мы вас сюда не звали. Я первый раз видела немецкое кладбище у нас в Ленинградской области.
Отец Валентины Александровны был жив и вернулся. А отец Галины Ивановны погиб и ее воспитывала одна мать.
Валентина Александровна: «Катюшу» начали делать еще до войны, был завод «Карла Маркса». И отец работал инженером на этом «Карла Маркса», и они делали эти «Катюши». И их всех, весь завод собрали и отправили в эту «мясорубку». Но действительно это оружие было в то время такое сильное. Подумаешь, грузовик и ракеты. Это сейчас нам кажется, что это ерунда. А тогда это было очень даже… очень трудно об этом говорить.
Обратите внимание, когда вы приходите на кладбище, те, кто после войны умер, они почти все умерли молодыми, потому что это потрясение, которое испытывали они. И женщины, и мужчины, все очень рано умирали. Это сейчас мы с ней удивительно дожили до 80 лет, это вообще Бог знает что. Просто это удивительно. А вообще люди все умирали очень рано. Вот отец мой вернулся с войны, он всю жизнь этими «Катюшами» занимался. Вернулся с войны и умер в 58 лет. Хотя во время войны в 1941 года ему было 38 лет.
Галина Ивановна: Сейчас люди не представляют, что значит жить без керосина, керосиновой лампы, без воды, канализация не работала, водопровод не работал. Если сейчас у меня дома поискать, можно найти керосиновую лампу. Это я в советское время, 50-х годах всегда имела в запасе керосиновую лампу. Потому что свет гасился, надо, не надо и включали керосиновую лампу. Это мы говорили: надо же, какое приобретение! Не то, что свет! А именно керосиновая лампа!
Это очень тяжело рассказывать. Это не понять людям современным. Особенно, когда карточки стали давать и карточки эти воровали сплошь и рядом. Как хочешь, так и выживай. А что эта карточка? Если бы родители еще не работали. Моя мама безграмотная была, она всегда работала то грузчиком, то стекломоем, особенно после войны в театрах.
Сейчас кино вышло «Т-34», так вот их начали делать на Кировском заводе. И вот этот директор Кировского завода, который наладил это производство, потому что подростки и мальчики у него были, у него не было нормальных рабочих. Потом он наладил это дело на Урале. Так вот он тоже на Богословском кладбище, у него такая глыба стоит. Он еврей маленький, кругленький. Моя мама с ним работала потом, после войны, когда его лишали всех наград. А сейчас у него памятник и на камне высечен этот танк Т-34. Это на Богословском кладбище, возле церкви.
У нас мама хоронила дочку дядину, жену, на Большеохтинском кладбище. Потом получилось так, что в советское время решили сделать дорогу, и это попало прямо на их могилы. А прежде, чем снести, вызывали родственников, брали косточку и перекладывали в другое место. Только косточками сохраняли.
Валентина Александровна: Я вчера была на кладбище, надо было прибрать. На Богословском кладбище, где у меня отец и мать, там, рядом могила блокадная: отец, мать и Коля, Витя, Вася. И там написано: родителям и братьям. Понимаете, всех так косило в то время. Это хорошо, что они еще на кладбище попали.
По итогу наших разговоров закрепила для себя одно, надо продолжать двигаться и «улыбаться».
P.S. фотографии в качестве взяла отсюда, бабушки прекрасны, а камера на телефоне так себе.