Как я пришла к этичному образу жизни - новая рубрика ВИТА
Друзья! Для того, чтобы в своё время популяризировать гуманный стиль жизни, ВИТА с девяностых и по сегодняшний день делала интервью с известными людьми России об их приходе к вегетарианству, отказу от мехов и т.д.
"Знаменитости, это, конечно, круто, - предложили наши волонтёры, - но рядовые люди, которые живут где-то рядом, получают обычную зарплату, ездят в метро, но практикуют веганство и этичный образ жизни - гораздо более впечатляюще. То есть не кто-то там с кучей дополнительных возможностей, а такие же, как и большинство рядовых граждан".
[Читать дальше]
Мы абсолютно согласны! Итак, мы открываем новую рубрику "Как я пришёл к этичному образу жизни" историей человека, который отказался от вивисекции и работает в науке с альтернативными моделями. По просьбе автора мы публикуем рассказ без имён и названий.
"Я поступила на биофак, потому что мечтала об этом с детства: помогать животным, находить способы накормить всех людей без уничтожения естественных биосистем, изучать законы природы, которые помогли бы найти нашей цивилизации путь гармоничного развития и мирного сосуществования с планетой и всеми другими видами, кто ее населяет. Но вскоре я столкнулась с необходимостью убивать и вскрывать животных, которых заказывали за деньги именно для этой цели. И я видела, как, поковырявшись в неоднородной серой массе, которая ранее являлась внутренностями того или иного животного, все студенты и студентки срисовывали внутреннее строение лягушки/рака/голубя из учебника, более ни разу не взглянув на убитое ради их обучения животное.
Далее на спецкурсах нам рассказывали про ошибки вивисекции, когда какие-то новоизобретенные лекарства, эффективные на подопытных животных, оказывались бесполезны, или даже смертельны при переходе на людей. И наоборот: некоторые очень эффективные лекарства долго не признавались таковыми, потому что не оказывали лечебный эффект на других видах животных. Простой пример: алкоголь долго не считали точкичным и канцерогенным только потому, что эти эффекты не воспроизводились на лабораторных животных.
Потом я стала работать в лаборатории, где все опыты проводились на крысах. И увидела еще одну темную сторону вивисекции: статистику. Мы часто отбрасывали результаты, не укладывавшиеся в нужную кривую, выбраковывали те серии экспериментов, где все шло "немного не в том направлении", доводили большим количеством подопытных животных и отсеиванием не подходящих случаев до нужной нам картины результатов. Животные, при этом, содержались в условиях, далеких от комфортных: скученность, в одной клетке могли сидеть 20 мышей, 10 крыс!! От такого стресса самцы постоянно грызлись, нанося друг другу весьма глубокие раны, а только что ощенившиеся самочки пожирали свое потомство... Зимой виварий недостаточно отапливался, летом - не охлаждался. Какое-то время я пыталась как-то облегчить жизнь этих животных: приносила им семечки, отсаживала особо агрессивных самцов в отдельные клетки, клетки с беременными самочками заранее переставляла в наиболее тихие углы комнат, "отработанных" животных по возможности забирала (это было запрещено) и раздавала знакомым. Одно время у меня самой жили четыре крысы, и они не переставали меня поражать соим умом, сообразительностью, чистоплотностью и привязанностью ко мне.
В общем, через какое-то время я поняла, что не могу больше работать в вивисекции и по причине этического неприятия экспериментов над животными, и по причине чисто научной неэффективности этого метода. Сейчас я работаю с культурами клеток человека. Несколько лет назад защитила кандидатскую диссертацию без единой убитой мыши или крысы - исключительно на культурах клеток человека. И чем дальше, тем больше убеждаюсь в правильности своего выбора: клетки человеческого организма, даже в культуре, в чашке Петри, сохраняют свои метаболические особенности, являясь куда более адекватным предметом для исследования, чем организмы животных других видов, даже приматов.
Сейчас вовсю идет разработка так называемых органов на чипах: это небольшие (обычно меньше ладони) замкнутые системы, где из клеток различных органов человека создается последовательная модель того или иного органа - кожи, печени, даже почек и мозга! В эти исследования инвестируются огромные деньги, так как перспективнее замены вивисекции чем эти системы нет. Но не в нашей стране. У нас нет законов, контролирующих содержание и использование животных в экспериментах, нет, как в Англии, внезапных проверок хоть посреди ночи, когда за прооперированную мышь, оставленную после наркоза без присмотра могут посадить сотрудника в тюрьму. У нас вивисекция - это дешево и сердито. Именно поэтому некоторые иностранные лаборатории и даже целые фармокологические компании заказывают у нас серии экспериментов для своих нужд. В хороших рецензируемых международных научных жерналах такое не опубликуют, но им это и не нужно: экономия - вот их главная цель.
Я единственная в нашей лаборатории работаю с клетками человека, остальные - с мышами. И это лаборатория, изучающая болезни людей! Мыши обходятся дешевле, а с последними "реформами" науки в нашей стране, это стало решающим фактором. Молодые коллективы ученых пытаются создавать свои, отдельные от РАН лаборатории, с более адекватными нашему времени методами исследований, но государство активно препятствует в этом, перекрывая возможности получения зарубежных грантов, а "свои" отдавая только "правильным" и протекционным проектам (например Сколково). В таких условиях все сложнее становится следовать своей идее, иногда хочется все бросить и уехать туда, где ценится настоящая наука и адекватные результаты, но кто же останется отстаивать наши идеи здесь? Хотя есть ли шансы у нас, единиц, против политики всего государства?"
ОРИГИНАЛ
"Знаменитости, это, конечно, круто, - предложили наши волонтёры, - но рядовые люди, которые живут где-то рядом, получают обычную зарплату, ездят в метро, но практикуют веганство и этичный образ жизни - гораздо более впечатляюще. То есть не кто-то там с кучей дополнительных возможностей, а такие же, как и большинство рядовых граждан".
[Читать дальше]
Мы абсолютно согласны! Итак, мы открываем новую рубрику "Как я пришёл к этичному образу жизни" историей человека, который отказался от вивисекции и работает в науке с альтернативными моделями. По просьбе автора мы публикуем рассказ без имён и названий.
"Я поступила на биофак, потому что мечтала об этом с детства: помогать животным, находить способы накормить всех людей без уничтожения естественных биосистем, изучать законы природы, которые помогли бы найти нашей цивилизации путь гармоничного развития и мирного сосуществования с планетой и всеми другими видами, кто ее населяет. Но вскоре я столкнулась с необходимостью убивать и вскрывать животных, которых заказывали за деньги именно для этой цели. И я видела, как, поковырявшись в неоднородной серой массе, которая ранее являлась внутренностями того или иного животного, все студенты и студентки срисовывали внутреннее строение лягушки/рака/голубя из учебника, более ни разу не взглянув на убитое ради их обучения животное.
Далее на спецкурсах нам рассказывали про ошибки вивисекции, когда какие-то новоизобретенные лекарства, эффективные на подопытных животных, оказывались бесполезны, или даже смертельны при переходе на людей. И наоборот: некоторые очень эффективные лекарства долго не признавались таковыми, потому что не оказывали лечебный эффект на других видах животных. Простой пример: алкоголь долго не считали точкичным и канцерогенным только потому, что эти эффекты не воспроизводились на лабораторных животных.
Потом я стала работать в лаборатории, где все опыты проводились на крысах. И увидела еще одну темную сторону вивисекции: статистику. Мы часто отбрасывали результаты, не укладывавшиеся в нужную кривую, выбраковывали те серии экспериментов, где все шло "немного не в том направлении", доводили большим количеством подопытных животных и отсеиванием не подходящих случаев до нужной нам картины результатов. Животные, при этом, содержались в условиях, далеких от комфортных: скученность, в одной клетке могли сидеть 20 мышей, 10 крыс!! От такого стресса самцы постоянно грызлись, нанося друг другу весьма глубокие раны, а только что ощенившиеся самочки пожирали свое потомство... Зимой виварий недостаточно отапливался, летом - не охлаждался. Какое-то время я пыталась как-то облегчить жизнь этих животных: приносила им семечки, отсаживала особо агрессивных самцов в отдельные клетки, клетки с беременными самочками заранее переставляла в наиболее тихие углы комнат, "отработанных" животных по возможности забирала (это было запрещено) и раздавала знакомым. Одно время у меня самой жили четыре крысы, и они не переставали меня поражать соим умом, сообразительностью, чистоплотностью и привязанностью ко мне.
В общем, через какое-то время я поняла, что не могу больше работать в вивисекции и по причине этического неприятия экспериментов над животными, и по причине чисто научной неэффективности этого метода. Сейчас я работаю с культурами клеток человека. Несколько лет назад защитила кандидатскую диссертацию без единой убитой мыши или крысы - исключительно на культурах клеток человека. И чем дальше, тем больше убеждаюсь в правильности своего выбора: клетки человеческого организма, даже в культуре, в чашке Петри, сохраняют свои метаболические особенности, являясь куда более адекватным предметом для исследования, чем организмы животных других видов, даже приматов.
Сейчас вовсю идет разработка так называемых органов на чипах: это небольшие (обычно меньше ладони) замкнутые системы, где из клеток различных органов человека создается последовательная модель того или иного органа - кожи, печени, даже почек и мозга! В эти исследования инвестируются огромные деньги, так как перспективнее замены вивисекции чем эти системы нет. Но не в нашей стране. У нас нет законов, контролирующих содержание и использование животных в экспериментах, нет, как в Англии, внезапных проверок хоть посреди ночи, когда за прооперированную мышь, оставленную после наркоза без присмотра могут посадить сотрудника в тюрьму. У нас вивисекция - это дешево и сердито. Именно поэтому некоторые иностранные лаборатории и даже целые фармокологические компании заказывают у нас серии экспериментов для своих нужд. В хороших рецензируемых международных научных жерналах такое не опубликуют, но им это и не нужно: экономия - вот их главная цель.
Я единственная в нашей лаборатории работаю с клетками человека, остальные - с мышами. И это лаборатория, изучающая болезни людей! Мыши обходятся дешевле, а с последними "реформами" науки в нашей стране, это стало решающим фактором. Молодые коллективы ученых пытаются создавать свои, отдельные от РАН лаборатории, с более адекватными нашему времени методами исследований, но государство активно препятствует в этом, перекрывая возможности получения зарубежных грантов, а "свои" отдавая только "правильным" и протекционным проектам (например Сколково). В таких условиях все сложнее становится следовать своей идее, иногда хочется все бросить и уехать туда, где ценится настоящая наука и адекватные результаты, но кто же останется отстаивать наши идеи здесь? Хотя есть ли шансы у нас, единиц, против политики всего государства?"
ОРИГИНАЛ