На ночь глядя с «Экономист»
Во Франции распространяются антисемитизм, расизм и антиэлитарность
Уровень публично выражаемой ненависти сравним с 1930-ми годами
Когда Эрве Бервиль рос в сельской местности в Бретани, он часто был единственным чернокожим ребенком в округе. Но, по его словам, он почти не сталкивался с расизмом. Принятый в семью французской парой во время геноцида в Руанде в 1994 году, долговязый экономист был избран в 2017 году в Национальное собрание от партии президента Эммануила Макрона. В прошлом году, когда г-н Бервиль получил печатную угрозу смерти по почте в своем парламентском офисе, он швырнул её в мусорное ведро. Когда в прошлом месяце пришла другая, с сожалением о том, что он «сбежал от мачете», депутат решил высказаться. «Это было так жестоко, - говорит он, и атмосфера изменилась. - Граница между угрозами и их осуществлением исчезает».
Во Франции зарождается климат ненависти. Цели разнообразны, по-видимому, не связаны и меняются: евреи, журналисты, богатые, полицейские, члены парламента, президент. Иногда насилием только угрожают, как в случае с г-ном Бервилем; двое его (чернокожих) коллег по парламенту получили ту же угрозу. В других случаях насилие совершается - против символов (министерство, роскошные автомобили), а также против людей, обычно в связи с акциями протеста. Это трехмесячное движение радикализируется по мере сокращения. С начала протестов около 1700 человек и 1000 полицейских были ранены.
Когда в ноябре прошлого года появилось движение «жёлтых жилетов», оно было в целом социальным и антиналоговым протестом. Но проникновение в него ультралевых и крайне правых агитаторов и решимость радикального ядра добиться свержения г-на Макрона сделали движение более жёстким. Еженедельные сцены ожесточенных столкновений с полицией по охране общественного порядка заполняют экраны французского телевидения, а потоки слезоточивого газа заполняют воздух на улицах Парижа и других городов. Этот несменяемый фон, кажется, узаконил форму насильственной ненависти. То, что когда-то было ограничено резкими разговорами групп в социальных сетях, вырвалось на публику.
В начале этого месяца в Бретани подожгли дом спикера Национального собрания Ришара Феррана. На прошлой неделе был разрушен офис Дэмьена Пичеро, еще одного депутата от макроновской партии «Республика на марше» (LREM) в избирательном округе в Ле-Мане. Бервиль говорит, что 100 депутатов от его партии стали жертвами предупреждений или нападений. Среди них много женщин. Аврора Берже, еще один депутат от LREM, получила особо грубую угрозу. Во время одного протеста изображение г-на Макрона было обезглавлено. Кристоф Шалансон, организатор «жёлтых жилетов», недавно предупредил, мол, «если мне в голову попадут пули, Макрон попадет на гильотину».
В это варево подмешан антисемитизм. После снижения в течение двух лет подряд число антисемитских акций во Франции выросло в 2018 году на 74%. 19 февраля 80 могил на еврейском кладбище в восточной Франции были осквернены свастиками. Министр внутренних дел Кристоф Кастанер говорит, что антисемитизм «растекается как яд». В последние дни в парижском магазине по продаже бубликов было начертано слово «жид», на уличном изображении Симоны Вейл, бывшего министра, выжившей в Освенциме, были намалёваны свастики, а на двери гаража в столице распылили надпись «Макрон - сука еврейская». Причастность к этому «жёлтых жилетов» не доказана. Но в прошлые выходные манифестанты из числа «жёлтых жилетов» попали на видео с воплями «грязное сионистское дерьмо» и «возвращайся в Тель-Авив» по адресу французского философа польского происхождения Алена Финкелькраута, который шел по улице возле своего дома на Левобережье в Париже.
Угрозы смерти и запугивание не являются чем-то новым для политики. И антисемитизм имеет глубокие корни в стране, уходя далеко за пределы Вишистской республики к публикации популярного антисемитского трактата Эдуарда Дрюмона «Еврейская Франция» в 1886 году. Кроме того, Франция не чужда периодическим вспышкам насилия, таким как как восстание в мае 68-го или массовые беспорядки в 2005 году. «Специфика текущего периода, - пишет Ален Дюамель в газете «Либерасьон», - это не насилие, а ненависть».
В Пятой республике не существует прецедента для уровня публично выраженной ненависти, говорит историк Орлеанского университета Жан Гарригес. Он сравнивает сегодняшнюю ядовитую смесь антипарламентаризма и антисемитизма с 1930-ми годами. Если существует связь между этими разными берегами, то, похоже, что все те, на кого эта ненависть направлена, справедливо или ошибочно считаются частью элиты или, точнее, частью незаконной, недостойной элиты, которая обманывает людей. И те, кто в наибольшей степени способствуют достижению этого разрыва в период размывания идеологических пристрастий, являются популистами.
С тех пор, как Макрон опередил основные политические партии на выборах в 2017 году, политическая оппозиция во Франции дошла до крайности. «Вас ненавидят, массово ненавидят», - заявил Франсуа Раффен, депутат от крайне левой Непокорной Франции, президенту в открытом письме в конце прошлого года. Марин Ле Пен, находящаяся в крайнем правом углу, обвиняет «агитаторов, революционеров, анархистов», крайне левых в насилии в январе. Но она так же часто входит в корыстную политическую элиту. Ее предвыборный слоган гласит: «Власть народу».
В знак протеста против нынешних настроений, марш против антисемитизма 19 февраля собрал в Париже межпартийную коллекцию политиков и около 20 тысяч парижан. Даже г-жа Ле Пен возложила цветы жертвам антисемитизма; она постоянно стремилась дистанцироваться свою партию от ее антисемитского прошлого, даже когда торгует политикой идентичности.
В преддверии визита на оскверненное еврейское кладбище на этой неделе Макрон назвал антисемитизм «противоположностью всего, что есть во Франции». Он надеется, что его «великие национальные дебаты», общенациональная серия консультаций и встреч в мэрии, уравновесят ненавистные голоса. К сожалению, поскольку страна готовится к майским выборам в Европейский парламент, на которых партии Макрона и Ле Пен являются главными соперниками, резкий тон вряд ли смягчится.
Оригинал статьи (доступна только подписчикам газеты).
Уровень публично выражаемой ненависти сравним с 1930-ми годами
Когда Эрве Бервиль рос в сельской местности в Бретани, он часто был единственным чернокожим ребенком в округе. Но, по его словам, он почти не сталкивался с расизмом. Принятый в семью французской парой во время геноцида в Руанде в 1994 году, долговязый экономист был избран в 2017 году в Национальное собрание от партии президента Эммануила Макрона. В прошлом году, когда г-н Бервиль получил печатную угрозу смерти по почте в своем парламентском офисе, он швырнул её в мусорное ведро. Когда в прошлом месяце пришла другая, с сожалением о том, что он «сбежал от мачете», депутат решил высказаться. «Это было так жестоко, - говорит он, и атмосфера изменилась. - Граница между угрозами и их осуществлением исчезает».
Во Франции зарождается климат ненависти. Цели разнообразны, по-видимому, не связаны и меняются: евреи, журналисты, богатые, полицейские, члены парламента, президент. Иногда насилием только угрожают, как в случае с г-ном Бервилем; двое его (чернокожих) коллег по парламенту получили ту же угрозу. В других случаях насилие совершается - против символов (министерство, роскошные автомобили), а также против людей, обычно в связи с акциями протеста. Это трехмесячное движение радикализируется по мере сокращения. С начала протестов около 1700 человек и 1000 полицейских были ранены.
Когда в ноябре прошлого года появилось движение «жёлтых жилетов», оно было в целом социальным и антиналоговым протестом. Но проникновение в него ультралевых и крайне правых агитаторов и решимость радикального ядра добиться свержения г-на Макрона сделали движение более жёстким. Еженедельные сцены ожесточенных столкновений с полицией по охране общественного порядка заполняют экраны французского телевидения, а потоки слезоточивого газа заполняют воздух на улицах Парижа и других городов. Этот несменяемый фон, кажется, узаконил форму насильственной ненависти. То, что когда-то было ограничено резкими разговорами групп в социальных сетях, вырвалось на публику.
В начале этого месяца в Бретани подожгли дом спикера Национального собрания Ришара Феррана. На прошлой неделе был разрушен офис Дэмьена Пичеро, еще одного депутата от макроновской партии «Республика на марше» (LREM) в избирательном округе в Ле-Мане. Бервиль говорит, что 100 депутатов от его партии стали жертвами предупреждений или нападений. Среди них много женщин. Аврора Берже, еще один депутат от LREM, получила особо грубую угрозу. Во время одного протеста изображение г-на Макрона было обезглавлено. Кристоф Шалансон, организатор «жёлтых жилетов», недавно предупредил, мол, «если мне в голову попадут пули, Макрон попадет на гильотину».
В это варево подмешан антисемитизм. После снижения в течение двух лет подряд число антисемитских акций во Франции выросло в 2018 году на 74%. 19 февраля 80 могил на еврейском кладбище в восточной Франции были осквернены свастиками. Министр внутренних дел Кристоф Кастанер говорит, что антисемитизм «растекается как яд». В последние дни в парижском магазине по продаже бубликов было начертано слово «жид», на уличном изображении Симоны Вейл, бывшего министра, выжившей в Освенциме, были намалёваны свастики, а на двери гаража в столице распылили надпись «Макрон - сука еврейская». Причастность к этому «жёлтых жилетов» не доказана. Но в прошлые выходные манифестанты из числа «жёлтых жилетов» попали на видео с воплями «грязное сионистское дерьмо» и «возвращайся в Тель-Авив» по адресу французского философа польского происхождения Алена Финкелькраута, который шел по улице возле своего дома на Левобережье в Париже.
Угрозы смерти и запугивание не являются чем-то новым для политики. И антисемитизм имеет глубокие корни в стране, уходя далеко за пределы Вишистской республики к публикации популярного антисемитского трактата Эдуарда Дрюмона «Еврейская Франция» в 1886 году. Кроме того, Франция не чужда периодическим вспышкам насилия, таким как как восстание в мае 68-го или массовые беспорядки в 2005 году. «Специфика текущего периода, - пишет Ален Дюамель в газете «Либерасьон», - это не насилие, а ненависть».
В Пятой республике не существует прецедента для уровня публично выраженной ненависти, говорит историк Орлеанского университета Жан Гарригес. Он сравнивает сегодняшнюю ядовитую смесь антипарламентаризма и антисемитизма с 1930-ми годами. Если существует связь между этими разными берегами, то, похоже, что все те, на кого эта ненависть направлена, справедливо или ошибочно считаются частью элиты или, точнее, частью незаконной, недостойной элиты, которая обманывает людей. И те, кто в наибольшей степени способствуют достижению этого разрыва в период размывания идеологических пристрастий, являются популистами.
С тех пор, как Макрон опередил основные политические партии на выборах в 2017 году, политическая оппозиция во Франции дошла до крайности. «Вас ненавидят, массово ненавидят», - заявил Франсуа Раффен, депутат от крайне левой Непокорной Франции, президенту в открытом письме в конце прошлого года. Марин Ле Пен, находящаяся в крайнем правом углу, обвиняет «агитаторов, революционеров, анархистов», крайне левых в насилии в январе. Но она так же часто входит в корыстную политическую элиту. Ее предвыборный слоган гласит: «Власть народу».
В знак протеста против нынешних настроений, марш против антисемитизма 19 февраля собрал в Париже межпартийную коллекцию политиков и около 20 тысяч парижан. Даже г-жа Ле Пен возложила цветы жертвам антисемитизма; она постоянно стремилась дистанцироваться свою партию от ее антисемитского прошлого, даже когда торгует политикой идентичности.
В преддверии визита на оскверненное еврейское кладбище на этой неделе Макрон назвал антисемитизм «противоположностью всего, что есть во Франции». Он надеется, что его «великие национальные дебаты», общенациональная серия консультаций и встреч в мэрии, уравновесят ненавистные голоса. К сожалению, поскольку страна готовится к майским выборам в Европейский парламент, на которых партии Макрона и Ле Пен являются главными соперниками, резкий тон вряд ли смягчится.
Оригинал статьи (доступна только подписчикам газеты).